Анальгетики для депрессивного региона. Версия социолога Зарубина

- Для забайкальской журналистики ожерелье имён Гениатулин – Ильковский – Жданова - как священные мантры, повторяющиеся из текста в текст. С их именами связывают надежды на лучшее. В них кроются причины социальной неустроенности. Отойдём от заклинаний и восстановим хронологию событий...

Интервью о кризисе региональной власти, забредшей из тупика несменяемости в череду управленческих экспериментов, «Чита.Ру» дал доктор социологических наук, профессор кафедры социального управления Российского государственного педагогического университета им А.И. Герцена, забайкалец, ныне живущий в Санкт-Петербурге, Валерий Зарубин.

... Сначала была пара: Борис Иванов - Равиль Гениатулин. Это время рождения политической конкуренции. Время амбициозных, но несбывшихся проектов, таких как, например, свободная экономическая зона «Даурия» (де юре - действующая с 1991 года и до сих пор на территории бывшей Читинской области зона, предоставляющая налоговые льготы - авт.). С уходом Гениатулина завершилась целая эпоха в жизни Забайкалья, в начале которой забайкальцы - советские люди, в конце – люди рынка.

Ильковский и Жданова – совсем другое дело. Перед нами политики-имиджи. Первый предстал в образе Тезея, мифологического героя, который способен истребить гидру местной бюрократии, собрать команду реформаторов и вдохнуть в тело мёртвой забайкальской экономики силу жизни. Для Ждановой подходит иное – образ матери, искренне заботящейся о детях-гражданах. При этом Ильковский и Жданова открыли череду безликих губернаторов, которые лишены экономических и социальных ресурсов. Они обречены на вялое бездействие в условиях региона-аутсайдера.

Почему амбициозные проекты команды Гениатулина оставались несбывшимися? Не то время? Не те обстоятельства? Не те люди?

- Кто-то в шутку заметил, что только 10% проектов являются успешными, остальные 90 – хлам и мусор. За последние лет 20 в крае сформировалась психология медвежьего угла и застойного болота. Слой управленцев инициативных, креативных быстро истощился и иссяк, а те, кто остался, уповают на федеральный центр и объективные трудности.

Какой вы прогнозируете предвыборную губернаторскую кампанию в Забайкалье?

- Точно не конкурентной. Наталья Жданова обречена носить жёлтую майку лидера; голос свыше, согласие в стане местных – её паруса. И уж точно - предсказуемой. А раз так - всё сводится к техническим выборам. Этот приём уже давно опробован: то будущему губернатору противостоит казачок, то – лесоруб, а то вовсе без пяти минут адмирал. В результате вместо выборов - подковёрная игра. Единственным соперником Натальи Ждановой является сама Наталья Жданова. И здесь претенденту-доминатору повезло: обречённое состояние региона не требуют от неё особых административных умений и профессионализма.

Что думаете о смене власти в заксобрании? А о позиции заксобрания этого созыва по ключевым вопросам?

- На мой взгляд, Законодательное собрание Забайкальского края не является влиятельной региональной политической силой. Однотипный партийный состав, лоббирование эгоистических экономических интересов, преобладание коллективного начала над дискуссией – таково лицо всех региональных парламентов в стране.

По-вашему, региону повезло с Гениатулиным или скорее нет?

- Мне интереснее сравнение: Гениатулин - Жамсуев. Знаю обоих с молодых лет. Запомнился Равиль конца 80-х – раздрай, разруха, голод: он днюет и ночует в хлебопекарне, пока хлеб для горожан не испекут – вот такое «ручное управление» было!

Но личность Равиля выточена и отшлифована административным аппаратом. В начале 90-х бюрократическая машина дала сбой. Человеческие качества Равиля – порядочность, ответственность, инициативность – проявились в полной мере; затем, когда бюрократический аппарат регенерировал, он превратился в аппаратчика, закрытого от людей и подчинённого дисциплине. Аппарат обеспечил Равилю долголетнее пребывание в губернаторском кресле, но он же обездвижил его и способствовал профессиональному выгоранию. Шестьдесят лет для человека в публичной сфере не предел, если он жизнедеятелен и полон идей. В ситуации с Равилем всё наоборот: молчание, простой, ничегонеделанье.

Помню Баира времён АБАО – энергичный, рисковый, знающий. Рассказываю студентам о том, как можно стать управленцами-профессионалами, будучи ещё совсем молодыми людьми.

- Как оцениваете эксперименты Гениатулина с командой 30-40-летних Вишнякова, Кошелева, Холмогорова, Ждановой, кстати?

- Возраст 35-40 лет – оптимальный для регионального администратора. Одно из условий эффективного управления – командообразование. Как оценить эксперимент Гениатулина? Во-первых, выросли местные кадры. Но сегодня Вишняков – в Приморском крае, Кошелев – в Москве. Из среды молодых можно подготовить преемника. Но шанс был упущен. С приходом Ильковского произошла административная зачистка. Вот и решайте, какую оценку заслуживает эксперимент? Думаю, ответ понятен. Кстати, о Ждановой. Сейчас она продукт иного эксперимента. Это анальгетик для депрессивного региона, сваренный политтехнологами по рецептам федерального центра.

При этом Наталья Жданова ещё ни разу не проходила испытание выборами. На сентябрьских выборах она обречена на успех, но, по-моему, испытывает страх перед самой процедурой голосования. Известно, что технических кандидатов выращивают на поле чудес. И то место известно, где есть это поле. Такие кандидаты – эта медвежья услуга административного аппарата. В ситуации, когда образовался зияющий разрыв между региональными элитами и людьми, существует потребность в губернаторе, который может общаться с людьми, защищает их интересы. Иначе - неявка на выборы, недоверие и обречённость.

Сегодня такой человек есть – это Николай Говорин. Он известен жителям Забайкальского края и в характеристике не нуждается. Однако, к разочарованию «целевой аудитории», в этом избирательном цикле он баллотируется в Госдуму.

- Удалось ли, на ваш взгляд, сохранить изобретённые в АБАО методы управления?

- Опыт АБАО, по-моему, интересен не набором принципов управления, а наличием прецедента. На отдалённой территории были создан инкубатор идей, которые не повисали в воздухе, а быстро реализовывались. В чём заключался прецедент? Приоритеты в образовании и здравоохранении, ориентиры на защиту интересов молодой семьи и специалистов раскрепостили жителей округа. Люди стали инициативными и деятельными: кто-то хотел приумножить подсобное хозяйство, кто-то – отправить детей на учёбу. Сам видел этих людей, говорил с ними, проводил опросы и брал интервью.

- Мог бы, на ваш взгляд, при каких-нибудь условиях возглавить регион Жамсуев?

- Баир, как и Равиль, дитя административного аппарата. Но Агинский округ, в отличие от Читинской области, оказался хорошей школой управленческих наук. Баир стал эффективным руководителем, округ - территорией опережающего развития. Но потом случилось то, что случилось. Идеи АБАО ушли в прошлое. Звёздный час Баира миновал. А пик карьеры оказался позади. Как опытный аппаратчик он понял, что сенаторская мантия – достойная награда для опытного политика. А что таит кресло главы депрессивного региона: стрессы, конфликты, неприязнь центра. Мог ли после этого Баир возглавить регион? Вряд ли? Да и зачем.

- В чём, вы считаете, основная проблема региональной государственной власти?

- Со времён 90-х годов региональное государственное управление рассматривается через призму политики. Власть, как известно, инструмент, подобный кривому зеркалу. В его отражении регион предстаёт как арена для борьбы элит и групп давления. На самом деле в основу управления должны быть положены иные принципы. Это - забота о социальном развитии территории и ответственность перед людьми, выживающими в суровых условиях. По сути, региональные администраторы должны быть технократами. Губернатор – это не политик, а администратор; депутаты – не должны быть лоббистами финансовых групп, а должны защищать интересы конкретных территорий.