Никому не нужное Забайкалье — в разборе событий недели

Забайкалье продолжает вести борьбу с коронавирусом. На его фоне подутихли разговоры и про другие болезни, и про другие проблемы. Меж тем, люди в районах изо дня в день дают отпор своим врагам — разрухе, отсутствию работы и качественной медицины, и даже обыкновенной воды. Жаль, что о таком у нас не говорят. Хорошо, что говорят на федеральном уровне.

Забайкальский край огромен. В него входят четыре городских и два муниципальных округа, 42 городских и 315 сельских поселений. И чем меньше населённый пункт, тем сложнее обеспечить себе в нём более-менее нормальную жизнь. Если в Чите при наличии востребованной специальности это сделать ещё возможно, то в 315 сельских поселениях — почти нереально.

Без работы и перспектив деревни постепенно умирают, сёла, пгт и небольшие города скукоживаются — люди постепенно уезжают и вымирают. Следом государство ужимает социальную инфраструктуру — закрывает школы и больницы, заменяя их в лучшем случае одной началкой и ФАПами или амбулаториями. Оставшиеся люди на местах, глядя на это и вспоминая былую жизнь, воют, требуют всё вернуть назад, угрожают протестами, как, например, в хилокском Харагуне. Но этот процесс уже не остановить.

Особенно чётко это становится понятно по тому, как наше государство относится не к этим общим проблемам небольших населённых пунктов, а к самым уникальным и самым зачастую критичным. Хотя они, бывает, в тысячу раз опаснее и проще в решении.

Встречаются такие уникальные проблемы и в Забайкалье. Об одной из самых сложных из них напомнил на неделе депутат Госдумы Николай Николаев, выпустивший фильм об экологических проблемах Балея. Вероятнее всего, и созданный год назад YouTube-канал, и этот фильм про забайкальский город — часть его избирательной кампании к предстоящим в 2021 году выборам в очередной созыв. Но какая разница, если поднята такая важная проблема и есть хотя бы призрачный шанс её решения?

Николаев в 40-минутном фильме рассказывает про то, как живёт город, построенный посреди заражённой радиацией промплощадки по добыче золота. Город, в котором радиактивно всё вокруг — вода, дома, воздух. Город, в котором вероятность того, что ребёнок не родится в принципе или родится, но с умственными отклонениями, в разы выше, чем в остальном крае. Город, про проблему которого уже давно никто не вспоминает даже на региональном уровне и даже перед выборами губернатора. СССР от него нужно было золото, России не нужно ничего.

Глядя на Балей, Харагун и сотни других сёл, посёлков и городков, понимаешь, что государству не нужны не только все они. Ему не нужно, в общем-то, и Забайкалье, за исключением месторождений востребованных сейчас полезных ископаемых. А Чита нужна лишь кучке чиновников, которые на месте осваивают федеральные деньги, не задумываясь масштабно о своём предназначении — делать жизнь людей лучше.

Я понимаю, что таких историй десятки и что сейчас это скорее норма, но как раз от этого жутковато. Это событие трёх-четырёх последних недель, которое раскручивается, словно маховик, сметая жизни людей.

В четверг в редакцию прилетело сообщение от матери 18-летнего студента. Было видно, что она почти в панике. Женщина рассказывала, что в субботу, 31 октября, у сына поднялась температура, два дня была под 38 градусов или около того. В воскресенье температура поднялась выше, в понедельник вызвали скорую. Она написала в редакцию в четверг вечером, скорая к этому времени ещё не приехала. Дважды до этого времени к ним приезжал врач, но ничего толком не менялось.

Помимо температуры, у парня пропали обоняние и вкус, усиливалась одышка.

«Ему с каждым днём всё хуже и хуже. Скорая так и не едет», - написала женщина, что каждый день по много раз звонит спросить, кто же и когда поможет её сыну.

Я позвонила ей поговорить в двенадцатом часу ночи. Примерно в это же время на моё сообщение откликнулся главный внештатный пульмонолог Забайкальского края Сергей Лукьянов, с которым мы не были знакомы и который по всем законам пандемии, рабочего и нерабочего времени и логики общения с незнакомыми людьми должен был спать или не включаться в рабочую переписку. Но он ответил, как-то разом раз в сто увеличив веру в людей.

Опросил, утром написал, что сегодня молодого человека отвезут на компьютерную томографию. В краевой медицинский центр его привезли около 2 часов дня.

«Двухсторонняя пневмония. Признаки ковидной пневмонии», — написала мне мать теперь уже пациента около 7 часов вечера, а в 8 часов выяснилось, что до сих пор в КМЦ: «Температура опять поднялась, никто внимания не обращает. И мне не разрешают его самой увезти, и домой забрать не разрешают».

А теперь внимание: болеющий уже почти неделю человек с температурой около шести часов провёл в медучреждении, чтобы сделать КТ. Не час, что уже было бы диким, не два. Шесть.

Увезли потом, конечно. Но объясните, что должно твориться в здравоохранении, чтобы задыхающегося о пневмонии парня вот так пытали? Чья это ответственность? А на его месте каждый день оказываются сотни забайкальцев, и как будто бы по другую сторону – замученные медики, которых мало и которые тоже болеют.

Забайкалье уже начало хоронить своих врачей, и вот в этих очередях, где люди сидят вплотную друг к другу на парапетах для гробов, а потом в похоронах, где тело заворачивают в пакет и хоронят в закрытых гробах – грохот чего-то такого не сделанного вовремя, что глохнешь.

У кого правда, тот и сильнее.

Акция для медиков «Попутка» стала для Читы чем-то абсолютно новым, разделив как всегда людей на поддержавших и тех, кто против. Суть акции в том, что обычные горожане возят докторов на вызовы, не связанные с коронавирусом и неотложной помощью, на своих автомобилях. И вот за две недели добровольцы выезжали с педиатрами на более 900 вызовов к пациентам. Представляете – 450 вызовов в неделю! С этим коронавирусом мы подзабыли про существование других болезней, а они есть, и врачам, которые с ними борются, нелегко.

В одной из наших новостей главный врач детского клинического медицинского центра Читы Ирина Нардина поблагодарила добровольцев и сказала: «Нам часто говорят: «Вы должны», но крайне редко – «Чем я могу помочь?» И как же она права.

Оттого порыв десятка людей показателен. Вице-премьер правительства Инна Щеглова как-то сказала: «Мы с вами на войне с коронавирусом, на которой, к сожалению, в строю стоят только медики».

И мне кажется, что в строй должны встать все. Надеть маску в троллейбусе – тоже вклад, отложить шумный праздник в большой компании на попозже – огого – какой вклад. Сделать всё, чтобы не нагружать медиков сегодня – это тоже шаг в строй, где эти врачи стоят с весны.

Сейчас кричать про то, что кто-то абстрактный какими-то абстрактными действиями угробил медицину, взялись все. Всё правда, наверное, но пустые удары в воздух. А, между тем, есть двухлетний Мишка, у которого разболелся живот, ждёт врача с утра и никак не может дождаться, потому что врач один на участок добирается по улочкам частного сектора абы как. А тут добровольцы – просто взяли и подвезли. Круто же? Они тоже в строю.

А вот парадным шагом ещё солдаты невидимого фронта — акцию «попутчиков» поддержали дети из волонтёрского отряда «Талисман», которые приготовили для врачей и водителей мыло с антисептиком. Мастерская Ярослава Кубицкого презентовала для пациентов деревянные игрушки ручной работы. Компания «Дезоборона-Чита» и аптечная сеть «Авиценна» обеспечили добровольцев средствами защиты, а депутат гордумы Сергей Корольков – талонами на бензин. Включился в работу и предприниматель Артём Меняйло, который предоставил транспорт для доставки препаратов в поликлиники. И это далеко не все.

И мне начинает казаться, что всё мы можем и всё переживём. Дорогие врачи, вы держитесь там стойко. Мы тут с вами в строю, знайте.

Занявшая месяц назад должность министра культуры Забайкальского края Ирина Левкович назвала приоритетные направления развития отрасли.

«Одной из первоочерёдных задач министерства является обновление материально-технической базы и ремонт зданий учреждений культуры. Этот аспект требует большого внимания, потому что, обладая уникальными ресурсами, мы должны делать качественный продукт, который возможен только при должных условиях и современном оборудовании», - особенность этой цитаты в том, что её можно вложить в уста совершенно любого министра культуры. Да и вообще любого взрослого человека.

Или вот: «Нужно повысить интерес зрителей к интернет-площадкам, к нашему видению онлайн-направлений, которые нацелены на донесение культурно-образовательной информации. Кроме того, для нас важна поддержка наших профессиональных творческих коллективов, которые вносят большой вклад в культуру нашего региона».

С такими откровениями министром культуры могу быть даже я. Или наш журналист Егор Захаров. Или любой другой человек с высшим образованием и тремя прочитанными за месяц книжками.

По словам Левкович, в 2021 году необходимо направить силы «на создание уникальных культурных продуктов, которые были бы интересны большому количеству граждан». Планируется «развивать проекты в современном формате, которые стали бы полезными для прогрессивной творческой молодёжи региона».

Мне от всех этих цитат хочется спать. И я думаю, что за бесконечными кадровыми революциями мы окончательно стёрли лицо тем направлениям в работе краевого правительства, в которых нет великих денег, и работа в которых мало интересна так называемым технократам. Эффективным менеджерам. Варягам. И просто любителям побыть рядом с бюджетными деньгами.

Я, надо признаться, никак не могу вспомнить, кто такая Ирина Левкович. Конечно, можно погуглить или найти новость о её назначении в ленте «Чита.Ру», но я не хочу и вряд ли захочу в будущем.

Министра культуры Читинской области Галину Петровну Сыроватку многие не любили, кто-то прямо ненавидел, она совершала глобальные и локальные ошибки, но она была фигурой и в её выступлениях рядом с такой же банальщиной, которую говорит Левкович, можно было найти светлые пятна разума.

Знали в отрасли неоднозначного министра культуры Елену Михайлову. Много спорили про то, как назначили Виктора Колосова, но было сразу понятно, в чём именно он специалист, и какие будут акценты. Ну а Левкович будет развивать проекты в современном формате. Так я и представляю эти проекты в каком-нибудь сельском доме культуры. И ещё я представляю и знаю, что нарисовано в платёжках у сотрудников этих домов культуры.

Мне кажется, что в погоне за деньгами и реализацией нацпроектов часть критично важных для жизни общества направлений или намеренно завалили, или просто подзабыли. Культурой Америку не победишь. Спортивными достижениями выборы не выиграешь. Образованные люди вообще опасны для практически любой власти.

Поэтому министром культуры в Забайкальском крае может быть Левкович. Или Татьяна Цымпилова. Или генерал-лейтенант Андрей Гурулёв. Все они смогут профессионально поддерживать наши профессиональные творческие коллективы, которые вносят большой вклад в культуру нашего региона, восстанавливать материально-техническую базу и повышать интерес жителей к интернет-площадкам.

На этой неделе в забайкальском инфопространстве вновь всколыхнулась тема штрафов за навоз. Тема, надо сказать старая — закон, относящий отходы жизнедеятельности животных к опасным, был принят ещё в 2014 году. Но до нашей глубинки дошёл, очевидно, только сейчас.

Впрочем, весной на него обращала внимание и вполне себе официальная «Парламентская газета», изумлявшаяся требованиями о лицензировании сбора навоза.

«Это привело к пикантным казусам — например, на коровьи или птичьи экскременты теперь надо оформлять паспорт, а для их транспортировки получать разрешение как на перевозку опасного груза, который, согласно нормативно-правовым документам, может быть использован, в том числе в террористических целях», - уточняло издание.

В публикации также уточнялось, что штрафы грозили даже за то, что навоз «перекрывает плодородный слой почвы». Понимаете?

Краевое минприроды успокоило забайкальцев тем, что паспорта и прочие документы нужны только для крупных аграриев, что, в общем-то, не устраняет проблемы.

Загибающееся год от года сельское хозяйство в Забайкалье этому будет чрезвычайно радо. Засуха, пожары, нехватка ветеринаров на фоне постоянно обрушивающегося ящура или летроспироза. Теперь вот ещё паспорта и лицензии.