Математику мы с позором завалили

Эксперимент по проверке на прочность знаний алгебры провалился с треском: взяв старые добрые (не ГИАшные, не ЕГЭшные) задания за 9-й класс, редакция ИА «Чита.Ру» на первых минутах поняла – то, что должно было пригодиться в жизни, забыто совсем.

- А скажите формулу дискриминанта?

- Я решил в уме!

- Охохо, а можно путём подбора?

- Ну, я путём подбора и решил…

- Это не математика тогда, а «Угадай мелодию».

- Смотри, Роман, как ловко: если х = 1, то 1 в квадрате – это 1.

- Ни фига ты злодей!

- А можно ещё что-то с этим выражением сделать?

- Ты чего такая странная? Цэ умножить на цэ =1…

- Ну, вы на контрольной! Каждый смотрит в свои листочки!

- Ой, ну, как там упрощаются выражения?

- Ааааа, ну, у меня так и получилось, я только знак перепутала один.

- Как вообще можно было всё это забыть, я ничего не понимаю…

- Представьте выражение в виде степени?? Жесть.

- А ты упростил выражение? Они же наискосок упрощаются?

- Вот что с системами неравенств делать. Я вообще не представляю.

- Охохо, проходит ли график через точку А? Да кто бы его знал!

- А это мы на тройку решаем?

- Да тут бы на кол решить.

- Слушайте, как прикольно, я это всё умею делать..

… Четыре тройки с минусом, три единицы, остальные – банальные двойки. По словам проверявшего работы учителя, критерии оценки были щадящими – вообще-то двойки все, но на фоне остальных есть четыре тройки. С минусом.

Но к чёрту математику, мы вам тут вспомнили и написали школьных историй:

Школу я очень любила и своих одноклассников даже сильнее. Помню собрания Союза мальчиков и девочек, а потом Союза старшеклассников в каморке у завуча по воспитательной работе на аккордеонах и коробках с какими-то плакатами. КВН, олимпиады, дискотеки. Дружили насмерть и ссорились так же — с молчаливыми бойкотами. Раз мальчишек бойкотировали за то, что они с девчонками из «А» класса стали нежнее. И эти Дни святого Валентина с охапками открыток всех мастей отлично помню. Точно оттуда знаю, что внешность — не главное. Работает.

Из вынесенных уроков — знаю, как водку пить. Это мы командой по спортивному ориентированию зимой на какую-то арахлейскую базу залезли — по колено в снегу. Какой-то ещё страшный холод помню и бутерброды с плавленым сыром. - Запивать нельзя. Запивать — это потом с толчком обниматься. Заедать можно. Но лучше занюхивать, - пояснял мне одноклассник Димка и подставлял локоть. Работает.

Но лучше, конечно, не пить.

Елена Романова

Для того, чтобы схлопотать кол в наше время, нужно было нечто большее, чем не выученный урок. Нужно было внести в образовательный процесс какой-то сумбур, хаос. Например, не сделанное домашнее задание или жалкое блеяние у доски, вместо ответа по сути урока, оценивались всегда в два балла. А вот чтобы кол...

Приведу пример. Мы в девятом классе. Для многих из нас это последний год в школе, выпускной. Время, когда ты одинаково хорошо должен понимать Достоевского и устройство нервной системы человека. На один из уроков литературы нам задают выучить на выбор или рассказать уже выученное стихотворение любого поэта. Это стихотворение должно было отражать внутренний мир, переживания или устремления ученика, охарактеризовать его в какой-то мере. Большая часть что-то выучила и рассказала, меньшая часть была осчастливлена порцией двоек, а отличился Коля. Высокий, вихрастый, он гордо вышел к доске и с одухотворённым лицом прочитал:

Дядя Стёпа - великан

Золотые усики

Летом в шубе ходит он,

А зимою в трусиках.

Это кол.

Роман Шадрин

После летних каникул в первые сентябрьские выходные мы с классом традиционно шли в поход. Не пугались ни дождей, ни ветров. Но обычно погода нас радовала. Вообще, осенние походы мы ждали, предвкушали и даже в августе из-за них хотели в школу.

В рюкзаках — свежая картошка, бутерброды с колбасой, огурцы, помидоры, печенье, кто-то брал даже яблоки и бананы. Тогда они казались почти экзотикой. Мальчишки отвечали за котелок для чая, девчонки — за покрывала и пледы. Маринка в поход ходила со своим весёлым пуделем Чарли. Он создавал настроение и прибавлял забот. В микрорайоне Северный лес от школы - через дорогу. Нам хотелось идти подальше. Своей поляны не было. Каждый раз искали новое место. По пути собирали ягодки брусники. Съедали тут же, даже зеленоватые.

Самым вкусным в походе были картошка, запечённая в костре, поджаренные на палочках кусочки хлеба, чай. Для аромата в него добавляли листья смородины. В походах наш класс был другой: дружный, сплочённый. Даже самые отъявленные хулиганы, взяв в руки гитару, менялись на глазах. Мы устраивали футбольные поединки, играли в «цепи-кованы» и прятки. Съедали всё до последней крошки. Домой возвращались усталые и довольные.

Такие походы в начальной и средней школах были лучше ресторанных последних звонков и выпускного.

Татьяна Пояркина

Как и многие классы, наш не отличался примерным поведением. Помню, что мы не очень любили ходить на уроки истории. Кабинет был такой солнечный, сидеть в котором после обеда было настоящим адом. Жарко, душно, от доски всё отсвечивает, видна пыль, которая в медленном вальсе танцует на лучах света. Да и учитель молодой и немного истеричный. Бесили её старшеклассники, жующие жевачку. Чтобы проучить не идущих на уговоры учеников, она подставляла руку и говорила: «Плюй!» А потом приклеивала жевачку на волосы.

Но была у учителя истории одна слабость - аллергия на цветущую черёмуху. Этим мы однажды и воспользовались. Положили куст душистой майской весточки ей под стол и с нетерпением ждали реакции. Сработало.

С каждым годом список аллергенов у учителя пополнялся. Это и перцовая смесь, которую кто-то догадался распылить в школе в таком количестве, что всех эвакуировали с этажа, это и не открывающаяся дверь, замок которой мы предварительно сломали - забили всяким мусором, и просто систематические побеги с урока. Но главным аллергеном в концу обучения всё таки стал наш «А» класс.

Ксения Зимина

Не нравился мне в школе один мальчик. Не помню, когда это было, в классе 5-м или 6-м. И взаимно мы друг другу не нравились. Он мне — просто потому что странный. Я ему — потому что пришла из другой школы. «Садись, Оля, за Ярославом, за вторую парту», - как-то так и получилось, что оказалась я прямо за своим «нелюбимчиком». Часто мы схватывались в словесной драке, и однажды до такой степени он меня чем-то обидел, что малявка решила отчаянно мстить. Я была добрым ребёнком; конфликты, конечно, были, куда без них, но так сильно и необъяснимо не нравился только этот мальчик. Меня бесило в нём всё — причёска, улыбка, первая парта, манера складывать руки и даже кофта. Тёмно-синяя тёплая кофта. Она-то и попала в волну моей мести.

На одном из уроков я взяла в руки спасительную для всех школьников «замазку». (Штрих в белых бутылочках для исправления ошибок в тетрадях. Сейчас ещё пользуются такими?). Протянула руку и вывела на спине Яси обидное слово. Слово высохло.

Смешки в коридоре и вихрь, с которым мой враг влетел в кабинет, сразу дали понять — дело сделано. Яся злился, мама потом, по-моему, извинялась, у Яси через какое-то время родители переехали, и он поменял школу (не из-за меня, конечно).

Несколько лет назад встретились на улице. Высокий, плечистый. Вырос. Прости меня, Ярослав, а? :)

Ольга Рагузина

Произошла эта история в 10 классе. Учительница тогда ещё в начале учебного года объявила: «Вот эту книжку читайте всё первое полугодие, ведите дневник в тетрадке на 12 листов, а потом я всех проверю». Сейчас не вспомню, что это было за произведение, но это не принципиально. Время шло, книга читалась, но о дневнике я как-то и позабыл. И вот он – час икс – завтра учительский перст судьбы укажет на случайную фамилию в журнале, и «просим к доске». Открыв 12-листовую тетрадку, в которой, по идее, должен был быть мой отчёт о прочитанном, с разочарованием отметил, что кроме как имени и фамилии её владельца ничего на страницах больше нет. Благо уже тогда я проявлял интерес к написанию сочинений, предчувствуя свою будущую профессию. Поток сознания и мыслей по ранее прочитанному выплеснулся на бумагу в виде текста, исполненного карикатурно размашистым почерком – нужно же было как-то заполнить все страницы в тетради.

Настал урок, прозвенел звонок и, как ни странно, к доске первым вызвали меня. Уверенно открыв тетрадь, с чувством и расстановкой я продекламировал своё творение. Читал медленно, вдумчиво, вроде получилось. Но финал истории не в этом. Следующим учительница вызвала к доске моего лучшего друга, а я сам видел, что в тетради у него написан только один абзац. Яша, не стесняясь, прошёл к доске и как ни в чём ни бывало начал читать. Через 10 секунд уверенного рассказа была лёгкая пауза, а потом… Он продолжил читать, всё с тем же невозмутимым лицом, сочиняя, как говорится, на ходу. Так продолжалось минут 10, затем он закрыл тетрадь и объявил – «такое вот получилось моё мнение». Учительница, не раздумывая, поставила мне и моему другу пятёрки, заявив: «Сразу видно, что не за один день написано, подготовились ребята, молодцы! Тетради можете оставить у себя, остальные сдают их мне, прочитаю – выставлю оценки». Класс недовольно зароптал, а мы – отстрелявшиеся – похвалили друг друга за смекалку.

История – не образец для подражания, уроки всё-таки нужно делать так, как говорят учителя. Но это я понимаю сейчас, а тогда – просто не хотелось получить двойку, но получилось забавно и, одним словом, повезло.

Артём Стромилов

Школа принесла мне одно из самых сумасшедших увлечений в моей жизни — аквариумистику. И началось всё даже не с больших самоклеенных аквариумов в классах, которые с завидной регулярностью переживали целые взлёты и падения своих нехитрых рыбьих цивилизаций, а с моей соседки по парте Яны.

Мы сидели вместе на уроках русского и литературы, общих интересов у нас не было, кроме популярных в то время покемонов и аквариумов. У Яны был в то время небольшой аквариум с гуппи, а у меня, вот досада, не было, и я страшно завидовала, забрасывала соседку вопросами, надеясь уговорить маму на покупку рыбок. Мой интерес к покемонам и аквариумным обитателям был понятен — многим детям хочется завести какого-нибудь необычного питомца, но раз поймать Пикачу невозможно, сойдёт и рыбка — всё интереснее, чем прозаичный дымчатый кот Мишка.

Заполучить мою первую рыбку мне помогли, как ни странно, всё те же покемоны. Именно на шариковую ручку с Пикачу я выменяла у Яны самца гуппи. Наверное, меня всё-таки надули, если смотреть на реальное соотношение стоимости ручки и малька живородки, но тогда мне казалось, что нет ничего прекраснее в мире маленькой серой рыбки, которую я несла в пластиковой кружке домой.

Мария Шестакова

Моя история будет об экзамене по математике на Государственной итоговой аттестации, её проводят как репетицию за два года до ЕГЭ. Нервные девятиклассники толпятся у входа в чужие школы, а на столы перед учениками кладут бланки, для заполнения которых нужно иметь твёрдую руку инженера.

Проблемы с математикой всегда обходили меня стороной, пока учился в школе, но на экзамене меня накрыл мандраж. Мне было жарко, карандаш выскальзывал из руки. Ответы, которые всё не хотели становиться правильными, я зачёркивал глубокими и жирными линиями, покачивался на стуле вперёд-назад и назад-вперёд, вперёд-назад...

Я вернулся домой с твёрдым убеждением в том, что через несколько дней наступит время моего позора, когда результаты ГИА огласят. Три дня подряд мне не хотелось выходить из своей комнаты, кроме как для того, чтобы удовлетворить свои потребности в еде и едаотведении. В итоге оказалось, что я сдал экзамен на отлично, и мои переживания не стоили ничего.

ГИА привила мне ненависть к тестам и способность больше не реагировать на наводимую учителями панику, которую я использовал на Едином государственном экзамене. Правда, тогда я был уж чересчур расслаблен и ЕГЭ написал хуже, чем хотел.

Валентин Булавко

Классный руководитель, выставляя в своем классе с ребятами текущие оценки по разным предметам, обнаружила у одного ученика несколько двоек в ряд по биологии. Посмотрев в глаза, сидящему на последней парте, далеко не маленькому, съёжившемуся от взгляда десятикласснику, она произнесла: «Ты, что, детина, пестик выучить не мог?»

Учитель физики, когда мы невнимательно слушали уроки, говорила: «Я вам не жандарм!!!Над вами стоять не буду!!»

Екатерина Мизельковская

В девятом классе в школе произошла какая-то реорганизация, и в наш класс влилась часть класса из-под другой буквы. Я на первой же линейке влюбился в относительно новенькую девочку. Девочку звали Наташа, любовь была первая, ответной реакции не было, и я очень жутко страдал – писал ночами письма, рвал их, бегал за не желающей общаться одноклассницей по улицам, совершал ещё какие-то иррациональные действия, свойственные, наверное, всем влюблённым. К 10-му классу я понял, что ловить нечего, и про девочку постарался забыть, но к 11-му классу как-то так получилось, что с девочкой из 9-классной влюблённости мы оказались вместе.

При этом ради старой любви пришлось рвать отношения с другой девочкой, которая некстати нравилась ничуть не меньше, а, вероятно, даже и больше. Это был первый подобный выбор, делать его пришлось под Новый год, в мероприятии принимали активное участие подружки и с той, и с другой стороны. Всё это дело было сильно засыпано записочками, разговорчиками и прочей мишурой. Года через три я понял, что вестись на подруг – последнее дело, что отношения из прошлого ни в коем случае нельзя реанимировать – ничего хорошего не получится, и что нельзя бросать одну ради другой просто в порядке эксперимента. Этот школьный урок почему-то запомнился получше многих других. Наверное, потому, что выросшие из него выводы не единожды подтверждались и в институте, и после него.

А в 11-м классе мы – мальчики - в обязательном порядке сдавали автодело. Отдельно теория, отдельно вождение, отдельно ПДД. Для обучения в школе использовался старенький ГАЗ-52, который мы за два года выучили, как свои пять пальцев и с невероятной по моим нынешним оценкам ловкостью крутили на школьном стадионе восьмёрки, в том числе и задним ходом. Поэтому за вождение мало кто волновался, ПДД мы просто механически вбили в головы по карточками, а теорию приходилось зубрить даже тем, кто много лет возился со своими мопедами и мотоциклами в гаражах и технику откровенно любил. Мы учили теорию и сами по себе, и собираясь вечерами на лавочках в гарнизоне. Но к экзамену всё равно все пришли совершенно обескураженные не столько объёмом насильно втолканной в головы теории, а тем, что сдавать всё это придётся совершенно незнакомым дяденькам, которые на первых же сдающих показали, что спуска никому не будет.

Я был отличником, шёл на золотую медаль и автодела особенно не боялся – всё хорошо знал и был уверен, что учителя при необходимости подкорректируют. Самым страшным было сочинение, а автодело казалось проходным мероприятием. Но на теории мне попался вопрос, как сейчас помню, - как выставить зажигание. Я отлично всё знал и рассказывал эту сегодня кажущуюся химерой тему с каким-то даже вдохновением. Но какой-то суровый мужик, который привык выставлять зажигание явно не в теории, тремя-четырьмя злыми уточняющими вопросами всю мою уверенность разгромил в пух и прах и влепил тройку.

Сказать, что я был шокирован, значит не сказать ничего. Я знал, что итоговая оценка формируется из трёх составляющих – теория, вождение и ПДД – но вероятность схватить тройку на автоделе и запороть медаль из-за какого-то зажигания окатила меня таким ужасом, что мне до сих пор не по себе вспоминать всю эту историю. Кончилось всё миром – вероятно, экзаменационная комиссия признала, что заданные вопросы выходят за рамки прочитанного курса, и тройку вытянули на четвёрку, которая влилась в общую пятёрку. Но теперь каждый раз, когда я слышу слово «зажигание», у меня автоматически начинают шевелиться волосы на затылке.

Андрей Козлов

Воспоминания о моём первом 1 сентября плохо сохранились, помню, в основном, только ощущения и некоторые детали картинками. Помню 7-летнего, достаточно крупного мальчишку в костюме с пиджаком и галстуком. В руках букет цветов, небольшой, но вкусно пахнущий. Рядом — улыбающаяся мама. Линейку и первый классный час не помню. Знаю только, что сильно волновался, но при этом радовался. Даже сейчас, когда ворошу эти воспоминания, где-то в животе снова зарождаются эти ощущения. В памяти только картинки — дорога в школу и обратно. И ощущение радости. Наконец, школа! С удовольствием бы вернулся туда. С самого начала — с первого 1 сентября.

Андрей Затирко