«Альтес»-не-раскачивать-лодку и гражданство Депардье - в обзоре краевых СМИ

«Прочитала в газете «Земля» от 31 октября письмо о родном доме Е.М. Барановой из с. Матусово Балейского района, - пишет Лидия Григорьевна Щепак из с. Цаган-Олуй Борзинского района, - и всё всколыхнулось в душе. Она описала будто бы мою жизнь, а не свою. Наверное, в то время все люди жили так, был один уклад жизни.

Нас было в семье шестеро детей. Дом наш дали в колхозе отцу и матери как многодетным беднякам.

Отец и мать росли сиротами, родители их умерли во время тифа в 1921 году. У отца было три брата и сестра, а у мамы – три сестры и два брата. После смерти родителей воспитывал их дядя Александр Иванович и тётка Улита, его жена. Маме приходилось ходить по людям, как поётся в песне: «Где качала я детей, где коров доила». Она всю жизнь пела эту песню, и я её помню.

Поженились они в 1925 году. Время было тревожное. Когда создали колхоз, родители записались в него и так как они были сиротами, жить им было негде, колхоз им дал дом раскулаченного Почекунина (имя не помню). Отец записался в отряд особого назначения, назывался ЧОН. Ночами выезжали охранять село от налётчиков – сыновья раскулачённых, высланных отцов делали набеги, поджигали амбары колхозные с зерном, травили скот, который был собран на общий двор. Однажды на Новый год, когда отец был в бригаде, а мы дома с мамой, нам начали стрелять по окнам. Мы - в рёв, мама, сама плача с испугу, собрала нас и побежала с нами к соседям Соне Беломестновой. Когда утром отец приехал, она сказала: «Куда хошь, увези нас из кулацкого дома, я жить в нём не буду!». Укочевали мы на край деревни в маленький домик. Там была сложена только плита, а под русскую печь был срублен сруб, а печи ещё не было. И вот нас мама сложит в этот «опечек», а сама встанет за стенку плиты и стоит всю ночь, трясётся.

Утром на 1 мая отец приехал с постов, привезли убитого своего командира Михаила Афанасьевича Бородина. А поскольку домик наш стоял последним у сопки, на выходе из села, мама снова отцу сказала: «Не поедешь больше, тебя убьют в степи, а меня здесь с ребятами перебьют и никто не услышит, не увидит». Снова пришлось отцу искать жильё, это был уже 1932 год. Отец расстался со своим ЧОНом, поскольку у мамы было нервное потрясение, сдали нервы. Они оба были бедные, жить нечем было, ни коровы, ни быка. Стали делать ножи на тавро, зарабатывали на жизнь.

Обдерут животину, в бочку кладут шкуру, вымачивают, когда кровь и шерсть с неё сойдёт, наливают другую воду, кладут железо, оно настоится и кожа становится чёрной. Или крошат кору берёзы и лиственницы, она получается коричневой. После окраса сушат её. Потом, как писала Е. М. Баранова, тальки берутся, отец садится на них, скрутив кожу, переворачивает руками, а мы с сестрой поднимаем язык вверх-вниз, за вечер так нанаклоняешься, что еле-еле до постели доберёшься. А спали на полу вповалку, катаная постель из овечьей шерсти и овчинное одеяло. А у родителей была деревянная кровать, тоже с катаным потником.

Мама делала овчины, и мы с сестрой ей помогали. Завяжет мама шкуру в узел, намазав мазевом (кислое тесто с кислым молоком, когда откиснет), привязывает её за крюк, вбитый в матку избы, начинаем «крючить». Железный крюк, на конце ременная петля, надеваешь её на ногу и начинаешь взад-вперёд водить. Когда мездра станет мягкой, её натирают мукой и начинают кытырежить косой, которой косят сено, только без ручки. Катали потники на юрты бурятам. Сколько было юрт, все были крыты потниками, сделанными нашими руками. Очень трудоёмкая работа. Сначала надо шерсть вычистить, расшиньгать, чтобы скрутить валиком, порубить мелко топором на палке, потом растеребить на теребилке и жидким длинным прутом её разбить, чтоб она была пышная. Затем сшивают распоротые мешки 6 штук, стелят на пол и равно выкладывают шерсть, чтобы не было комков. По краям чёрная, середина белая, чтоб был рисунок. Затем заливают крутым кипятком с веника, завёртывают валиком, перевязывают верёвкой, смачивают, кладут на топчан специально по росту сделанный и катают взад-вперёд, пока вся шерсть не сляжется в один пласт. Бывает, катаешь и день, и два. Затем несёшь на речку, хорошо промываешь и сушишь. И вот таких потников надо 10-12 на юрту.

У нас всегда были руки в коростах от этой грязной шерсти, всё изъедало, а мазей не было никаких, только сметаной или тарбаганьим жиром лечили. Овчины тоже, когда будут открючены, надо ещё дымить, чтоб они были крепче, не размокали. Выкапывали круглую яму, связывали три палки вместе и на них вешали овчины. В яме разводили огонь, клали аргал и они, подымившись, становились коричневыми.

Свой дом отец поставил только в 1935 году».

- Никому. Вспоминается такая фраза: «Гражданство – это не предмет коллекционирования». Я считаю так: где родился, там пригодился. Надо быть патриотом, а соответственно, и гражданином своей родной страны, это моё мнение.

Павел Новиков, директор филиала страховой компании:

- Я отношусь к этому нормально. Если такие достойные люди, как Депардье, будут гражданами России, это только плюс. Я расцениваю это как своеобразный упрёк тем, кто уезжает из России и становится гражданином чужой страны. А вот президенту стоило бы обратить внимание на тех «граждан», которые получают российские паспорта, а сами при этом двух слов по-русски связать не могут. И таких у нас огромное количество. Вот это настоящая проблема.

Михаил Пакулов, студент ЗабГУ:

- Я бы с превеликим удовольствием предоставил российское гражданство Анджелине Джоли. Во-первых, потому что она безумно красивая женщина, во-вторых, она человек мира, посол доброй воли при ООН и делает очень многое для блага людей, а в-третьих, она могла бы усыновить всех российских детей (шутка). Насчёт Депардье: то, что налоги должны быть разными для людей разного уровня доходов, это однозначно. После вручения паспорта Жерару Депардье надо подумать о введении в России дифференцированного налога. Он же богатый, вот и пусть платит не 13%, а хотя бы 14 (тоже шутка). А вообще, я рад за Жерара: вот заживёт теперь чувак!

Бактыбек Турдубаев, глава региональной общественной организации «Союз народов Кыргызстана»:

- Мне трудно сказать, кому бы я предоставил российское гражданство. А к получению российского паспорта Жераром Депардье я отношусь положительно. Каждый человек решает для себя сам, где ему лучше. Депардье человек знаменитый и богатый, если он будет жить в России и станет приносить пользу стране – разве это плохо? Я только за.

Екатерина Шайтанова, главный редактор информагентства «Чита.ру»:

- Я бы российское гражданство никому бы не раздавала. Мне не нравится эта идея политических расшаркиваний перед миром. Это не развлечение – быть гражданином России, это надо здесь было родиться и жить. Родился, жил, даже любить не обязательно – гражданин России. «Пионерскую зорьку» не слушал, в очередях не стоял, деревянного туалета шарахаешься – не гражданин. То есть, на мой взгляд, для получения российского паспорта мало дружбы с Путиным. Критично мало.

- Современное телевидение России нынешним законодательством отпущено в рынок, и только некоторые каналы имеют госдотации – Первый, Россия, НТВ. Это и обеспечивает им некоторую стабильность в исполнении основных расходных статей – зарплаты, налогов, технического развития. Плюс прекрасная возможность зарабатывать деньги дополнительно. Для каналов, не имеющих такой поддержки, ситуация тяжелейшая. Телеоборудование, точно так же, как сотовые телефоны, компьютеры, очень быстро устаревает морально, только стоит оно кратно больше всех упомянутых гаджетов. Например, одна студийная камера – порядка миллиона рублей, а их нужно не меньше пяти-шести. Или вот сейчас перед «Альтесом» стоит задача запуска большой студии для проведения ток-шоу, только приобретение света обошлось бы в 450 тысяч долларов...

Это одна сторона проблемы (неочевидная для потребителя). Вторая составляющая – контент, то есть то, что как раз все и видят. Известно, что спрос определяет предложение. Вот и показывают то, что все хотят видеть, - чужую боль, грязь, криминал, ЧП. Уровень сегодняшнего ТВ-контента продиктован уровнем развития общества.

- В небольших городах показ жизни известных людей – это прямой путь к скандалу, провокации. Как Вы зарабатываете?

- В нашей стране продукцию эфирного телевидения все получают абсолютно бесплатно. Всего-то и надо – нажать кнопку и получить готовый видеопродукт. Но кто задумывается о том, что любую лицензионную продукцию – те же кинофильмы – телекомпания приобретает за немалые деньги. Поэтому любой региональный канал существует только за счёт рекламодателей. Кстати, мало кто знает и то, что по закону, только 9 минут в час может быть занято рекламой.

Реклама – не роскошь. Роскошь – штрафы за рекламу

- В некоторых случаях – да. По закону, штрафы одинаковы для всех – и федералов, и регионалов. Но что такое 500 тысяч штрафных рублей для крупного канала и, например, для компании «Альтес»? Телемонстры сознательно идут на нарушения. Они заработают кратно больше, нарушая закон рекламы. Конечно, нельзя мерить нас одной меркой. На мой взгляд, необходимо чёткое разделение, разная ответственность, разные льготы и преференции для регионального телевидения. Я уверена, что государство сегодня недооценивает мощность идеологического инструмента, каким могло бы стать региональное ТВ. Речь, в идеале, могла бы идти о создании нравственного ориентира для общества, если бы было такое понимание и соответственно поддержка.

- Как Вы относитесь к идее общественного телевидения? Не оно ли и задумывается как нравственный ориентир?

- Я не вижу, прежде всего, финансовой концепции этого ТВ. Бесспорный принцип: кто платит – тот и заказывает! Рулить будет государство, то есть концепция будет тех акционеров и инвесторов, кого государство привлечет к содержанию телеканала. Где тут до общества и его интересов? Известно уже, что это новое ТВ входит в первый цифровой мульти-плекс (как раз на место предполагаемого ранее регионального телевидения).

Больше каналов – хороших и разных?

- Сегодня на 66% территории края уже идёт тестовое вещание цифрового телевидения. По всем канонам, в первый мультиплекс предполагался один региональный канал (как раз статус «Альтеса»), но первоначально речь шла об электронном формате DVB-T – это девять каналов, и этот самый девятый канал отошёл общественному ТВ . Сейчас уже выходим на формат DVB-T2 – а это не девять, а десять каналов. Но до настоящего момента никак не могут решить концепцию наполнения «десятой кнопки».

б декабря было заседание правительственной комиссии во главе с Сурковым по развитию цифрового телевидения России. Была предложена очень странная модель – по принципу пула с целью соблюдения государственных, региональных, муниципальных и коммерческих интересов. Другими словами – на одном канале предполагается соседство всех имеющихся в регионе каналов. Непонятно, как они будут это время делить? По какому принципу? Например, прайм-тайм? Сколько для канала будет стоить включение?

Дальше будет ещё интереснее!

- Это, разумеется, не так. Мы придерживаемся концепции рассмотрения проблемы со ВСЕХ точек зрения. Стараемся давать слово всем сторонам, другое дело – хотят ли брать это слово? А разве наши живые эфиры не опровергают мнение игры в одни ворота? Бывает, что люди задают очень нелицеприятные вопросы чиновникам краевой администрации или мэру, открыто критикуют, в том числе. Ну, и кроме того, я уже восемь лет являюсь депутатом Законодательного собрания края (раньше областной Думы) и отлично вижу реальные возможности наших краевой и муниципальной властей. На самом деле, полномочий у них не так уж много, ещё меньше возможностей. Этот тришкин кафтан регионального бюджета тянем из стороны в сторону! Не лучше ли региональным СМИ опасно не раскачивать эту лодку, в которой мы все, по большому счёту, пытаемся плыть. И если уж критиковать – то конструктивно, предлагая модели действенных, взвешенных решений. И кстати, есть примеры такой критики, которая помогла решить, а не усугубила проблему. Например, когда с подачи «Альтеса» многие читинские СМИ подключились к проблеме сохранения верховий Читинки, где неправомерно работала одна строительная компания.

Что касается нового телесезона на канале «Альтес», кое-что, действительно, изменится. Во-первых, будет увеличено количество выпусков оригинальных, то есть не повторов, новостей. Появится ночной канал в какой-то степени с вещанием для читинских интеллектуалов. Пока не буду открывать всех тайн. По просьбам зрителей появится новый яркий проект, очень важный для повседневной жизни. И очень надеюсь, что стартует молодёжное шоу. Ну, и конечно, хорошее, доброе кино для семейного просмотра. Не забудьте включить телевизор на кнопке «Альтес»!

- Делиться планами пока не хочу, но плох тот режиссёр, который не ищет нового. Говорить об этом рано: ведь я никогда на пост худрука не стремился. Если бы целенаправленно шёл к этой должности, то, конечно, у меня были какие-то глобальные планы. Так что, поживём – увидим...

- Что же побудило вас согласиться на предложение и стать главным режиссером театра, взять на себя такую ответственность?

- Сложный вопрос. Просто не хотелось, чтобы все, что мы создавали столько лет с Березиным, Прохоровым и всей труппой, исчезло, пропало. Главное – не растерять сделанное. У меня никаких меркантильных интересов нет. Я никогда не пытался проявлять себя на стезе режиссёра. Совершенно об этом не задумывался, потому что моё дело — актёрское. А сейчас так случилось, что просто некому. Галина Петровна Сыроватка попросила меня, и я согласился. Не скрою, это предложение было для меня неожиданным. Как дальше будут развиваться события? Время покажет.

- Почему сейчас много разговоров о кризисе репертуарного театра?

- Если в советские времена на постановку спектакля из бюджета исправно выделялись определенные суммы, то теперь считается, что театры должны сами их зарабатывать. Поэтому кризис репертуарного театра заключается, прежде всего, в финансах. Вот если бы театры финансировались, как положено! Уверен: ни один репертуарный театр в стране не окупит себя никогда. Даже Большой или Ленком сами себя не окупают. А как быть театрам в провинции, которые редко собирают полные залы? Прежде чем предпринимать радикальные шаги, государственные структуры должны подумать о том, что делать с людьми, которые всю жизнь в театре работают. У них есть семьи, дети. У актёров должны быть условия для жизни и творчества. Думаю, репертуарный театр должен остаться в лучших своих проявлениях. Как по этому поводу сказал наш замечательный земляк Юрий Соломин, театр не готов к работе на контрактной основе и по так называемым тендерам, а готов к государственной поддержке. Культура, и театр в частности, не должны измеряться таким понятием, как окупаемость. Затраты государства на развитие культуры окупаются в других вещах.

- Кстати, о знаменитом земляке. Недавно в одном из интервью народный артист СССР Юрий Соломин сказал, что его «тянет в Читу», что «Забайкалье остаётся в его сердце и душе самым дорогим уголком самых дорогих воспоминаний». Как вы считаете, возможны у нас гастроли Малого театра?

- Это было бы замечательно! Гастроли Малого театра в Чите были очень давно – в 1997 году. Юрий Мефодьевич был приглашен, были заплачены очень большие деньги. В Читу тогда привезли два спектакля — «Волки и овцы» и «Дядя Ваня», в котором Соломин должен был играть главную роль. Но он не приехал по болезни. Вместо него играл Эдуард Марцевич, замечательный актёр, по молодости мы с ним снимались в одном фильме. Если гастроли состоятся, они для всех будут праздником. Но здесь должен создаваться какой-то проект на уровне губернатора, министерства культуры с определённым финансированием. Я только «за»! Чем больше к нам будет приезжать хороших театров, а Малый театр — это старинный театр, это классика, это «Дом Островского»...

- О репертуаре. В нашем театре немало классики. Хочется увидеть и что-то из современных авторов...

- Я думаю о том, чтобы найти современных авторов, с интересной сегодняшней жизнью, проблемами — молодёжи, среднего поколения. Но такие пьесы сложно найти. Если есть современные авторы, то это пьесы с нецензурной лексикой и прочим, что нельзя показывать. Мы на это никогда не пойдём. Это театр, а не кино, где теперь в порядке вещей — смотришь фильм, а там половина диалогов «запикана»...

Спрашивают наши зрители и о забайкальских авторах. Брались уже за эту работу, но как-то инсценировка не ладится. Я не буду говорить – какого автора. Для помощи в инсценировке обращались в Москву к специалистам, но пока этот вопрос не решён. Что касается, допустим, балябинских «Забайкальцев», то вполне возможно, что такая постановка случится в недалёком будущем.

- Что с Жанной Пономарёвой? Будет ли она работать в театре?

- Жанна Пономарёва увольняется сама, уезжает. У неё семья, муж занимается бизнесом, он сейчас в Краснодаре. Жанна Владимировна просто хочет воссоединиться с семьёй. Её никто не увольнял. Я предлагал дальше работать, но она сказала, что семья для неё сейчас на первом плане.

- Много артистов уехало в последнее время. О ком особенно жалеете?

- Обо всех жалею, если честно. Ира Гурулева уехала — сожалею. У всех своя личная жизнь. Прохоров уехал. Что актёры уезжают — так всегда чему-то приходит конец. В этом никто не виноват, здесь не надо искать какой-то злой умысел. Так складывается жизнь. Есть у нас много хорошей молодёжи. Пришло время новому. Это нормальное явление.

Валерий Петрович Затопляев умер так неожиданно. Николай Алексеевич Березин рано ушёл из жизни. Кто-то умирает, кто-то уезжает. Конечно, жаль, но надо собраться и жить дальше.

- Наш театр последние годы много гастролировал. Состоятся ли гастроли в наступившем году?

- Это, конечно, к директору вопрос. А мы стараться будем, чтобы у нас появились новые интересные спектакли, которые ждут и за пределами Забайкальского края. И, надеюсь, поедем, как всегда, почти полным составом, с фурами декораций, сотнями костюмов.

- Есть спектакли, которые по каким-то причинам вам особо близки?

- Конечно. «Поминальная молитва», «Забайкальская кадриль», был «Вечер» - сейчас

его нет в репертуаре, потому что нет артистов, которые в нем играли. Есть незабываемые спектакли, которых уже давно нет в репертуаре, но эти роли остаются любимыми.

- Как вам уровень культуры читинской публики, по сравнению с другими городами? Вы бываете на гастролях и имеете возможность сравнить.

- Сложность в том, что города разные — публика разная. Конечно, ближе к Европе публика другая, более требовательная, потому что не надо забывать, что Чита — город не такой древний... Конечно, я не могу сказать, что наш зритель необразован. Но самая закормленная публика в крупных городах — Москве, Санкт-Петербурге. Но, например, мы два раза были на гастролях в Одессе, а уж в Одессу кто только не ездит: все звёзды там побывали! Но мы поработали там на очень хорошем уровне, рецензии были замечательные, успех у зрителей и аншлаги.

- Что, по вашему мнению, нужно для наибольшего взаимопонимания актера и режиссера?

- Я могу привести в пример Олега Ефремова, как он создавал «Современник». Мне близки его позиции. У него была некая студийность. Ефремов был молодым педагогом во МХАТе, собрал талантливых ребят и сделал из них театр. У них правила очень интересные были: они хотели отказаться от всех званий, чтобы все были равны. И неважно — сегодня ты играешь главную роль, завтра — совершенно второстепенную. Всё на студийных началах. Во главе угла — режиссёр, все слушают его. Только такой театр, когда режиссёр — заводила, а за ним идут артисты, может выжить. А если артист и режиссёр общего языка не находят — ничего не получится. Ефремов и его труппа были единым целым. Он требовал, чтобы вся повседневная, частная жизнь оставалась за порогом театра. Пришёл, повесил пальто в гардеробе — и только творчество. Так что есть к чему стремиться.

Экстра-справка

Сергей Юлин – художественный руководитель Забайкальского краевого драматического театра. Родился 20 апреля 1957 года в Чите. После школы пришел в областной драматический театр и работал сначала монтировщиком, а затем в радиоцехе. В 1980 году окончил филфак ЧГПИ, в 1985 году – актёрский факультет ГИТИСа (мастерская И.Судаковой и Л.Князевой). После окончания института работал в театре при Москонцерте («Синтез») в театре-студии «Киноспектакль», московском детском театре «Балаганчик». С 1995 года – актёр Читинского областного театра драмы (ныне – Забайкальского краевого драматического театра). Заслуженный артист России. Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Сейчас здесь шумят вековые сосны, но непонятно, что будет с участком через полгода - год. Дело в том, что весной 2012 года стало известно: здесь планируется строительство нового дачного кооператива, собственниками в котором, по некоторым сведениям, изъявили желание стать не совсем простые жители Читы и Забайкальского края и их родственники. «Титулованность» потенциальных землевладельцев, если полагаться на оказавшиеся в распоряжении редакции сведения, удивления почему-то не вызывает. Во-первых, привлекательность участка в лесу и в непосредственной близости от центра Читы. Во-вторых, тёмная история самого участка, документы которой носят гриф «секретно» и доступ к которым имело ограниченное число людей.

Май 2012

На календаре маячили несколько майских выходных. Здесь, в тени деревьев, лежал зимний, не тронутый весенним солнцем снег, на котором красовались поляны следов и какие-то колышки.

- Рабочие, которые их вбивали, сказали, что тут начинают строить дачный кооператив «Багульник» и в выходные деревья внутри территории, огороженной колышками, выпилят, - рассказали старожилы. — Эта территория уникальна, здесь нельзя ничего строить. Рядом протекает ручей, это водохранная зона. Строительство и само существование дачного кооператива: канализация, теплообеспечение и водоснабжение, - будут, несомненно, оказывать на него отрицательное влияние, что может привести к пересыханию. Кроме того, леса рядом с Читой катастрофически выгорали, и бесконтрольная вырубка «зелёных лёгких» приведет к тому, что мы потеряем редкие оставшиеся уголки отдыха для всех читинцев. Всё это поставлено на карту против однодневной, пусть и весьма не маленькой, выгоды продажи коттеджей именно здесь.

Как выяснилось позже, на строительство в реликтовом лесу замахнулся Тахир Ажбулатов. Здесь он намерен возвести дачный кооператив «Багульник».

Если бы не шум, поднятый общественностью, уверена, этот участок без тени сомнения был бы вырублен и распродан по кусочкам. К счастью, этого не произошло. На защиту леса выступили представители забайкальского отделения Русского географического общества. Они и многие жители города, не желающие задыхаться в коробках многоэтажек, написали не одно обращение в ведомства, напрямую отвечавшие за надзор в сфере лесопользования и строительства. Эти действия привели к тому, что Тахиру Ажбулатову запретили начинать строительство до оформления всех документов в установленном законом порядке. Можно ли было считать это победой? Вряд ли. Скорее всего, отсрочкой «казни», ведь, по имеющимся в редакции сведениям, сейчас проблема с документами решена, костью в горле строителей стал только суд, решение которого и будет приговором не только этому зелёному делу, но и большинству более-менее лакомых лесных кусочков вокруг Читы.

Суд

В конце декабря 2012 года в суде Центрального района Читы прошло заседание, результат которого должен был стать или приговором, или защитой лесному участку, о котором мы рассказывали выше. Говоря языком документов, он обозначен на картах как выделы 5-10 25-го квартала.

Единственное, что можно сказать точно, так это то, что в 1960-х годах 35 гектаров якобы были изъяты из земель Гослесфонда и переданы государством в пользование министерству обороны. О том, что это было именно так, знают все уполномоченные ведомства, однако где находятся документы, подтверждающие передачу, до сих пор непонятно.

По всей видимости, о документальном оформлении этой процедуры десятки лет никто особо не заботился. Лишь в 1993 году 16 гектаров были «официально» закреплены за Минобороны: там находилась войсковая часть. Собственность на оставшиеся 19 гектаров сейчас и является камнем преткновения — как раз на них Ажбулатов намерен построить дачный кооператив. Природоохранная прокуратура настаивает, что земли входят в Гослес-фонд – стало быть, являются лесопарковой зоной, и строительство коттеджного посёлка здесь невозможно. Представители товарищества «Багульник» пытаются настаивать на том, что спорные гектары — собственность Читы. Если так, то город может распоряжаться ими по своему усмотрению, и уничтожение лесного участка можно считать делом решённым. Из-за котовасии с отсутствием документов в своё время зарегистрировать право собственности Российской Федерации на данный участок не смогли.

В зале судебного заседания представитель «Багульника» настаивал, что, согласно краевому закону об установлении границ Читы, граница города проходит по объездной трассе Чита-Чернышевск, тем самым спорный участок находится в границах города. Представитель природоохранной прокуратуры поправил его замечанием, что в границах города могут находиться и земли лесного фонда.

- Установление границ населённого пункта не означает перевода земель из одной категории в другую, - отметили представители прокуратуры, уточнив, что все эти годы Гослесслужба края проводила на участке лесоустроительные работы. Непонятной лично для меня осталась позиция представителя именно этого ведомства, то есть Гослесслужбы, который в начале заседания в ответ на вопрос судьи, имеет ли участок отношение к землям Гослесфонда, развел руками: «Нет». Несколькими минутами ранее он всё-таки уточнил, что собственность на эти земли не разграничена. Это же мнение озвучили и представители Территориального управления федерального агентства по управлению федеральным имуществом.

Промежуточная дистанция

Как ожидалось, судебное заседание в конце декабря станет последним в деле реликтовых лесов под Читой. На нём-то и должно было решиться: цвести ли здесь настоящему багульнику или процветать «Багульнику» денежно-строительному. Но оказалось, что точку ставить ещё рано – следующее заседание назначено на 19 января. Газета «Экстра» будет следить за развитием событий.