Безвестные рабочие войны

У каждого мгновенья свой резон,

Свои колокола, своя отметина.

Мгновенья раздают: кому - позор,

Кому - беславье, а кому - бессмертие.

Роберт Иванович Рождественский, «Мгновения»

Люди всегда интересуются работой разведки. А мы в Забайкалье, проживая по соседству с Китаем, испытываем естественный интерес к работе советской разведки и разведок мира в этой стране. Благодаря усилиям романистов привычно видеть деятельность наших разведчиков в таком возвышенном, едва ли не романтическом свете. Штирлиц, он на то и Штирлиц, чтобы быть умным и смелым, а ещё красивым как актёр Тихонов.

Виктор Николаевич Усов, автор интереснейших книг «Советская разведка в Китае: 20-е годы ХХ века»; и «Советская разведка в Китае: 30-е годы ХХ века»; считает, что уже к середине 20-х годов внешняя разведка России сумела создать в Китае неплохие агентурные позиции. Рутинная, но смертельно опасная работа большого числа самых разных людей, так или иначе сотрудничавших с советскими спецслужбами, всегда остаётся вне поля нашего благодарного внимания. Видно, таков закон жанра.

«Беспокойные соседи» — совместный образовательный проект Забайкальской краевой библиотеки им. А.С.Пушкина и «Чита.Ру».

Слушать подкаст-версию:

Беспокойные соседи · Беспокойные соседи. Безвестные рабочие войны

Но накануне 75-летия Победы на Дальнем Востоке наш долг помянуть их добрым словом.

Работа по Китаю была одной из важнейших задач внешней разведки СССР в предвоенные и военные годы. События Октябрьской революции и Гражданской войны вызвали массовый исход русских в Маньчжурию. К этому периоду советская внешняя разведка уже накопила определённый опыт в работе с белой эмиграцией, могла получать довольно важную политическую и военную информацию, которая помогала руководству увереннее проводить внешнеполитический курс в Азии.

На Востоке главным источником опасности для мира выступала Япония. Начав с захвата Маньчжурии и создав в 1932 году на её территории марионеточное государство Маньчжоу-го, японцы превратили его в плацдарм для подготовки нападения на СССР, независимую Монголию и расширения агрессии против Китая.

Поэтому у нас на Дальнем Востоке главное внимание уделялось Японии и её агрессивным устремлениям. А русская эмиграция была первостепенным приоритетом разведывательной и контрразведывательной работы как советских, так и японских спецслужб.

После продажи советским правительством своих прав на КВЖД правительству Маньчжоу-го к концу 30-х годов в Маньчжурии оставались в основном русские с китайскими или нансеновскими паспортами, а советских граждан были единицы. Поэтому со второй половины 1930-х годов в Маньчжурии понятие «русский» было тождественно понятию «эмигрант». Наиболее точные статистические данные в отношении русской эмиграции относятся к периоду 1932-1945 гг.

Созданное в 1934 году Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии, специально по заданию японцев провело точные статистические обследования российской колонии в Маньчжурии. По их данным, к марту 1944 года только русских по национальности и только в Харбине насчитывалось 25441 человек. Кроме того, на железнодорожных станциях КВЖД проживало ещё 37 086; всего - 65 537 человек. В Маньчжурии же всех бывших российских граждан, включая численность украинской, грузинской, еврейской и других национальных общин, насчитывалось 68 877 человек.

Обращает на себя внимание обилие различных разведывательно-полицейских органов в Маньчжоу-го. В Маньчжурии и Внутренней Монголии (кстати, как и во время японской интервенции в Сибири) разведывательную работу вели военные миссии, начальниками которых, как правило, назначались наиболее квалифицированные офицеры разведки.

Кроме того, самостоятельную разведывательную работу вели японские жандармские органы. Один из отделов жандармерии, Кэмпэйтай (Корпус безопасности Сухопутных войск Императорской Японии), выполнял специфические функции контрразведки и «контроля мысли».

Многие высшие военные руководители Квантунской армии прошли «курсы повышения» именно там, в жандармских отрядах.

Как говорилось выше, главная задача внешней разведки СССР в Китае накануне и в ходе прошлой войны заключалась в том, чтобы не просмотреть подготовку Японии к нападению на СССР. Центр тяжести оперативной деятельности наших забайкальских чекистов находился в китайском пограничном городе Маньчжурия. Это до недавнего времени туда сибирский люд ездил отовариться и «оттопыриться», а в лихие 1930-е из захолустной Маньчжурии было удобно приглядывать за военными паскудствами Японии. Вот кому надо, и приглядывали.

Белоэмиграция находилась в полном распоряжении японских военных миссий. В январе 1942 года Сугунами Ицироо, который в то время был начальником военной миссии в Хайларе, в секретном отношении № 6, адресованном на имя начальника краевого управления полиции, писал: «По распоряжению властей, руководство белыми русскими, включая сюда также татар и евреев, полностью осуществляется военными миссиями.

В виду чего все серьёзные мероприятия в отношении белых русских, как аресты, содержание под стражей и т.п., могут осуществляться полицией и жандармерией только после согласования этого вопроса со вверенным мне органом или его ближайшими отделениями».

Советская разведка, тем не менее, широко привлекала к сотрудничеству русских эмигрантов. Безвестные рабочие войны со смертельным риском выполняли пусть небольшие, но важные для конкретного дела, конкретной операции поручения советской разведки по трём каналам: 1) по линии НКВД; 2) военной разведки Красной армии (ГРУ); 3) и по линии Коминтерна. А что мы они о них знаем? Мне всегда представлялось это каким-то особенно несправедливым.

Огромное впечатление на меня произвёл трофейный документ, хранящимся в Центральном архиве ФСБ России – «Донесение начальника Управления охраны госбезопасности Северо-Хинганской провинции Маньчжоу-Го № 619-2 о приведении в исполнение приговоров в отношении осуждённых агентов советской разведки» от 26 декабря 1942 года.

Архивный документ, опубликованный в сборнике «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», который есть в фондах отдела отраслевой и научной литературы Забайкальской краевой библиотеки им. А.С.Пушкина, читался бы как увлекательный детективный рассказ, если бы не содержал подлинный расстрельный приговор простому русскому парню, взявшемуся помогать советской разведке.

Документ фотографически точно передаёт исторический «аромат» того времени, острый запах крови и страха, со всеми его и трагическими, а иногда и комическими эпизодами.

Он стоит того, чтобы воспроизвести его для широкого читателя:

«Арестованные 19 августа в массовом порядке белоэмигрант Власов и ещё 9 человек, …все дали показания о фактах разведывательной деятельности в пользу СССР и нарушения закона об охране военной тайны. Но так как трудно полагать, чтобы эти лица стали бы полезными в будущем для перевербовки и использования [против СССР – А.Т.], по согласованию с Японской военной миссией все были преданы суду военного трибунала, имея в виду внедрение идей контрразведки в массах и ликвидацию их просоветского настроения, а также для того, чтобы показать престиж законов нашего государства.

Военный трибунал, руководствуясь протоколами допросов, снятых отрядом погранполиции города Маньчжурия, тщательно рассмотрел их дело и 15 ноября вынес приговор всем десяти человекам за шпионаж и нарушение закона об охране военной тайны, о чём и представляю донесение согласно прилагаемому при сем тексту приговора:

Подданство: подданства не имеет, русский. Место рождения: СССР, Забайкальская область, Нерзаводский р-н, Александровско-заводская волость, Алгачи. Место жительства: Северо-Хинганская провинция, г. Маньчжурия, Сяобейтунь, ул. Баошаньцзе, № 30. Власов Алексей Иннокентьевич, 28 лет, мужчина.

Наш военный трибунал при участии военного прокурора капитана военной юстиции Сухэ Гэрлэту рассмотрел дело означенного выше лица, обвиняемого в шпионаже и в нарушении закона об охране военной тайны, и приговорил обвиняемого к смертной казни.

Мотивировка: подсудимый — Власов Алексей Иннокентьевич — родился в 1914 г. в означенном выше месте, где и вырос. В 1920 г. он прибыл к отцу, эмигрировавшему год тому назад в г. Маньчжурию в связи с революцией в России, и после смерти отца до настоящего времени продолжал заниматься сельским хозяйством и скотоводством там же.

Однажды в первых числах августа 1940 г. около 8 часов вечера в бакалейном магазине «Тун-цзюй-хэ» в г. Маньчжурии, 2-я улица, № 57, по предложению владельца указанного магазина Ли Хунцзю и почтальона почтамта г. Маньчжурии Ли Чуншаня подсудимый дал согласие действовать в качестве их пособника, хотя прекрасно знал, что они являются шпионами советского государства, тайно собирают и передают сведения о воинских силах японской армии и полиции по г. Маньчжурии, а также сведения экономического характера и прочие данные, и по их заданию занимался нижеследующей деятельностью: «Тайно оказывал помощь шпионам».

В тот же день вечером подсудимый отправился на советско- маньчжурскую границу в пункт Баошишань, около трех километров севернее г. Маньчжурии, хотя хорошо знал, что этот пункт находится в запретной военной зоне, что появление в ней воспрещено, и тайно привел в г. Маньчжурию советского шпиона, китайца (фамилия и имя не установлены), перешедшего через границу из Бугутурской казармы СССР.

Спустя после этого дня три он получил от Ли Хунцзюя денежное вознаграждение в сумме 50 гоби [денежная единица Маньчжоу-Го – А.Т.] и некоторое количество табака и вина.

В один из дней последней декады того же месяца около полудня на квартире указанного выше Ли Хунцзюя подсудимый вновь получил задание, тождественное по характеру с прежним заданием. В тот же день ночью он отправился в Баошишань и тайно привёл в г. Маньчжурию советского шпиона китайской национальности (фамилия и имя не установлены). За это на второй день он получил от Ли Хунцзюя денежное вознаграждение в размере 20 гоби и немного табака.

15 ноября 1940 г. подсудимый получил от Ли Хунцзюя следующее задание: «Сегодня до полудня ты выйдешь на перекрёсток улиц 4-й и Синхуацзе с белой повязкой на голове. Там будет человек, который найдет тебя и установит с тобой связь. Этот человек — агент советской разведки, поэтому после установления связи приведи его ко мне».

Подсудимый действовал согласно этому указанию, но человек не явился, и он не достиг цели.

Однажды, приблизительно в мае 1941 г., около четырёх или пяти часов после полудня на квартире Ли Хунцзюя подсудимый получил задание от трёх человек — Ли Хунцзюя, упомянутого ранее Ли Чуншаня и ещё одного советского шпиона — Чжан Синханя, проживавшего в г. Маньчжурии, по 2-й улице, № 18, и вечером, отправившись в Баошишань, тайно привёл в г. Маньчжурию переброшенного из СССР шпиона китайской национальности (фамилия и имя не установлены). После этого спустя дня три он получил от Ли Хунцзюя бутылку водки в качестве вознаграждения.

В один из дней последней декады июля 1941 г. около пяти или шести часов после полудня на квартире Ли Хунцзюя подсудимый получил задание, тождественное по характеру с предыдущим заданием, и отправился в Баошишань, чтобы тайно привести советского шпиона в г. Маньчжурию. Но по дороге он напился и не смог добраться до назначенного места.

Как изложено выше, подсудимый тайно оказывал помощь шпионам неприятельского государства и без разрешения со стороны властей нарушал запретную военную зону. …Перечисленные выше факты отражены в показаниях подсудимого, полученных нашим трибуналом в ходе судебного следствия.

…Мы считаем необходимым предпринимать решительные меры в отношении лиц, совершающих такие деяния, как шпионаж в пользу иностранного государства, при данной обстановке на территории Империи и в пограничной зоне. …Поэтому на основании второго абзаца п. 1 ст. 54 уголовного кодекса в качестве наказания за преступления, совершённые по совокупности, предусмотренные п. 1 ст. 47 того же кодекса, избирается за пособничество в шпионаже смертная казнь. Подсудимого приговаривают к смертной казни, и согласно п. 1. ст. 48 того же кодекса другие виды наказания не применяют».

Список приговорённых. По нему видно, что некоторые из них были соседями.

Не думай о секундах свысока.

Наступит время, сам поймёшь, наверное, -

свистят они, как пули у виска,

мгновения, мгновения, мгновения.

В отношении Власова и ещё двух человек смертные приговоры были приведены в исполнение в г. Хайларе 7 декабря того же 1942 года. Жернова двух империй провернулись, и попавший между ними человек красной мучицей просыпался в землю китайской чужбины.

Мы никогда уже не узнаём, где упокоился Алёша Власов, простодушный уроженец Нерзаводского района Александровско-Заводской волости Забайкальской области, помогавший по мере своих слабых сил изгнавшей его Родине. Это навсегда останется одним из бесчисленных «белых» пятнышек красного цвета в нашей недавней истории, истории не государства, а земли, огромной и почти бесконечной.

И среди тысяч русских фамилий на мемориальных досках в память о героях той войны нет его имени.

Источники:

В.Н. Усов — Советская разведка в Китае: 30-е годы ХХ века. – Товарищество научных изданий КМК., Москва, 2007.

Федеральная служба безопасности Российской Федерации, Академия

Федеральной службы безопасности Российской Федерации —

«Органы государственной безопасности СССР в Великой

Отечественной войне», сборник документов, том третий, книга 2:

Издательство «Русь», Москва, 2003.