Второй год над Читой не стоит дымовая завеса. Никто, по традиции, не поверит, но правительство Забайкальского края за три года снизило количество лесных пожаров в семь раз, а площади – в 30. Всё приписывают погоде и милости божьей. Так ли это на самом деле, ИА «Чита.Ру» рассказал вице-премьер Александр Холмогоров.
Кому выгодно жечь и тушить
- Ещё в 2007 году край задыхался до идей демонстративно носить респираторы и рисовать на стенах правительственных зданий сгоревшие ёлки…
- Да, тогда была дикая сушь, и горела фактически земля – торф, трава, корни, сухие листья. Несмотря на привлечение огромных сил и средств, федеральной авиации тушить было тяжело, и естественно, что население было возмущено.
- Когда в Чите из-за дыма было не видно соседних домов, МЧС давали информацию, что зафиксировано несколько небольших очагов возгорания. Насколько несправедливо мнение, что информация подобного рода скрывается?
- Влетает что за тысячу гектаров, что за 17 тысяч одинаково. Чрезвычайной ситуацией считается любой пожар, который превышает 200 гектаров. Смысл прятать цифры, если и так начинаются проблемы?
Тогда нам только что передали леса. До этого они находились в федеральных полномочиях, и их тушил Рослесхоз. По большому счёту, горели мы не меньше. С 1 января 2007 года леса отдали на уровень субъекта – и сразу стали бить: «Как так? Почему не тушите?» Да, с полномочиями передали субвенции. А силы? Кем тушить, чем тушить? Лесхозы к тому времени были порядком развалены и не готовы к тушению пожаров.
- Верно ли утверждение, что статья «тушение лесных пожаров» была основой для финансирования самих лесхозов?
- Как бы прискорбно это ни звучало, но, действительно, лесные пожары на тот момент были практически бизнесом, и лесхоз получал доход от их тушения. За руку мы никого не ловили, но логическая цепь «нет пожара – нет денег, есть пожар – есть деньги» наталкивала на определённые мысли. Я не хочу никого обвинять, но понятно, что когда идёт шестая или уже седьмая реформа лесного хозяйства – боеспособность лесхозов серьёзно понижена, заработать им не на чем.
Мы просто решили запустить в тушение пожаров профессионалов. Не от леса даже профессионалов, а настоящих пожарных. В прошлом году была подготовлена группировка Противопожарной службы Забайкальского края в составе 1535 человек, 77 пожарных частей, 331 единицы техники. И если в 2007-2008 годах сроки ликвидации пожаров составляли от 9 до 27 дней, то сейчас почти все пожары в лесах ликвидируются в течение суток с момента обнаружения.
Бывают исключения - когда идёт верховой пожар: стена огня, сильный ветер – его потушить невозможно. По технологии просто нельзя - иначе мы потеряем людей. При скорости ветра 35-45 метров в секунду вы не успеете даже убежать. Год назад в мае был случай в Петровском Заводе, когда практически за час огонь прошёл расстояние больше 10 километров, мы спасали город, вывозили детей из интерната в микрорайоне Сосновый бор. Огонь тогда перешагнул федеральную трассу Чита – Иркутск, просто не заметив, что там есть какая-то преграда, и машины проезжали под огненной дугой.
Хорошо забытое ноу-хау
- Как удалось настолько увеличить скорость реакции на возгорания?
- Раньше было как? Пока облетит борт, пока поступит сообщение, пока доберутся. Приехали в лес, затаборились, чай сварили… Идти – не идти, обед – не обед? У пожарных же есть норматив прибытия – 5 минут в городской местности и не больше 20 - в сельской. Вызов – и время пошло! Каждый на связи, каждый на рации. Пожарный получает зарплату независимо от того, тушит ли пожар – ему выгодно быстрее выехать, потушить, вернуться в место своей дислокации.
К тому же вся территория края практически полностью закрыта мобильными постами, особенно горимые зоны - Петровский, Красночикойский, Хилокский, Улётовский, Читинский, Акшинский, Кыринский, Балейский, Шилкинский, Газимуро-Заводский районы, Агинский округ. Когда в пригороде Читы вы видите пожарную машину, людей, плакат, что лес охраняется - надо понимать, что это не только вокруг города, это сетью машин закрыта вся территория края. Ежедневно на такое патрулирование уходит около 100 из них. Одна машина может патрулировать участок около 50 километров - в зависимости от географического положения, дорог. К примеру, на выезде из Читы машина стоит под Яблоновым хребтом – просматривает его от Шишкино до Черновских. Далее стоит машина в районе Домны – от Черновских почти до Лесного городка.
- Кто и когда придумал такие мобильные посты?
- Они использовались и в советское время. Но тогда 97% территории в сезон пожаров контролировалось воздушной разведкой. Это, прямо скажем, более эффективно – возгораний было меньше. Но кратно дороже. Дороже настолько, что нельзя сравнивать. В советское время такое полномасштабное закрытие территории машинами не использовалось, посты устанавливались только на въездах в лес рядом с населёнными пунктами.
Сейчас мы сделали сильные гарнизоны. Где-то недостаточно сил - перебрасываем 150-200 человек с техникой, оборудованием, пайками.
- Дорого перебрасывать?
- Не дороже, чем погибший лес. Это серьёзно выправляет ситуацию.
Миф про китайцев и чудо-горельник
- Сколько по статистике лесов горит от брошенных бутылок и молний?
- Абсолютный минимум. Пожары от молний происходят в авиазоне, глубоко в лесу, и не выходят за уровень в полтора-два процента. Основная часть – хозяйственная деятельность человека и намеренные поджоги.
- Больше нечаянно или специально поджигают лес?
- Мы сталкивались и с таким, и с другим подходом. Это, во многом, зависит всё-таки от района. В Читинском, Карымском, Улётовском больше было непреднамеренных поджогов – приехали, стали рубить жерди, развели костёр, ветер дунул - кое-как спаслись сами. В Петровском Заводе в прошлом году большей частью поджигали специально. Мы в этом убеждены, кого-то ловили за руку.
- Не может же горельник быть таким выгодным?
- Экономической основы под то, чтобы жечь леса и забирать горельник, вообще нет. Может, когда-то и была – горельник быстрее, легче выписывался, но её нет уже несколько лет. Во-первых, он дешевле стоит. Деловая обычная древесина, которая в нормальном режиме заготавливается - стоит намного дороже. Во-вторых, горельник не на всё идёт. Арендатор реально не заинтересован в том, чтобы на его участке был горельник, с ним и договор расторгнуть могут. И когда говорят, что вот, китайцы жгут из-за выгоды... Это миф.
По Петровскому Заводу мы не смогли до конца понять. Было и поручение губернатора правоохранительным органам разобраться, почему это происходит? Вроде бы далеко, в 50 километрах, к примеру, населённый пункт, нет никакой производственной лесозаготовительной деятельности, нет гроз – загорается лес. Были версии, что в условиях очень серьёзного объёма воровства леса кто-то отвлекал, может быть, внимание от преступлений. Плюс - внутренние отношения между арендаторами лесных участков, у них свои боевые действия.
В режиме ЧС в лесу делать нечего
- Насколько результативна агитация - подворные обходы, листовки?
- Показатели этого года – очень серьёзное доказательство. Когда не просто проходит человек и раздаёт листовки, а подворный обход устраивают специалист администрации, глава поселения, участковый, представитель МЧС, управления лесами, объясняют, почему нельзя идти в лес. В режиме ЧС людям в лесу делать нечего. Мы выдворяем всех – что шашлыки жарить собрались, что Арахлеем любоваться. Да, в чём-то это ограничение прав, но на то он и режим ЧС. В таких городах, как Чита, которые пережили 2007 и 2008 год, даже перекрытие трасс на Арахлей воспринималось с пониманием.
Официально предупреждаем, что накажем, если поймаем в лесу. В прошлом году было больше 400 административных дел, несколько уголовных, были реально осуждённые.
- За что?
- Просто обнаружили человека в лесу в условиях режима ЧС – предупреждение. С костром – крупный денежный штраф до пяти тысяч рублей. Если начался пожар и подсчитали ущерб – то в зависимости от него. Очень редко удаётся людей поймать именно на пожаре, но такие случаи были и в Петровском, и в Читинском районе. Или, к примеру, угнали в Цасучее машину, сожгли её и спалили половину почти знаменитого реликтового Цасучейского бора.
Большая проблема – сельхозпалы. Сельские жители знают, что на сенокосе после пала быстрее растёт трава, да и косить, когда нет прошлогодней травы, проще. И тут очень трудно убедить. Но любой сельхозпал догоняется, выясняется, чей покос.
- Правда ли, что в прошлом году на выездах из города дежурили краевые чиновники?
- Да, было такое распоряжение губернатора - каждый орган госвласти выделял транспорт, людей. В нерабочее время, в выходные дни мы расставляли такие посты вокруг города – больше 200.
По краю, в целом, сумасшедшее количество техники. Плюс - авиалесоохрана. Это полторы сотни человек, которых называют спецназом лесных пожаров. Их на парашютах забрасывают к чёрту на кулички, они бьются с огнём всеми подручными методами, выползают все чёрные, в клещах…
По кромке огня
- Хватает вертолётов?
- Не хватает денег на обеспечение патрулирования, на самом деле. Тушение лесных пожаров осуществляется из двух источников. Субвенции Рослесхоза – я скажу прямо, небольшие, на наземную зону – порядка 26 миллионов рублей. Остальное – краевой бюджет. Содержание краевой противопожарной службы обходится краю в 500 миллионов рублей в год, но кроме тушения лесных пожаров краевые пожарные также защищают от огня и населённые пункты.
- Насколько были готовы к новым условиям пожарные, ведь они раньше не тушили ежедневно лес, а дежурили сутки через трое?
- Были недовольные, особенно в сельских населённых пунктах, где особый, более спокойный ритм. А тут приходилось работать по 12-15 часов в сутки. Упал, 6 часов сна - и снова. В прошлом году Петровск очень тяжело дался. Были целые части, которые говорили: «Мы не хотим в таких условиях работать». Кто-то ушёл, но пришли новые, в том числе и из лесников. Средняя их зарплата от 8 до 12 тысяч. Когда горят леса – до 18 тысяч, даются премиальные. Для сельской местности – зарплаты нормальные.
Пожарные по духу - огнеборцы. Идеи рождались у них в процессе работы - когда машина движется и ходом успевает тушить. У любого пожарного нет мысли о том, что я отжёгся - и всё. Они идут и работают по кромке огня, так были спасены тысячи гектаров леса.
