Министр Томских: Зарплаты учителей поднял бы с удовольствием

Наверное, это один из самых неудобных для губернатора Александра Осипова министров, потому что не опускает глаза в стол и не молчит, а открыто высказывает свою точку зрения. Хорошо это или плохо для Томских, губернатора и образования края - непонятно, но про строительство тёплых туалетов в школах он знает не меньше, чем про начисление зарплат учителям.

Исполняющим обязанности министра образования Забайкальского края Андрей Томских стал в 2013 году при губернаторе Константине Ильковском, но, поработав в этом статусе несколько месяцев, в итоге ушёл в заместители к назначенному министром Анатолию Чумилину. После отставки Ильковского во главе региона встала Наталья Жданова, которая через 2 недели после объявления о её назначении временно исполняющей обязанности губернатора отправила Чумилина в отставку и назначила Томских руководить минобром региона.

- В последнее время активно обсуждается вопрос обращения педагогов в Государственную Думу по поводу нагрузки и заработной платы. У нас не все учителя в школах сейчас получают среднюю зарплату, а объём работы большой.

- Тема на самом деле не новая. Профсоюзы периодически этот вопрос поднимают. Методика оценки средней зарплаты по регионам не наша, она федеральная. Я бы сам с удовольствием давно перешёл бы на то, что они хотят, на ставку. Ставка 18 часов.

Расчёт идёт на физическое лицо, это не я придумал. Средняя нагрузка, о которой вы говорите, 1,3 - это если перевести в ставку. Физическое лицо в рамках средней зарплаты по региону получает за 1,3 ставки. Кто-то работает на ставку, кто-то на полторы, а кто-то на 0,5 ставки.

У нас была ситуация по Борзе, Александр Михайлович [Осипов] туда выезжал. Не помню, какая школа. По-моему, 43-я. Собрались учителя, задали вопросы по капитальному ремонту и сказали, что физическое лицо получает меньше 20 тысяч. Возник вопрос: а что такое? Я запросил пофамильный список с указанием ставки и зарплаты. Выяснилось, что меньше 20 тысяч получает тот, кто работает на полставки и меньше, то есть у них неполная нагрузка.

Вообще вопрос по зарплате - очень персональный. У нас с профсоюзами есть рабочая группа. Я 5 лет работаю, и 5 лет мы обсуждаем одни и те же вопросы. Такие же обсуждения были по всей России.

- Чем обострена эта ситуация?

- Вы, наверное, слышали о выступлениях учителей. Им и медикам не очень нравится, когда работа уборщицы, а это технический персонал, практически сравнивается с их. Это произошло не потому, что у учителей зарплата стала меньше, а потому, что у уборщиц она увеличилась. Я согласен: возникла диспропорция в определении качества труда разных категорий. Кто-то проучился 15 лет с учётом школы, а кто-то вообще, может, почти не учился, и сейчас получает такую зарплату.

С другой стороны, когда я выступал перед учителями, я спросил: «А что, вам было не жалко людей, когда они получали 6-8 тысяч рублей?» Половина аудитории сразу опускает глаза, но потом говорят: «Это же несправедливо, что сейчас такая диспропорция». Согласен, несправедливо. Но почему вы молчали несколько лет, когда эта категория по 6 тысяч получала? Можно придираться к качеству их работы, но то, сколько они получали, было несправедливостью. И эту несправедливость президент решил.

Возникла другая несправедливость - разница между высококвалифицированным специалистом, особенно начинающим учителем, и техническим работником. Это нужно сейчас решать.

По Дальнему Востоку предложили, чтобы врачи и медсёстры получали не среднюю региональную [зарплату], а полторы средних. И президент сказал, что надо подумать. То есть санитарки остаются в рамках среднего регионального [коэффициента], у медсестёр было 1,5 единицы, а у врачей - 2. Я думаю, что у нас должно быть либо такое же решение, либо какое-то другое.

Вторая проблема у нас связана с районным коэффициентом. Она наложилась на проблему МРОТ, и создалась такая ситуация.

Но все забывают, что в 2013 году зарплата учителей была очень маленькая. Я помню, в июне 2013 года пришёл сюда на работу, тогда Наталья Николаевна Жданова была при Ильковском, и регион был неспособен вообще выплачивать указы президента. Наталью Николаевну вызывали в Москву на высокий уровень. Если мы посмотрим зарплаты тогда и сейчас - это большая разница. Думаю, процентов на 70 лучше стала, но тут у каждого учителя по-разному.

Вы, наверное, обратили внимание на то, что учителя задают вопросы об оплате классного руководства.

- Это вообще отдельная тема.

— Президент на это обратил внимание и попросил на проблему взглянуть по-другому. На самом деле, есть учительская работа: предметная область по ведению предмета, внеклассная какая-то занятость. Но классная работа, я считаю, отдельный вид деятельности, очень сложный с учётом тех задач, которые перед обществом стоят, с учётом асоциальных проявлений как родителей, так и детей, это работа с занятостью детей.

На учителей падает очень большая нагрузка. Конечно, наверное, эту нагрузку надо оплачивать по-другому. Все эти вопросы мы знаем.

- А что с ними делать-то?

— Это вопросы общегосударственные.

Мы, когда обсуждаем национальные проекты, периодически готовим доклады. И я несколько раз ставил вопрос о том, что средняя зарплата у учителей и врачей сильно отличается по регионам. Когда мы видим, что из Забайкальского края уезжают врачи, медсёстры, а такая тенденция, только чуть меньше, идёт по педагогам высшей школы и по учителям, мы должны понимать, что люди уезжают на аналогичную работу на более высокие зарплаты. Вчера я по Бурятии то же самое прочитал.

У нас есть таблица, в которой все эти целевые показатели на годы вперёд расписаны по всем регионам. Когда приезжали сенаторы, мы говорили, что если с этим ничего не сделаем, то останемся без высококвалифицированных кадров в области образования Забайкальского края, потому что они уедут на Камчатку, в Приморский край.

Это особенно выгодно либо молодёжи, которая только начинает работать, у неё за плечами нет ничего, и молодая семья ищет, где предлагаются места, где есть квартиры и зарплаты высокие. Сейчас такие предложения есть на совсем Дальнем Востоке, туда и едут, как раньше ехали на БАМ.

Когда мы были в Сибирском федеральном округе, на фоне средней зарплаты там Забайкальский край смотрелся более-менее комфортно. Как только мы попали в Дальневосточный округ, мы с Бурятией оказались в конце списка. Поэтому те статьи, которые я вижу по миграции учителей, врачей и прочих, мне абсолютно понятны. Это надо решать на государственном уровне.

Решения какие-то пошли. Например, ипотека для молодых семей, там же тоже педагоги и врачи. Это программа «Земский учитель». Когда мы в июне в Подмосковье обсуждали его с региональными министрами - так получилось, что толкнули меня выступать, - мы сошлись на том, что миллиона не хватит, чтобы педагог поехал работать в сельскую местность и там закрепился. Мы когда сиротам квартиры покупаем, они уже стоят гораздо дороже. А какая разница, для учителя или для сироты?

Я сейчас услышал, что президент дал указание увеличить [выплату] до 2 миллионов: миллион пойдёт по одной программе, миллион по другой. Думаю, эта проблема будет как-то решаться.

- Чтобы получить эти деньги, нужно собрать много бумаг.

— Во-первых, мы уже собрали предложения с районов нашего края. Нормативная база на уровне правительства только нарабатывается, но нацпроекты есть. Совсем недавно с нашим отделом кадров мы обсуждали, какие будут наши подходы. Мы не сидим и не ждём, желающие уже есть. Другой вопрос: нужно, чтобы те, кто желает поехать, совпали с нашими задачами, куда нужно человека направить. Чтобы эффекты были нормальные и полноценные, чтобы мы за эти деньги решили кадровую проблему в конкретном населённом пункте с учётом длительной перспективы.

- В последние лет 10, наверное, уровень педагогов сильно упал. Если раньше преподавали те, кто учился очно, то сейчас это часто люди, по каким-то причинам оставшиеся в селе, пришедшие работать в школу, потому что особо другой работы нет и окончившие суз или вуз заочно. Анализировали ли вы, насколько остро сейчас в Забайкалье стоит эта проблема?

— Я не приветствую, когда человек образование получает заочно: заочно колледж, заочно высшее, а потом пошёл - и у него куча заочных. Если он не вундеркинд, то тогда это плохо.

Мы приветствуем программу заочного обучения для учеников-очников колледжей. Помню, я ещё был проректором университета, и мы тогда ввели сокращённые сроки обучения для тех, кто 4 года очно обучался в колледже. По количеству часов они мало чем отличаются от выпускников бакалавриата в нынешнем поколении.

То, что такая проблема есть, меня тоже беспокоит. Хорошо, если это вуз с реальной материальной базой и реальным преподавательским составом, но мы по стране видим достаточно скандалов, и Забайкальский край как часть страны никуда не ушёл, когда люди представляют какие-либо дипломы совершенно непонятного университета. Может быть даже, что он реально его закончил.

Бывают ещё серии дипломов за короткие промежутки времени. Я очень сомневаюсь в качестве этого образования.

Чем мы всё это компенсируем? У нас работает институт развития образования и в Агинском социальный институт. Мы с учителями повышение квалификации стараемся проводить чаще: как предметников - математиков, физиков, - так и с точки зрения командообразования, инноваций и так далее.

- Повышение квалификации - это, конечно, здорово, но я знаю, что сейчас учителя чаще всего должны платить за это повышение квалификации сами. Есть деньги - езжай, если нет - то никакой тебе квалификации.

— Каждые 3 года он обязан повышать квалификацию. Второе: от 3 до 5 тысяч человек проходят повышение квалификации через два института, которые я назвал. Они приезжают либо сюда, либо при формировании группы педагоги выезжают туда, на территорию.

Возникает вопрос в части полномочий муниципальных районов по предоставлению командировочных для педагогов. Это вообще проблема дефицита бюджетов муниципальных образований.

- Это ответственность районов?

— Да. Все образовательные программы, которые мы везём, бесплатные. Бывают платные программы, но они платные по всей стране. Мне каждый день на стол ложится бумага, где нам предлагают на платной основе в Москве провести повышение квалификации. Это нормально, и в этом ничего такого нет. Базовые вещи - бесплатные.

- То есть обязательное обучение раз в 3 года бесплатное?

- Бесплатное. Но бывает, что человек не заботился о повышении квалификации, у него наступает аттестационный период, а он вспоминает, что он не прошёл. И вот тогда он начинает лихорадочно искать, где бы пройти. А бюджетные группы уже заняты. Это форс-мажоры. Их немного, но они есть.

- Есть мнение, что молодёжная политика в регионе осталась только в названии министерства, а на самом деле ей занимаются многие по остаточному принципу. Насколько минобр сейчас за неё отвечает, и должен ли это делать? Всё-таки работа с молодёжью стоит особняком к образованию.

- Я тоже вам задам вопрос: министерство образования - это министерство строительства?

- А это следующий блок вопросов.

- Если министр образования в лице меня 90% времени тратит на обсуждение строек, поездки по стройкам и капитальным ремонтам, то, наверное, есть проблема в диспропорции полномочий на уровне региона.

Когда возникают такие диспропорции, страдают и сектора, за которые мы отвечаем в области образования, науки, молодёжной политики и так далее. Неминуемо страдают. Поэтому когда кто-то в укор говорит: «Вы там про молодёжную политику забыли», - я хочу сказать: молодёжная политика - это же не фестивали, праздники и конкурсы. Фестивали самое лёгкое.

Помню, приезжала к нам министр [образования РФ] Васильева, встречалась с продвинутой молодёжью ЗабГУ. Она спросила студентов, чем они занимаются. Выяснилось, что та молодёжь, которая была, занимается интересными вещами, но с организованной молодёжью. Это классы в школах, группы в техникумах и вузах. Но они совершенно не готовы выходить на рабочую молодёжь или тех, кто куда-то не поступил. Эта составляющая осталась за пределами.

Когда-то молодёжная политика в большей части находилась в федеральном министерстве образования. Не знаю, по каким причинам оно разделилось на четыре ведомства: министерство образования, высшей школы и науки; министерство просвещения; федеральное агентство по молодёжи и Рособрнадзор Российской Федерации.

На региональных уровнях чаще всего всё это до сих пор входит в обязанности министерства образования. Мы можем, конечно, повторить федеральный опыт в части отделения молодёжной политики, но тогда люди, которые будут готовы её взять, должны понимать, что они будут нести ответственность не только за праздники, но и за проблемы, которые возникают.

Чтобы не получилось так, чтобы проблемы молодёжной преступности, безработицы, предпринимательства и прочие останутся в образовании, а фестивали и праздники будут в другом ведомстве. Так не должно быть.

Мы уже один раз проходили при прошлом правительстве. И что получилось? Одно дело предлагать идеи, а потом, когда нужно что-то организовать, говорить: «Так образование же! Это же их подведомственное учреждение. Пригласим студентов, и давайте-ка их организуем. А пусть они ещё микрофоны принесут».

В итоге всё это выливалось в то, что четыре человека фонтанировали на Чайковского, 8, а всё остальное министерство на земле работало.

Я думаю, формула должна быть достаточно простая, мы тогда с Дмитрием Валерьевичем Кочергиным (руководитель администрации губернатора Забайкальского края при Наталье Ждановой - Ю.С.) об этом разговаривали. Была создана рабочая группа, и по ключевым вещам, которые интересовали людей - гражданским форумам и прочим - мы разрабатывали единую логику и вместе отвечали за них.

Очень важно финансирование. Оказалось, что наше министерство способно на многое. Когда мы проводили фестиваль Студенческой весны стран Шанхайской организации сотрудничества, 3,5 тысячи человек съехались из разных стран. И мы справились с этой задачей. А потом вдруг прекратилось финансирование всего и вся.

Молодёжная политика как идеология требует финансирования, как и любое дело. Просто на инициативе, которая не поддержана финансами, ничего не рождается. Мы сравнивали бюджеты нашего министерства молодёжной политики с соседними регионами, там небо и земля. У нас просто ничего, нулевая составляющая.

И плюс та составляющая, с которой начал: я не должен превращаться в министерство строительства. Тогда завтра встанет вопрос: а давайте с них заберём школы, детские сады, дополнительное образование. Пусть строят, это же так здорово. Строят и строят.

- 557 образовательных учреждений, за которые мы сейчас отвечаем: это строительство яслей, капитальный ремонт школ и детских садов, сигнализация, туалеты. Может, даже что-то забыл. Пятьсот пятьдесят семь объектов, которые я с небольшой кучкой чиновников, которые здесь есть, пытаюсь контролировать. Поэтому большой вопрос, тем ли мы делом занимаемся.

- Вам ещё не надоело по стройкам кататься?

- Вы же слышите, на планёрках у губернатора нет никакого энтузиазма, когда я начинаю рассказывать о фестивале, который мы провели, о едином государственном экзамене - вроде как считается само собой разумеющимся. То, что через государственную аттестацию проходят 25 тысяч человек за май-июнь, никого не волнует. Всех волнует только одно: освоение средств. И чаще всего это темы не наших полномочий. Это беда.

Поэтому здесь надо как-то определиться.

- Есть информация - не знаю, насколько она пока правдивая, - что обсуждается идея передать все стройки в минстрой. Вы с лёгким сердцем отдадите эти дорогие для вашего распорядка дня обязанности?

- Конечно. Каждый должен заниматься своим делом, согласитесь. Мы должны заниматься образованием, воспитанием, молодёжной политикой и эти нацпроекты тянуть. Стройкой должны заниматься профессионалы. Когда меня спрашивают, какие строительные проблемы в школе на 1,1 тысячи мест, я могу их рассказать. Но я по профессии не строитель, и, наверное, не правильно вмешиваться в работу профильного министерства и за них рассказывать. Лучше пусть с этим разбираются профессионалы.

Это также как в школе: есть медицинский кабинет, но, наверное, я не должен разбираться в области медицины. Там есть система канализации. Если по этому кругу идти…

- То надо переквалифицироваться в сантехника или медсестру.

— У нас так и получается, что несчастный директор школы должен отвечать за качество образования, а на него навешано много других проблем, как и на меня. И за основное дело перестаёт отвечать, он же ведь тоже не резиновый. Когда мы с него спрашиваем за его главную корочку хлеба, он здесь начинает, также как и я, чувствовать себя не очень комфортно, потому что он в это время занимался другими вещами. Правильно, чтобы каждый занимался своим делом.

- Не обидно, что вы превратились в специалиста по тёплым туалетам? Не задевает?

- Задевает. Мои коллеги - например, Иркутская область, Бурятия, - вообще не понимают, почему я этим занимаюсь. Согласитесь, это строительство, капитальный ремонт… Но при этом хотим или не хотим мы, я на каждой планёрке кладу перед собой такую пачечку (пододвигает стопу документов толщиной в 5-10 сантиметров), и в этой пачечке всегда есть табличка, где по каждому туалету Забайкальского края моей рукой контролируется, как проходят деньги, где они застряли или нет, что сделано. На уровне министра каждый туалет.

Поэтому, когда я шучу о том, что на каждом унитазе поставлю штампик, что проверено лично, такого, конечно, не будет. Но по факту, наверное, имею право на ободке там это написать.

Туалетов мы ремонтируем гораздо больше, чем звучит в прессе. По распоряжению Медведева - 165 зданий. В одной только Чите мы отремонтировали 32 здания, а в них 215 туалетов.

Проблемы наши в том, что в 90-е годы, наверное, половина тех объектов, которые мы делаем сейчас, были рабочими. Когда случились те дефицитные времена, их забросили. Так было проще: это же машины-фекалки, артезианские скважины. Когда этого нет и ты не можешь [объект] сопровождать, ты закрываешь, и во дворе ставишь деревянный туалет.

На самом деле деревянный туалет не противоречит правилам Роспотребнадзора. В населённых пунктах, в которых нет благоустройства, это нормально. Поэтому их жители на форумах спрашивают, зачем мы это делаем. Ведь ребёнок 4 часа в школе, а потом идёт домой, где тёплого туалета нет. Но мы живём в цивилизованном мире и надеемся, что всё-таки когда-нибудь они появятся.

По факту мы с главами в сёлах сейчас вообще воссоздаём систему в 325 населённых пунктах, где мы не просто подключаемся к централизованной системе, а создаём её с нуля, там её просто не было.

Большое количество объектов - это большое количество подрядчиков, которые дают слово, берут контракт и так далее. С учётом наших расстояний это не решается быстро. Каждый объект требует государственную экспертизу. Это тоже время.

Мы 90 из 165 зданий сделали и 24 из 37 объектов по ЦЭРам (центрам экономического развития) мы сделали, приближаемся к финишу. У нас по центрам экономического развития до 15 ноября сроки, а по постановлениям Медведева - включая декабрь.

- Времени хватит?

— Всё делаем, чтобы хватило. Почему я и живу с этими табличками.

— Регулярно в субботу-воскресенье созваниваюсь с главами, выясняю. Каждую неделю получаем фотографии каждого из 557 объектов, чтобы видеть динамику. Выехать на такое количество объектов невозможно и бессмысленно.

- Одно дело, когда можно подключиться к централизованной системе, другое - когда всё зависит от машин-септиков. Это ответственность района, и всё замыкается на том, чтобы машина туда регулярно приезжала. С этим проблема.

- Большая проблема. В рамках суммы, которая выделялась федеральным правительством - 264 миллиона рублей, - возникла экономия. Мы обратились к министру образования России Васильевой с просьбой потратить эти деньги на колёсную технику, пока ответа нет.

Собрали с минфином информацию по потребности. Она достаточно большая. Направили губернатору для решения вопроса.

Это же тоже бизнес: мы видим, как обслуживаются коттеджи. Если вы хотите комфортно жить, вы заплатите любые деньги, чтобы всё это куда-то делось. Думаю, и здесь так: если нет возможности купить надо найти предпринимателя, который заберёт максимальное количество точек.

- Где районы возьмут деньги на предпринимателя?

— Ну, это чисто их полномочия.

- Что вы думаете про сокращения в Забайкальском государственном университете?

- Кафедры журналистики?

- Нет, не только. Машфака, например.

- Это всегда болезненная ситуация, я это несколько раз проходил. Когда я был проректором по учебной работе - а это тот человек, который формирует штатное расписание преподавателей, - старались, конечно, обходиться ставками, которые вакантны, но иногда наступают такие моменты, когда приходится и живых людей [сокращать].

Конечно, обижаются. Некоторые до сих пор со мной не здороваются.

Я знаю, что сейчас в университете такие вещи [с сокращениями] проходят, по субботам веду там занятия. А что делать-то?

Не знаю всей ситуации, но дело в том, что если этого не сделать, пострадает остальная часть коллектива. Всё зависит от количества студентов и занятых преподавателей. Если оставят больше преподавателей, то приходящие за студентами деньги придётся делить на большее количество, зарплаты будут более низкие. Это тоже не будет приветствоваться.

Или бывают моменты, когда какой-то педагог уже не тянет, а университет должен подтверждать статус. И из-за жалости к одному или нескольким пострадает учебное заведение.

Те преобразования, которые они сейчас делают, давно были нужны. То, что не сделали в 2012 году, вынуждены делать сейчас.

- От чего это зависит?

- От потребителей. Студент же учится не ради того, чтобы получить диплом, а чтобы пойти на работу. Структура образовательного учреждения рано или поздно двигается за структурой экономики региона. В 60-80-х годах прошлого столетия строились и работали заводы, были крупные мастерские, поэтому специалисты с инженерным машиностроительным образованием устраивались на работу. Сейчас можете такие предприятия перечислить?

Машфак можно было бы оставить, но они через 5 лет сами себя бы съели, ведь там одна из оценок деятельности вуза трудоустройство по специальности. Они должны были бы готовить для какого-то предприятия, наверное, за пределами предприятия. Потому что им же цифры приёма не дадут потом. Спросят: «Почему они там у вас на бензоколонке оказались? Вы же инженеров готовили?»

Не делая маленьких шагов, можно погубить университет в целом.

- Не кажется вам, что школы в последние 10-15 лет забюрократизированы?

— Не то что кажется, я на 100% уверен. Я же действующий преподаватель, только не в школе, а в вузе. Я эту динамику очень хорошо вижу, я же работал в вузе с 1994 года. Вижу, как изменилось количество бумаг по всей системе образования. Вижу, сколько запросов поступает ко мне на стол. Половину мы ещё в школы не сбрасываем и сами делаем. Я согласен, что государству пора остановиться.

Мы в какую-то неделю получили 96 запросов и сделали столько же крупных отчётов по реализации нацпроектов. Мы задыхаемся. Думаю, что любой учитель в школе тоже задыхается от этого. Проблема есть.

- Вернёмся немного к строительству. В микрорайоне Октябрьский в Чите возводится школа на 1,1 тысячи мест. Будет столько учителей для неё?

- Дети же перейдут с другой школы, за ними двигаются педагоги: в прошлой же была двойная нагрузка.

Найдутся учителя, и уже сегодня городскому комитету образования задача поставлена.

- Когда вы учились, сколько смен было?

— Две. Я тоже от этого страдал, потому что я занимался спортом, каждый день ездил на «Локомотив», все члены команды учились с первой смены, а я со второй. Поэтому мне приходилось заниматься с детьми более младшего возраста, а это не способствовало спортивным достижениям.

- Есть ли вероятность, что в ближайшие год-два проблема с несколькими сменами в школах края решится?

— Нет. Возьмём Читу: 42 тысячи школьников и 54 школы. У них где-то 32 тысячи посадочных мест.

Каждый год количество учеников здорово прибавляется за счёт миграции. Дефицит - 10 тысяч мест, на которые нужно 10 школ минимум.

Строим не только в Чите. В 2021-2022 годах будет построена школа в селе Смоленка, старую школу тоже отремонтируем, будет 700 с лишним мест. Проектируется школа в микрорайоне Добротный на 250 мест. Проектируем школу в Засопке на 500 мест, школу в Атамановке.

- Сколько сейчас может получать учитель, который только выпустился из вуза?

— Зависит от того, куда вы поедете. Если на север в Чару или в Тунгокоченский район, то это будет одна зарплата. Если останетесь в Чите - немножко другая, в село под Читу, где 25% сельских - другая. Думаю, на руки от 22 до 25 тысяч.

У меня в этом году сын закончил строительный. Он побольше получает. Без выходных, правда, отработал первый месяц. Но у молодёжи везде примерно сопоставимые зарплаты.

- Всё-таки в семье это какая-то карма со стройками, да?

— У нас семья либо строители - дед, отец, сейчас мой сын, - либо педагоги. Тёща педагог, мама педагог, сестра педагог, жена начинала педагогом-психологом, и я, собственно. У нас других профессий не встречалось.

Вообще мне стройка нравится. В отличии от нашей гуманитарной сферы, ты видишь результат. Два кирпича положил, три, печку в доме построил, она через 6 часов начала топиться. В нашей педагогической сфере ты результаты можешь увидеть через 10 лет, а то и через 15. Многие этого не выдерживают и уходят, сфера у нас своеобразная.

- Сами что-то строили?

- Вот печку построил. Мне начертили по слоям. Дома я сел, взял сахар-рафинад и попробовал представить, как она будет выглядеть. Понял чисто технически, как она рождается, а потом знаю же, что нужно: заслонку проволоку, глину накопать, фундамент сделать. Где-то за неделю сложил, потом мне помогли через чердак её провести.

- Есть у вас чёткий рабочий график? Или во сколько уйдёте, во столько уйдёте?

— Я не сторонник сидения допоздна. Я работал в университете и старался отпускать персонал в положенное время. Я не считаю, что, если заставить людей работать дольше, это приведёт к положительным результатам.

У нас из министерства очень много женщин ушло, ведь долгое сидение на работе приводит к тому, что в семье начинается напряжение. Они приходят и говорят: с вами работать хорошо, но мы так уже не можем, отпустите. И я отпускаю. Я не могу не отпустить. Уходят на аналогичную работу, где более спокойный график.

Поэтому я и в вузе отпускал людей. Если надо, мы, конечно, упирались. И до 3 часов ночи, помню, отчёты делали.

- Как вам стиль работы Александра Осипова?

- Ну, трудно сказать… Что-то мне нравится, что-то нет. У меня были разные руководители…

Интересная вещь: считают, что руководители приглашают и выгоняют. У меня в жизни были несколько случаев, когда я сам выбирал себе руководителя: либо оставался работать, либо уходил. По разным причинам. И я не один такой. Если кто-то считает, что это золотое место: быть министром не важно чего, что мы за эти места держимся… Судя по тому, как люди уходили из правительств Осипова, Ильковского, Ждановой понимаешь, что по-разному складываются отношения.

- Вы можете ответить, даже если на вас накатываются с серьёзной критикой. Не надоело постоянно обороняться? У меня такое ощущение, что вы очень часто находитесь в этой позиции.

- Мне трудно сказать.

Когда меня в университете назначили проректором по учебной работе, мне был 31 год. Меня пригласил Валерий Павлович Горлачёв (ректор Читинского государственного педагогического института - Ю.С.). Я ему говорю: «В таком возрасте не назначают, когда коллектив 10 тысяч человек, включая студентов». Один из его аргументов был такой: «Мне подходит, что ты мне говоришь вещи, которые подчинённые не говорят, с чем-то не соглашаешься».

Я не злоупотреблял, конечно, но если чувствовал, что правильнее сделать так, я доказывал. Я и своим сотрудникам в министерстве разрешаю мне доказывать, но без хамства, что есть какие-то другие пути достижения цели. Есть вопросы, над которыми некоторые сотрудники работают уже по 10 лет. Они однозначно знают и предысторию вопроса, и как лучше его решить.

Можно, конечно, всех зажать. Я в 2013 году пришёл, и все молчали, сидели, ждали от меня каких-то решений. Это же очень легко потом говорить: министр сказал, я так и сделал. Если я понимаю, что есть другие варианты или несправедливость, говорю об этом. Поскольку вопросов, которые мы с вами обсудили, очень много, и много непрофильных, это говорит об интересе к нашему министерству, не более того. Это не о том, что мы такие-сякие, и нас надо гнобить. Слишком много вопросов, которые мы тянем.

Я же не про свою дачу рассказываю губернатору, не про своё личное. На то она и планёрка.

Были у нас такие губернаторы, когда мне говорили, что там эти вещи не обсуждают. Тогда мы должны собираться в другом месте и проводить оперативку №2 или №3.

Поэтому я не считаю, что на нас накатывают. Если убрать эту строительную составляющую, то нечего накатывать.

- Сколько раз вы писали заявление об увольнении?

- Один раз, в мае. Я периодически читаю, что Томских написал очередное заявление. Я их не писал, даже не обсуждалось. Пресса слышит замечания губернатора и сразу делает выводы. Думаю, если на самом деле будет какой-то конец, об этом будет объявлено. И это нормально, когда губернатор подбирает себе людей. Раз я до сих пор работаю, значит, мы эту работу, пусть и тяжело, но тянем.

Дело в том, что многое в нашей работе зависит от личных договорённостей с теми же подрядчиками, где ты людям обещаешь, они делают, а ты потом стараешься это обещание сдержать. И если ты уходишь - всё по цепочке рушится. В чём беда: не всегда ресурсы идут впереди.

- Почему в мае поменяли своё решение?

- Мне обычно жалко дело, которым я занимаюсь. На тот момент было много договорённостей, люди начали работать.

- Как складываются отношения с вице-премьером по социальным вопросам Аягмой Ванчиковой?

- Хорошо. Она слышит, понимает глубину вопросов, которые мы тянем. Я в силу своего характера загружаю губернатора и Ванчикову вопросами тогда, когда чувствую, что они не сдвигаются. Она не отказывает.

- Не было мыслей что-то в читинском комитете образования поменять? Руководство, например?

— У них так много сложностей, и они от них, как и мы, задыхаемся. Если бы у них было достаточно ресурсов, то они бы, наверное, были более свободны в других вещах. А когда у них 84 детсада и 50 с лишним школ, требующих капитального ремонта…

Единственное, что мы с ними обсуждали: мы видим, какие процессы с точки зрения структурных преобразований сейчас идут в Москве. Я просил на это обратить внимание и проработать вопросы структурных преобразований, но они пока не решаются на эти преобразования. Московские новшества здорово поддержаны финансами, а у нас тревожатся: получится - не получится?

Я не считаю, что город плох. Открыли детские сады на 1 тысячу мест, решали вопросы по школам.

- Есть информация, что сейчас министерство образования края проверяет едва ли не генеральная прокуратура России

— Нас прокуратура проверяет постоянно по любому вопросу. Я не помню месяца, чтобы прокуратура к нам не приходила. Сейчас везде проверяются вопросы по национальным проектам.

- Речь якобы идёт едва ли не о возбуждении уголовных дел.

- Уголовные дела возбуждаются очень быстро. Мне неприятно, что эти вещи без проверки озвучиваются, и никто не задумывается, что у каждого чиновника есть родственники. Мама и папа, которые возрастные, которые читают всё, как мои, и у них повышается давление, они сильно переживают. Всем всё равно, надо хайп поймать.

- Не запрещаете вы родственникам читать прессу, мессенджеры, соцсети?

- А как запрещать? Есть искусство заголовка, где он один, а содержание другое.

- Насколько родители ваши включаются в вашу жизнь?

- Я их стараюсь особо не включать. Я по жизни не считаю, что родственников надо посвящать в проблемы, где бы ты ни работал.

- Как вы отдыхаете?

- Начну с криминального: люблю полежать на диване (смеётся). Включишь передачу или книжечку возьмёшь и уснёшь.

Люблю побыть один. Помню, в своё время в салоне покупал автомобиль, а там магнитолы нет, ещё не подошла. И я спокойно проездил месяц, потом приехал, поставил.

Если тепло и время позволяет, сажусь на спортивный велосипед и езжу по лесам. Еду в район Северного, например, где я вырос, на дачу могу уехать, просто покопать. У тёщи там что-то поделать, одному побыть.

С семьёй можем за город выехать. Зимой - на лыжах, коньках. На каникулах можем хоть каждый день выезжать.

Почитать люблю. Кроме этой литературы по туалетам (улыбается). А что вы смеётесь? Я, когда начинал, прочитал, какие типы туалетов бывают. Потому что когда ты разговариваешь с подрядчиками, ты должен хоть чуть-чуть понимать что-то.

В разное время я кем только не работал: сторожем, проводником, медбратом, педагогом, маляром, штукатуром и даже месяц пожарным был. О некоторых профессиях я чуть-чуть знаю, поэтому чувствую, где мне неправду говорят.

Недавно в самолёте летел, скачал на планшет несколько детективов, за время полёта прочитал. Они же читаются по диагонали. Ночью встанешь, документы просмотрел, а дальше в 2 часа ночи что делать? И дальше лежишь читаешь.

- Может, спать в 2 часа ночи?

- Я просыпаюсь рано, в 5 утра. Стараюсь в 22.00 или в 22.30 лечь. График нормальный, потому что, когда надо написать статью или диссертацию, никто не мешает. В 5 встал в 5.30 позавтракал, и у меня с 6 до 10 четыре часа моих.

Могу вечером сесть потом, но это когда сильно приспичит.

- Если с вами соревноваться, на какую дистанцию лучше не смотреть? На велосипеде, допустим, и на лыжах?

- Да я не езжу сейчас на скорость. Может быть, хорошо сохранился, но мне уже 48. Я уже на результат не бегаю и не плаваю. Когда-то я занимался спортом, на короткие дистанции здорово бегал. Занимался баскетболом, площадка 26 метров, ускорение…

На длительные дистанции я в удовольствие езжу сейчас. На коньках, на лыжах удовольствие получаю. Я просто радуюсь жизни: тому, что рядом со мной люди. Иногда, кстати, едешь на лыжне на «Высокогорье», кто-нибудь подъезжает: «Извините, можно вопрос?» Можно. Главное не замёрзнуть. Или назначаешь на лыжне встречу: «Видите, сейчас мокрые. Давайте завтра в это время встретимся». Не скажу, что каждый день, но бывает.

Или в ограде мусор выносишь, останавливают. Я ничего в этом не вижу особенного. Это нормально.

Некоторые размышления и оценки по мотивам интервью Андрея Томских опубликованы в telegram-канале «Чита.Ру». Если у вас не работает гиперссылка в слове «опубликовано», вы можете найти канал «Чита.Ру» в приложении этого мессенджера на вашем устройстве по названию chitaru75 или «Чита.Ру».