Город несчастливых людей

Словно нездешние тени,

Стены меня обступили:

Думы былых поколений!

В городе я — как в могиле.

Здания — хищные звери

С сотней несытых утроб!

Страшны закрытые двери:

Каждая комната — гроб!

Валерий Брюсов

Сижу в машине возле входа на старый рынок, ожидая, когда супруга зайдёт в аптеку и во все близлежащие магазины. Магазинов немного, десять или двенадцать, так что полчаса на то, чтобы спокойно, без разговоров обо всём на свете, послушать музыку, у меня имеется. Одновременно разглядываю проходящих мимо людей, глазами выискивая лица и фигуры поприличнее.

Две минуты, три, семь… И ни одной симпатичной мордашки, ни единой улыбки. Вот молодой парень, худой, с длинными руками, а рядом идёт низенькая женщина в безразмерном спортивном костюме и с безобразной самодельной причёской. Между ними, держа обоих за руки, плетётся девочка лет девяти. Похоже, в этой семье никто никого не любит.

Да и какая любовь, парню же просто стыдно находиться рядом с таким «сокровищем», этот стыд толстыми, как пальцы второй половинки, буквами нарисован на его лбу. Мама на очередной диете и поэтому дочке на вялую просьбу купить мороженое, ответили категоричным отказом. Так и ушла эта семейка за угол, неся впереди себя мрачные и вечно недовольные лица. Хорошо, хоть дочь пошла в отца, такая же худышка, не склонная к полноте в любом возрасте.

Десять минут, тринадцать… Мама с двумя дочками, по виду старшеклассницами. Подумал, что одна их воспитывает, без отца, и мгновенно получил подтверждение своей интуиции. Отпрыски «наехали» на мать, не сумевшую купить им какие-то навороченные сапоги и пуховик. Женщина лишь жалко оправдывалась, ссылаясь на сумасшедшие цены и подошедшую к концу зарплату.

Одна из девочек, тыча пальцем в сторону вывески бюро быстрых кредитов, потребовала, чтобы мать сходила домой за паспортом и заняла денег на необходимые им с сестрой вещи. В ответ прозвучало что-то о коммунальных услугах, покупке картошки на зиму, починке крана на кухне. Но разве картошка важнее пуховика? Мать, ты дура несчастная, вот отец и сбежал от тебя…

В последующие двадцать минут около меня прошло немало похожих семей и отдельных мужчин и женщин, без огонька в глазах, с лицами, какие бывают в похоронной процессии. Даже дети, которым по возрасту положено быть радостными, глупыми, беззаботными, были похожи на маленьких сгорбленных старичков.

Огромный город, а обнять некого, посмеяться не с кем. Сил и смелости, чтобы бросить опостылевшего и нелюбимого человека, нет. Стерпится – слюбится. С лица воды не пить. А если пиво или водку, тогда поможет?