Пофигистка, яжемать, паникерша? Педиатр из Читы — о том, какой должна быть идеальная мама маленького пациента

Татьяну Баранову медицина выбрала сама. Сначала вместо желанных курсов машинистки в школе ей достались курсы медицинских сестер, а потом появилась мечта стать физиком, однако применять законы этой науки пришлось уже при исследованиях крови в качестве врача. Сейчас Татьяна Баранова — педиатр, детский онколог и гематолог, гастроэнтеролог, а еще кандидат медицинских наук и доцент. Мы поговорили с ней о маленьких пациентах, их родителях и о том, как удается совмещать столько специальностей.

— С чего началась ваша дорога в медицину?

— Я родилась в Чите в семье педагогов и никогда не думала о профессии врача. Только в старших классах произошел перелом в моем сознании.

Тогда был УПК — учебно-производственный комбинат. Это 9–10-й класс, все дети туда ходили. Я хотела записаться на машинистку, но не успела, и мне предложили пойти на курсы медсестер. Тогда как раз открылась краевая клиническая больница. Я пришла домой вся расстроенная — говорю: «Всё, не успела на машинистку, предлагают на медсестру, а я не хочу». Бабушка сказала: «Иди, научишься хотя бы уколы делать».

И вот эти два года УПК всё перевернули. Я до сих пор не знаю, что это было. То ли настолько было захватывающе, то ли дело в педагоге, но когда нас в школе стали спрашивать, кто куда хочет поступать, я сказала, что в мединститут. Учителя были удивлены, от меня такого никто не ожидал, всегда моими любимыми предметами в школе были математика и физика.

Я поступила в мединститут на педиатрический факультет, шесть лет отучилась и потом пошла в ординатуру по специальности «педиатрия». Сложилось так, что я пришла на кафедру, которой заведовала кандидат медицинских наук (к. м. н.), доцент Ольга Георгиевна Максимова. А она — гематолог. В медакадемии всегда работали преподаватели, которые не только знания давали. Они саму душу настраивали, прививали именно любовь к медицине.

Ольга Георгиевна всегда интересно рассказывала о гематологии. И я оказалась у нее на кафедре. Тогда было отделение гастроэнтерологии и гематологии. Это просто моя судьба, наверное. И я захотела работать в гематологии, стала учиться. Это было предрешено — спустя годы я нашла ту тетрадь по УПК. И что вы думаете? Тогда я в ней написала уже, что хочу быть гематологом.

— Многие врачи выбирают лечить взрослых, потому что боятся детского плача, боли. Вы не сомневались?

— Никогда. Я всегда хотела лечить детей. Только педиатрия. Про неонатологию не думала, но про детей — всегда. Учителя были потрясающие, отличная практика всегда в медакадемии.

У нас был такой отряд — «Искатель», им руководил к. м. н., доцент Борис Николаевич Ерофеев. Мы выезжали в районы области с преподавателями — врачами разных специальностей — в командировки. Работали там помощниками врачей. Екатерина Михайловна Василенок (врач-инфекционист высшей категории, внештатный детский инфекционист Читинской области. — Прим. ред.) учила всему, что умела сама — работать с детьми, родителями. Детей лечить я не боялась. Вообще, материнство — это не просто чудо, это смысл жизни, зарождение жизни: из двух клеток появляется целый человек. Без детей как? Никуда без детей.

— А про материальное не думали, про то, как будет работа оплачиваться?

— Нас воспитывали по-другому. Семья у меня была правильная. Родители — педагоги. Какие там мысли о выгоде? Думали о том, что надо сострадать, помогать людям. Других мыслей никогда не было. Никогда я не думала, что медицина — способ заработать очень большие деньги.

— Что было дальше?

— Ординатура продолжалась дольше, чем у других, — родились дети. После выхода из декретного отпуска и окончания ординатуры по педиатрии пришла работать в отделение гематологии и детской онкологии областной детской клинической больницы. Заведовала отделением Егорова Ольга Николаевна, а нашим учителем-практиком, которой я благодарна по сей день, была Муравьева Маргарита Алексеевна. Я очень многому у нее научилась. Специализацию по детской онкологии проходила на базе онкоцентра в Москве.

— Помните пациентов, которые выздоровели после онкологии? Когда вы поняли, что врач меняет жизнь одного человека и всей его семьи?

— За 30 лет практики столько было детей! Помню одного паренька, которого успешно вылечили от рака. Прошло 5 лет, и я случайно его встретила в отделении, но не узнала: это был уже высокий красивый юноша, широкие плечи, настоящий богатырь. Я поняла, что это он, когда увидела его маму. Сейчас вот вспомнила, снова голос дрогнул. Знаете, что удивительно? Многие дети, которые лечились от онкологии, в будущем стали врачами и пришли ко мне уже в качестве студентов. Я учила, выпускала. Многие стали успешными докторами.

— Какая специальность для вас любимая?

— Гематология. Не надо думать, что это сразу серьезное заболевание. Гематология — это лимфадениты, анемии, тромбоцитопатии и прочее. В Забайкалье достаточно пациентов с такими заболеваниями. Ко мне обращаются, например, если долго не могут вылечить анемию. Или врачи на участке подозревают наследственные анемии. Сейчас после коронавирусной инфекции у детей очень много нарушений со стороны крови. Участковые педиатры сталкиваются и не могут разобраться. И тоже отправляют детей на консультацию к гематологу.

— Кровь — это же отдельный мир! И, наверное, это даже близко к физике, о которой вы мечтали?

— Кровь меня увлекает своим разнообразием, когда изучаешь системы соотношения клеток. Это на рубеже физиологии и патофизиологии. Там очень много всего: и физика, и биофизика, всё присутствует. Не просто так я в эту науку пришла.

— Вы видите самых разных мам. Есть спокойные, бывают пофигистки и паникерши. Как вообще связаны настрой мамы и здоровье ребенка?

— Нет такого понятия, как «мама-пофигистка», потому что настоящая мать — всегда беспокойная. И это абсолютно нормально. А вот что не нормально, так это не интересоваться ребенком. Часто ребенок на что-то жалуется, но мамы отмахиваются. Пожалуйста, обращайте внимание на своих детей, разговаривайте с ними. Иногда родители думают, что ребенок врет, выдумывает. И немного поздно потом бывает, к сожалению.

И еще — если врач назначает терапию, то нужно следовать его рекомендациям и действовать строго по схеме. Не нравится что-то? Не бойтесь спорить с врачом и договариваться. Не уносите невыясненные вопросы из кабинета врача. Уточните всё на месте, чтобы не пользоваться потом сайтами для «яжематерей».

— Вы работали в государственной и частной медицине. Есть ли разница в том числе в оказании услуг?

— В государственной медицине я работала несколько лет, в стационаре. Мой стаж связан в основном с медакадемией. И я прием вела либо в стационаре, либо в поликлинике ЧГМА. В частную клинику приходят, когда не могут найти нужного специалиста в бесплатной больнице. Подход к лечению ничем не отличается. Просто это удобнее для пациентов.

— Как вы оцениваете в целом состояние здоровья детей в нашем регионе?

— Здоровье детей разное, как и по всей стране. Родители в основной массе очень заботливые. Мама всегда волнуется и, когда приходит на прием, то ждет помощи от врача, например, «мой ребенок ничего не ест и худеет» или «бабушки говорят, что он очень худой». Это разные вещи — иногда приходится объяснять, что все с малышом хорошо и его вес соответствует возрасту.

Бывают случаи, когда мама обходит очень много специалистов и не находит ответы на свои вопросы, а у ребенка действительно обнаруживается серьезная патология.

— С чем чаще всего обращаются дети?

— Дети старшего возраста — с болями в животе. Их провоцирует неправильное питание: колы, чипсы, бургеры. А также с нарушениями осанки, сильными головными болями, головокружениями, вызванными постоянным использованием гаджетов. Вот сколько всего сразу приносит любовь к планшету, телефону и компьютеру. Минимизируйте время своего чада за этими устройствами — и его здоровье быстро изменится к лучшему.

Еще обращаются дети с синяками, носовыми кровотечениями, родинками. Часто бывают дети с патологией органов дыхания. Малыши, как правило, приходят с аллергическими реакциями и плохим аппетитом, срыгиваниями, нарушением пищеварения.

— Со временем врач не становится равнодушным, когда уже многое видел, ничего не трогает?

— Нет, врач таким не может быть. Медицина — это не только знания и постоянная учеба, но и сострадание. Во время работы ты можешь что-то посмотреть, уточнить, разузнать. Но сострадание ты нигде не возьмешь, а значит не сможешь работать так, как нужно. Я сталкивалась с такими врачами, мне было с ними сложно работать. Я сейчас не говорю о том, что врач должен ходить и сюсюкать с пациентами, кудахтать. Он должен понимать, что пациент — это человек со своими страхами. Любой больной человек боится прогнозов, будущего. Это надо понимать. Я всегда говорила об этом своим студентам.

— Как вас благодарят пациенты?

— Добрым словом. Это очень важно. Дети дарят рисунки, могут обнять. Детские подарки самые главные и самые приятные. Всё храню.