«Оперировал замороженных человечков». Хирург Сергеев вернулся из Новосибирска, чтобы развивать медицину в Забайкалье

Хирург Сергей Сергеев работал в ведущих медучреждениях Новосибирска, получал хорошие деньги, испытывал самые передовые методики сердечно-сосудистой хирургии, а потом решил вернуться в родное Забайкалье. Сегодня 31-летний врач лечит пациентов в Краевой клинической больнице (ККБ). Сергеев рассказал нам, чем была удивительна его практика в новосибирском медицинском центре имени Мешалкина и почему он вернулся.

— Как вы оказались в Новосибирске?

— После окончания читинской медакадемии был выбор, где пройти ординатуру. Сначала здесь я окончил ординатуру по общей хирургии, потом решил уйти в кардиохирургию, она заинтересовала меня своей сложностью. Привлек Новосибирск, ведь в центр имени Мешалкина (Национальный медицинский исследовательский центр имени академика Е. Н. Мешалкина, одно из крупнейших многопрофильных научных, клинических и образовательных учреждений специализированной медицинской помощи. — Прим. ред.) едут пациенты со всей страны, он уникален. Там я учился и работал два года — с 2019-го по 2021-й. Это был золотой опыт. Там делают самые иногда немыслимые операции на сердце и сосудах. Это стоило увидеть.

— Что вас больше всего там впечатлило?

— Сейчас это современный и уже многопрофильный центр не только в отношении кардиохирургии. Там хирург не занимается бумажной работой, он только оперирует. Все истории болезни ведет терапевт, бумаги тоже заполняет он. У нас же в Забайкалье хирург занимается всем. По этой причине я дома бываю только очень поздно вечером, даже в выходные дни.

— А если говорить о методиках лечения?

— В Новосибирске лечат людей, в том числе детей, с крайне тяжелыми патологиями, другие центры нашей страны таких пациентов просто не берут. Меня больше всего поразили объемы операций. А самое удивительное, что там делают операции на охлажденном теле человека.

— Что это значит?

— Если простым языком — когда прикасаешься к такому пациенту, он очень холодный, frozen human — замороженный человечек (смеется). Тело охлаждают полностью, до 20 градусов, кровообращение останавливается, тогда можно делать операцию на аорте, легочной артерии, в это время идет поддержка кровообращения. Именно 20 градусов — допустимая температура, ниже уже нельзя. При 14 градусах человек уже не жилец.

— Детей так же оперируют?

— Детей особенно. Там же еще более сложные случаи. Пороков сердца, к примеру, не бывает одинаковых, каждый — особенный.

— Каков возраст детей, в операциях которых вы принимали участие?

— Самые маленькие, весом 700 граммов, недоношенные. Были братья-близнецы со сложным диагнозом. И вообще малыши первых 2–3 дней жизни.

— Оперировать крох страшно?

— Любая жизнь — жизнь, несколько минут ей или 80 лет, ценность одинакова. Ты же узнаёшь многое о своих пациентах: знакомишься, общаешься, пропускаешь их историю через свое сердце.

— Почему вы вернулись в Читу?

— В Новосибирске я мог остаться, хотел поступить в аспирантуру. Но принял решение вернуться на родину, помогать землякам. Я знаю, что очень много хороших врачей уезжает из Забайкалья. С сердечно-сосудистыми хирургами особенный дефицит. Я хочу развивать медицину у нас.

— Что бы вы хотели перенять для медицины Забайкалья?

— Вы знаете, мы никогда не будем как они. У нас не такое мощное финансирование. Тем более там город-миллионник. Хорошо, если бы у нас всё было: деньги, оборудование, расходные материалы бесперебойно. А вот что у нас точно есть, так это силы, задор и огромное желание работать.

— А что всё-таки осуществимо?

— У нас есть определенные планы и цели работы. Варикозами мы уже занимаемся редко, больше какие-то сложные, крупные операции. Если говорить о варикозе, то стремимся с ним справляться лазером, сжигать изнутри, без рисков развития осложнений. Вся больница — как большая паутина, мы контактируем со всеми врачами и отделениями. Мы из отделения, где лежат люди с инсультом, забираем пациентов и оперируем им сонные артерии, убираем бляшки, делаем профилактику, продлеваем жизни, спасаем жизни. В идеале хотелось бы увеличить число операций на открытом сердце при ишемической болезни, разнообразных его пороках.

Еще в нашем регионе нужно наконец заняться трансплантацией органов. Это позволило бы продлить жизнь людям с терминальными заболеваниями внутренних органов. К примеру, человек получил огнестрельное ранение в голову, которое для него фатально, но ведь его органы, только представьте, могут спасти жизни четырех человек. Это архиважно для нашего Забайкальского края, и это нужно донести до руководства Министерства здравоохранения региона, это должен знать наш губернатор. Трансплантация органов, пересадка позволит и врачам развиваться в своей профессии.

Вижу большое будущее и за развитием гибридной хирургии. Это возможность проводить операции в виде стентирования крупных артерий и открытого вмешательства, уменьшая тем самым хирургическую травму пациента.

— Сейчас в Чите вы проводите еще и транскатетерный тромболизис. Что это такое, если доступным языком?

— Да, для нашего региона это новшество. Последний год мы выполняем процедуру при тромбоэмболии. В рентген-операционной человеку вводится тромболитик через специальные катетеры в легочные артерии, и тромбы растворяются. Это очень эффективная мини-операция. Мы ее делаем с 2022 года. Мы развиваемся параллельно с нашими рентген-хирургами.

— А еще какие есть успехи?

— В 2023 году мы сделали в Краевой клинической больнице больше всего операций на сонной артерии — около 140. Это рекорд последних лет! И всё это силами пятерых врачей, сердечно-сосудистых хирургов. Две сонные артерии питают головной мозг. В них в течение жизни формируются атеросклеротические бляшки. Они имеют свойство отрываться и улетать в мозг, вызывая инсульты. Это может сделать человека инвалидом. Вы знаете, что чаще всего люди погибают от болезней системы кровообращения? 46% по стране, даже онкология на втором месте.

— Кто у вас кумиры в нашей местной медицине?

— Таких врачей двое. Это мои старшие учителя — Григорий Геннадьевич Сизов (сердечно-сосудистый хирург из ККБ. — Прим. ред.) и Максим Константинович Басловяк (заведующий отделением кардиохирургии ККБ. — Прим. ред.). А еще торакальный хирург Вадим Юрьевич Соловьев (работает в хирургическом отделении ККБ. — Прим. ред.). Нашему региону повезло, что они здесь живут и оперируют.

— У вас вообще уникальное отделение?

— Это точно, здесь лечат пациентов с сосудистой патологией, патологией сердца, есть у нас даже врачи-аритмологи, они устанавливают кардиостимуляторы.

— Вы общаетесь с пациентами после операции? Отслеживаете их судьбу?

— Я даю свой личный номер телефона и готов к их звонкам даже ночью. Особенно, если пациенты после очень сложной операции. Важно знать, что у них всё хорошо. И, к счастью, они звонят, чтобы поздравить с праздником или просто сказать спасибо (улыбается).

— У вас на шее крестик. Как уживаются вместе медицина с ее точными расчетами и православная вера?

— Я считаю, что есть высшие силы, помогающие врачу и пациенту. Но и руки врача имеют огромное значение, не только хирурга, но и врача-анестезиолога. Вообще важна команда. У нас это называется heart team — сердечная команда, это все, кто занимается пациентом. К примеру, для операции на сердце нужны три хирурга, два анестезиолога, около 10 операционных сестер.

— Недавно наш земляк Евгений Бывалин провел операцию на открытом сердце в условиях СВО (текст о нем выходил на «Чита.Ру». — Прим. ред.). Вы читали про это?

— Да, это круто, очень здорово, ведь он провел операцию один, с ним рядом была только одна операционная медсестра. Ранение сердца — крайне сложная операция. Однажды мне тоже доводилось оперировать такого пациента, но я был в условиях стационара. Поэтому Евгений Бывалин — гордость нашего края.

— Вы довольны своей профессией, но довольны ли оплатой труда?

— Хотелось бы, чтобы она была больше. Мы практически живем здесь. Хирурги же отличаются от бухгалтеров, разница в ответственности огромная.

— Многие говорят, что медицина в больших городах очень коррумпирована. А в нашем крае есть такое?

— Коррумпировано там даже образование, не только медицина, мне пришлось много поездить и увидеть многое. В нашем Забайкалье такого нет. Вспомнить хотя бы медакадемию: никакой взятки там никогда не взяли со студента. У нас другой менталитет, люди проще, переживают за свой край. Поэтому и важно достойно оплачивать труд врачей здесь, чтобы они не уезжали. В Новосибирске моя зарплата была выше в полтора раза.

— Если выходные всё же случаются, то как их проводите?

— Читаю. Правда, не детективы, а медицинскую литературу. Но недавно поддался всеобщему ажиотажу и посмотрел «Слово пацана» (18+) (смеется).