«Книжный развал»: О терапии для Леннона и абрикосовом мороженом

«Плохих книг не бывает», «Книга — лучший друг человека», - слышали эти фразы все не однажды, но сейчас, когда потоком издаются сотни произведений сомнительного качества, высказывания уже менее актуальны. Редакция ИА «Чита.Ру» будет читать последние книжные новинки, произведения популярные и не очень, полузабытые или вовсе неизвестные и делиться своими впечатлениями. А вы решайте — читать или не читать.

Наринэ Абгарян, русская писательница армянского происхождения, блогер greenarine, написала семейную сагу, под которую хочется пить молоко за круглым столом, лежать на спине в траве и пропускать сквозь пальцы узкие длинные травинки, научиться печь хлеб, позвонить родителям и стать лучше.

Не тратьте время на меня, читайте! Внутри – одна история из жизни становится другой историей, терпкое лето пахнет полынью, а Девочка растёт.

«Мама спускается по ступенькам, прихватывает кончиками пальцев тяжелые металлические перила, шлепки весело стучат по ее пяткам. Мама в моей косынке, она сложила ее несколько раз вдоль в длинную широкую ленту и обвязала смешным узлом надо лбом. Я иду следом и бурчу. Не то что мне не нравится, что она ходит в детской косынке с синими колокольчиками по голубому полю, я просто глухо раздражаюсь, даже не знаю почему. Хочется держать маму за подол платья и не отпускать. Поэтому я хмурюсь, но ничего не говорю, только иду следом и вздыхаю про себя.

— Прекрати душераздирающе вздыхать, — говорит мама, — лучше забери у меня бидончик.

Бидончик эмалированный, белый, с букетом желтых цветов на оттопыренном толстеньком боку. Я поднимаю крышку и заглядываю внутрь. Пусто. Еще бы не пусто, последнее молоко сегодня пустили на кашу. Я честно пыталась ее съесть. Но она невозможно гадкая на вкус! Хотя по виду совсем не скажешь: белая густая гладкая масса, а по центру — растаявший островок сливочного масла. Очень здорово представлять, что ложка — это лезвие конька, и чертить ею на белом катке замысловатые бороздки. Тогда по этим бороздкам тоненьким ручейком бежит желтое растаявшее масло. Красота красотой, а есть невозможно.

Иногда так бывает. Снаружи одно, а внутри — совсем обратное. И не поймешь, зачем оно так устроено».

К концу 2013 года на русском появилась очень неожиданная лав-стори. Учёный-генетик Дон Тиллман, у которого никогда не было вторых свиданий, подошёл к проекту «Жена» с привычной тщательностью.

Спойлера не будет. Скажу лишь, что синдром Аспергера — который отличается от аутизма прежде всего тем, что речевые и когнитивные способности человека остаются нормальными, как выяснилось, не так уж и редок. Я нашла его у добрых половины знакомых мужчин и смеялась двое суток.

Отличная книжка для холодных майских праздников. Сказка. Ироничный детектив. Любовный роман. Не повторяйте мою ошибку: не глотайте эти 352 странички так быстро, растягивайте удовольствие.

«В кафе был огромный ассортимент мороженого, но вот абрикосовое — закончилось. Я заказал рожок для себя: шоколад и лакрица. После этого я попросил Элизабет обозначить свое следующее предпочтение.

— Если нет абрикосового, тогда я пас, — ответила она.

Я не поверил ушам. Все мороженое примерно одинаково на вкус, поскольку оно охлаждает вкусовые рецепторы. Особенно это относится к фруктовым ароматам. Я предложил ей манго.

— Нет, спасибо, все в порядке.

В некоторых подробностях я объяснил ей физиологию охлаждения вкусовых рецепторов. В частности, подчеркнул я, Элизабет не почувствовала бы никакой разницы, если бы я вместо абрикосового приобрел, допустим, манго и персик. В конце концов, и тот, и другой в нашем случае может считаться эквивалентом абрикоса.

— Они совершенно разные, — возразила она. — Если ты не можешь отличить манго от персика, то это твоя проблема.

Возникло простейшее объективное разногласие, которое можно было легко разрешить экспериментальным путем. Я заказал по одному шарику каждого вкуса — манго и персик. Через некоторое время продавец подал их мне, и я обернулся, чтобы попросить Элизабет закрыть глаза для чистоты эксперимента. Но ее уже и след простыл».

Сборники этого автора нельзя читать за один присест, и даже за два-три. Лучше смаковать по одному небольшому произведению в день. Так и поступила.

Книга вполне в духе старого-доброго Фрая – учит заново радоваться жизни, каждому дню, мелочам, вроде кружки крепкого чая зимним вечером. Симфония странных разговоров, прекрасных бытовых мелочей и волшебства, которое может случиться даже с совсем взрослым, уставшим от жизни человеком, - вот что такое «Ветры, ангелы и люди».

Сказки Фрая, пожалуй, не для детей. Неинтересно будет им читать про работника «скорой помощи», любящего прикладываться в бутылке, уставшего от коллег, экономящих на лекарствах, который совершенно внезапно оказался добрым духом, пришедшим навестить старую подругу в предновогодние дни. Это сказки, начинающиеся не со слов «Жили-были...» или «Однажды...», а вдруг, словно начинаешь читать отрывок из книги чьей-то чужой жизни. И гадаешь, когда же началось волшебство? Возможно, за многие страницы до начала истории, а, может, оно есть всегда и для всех, но мы не замечаем. Есть здесь и более «традиционные» истории. С василиском, например. Но сказочный монстр здесь вовсе не злодей, а главное действующее лицо.

Хотя «действие» - слово слишком сильное для Фрая, есть движение мысли, не поток, а заковыристый зиг-заг маршрута, которым идёт автор, но вот перестрелки, погони, невероятные приключения – за этим не сюда.

«И действительно, уснула, не договорив. Да так крепко, что не проснулась даже когда отнёс её в спальню и уложил на кровать. А сам вернулся на кухню и засучил рукава. По своему опыту знал, что порядок, внезапно возникший на месте запущенного бардака- не самое лучшее в мире лекарство от вгрызающейся в сердце тоски. Но очень неплохое. Как будто вместе с бардаком закончился тяжёлый отрезок жизни, в ходе которого ты его развёл. И можно начать всё заново. С ослепительно чистого абсолютного нуля».

Женщина, которая умерла в 70-х годах прошлого столетия, из ада пишет письмо своему сыну. Сын, кстати, сам автор. Откровение, с которым Вишневский погружает читателей в жизнь семьи, зашкаливает. Мать рассказывает сыну не только подробности его рождения, но и зачатия, и ещё миллион всего, о чём не принято говорить вслух. Во время чтения не покидает ощущение того, что ты как будто за кем-то подглядываешь. Причём этот кто-то жутко уродлив.

В аду, где живёт мать Вишневского, скоплено гигантское количество знаменитых людей. Сталин, Гитлер, Есенин, Ницше, и ещё с сотню философов, художников, поэтов и писателей. За ними она наблюдает, приводит неизвестные факты биографии, с некоторыми вступает в дискуссию. Поднятых тем в романе наворочено столько, что сложно уловить смысл всего произведения. Женщина рассуждает о религии, искусстве, любви и науке. Но всё это через призму чужих мнений и комментариев.

Порой казалось, что эта не книга, а поток шизофренического мышления. В книге смешивается праведное с грешным, наблюдается попытка стереть у читателей принципы и обсмеять человеческие ценности. Мы, конечно же, все в сточной канаве, но, как говорил Оскар Уальд — некоторые смотрят на звёзды. У Вишневского этих некоторых не существует.

Безусловно одна из линий произведения — безумная любовь матери к своему сыну, которая неоспорима и периодами прочувствованна до слёз счастья. Но аккомпанемент всех этих трогательных описаний порой настолько паршивый, как будто вылезаешь из мусорного бака.

Парадоксальная, для меня совершенно бесполезная книга. Прочитайте, чтобы знать что такое бывает, но не перечитывайте, оставьте это удовольствие для другой иной и совершенной литературы.

Так сильно я Тебя люблю…

И знаешь, мои чувства сродни тем, какие испытывает всякая влюбленная женщина — хотя я, конечно, люблю Тебя иначе! Это мгновенный укол ревности под сердцем и сзади, под лопаткой — когда вижу, как зубами и губами Ты касаешься сосков своей возлюбленной. Ты целуешь и сосешь ее грудь не так, как мою, припадая к ней, утоляешь голод совсем другого рода и находишься в этот момент под воздействием совсем другой «химии» — но я не могу устоять перед волной зависти, которая окатывает меня. Я завидую этой женщине, завидую окситоцину, который у нее выделяется и наполняет ее тело нежностью, смешанной с наслаждением. Потому что стереть из памяти прикосновения Твоих губ к моей груди я не хочу и не могу. Кормящие матери так устроены, что забыть эту связь, эти мгновения до конца света не могут. Причем ревность возникает у меня только в тот момент, когда Ты касаешься именно груди другой женщины. Когда ты ее губы, небо, волосы, лоб, щеки, веки, шею, спину, уши, ягодицы, стопы и пальцы стоп, бедра, лоно и ладони целуешь, зависти я не испытываю, только воспоминание о Леоне так меня одолевает — дышать не могу.

Насколько можно судить по быстрому поиску в «Гугле», Пётр Гуляр или Гулларт – это русский по происхождению путешественник, исследователь и писатель, эмигрировавший с матерью в Китай после Октябрьской революции, а из Китая после революции 1949 года – в Сингапур, где и прожил оставшуюся жизнь. Итогом многолетней жизни и работы в этой стране стали книги о жизни в Китае, среди которых и «Забытое Королевство» - своеобразное описание города Лицзян в южнокитайской провинции Юньнань и его окрестностей на границе с Тибетом. В этом городе Гуляр жил с 1942 по 1949 годы в статусе представителя китайского правительства по развитию кооперативного движения. Книжка посвящена, собственно, описанию Лицзяна, его жителей, их привычек, одежды, традиций и так далее. Много внимания уделено не только народу наси, но и многим их соседям – в описании Гуляра действительно удивительных в своих традициях, способах выживания и самовыражения.

Те, кто любит Китай, или те, кто очень хочет его полюбить – вторых, в моём понимании, гораздо больше, чем первых – получат от книжки настоящее удовольствие. Написана она лёгким славным языком с неизменной любовью к наси и уж если не с любовью, то уж точно с уважением ко всем остальным загадочным и любопытным народностям, жившим в середине XX века на стыке Юньнани и Тибета.

Я Китай не люблю – не хватает знаний, и не очень хочу его полюбить – возможности для того, чтобы это желание имело смысл, давно упущены. Но страна эта вызывает у меня ощущение близкого волшебства, а русские люди, которые имеют хорошо говорить по-китайски, заранее обречены на фору очарования и лёгкого восхищения в сравнении с теми, кто этими в моём воображении тайными знаниями не обладает.

Так вот таким, как я, читать «Забытое королевство» сложновато, прежде всего потому, что у книги нет сюжета. Она легко написана, славно ложится в выработанный годами вечерний навык отключаться на книге от работы и прочих душевных метаний, но без сюжета читается, как институтский реферат, и к концу первой трети начинает тянуть в сон. Это как первый сезон отменного сериала «Безумцы» - шикарная обстановка, красивые мужчины и женщины в идеальной одежде, почти осязаемые запахи дорогого алкоголя и вечного табака. Но при этом ничего не происходит – герои ходят на работу, приезжают домой, занимаются сексом, но общая картинка как будто застыла в янтаре – невозможно прочувствовать сюжет. И ты ждёшь, когда же начнётся действо. Так вот отличие «Забытого королевства» от «Безумцев» в том, что на втором сезоне сериала про рекламщиков с Мэдисон-авеню сюжет начинает раскручиваться так, что иногда слышишь свист ветра. А в «Забытом королевстве» ожидание иссякает на последних страницах разочарованием – сюжета так и не появится, а ощущение того, что прочитал учебник, станет невыносимым. Книжка в этой связи отняла у меня какое-то невероятное время - читать приходилось через зубы больше для рабочей необходимости.

Но если вам нравятся красивые китайские картинки без движения, то «Забытое королевство» - ваш выбор. Иногда, всё же, приятно прийти в пустую комнату, опуститься в удобное кресло и отключиться от происходящего вокруг, разглядывая развешанные на стенах картины со средневековыми сюжетами.

Первое и самое главное условие, при котором эту книгу нужно начинать читать – пусть малейшая, но заинтересованность в истории рок-н-ролла в целом и «The Beatles» в частности. Хотя, это совсем не история «The Beatles», а история внутренних демонов Джона Леннона, ставшего главным музыкальным идолом XX века.

Книга исполнена в форме монологов Джона Леннона перед психотерапевтом. И хотя Джон действительно бывал у психотерапевта, сами монологи часто имеют искусственный привкус. Читатель, естественно, попадает во все нужные места в нужное время («The Beatles» в Гамбурге, встреча с Полом, рождение Джулиана и т.д.) и видит, как несчастный, обделённый семейным детством мальчик превращается едва ли не в чудовище, терзаемое похотью, завистью и другими нехорошими чувствами. В иные моменты автор даже намекает на гомосексуальность Леннона, чем провоцирует прервать чтение.

Поначалу кажется, что книга строится на вопросах автора к Джону и попытках найти интересные ответы, но потом возникает ощущение, что книга написана под диктовку Йоко Оно. Слишком прекрасна и безукоризненна она в сравнении со всеми: родителями, фанатами, бывшими девушками Джона. И конечно, в сравнении с Ринго, Джорджем и Полом. После прочтения всем должно быть совершенно ясно: Йоко Оно – единственное светлое пятно в жизни самого признанного гения рок-н-ролла. Слишком тёмная палитра рисует жизнь Джона до появления Йоко, слишком радужным становится всё после её прихода. Вот этой предвзятостью книга и не понравилась.

«Все думали, что Йоко все испортила, тогда как на самом деле она дала мне сил примириться с собой. Она спасла мне жизнь. Я был привязан к «Битлз» так крепко, как будто был женат на группе, а Йоко дала мне мужество решиться на развод. Взяла меня за руку и шепнула: жизнь не здесь».