«Мы восторгаемся успехами Китая, но у них тоже бакалавриат». Экс-министр Томских — о том, почему Болонская система не так уж плоха

Президент России Владимир Путин 21 февраля предложил вернуться к старой советской системе образования — то есть снова подготавливать специалистов (от 4 до 6 лет), а в случае узкой специализации продолжать обучение в магистратуре или ординатуре. Министр науки и высшего образования Валерий Фальков, выступая на пленарном заседании Госдумы, доложил, что с 2025 года в России не будет понятия «бакалавр» — будет высшее образование и специализированное высшее образование. По его заявлению, целому ряду специальностей невозможно подготовить квалифицированного специалиста за четырехлетний срок и надо переходить на 5–5,5 года. Своим мнением об отказе от Болонской системы с нами поделился экс-министр образования Забайкалья Андрей Томских, который проработал 36 лет в Забайкальском государственном университете и успел застать все стадии высшего образования. В разрез мнению большинства он больше склонен к сохранению Болонской системы — Андрей Томских объяснил почему.

Томских отучился по 5-летней советской системе, став преподавателем, застал переход на Болонскую, при которой позже работал проректором по учебной работе. Андрей Томских прочувствовал обе системы с разных позиций: со стороны студента, преподавателя и управленца.

Двухуровневую систему образования (бакалавриат плюс магистратура) начали внедрять еще в 1996 году. Большинство ректоров перенимали ее добровольно, ориентируясь на зарубежные стандарты. И уже к 2003 году, когда Россия официально присоединилась к Болонскому процессу, почти 15% всех образовательных программ в стране были двухуровневыми. То есть не государство навязывало вузам новую модель обучения, а наоборот — продвинутые вузы распространили ее на всю страну.

В мае 2023 года в России стартовал пилотный проект по реформе высшего образования. Новую систему тестировали в шести университетах, а скоро распространят ее на всю страну. Суть проекта — полностью отказаться от Болонской системы. Редакция «Чита.Ру» собрала мнения ректоров и преподавателей ведущих вузов Забайкалья о выходе России из Болонской системы в один материал.

Андрей Томских отмечает, что сторонники перехода от системы специалитета к Болонской системе в 2010 году и нынешние сторонники возвращения обратно к специалитету в 2024 году приводят одни и те же аргументы.

— Ситуация такая, что когда вводили Болонскую систему и когда сейчас ее убирают, то обе стороны говорят примерно одно и то же. Это очень похоже, когда в Забайкальском крае мы переходили из одного часового пояса в другой и аргументы за и против перехода были одинаковые. Мы смеялись, что человек, который написал в правительство, что «мы согласны», потом взял то же самое письмо, поменял в нем дату и отправил, — говорит Томских.

При возврате к советской системе под вопросом будет экспорт образовательных услуг, то есть возможность обучения и работы большинства иностранцев в российских вузах и, наоборот, россиян за рубежом, потому что документы об образовании должны быть понятны обеим сторонам — а это чаще всего бакалавр и магистратура.

— Когда у нас рынок труда формировался, звучало такое понятие — концепция Большой Европы от Лиссабона до Владивостока. То есть у нас становился общий рынок труда вместе с Европой. Наши работники могли, получив образование, выезжать работать за рубеж, что, кстати, многие и делали. И к нам приезжали многие специалисты из-за рубежа. Так вот, для того, чтобы они могли в этом общем рынке труда участвовать, необходимо было, чтобы уровень квалификации признавался всеми странами, а для этого они должны быть понятные. Болонская система была в 49 странах, у них были бакалавриат и магистратура, а когда наши приезжали туда с пятилетним образованием, за рубежом не могли распознать, что это за образование, потому что сроки тоже важны для понимания. Поэтому, чтобы этот рынок существовал, нужны были единые требования к стандарту квалификации. Вот мы тогда, собственно говоря, и перешли на эту систему, — говорит Томских.

Сейчас, конечно, сотрудничество со странами в части обмена студентами не так развито, как во времена до СВО, но даже если говорить про дружественный Китай, то с ним в случае смены системы образования появятся трудности в образовательном экспорте — Китай тоже обучает своих студентов по системе бакалавра и магистратуры.

— Вот мы сейчас часто восторгаемся успехами Китая, но вы посмотрите — у них бакалавриат и магистратура, — отмечает Томских. — Получается, мы хотим вернуться, потому что вспоминаем советскую молодость свою и считаем, что, если мы сделаем как прежде, у нас всё сразу сбудется: и кадров будет хватать, и промышленность заработает, мы будем делать собственные самолеты, вертолеты, автомобили и так далее. Но при этом нас Китай завалил продукцией, а у них бакалавриат и магистратура. Или вот, например, известный человек Илон Маск. Я посмотрел, у него два бакалавриата — по бизнесу и экономике. Это как-то мешает ему жить? Наверное, не мешает. Львиная доля мира всё-таки в такой двухуровневой системой обучается. Те же китайцы в свое время сделали шаг и перешли, и дальше они не дергаются по этому поводу. Можно совершенствовать уровни бакалавриата, программы, привязывать корпорации к образовательным программам, к отдельным вузам — вот что они делают. Они работают таким образом, а не просто внешние эффекты осуществляют.

Одним из плюсов Болонской системы Томских считает ее гибкость относительно динамично меняющегося мира, развития наук и технологий, а также гибкость в плане соответствия рынку труда.

— Когда переходили на Болонскую систему, говорили о чём? О том, что система более гибкая, соответствует запросам рынка труда. С переходом к прежней системе сроки обучения предлагаются 5-летние, а они, кстати, разные были в советское время — высшее образование можно было получить и за четыре года. Например, Баир Жамсуев (экс-глава Агинского Бурятского округа, сенатор РФ. — Прим. ред.) и Равиль Гениатулин (экс-губернатор Забайкалья. — Прим. ред.) учились по четыре года. И также была программа специалитета, где можно было получить высшее образование не за пять лет, а за шесть. Такие были программы, разница была в зависимости от того, какая сложность направления — например, инженеры глубокого профиля учились дольше, — говорит Томских.

Преимущество Болонской системы в сравнении с советской — это более короткие сроки обучения. Томских объясняет, что чем быстрее и незатянутее проходит процесс, тем актуальнее полученные знания:

— Длительные сроки обучения чреваты тем, что жизнь быстро меняется и стандарты обучения устаревают за этот период. Согласитесь, что, когда за четыре года человек получает образование, а после выхода в рынок труда понимает, что ему необходимо доучиться, получить новую квалификацию, он может продолжить обучение в магистратуре, например. А здесь он заточен на пятилетний, а то и шестилетний срок обучения, и после выхода на рынок труда его программа устаревает значительно быстрее. Поэтому тогда встал вопрос о том, что эти длинные сроки тоже негативно сказываются на профессиональных качествах выпускников. Выходят они уже с устаревшими знаниями, поскольку стандарт нельзя поменять в процессе обучения. Поэтому в свое время его и сделали более коротким. Конечно, там много еще других причин было, но в основном вот эта — гибкость.

По мнению Томских, при Болонской системе студент может получить одно образование, а потом совершенствоваться в другом:

— Например, закончил психологию и стал работать HR-специалистом, и ему потребовалось еще юридическое образование. При советской системе он должен будет получать второе высшее образование, потратив при этом на первое пять лет, а потом еще на второе, допустим, четыре — и это девять лет в сумме. А в системе бакалавриата и магистратуры он мог бы потратить на это лишь шесть лет. Я часто привожу этот пример студентам. В советское время, чтобы получить водительские права, нужно было учиться восемь месяцев — изучали не только вождение, но и устройство автомобиля, правила дорожного движения и так далее. Особенно упирали на устройство автомобиля, потому что машины вечно ломались, несовершенные были, и каждый в гараже их ремонтировал. Сейчас сроки обучения для управления автомобилем другие — за несколько месяцев можно получить права, потому что большинство людей под капот не заглядывает, машины стали более совершенными. Большую роль играет компьютеризация и прочие вещи. Жизнь-то не стоит на месте. И причем мы видим, как меняются автомобили, как быстро теряются эти навыки, — рассказывает Томских.

После того как президент России в 2021 году объявил о переходе к «традиционной» системе образования, глава государства захотел услышать мнение «Народного фронта» на этот счет. Тогда от лица регионального отделения Андрей Томских написал главе государства, что его смущают более длинные сроки обучения.

— Сейчас, когда рассуждают о том, что мы потеряли при переходе от советской системы на бакалавриат, многие говорят термин «фундаментальность». Но надо сказать, что большинство людей, которые выпускаются из вузов, — чистые прикладники. Они идут на конкретную должность, например, инженера на заводе, прораба или мастера на строительстве, и им, наверное, такие глубокие фундаментальные знания сильно-то и не нужны. Они должны решать задачи здесь и сейчас. Я несколько раз слушал выступление ректоров тех шести вузов, где сейчас проходит эксперимент по смене системы, и когда их журналисты спрашивали о сути вопроса, что всё-таки там меняется, они говорили эти общие слова: «фундаментальность», «воспитательная система», такие вещи, которые, мне кажется, к учебному плану и к профессии дальше не относятся. Это какие-то другие, не связанные с получением профессии элементы, — говорит Томских.

По его мнению, когда речь заходит о фундаментальности, это касается в большей степени университетов, система которых по-другому устроена.

— Допустим, Московский физтех, Московский государственный университет — крутые вузы. У них даже в советское время система образования отличалась от других вузов. Количество студентов в группах могло быть меньше на одного преподавателя, то есть более индивидуальная подготовка. У этих вузов уровень оборудования был другой, они очень тесно были связаны с научно-исследовательскими институтами, с Академией наук и так далее — это были ключевые элементы успеха, — считает Андрей Томских.

На вопрос, ухудшилось ли качество высшего образования после перехода от советской системы к Болонской, четкого ответа у Андрея Томских нет. Но, по его мнению, высшее образование должно быть больше прикладным, нежели фундаментальным.

— В разных отраслях, наверное, воспринимается по-разному эта ситуация. Чаще всего, да, можно встретить в публикациях, особенно от преподавательского состава, что ухудшилось качество образования, но они по-разному ссылаются, — отмечает Томских. — Дело в том, что за это время как в школах, так и в вузах были переделаны учебные планы, и меньше стало часов, допустим, профессиональной подготовки, появилось достаточно много дисциплин гуманитарного цикла — то, что развивает у человека Soft skills-компетенции (к ним относятся навыки по коммуникации, работе в команде, управлению временем, менеджменту, проведению презентаций и т.д. — Прим. ред.), как сейчас мы говорим. То есть чтобы быть профессионалом в какой-то узкой области, нужно уметь работать в команде, использовать информационные технологии и так далее. В чем наша была проблема всегда? Мы фундаментально, может быть, человека готовили, а он не мог эти знания в прикладном масштабе в рыночной экономике применить. Мы же часто слышим, что какие-либо открытия принадлежат нашей стране, а деньги заработали на этом какие-то западные страны, запустив рынок. И кто от этого выиграл?

— Поэтому задача и стояла до недавнего времени, и сейчас она стоит — соединить образование, технологии и науку, и последняя черточка — чтобы мы получили от этого какой-то экономический эффект прежде всего, а не просто так развивали фундаментальность ради фундаментальности. И бакалавриат в этом плане более прикладной, направлен на получение бизнес-результата.

По словам Андрея Томских, система, на которую планируется переход, такая же двухуровневая, как и Болонская. Образование там может быть разным по длительности — от 4 до 6 лет:

— Собственно говоря, я пока не сильно вижу отличий от бакалавриата с магистратурой. Мы просто другие наименования сделали, и, конечно, учебные планы могут слегка меняться, но как бы это не назвали, мы находимся в двухуровневой системе.

Томских отмечает, что значимость перехода в том, чтобы сократить отток российских специалистов за границу.

— Этим самым мы в том числе защищаем свой рынок труда. Когда наши специалисты получат соответствующий документ, в меньшей степени будут востребованы за рубежом, останутся на нашей территории, будут работать на наших предприятиях и так далее. Главное, чтобы эти предприятия были, как говорится, потому что какая бы хорошая система образования ни была в Забайкальском крае, например, если нет предприятий, молодежь будет уезжать.

По словам Андрея Томских, переход к советской системе образования — очень трудоемкий и тяжелый процесс, как и переход от советской системы к бакалавриату, который был большим потрясением:

— Во-первых, было напряжение в коллективах вузов: это переделывание учебных программ, дисциплин, учебных планов, это огромная бумажная работа, прежде всего, чтобы перейти на новую систему. И сейчас, соответственно, эта гигантская бумажная работа повторится во всех вузах страны. Это первое, что грозит. [...] Посмотрим и увидим. Но когда мы делаем по-ленински — шаг вперед, два шага назад, то каждый раз при таком переходе случаются существенные потери.

При этом он отмечает, что в современном мире есть такие профессии, где уже давно при трудоустройстве не задают вопрос, какой именно у человека диплом о высшем образовании:

— Мы видим очень много талантливых даже детей, молодежи, которые в силу таланта умеют работать с техникой, искусственным интеллектом и прочим, и в принципе, когда устраиваются на работу, всех интересует, что он умеет делать, а не какой диплом он принес с собой. Вот в чем дело.