Сегодня мы публикуем интервью с профессором МГУ, специалистом в области социально-экономического развития регионов, социальной и политической географии Натальей Зубаревич, с которой в преддверии семинара Московской школы политических исследований в Чите на протяжении нескольких часов, ИА «Чита.Ру» беседовало о cпецифике Забайкальского края, почему не будет Удокана, что могут, а что не могут сделать краевые власти, а также о том, как повести себя депутатскому меньшинству в заксобрании при рассмотрении величины муниципального фильтра для края.
- Какие задачи, политические, социально-экономические, стоят перед Забайкальским краем?
- По поводу экономики - тяжело быть современным центром в депрессивном регионе. И это бич Читы, её проблема очень серьёзная. Читинская область раньше, Забайкальский край сейчас - это всё регионы, в которых условия для развития, скажем мягко, очень сильно ограничены. И географическим положением, это всё-таки дальняя внутренняя периферия страны, и отсутствием той модели, которая есть в других регионах Сибири с ресурсной экономикой, потому что здесь нет таких мощных запасов ископаемых. И тем, что регион даже в советское время не имел больших инвестпроектов, которые бы притягивали мигрантов. Это было место, где царствовали РЖД и военные. Скажем, это не лучший стартовый ресурс для того, чтобы территория трансформировалась в рыночную конкурентоспособную. И если бы у вас здесь был другой тип взаимодействия с Китаем, шансы были бы больше. Как и вся страна, Забайкалье вывозит ресурсы – на этой модели ускорить развитие в сторону модернизации довольно сложно.
Чита – это, всё-таки, часть «первой России», к которой относятся крупные города, где достаточно высока доля образованных квалифицированных людей. В «первой России» рождается дух модерного современного общества, где человек более ответственен, более самостоятелен. Чита - это хвост «первой России», та промежуточная часть, которую можно отнести к России крупных городов, но с большими оговорками. Потому что здесь просто не хватает концентрации населения. Чита — часть первой крупногородской России, но сильно обескровленная слабостью окружающей территории.
Расслабьтесь с Удоканом
- Что касается развития сырьевого сектора в крае, всё то, что на словах и в планах - денег не даёт, разговоров об этом больше, чем реальной реализации. На юго-востоке Забайкалья — дорогие по освоению, тяжёлые месторождения, которые очень жёстко привязаны к глобальной конъюктуре цен на тот или иной вид сырья. Сейчас цены просели на мировом рынке. Никель стоит мало, медь стоит мало. Энтузиазма у ресурсодобывающих компаний вкладываться во всё это - не так много.
Сырьевой сектор даёт мультипликативный эффект в двух случаях: в первом случае, если это нефть и газ, потому что в неё сейчас почти без оглядки вкладываются, за исключением шельфовых месторождений севера России, где чудовищные условия. И второй мультипликат – если приходит западная компания. Западники устанавливают совершенно другую систему бизнес-отношений – гораздо более прозрачную, гораздо более законопослушную. Они создают стандарт – там есть и гендерные правила, и техника безопасности соблюдается. То есть, извините, это тупой цивилизующий эффект. Я вам скажу сейчас жёсткую вещь, что до тех пор, пока Россия не откроется, не перестанет сидеть, как собака на сене, на том же Удокане, потому что сам не «ам» и другим не дам, а у самих сил не хватает... Пока Россия не поймёт, что ресурсы – это богатство, но если использовать их так, как мы используем сейчас, это даёт только ренту, развращающую государственные институты. Сибири и Дальнему Востоку раньше или позже придётся открываться в глобальный мир по своей ресурсной базе, потому что у российского государства просто нет денег. Все это прекрасно понимают. Реальности бюджета таковы, что он просто скоро лопнет, если будет продолжаться также. Вот тот пример Сахалина, который хают все. Хают, потому что до 2007 года «Газпром» не рулил этими деньгами, а теперь он начал рулить ими. Но вот то, что было сделано на Сахалине: это суперхайтековские морские буровые платформы и суперхайтековский газоперерабатываюший завод, и очень приличный рост, примерно двухкратный за пять лет доходов бюджета Сахалина, при том, что в должной мере не заработали платежи. И колоссальный эффект от обучения россиян на работе на квалифицированных производствах говорит нам о том, что если мы будем сидеть сами на своих ресурсах, надеяться, что освоим - придут «Газпром», «Роснефть», выкачают всё, оставят нам пять копеек прибыли за нефтесодержащую жидкость, потому что трансфертные цены никто не отменял, - зато будет она наша, российская. Шельф северный мы осваивали с середины 90-х годов – скоро 20 лет. Результат – ноль. И поэтому придётся вступать в альянсы, учиться западной корпоративной культуре, быть более прозрачными, одновременно понимая, что глобальные компании – не белые и пушистые зайчики, это тоже бизнес достаточно жёсткий, с ним надо уметь договариваться.
Просто я не верю, что у господина Усманова, в обнимку с господином Якуниным, найдутся деньги на освоение Удокана. Пока была пиковая цена на нефть, они лицензию взяли. Ну, это будет жёсткий бизнес-просчёт, закладка рисков с некими гарантиями со стороны региона и государства. Надо понимать, что альянс господина Усманова и Якунина не позволит сделать Удокан Удоканом. Хотя, честно говоря, я не понимаю, насколько сейчас актуален этот проект.
«Научите меня жить, а не помогайте материально»
- Могут ли для решения проблем региона чего-нибудь сделать на краевом уровне местные власти?
- Очень трудно. Хотя уровень дотационности Забайкальского края, в общем, не самый высокий, если доля трансфертных доходов чуть меньше 40% в 2011 году. Есть много регионов более дотационных. Край никогда особо не баловали высокими трансфертами, и собственные доходы его малы. Поэтому Забайкальский край сейчас стоит на первом месте в России по социальному расходованию бюджета. Доля социальных расходов – а это здравоохранение, образование, соцполитика, культура, физкультура и спорт – достигает 70%. Просто денег очень мало и то, что есть, всё уходит на социалку. На развитие остаётся очень мало, а если сюда добавить ещё то, что у вас очень маленькие инвестиционные бюджетные ресурсы - вывод становится простой. Хоть и говорят «Не учите меня жить, а лучше помогите материально», для Забайкальского края всё равно наоборот. Это вопрос улучшения институтов, ведения бизнеса – меньшего давления, меньших барьеров государства. Но в стране, где всё не так, сделать такой оазис, в котором всё будет как-то более или менее правильно, практически невозможно. Всё равно, основные контролирующие органы в крае – это федеральные органы. Санэпидемстанция, таможня, пожарная охрана... Все эти шикарные места отъёма денежных знаков находятся в федеральном подчинении, и, соответственно, правила игры задаются федералами. Поэтому представить себе белую и пушистую администрацию края и муниципалитетов, а вокруг вот это всё, как оно есть - ну это такой когнитивный диссонанс. Поэтому иллюзий никаких быть не должно. Лёгких ресурсов и возможностей для изменений нет.
Есть для России два способа: либо кризис и общее ослабление центральной власти, либо всё-таки включение здравого смысла и понимание, что только так и надо делать. Но в кризис я верю больше, чем во включение здравого смысла. Начнутся некоторые процессы децентрализации – они неизбежны. Они всё равно будут идти, сейчас их как-то забалтывают, но они неизбежны, потому что федеральный бюджет не выдержит тех обязательств, которые он взял. Он всё равно будет их перекладывать на регионы, потому что он должен всегда оставаться «святым», а тяжёлые дела, связанные с экономией, должны делать чужие руки регионов, муниципалитетов. У нас это правило, у нас так политика устроена. Всё равно децентрализация в каких-то форматах будет. И в условиях этой децентализации краю лучше не станет. Это надо понимать.
Потом, это много - дотационные 40%. Но у края будет больше возможностей рулить инстититутами, правилами игры. Если даже сейчас произойдёт то, что запланировано комиссией Козака (вице-премьера правительства Дмитрия Козака) - передача регионам части полномочий федеральных контролирующих органов и чиновников, это уже поможет региону снизить отчасти те барьеры, которые существуют. Часть надзора, часть контролирующих функций, и это уже шанс уменьшить эту «удавку». Потому что жуть-то состоит не в том, что нужна децентрализация, прежде всего нужно дерегулирование. У нас каждый чих прописан, шаг вправо, шаг влево – расстрел и прокурорская проверка. Поэтому зарегулированность российской экономики чудовищная. Противоречия в этих правилах таковы, что не попасть в виновники практически невозможно. Вот это самое главное, что нужно изменить. Но это изменить невозможно до тех пор, пока такое попадание в виновники не является очень выгодным для тех людей, с которыми вы придёте договариваться. Вот это система.
«Губернаторские выборы — это так страшно...»
- У нас в крае сейчас актуален вопрос по поводу муниципального фильтра. Пока официально до 27 июня, заседания заксобрания, не решено, какой фильтр будет установлен кандидатам в губернаторы. Сначала было 10%, затем через четыре дня избирком уменьшил его до 8%. Как расценивать эту позицию?
- Опять никто не готов, ну что такое. Всё это игры слонов на поляне. Я участвовала в написании «Стратегии-2020». И есть раздел там, который звучит, как песня, называется «Реальный федерализм и местное самоуправление». Вот мы об этом реальном федерализме написали очень простую вещь: необходимы нормальные честные выборы в муниципалитетах, отказ от системы сити-менеджмента и переход к прямым выборам с полным пониманием издержек процесса. В крупных городах это будет реальная конкуренция групп влияния, и там жёсткую монополию будет установить трудно. Но в сельской территории, в каких-нибудь кущёвках, во власть, действительно, могут прийти люди, тесно связанные с криминалом. И этот этап придётся пережить, потому что, самое главное, – освободить муниципальную энергию в крупных городах, без этого реально ничего не поменяется. Шаг второй: это реальные и честные выборы губернатора, потому что, если вы в Кремле не идиоты, вы должны понимать, что на кого-то придётся показывать пальцем, когда в стране будет окончательно хуже, а это будет. А сейчас мы, видимо, входим в штопор второго кризиса.
Нас услышали очень специфическим образом. То есть ясно, что эту вертикаль до плинтуса уже перестали строить, поняли. Но всё равно с честными выборами – там проблема. А губернаторские выборы – это так страшно, что обставили всё это немыслимым количеством фильтров. Хотя все понимают, что назначенческая стратегия тупиковая. Это понял уже последний дурак. Но очень боятся они дать волю народу.
Муниципальные выборы всё равно раньше или позже будут выдавать не стопроцентно лояльные региону фигуры, а в альтернативе, простите меня, очень договороспособные фигуры с чётким тарифом на договор. В любом регионе может быть конфликт элит, уже есть практически везде, за исключением типа тулеевской Кемеровской области, где просто всё закатано в асфальт, и сверху стоят часовые с переносными зенитно-ракетными комплексами. Но таких мало. В остальных регионах заработают сложные системы, когда будут продавливать своих кандидатов разные группы элит, и запрет типа «не моги» будет нарушаться, потому что мир гораздо сложнее, чем это кажется Кремлю. Вот первый раз эти 8% может быть как-то сработают, пока люди боятся. А скоро они бояться перестанут по той простой причине, что выборы открывают реальный карьерный путь снизу. Потому что вы уже гораздо меньше зависите от кремлёвской жёсткой линии: «Этому дать, этому не дать». Выборы – открывают путь к увеличению самостоятельности региональных элит. У них просто появляется голос. Даже самый лояльный губернатор, выбранный населением, имеет уже совершенно другую статусную позицию. Да, он будет бегать по кабинетам, будет выбивать деньги, ходить в Кремль «на поклон», но у него всё равно за спиной будет другой статус – его не назначали, его выбрали. Другое дело, что у тех, кто сидит, «обвешанный трансфертами», конечно, руки сильно связаны. Но и, как вы помните, в 90-е годы и трансферты были, и тем не менее, губернаторы играли свою игру. К этому надо возвращаться, это нормально. Только так создаётся система баланса, система сдержек и противовесов, которая не позволяет продавливать чисто федеральные интересы. Немалая часть этих федеральных интересов противоречит интересам субъекта федерации. Соответственно, надо садиться и договариваться. Но культура компромисса в период вертикализации в России в отношении власти и регионов была очень сильно подточена. Компромисс мог быть с Шаймиевым, с Матвиенко. А с Забайкальским краем компромисса быть не могло. Это вес – политический, экономический. В перспективе должны создаваться региональные коалиции, и это не сепаратизм. Это глобальные горизонтальные коалиции территорий, у которых есть общий и вполне осознаваемый интерес, которые объединяются, как в своё время ассоциация «Сибирское соглашение», и пытаются в публичном политическом поле, использовать конституционные инструменты в своих интересах.
«Поменять чудовищный институциональный дизайн»
- Одной из ваших идей было создание клуба прогрессивных губернаторов, зачем?
- Я говорила, что когда начнётся система выборов, а она раньше ли позже будет более или менее полноценной, результаты будут самыми разными. Все эксперты-регионалисты понимают, что картина станет гораздо более мозаичной. Где-то будет ханство, где-то будет автократические закрытые режимы, где-то появятся территории, где к власти придут более вменяемые элиты с некой мерой ответственности, с пониманием, что на внуков запас есть, надо и о людях подумать. Это как в том анекдоте, когда собирает губернатор подчинённых и говорит им: «Ну что, рудники то у вас у всех есть? - Есть. Земли вы получили, да? - Да. Теперь и о людях надо подумать. - Ну да, сотня-другая крепостных бы не помешала». Вот этот чудный анекдот очень отражает российскую ментальность. Тем не менее, появятся довольно быстро десяток-два регионов, я тут не оптимист, где будет идти более модерная, современная политика развития и поддержки.
Другое дело, что сейчас оснований для неё нет. То качество элит, которое мы имеем в регионах, чаще всего печальное. Долго запудривать головы или запугивать можно ограниченную часть людей. Всех можно запугивать долго только ограниченное время. Но всех бесконечно запугивать невозможно. Общественная система такова, что она будет порождать другой тип элит. Это, скорее всего, бизнесовая элита, которой этот бардак очень сильно надоел. То, что должно было случиться в 2007 году на цикле выборов губернаторов, и всё это прогнозировали, что к власти начнёт приходить поколение молодой бизнес-элиты. Ни белых, ни пушистых, это всё «молодые волки», но у них уже другой баланс – они уже понимают, что вот здесь, как на предприятии: ты не можешь оставить людей без зарплаты, ты должен соблюдать какой-то баланс. И они бы пришли, в разных регионах по–разному. И смена элит уже бы произошла, к управлению пришли бы прагматики, понимающие и умеющие считать бизнес-интересы, которые не будут воровать с оборота, они будут брать с прибыли. Долго будет, тяжело, но именно этот инструмент - выборы через процедуру становления людей гражданами, медленную и тяжёлую, даёт свет в конце тоннеля. Другого инструмента, кроме как децентрализации в сочетании с выборами, который мог бы поменять тот чудовищный институциональный дизайн, который мы имеем в России, я не вижу. Можете с этим спорить. Но во всяком, случае, на всех мероприятиях, которые мы проводим в Москве не только регионалисты, макроэкономисты говорят то же самое. Что поскольку в центре перекрыт кислород полностью, хотя хватка и ослабевает, замена плохих институтов на лучшие не происходит. На смену одним дурным тут же производится другие. Как бы культурно сказать, в условиях турбулентности, каждое следующее решение власти плодит хаос, потому что новое решение власти – реакция на то, что у нее не получается. Как правило, это решение усугубляет ситуацию. Закон о митингах, вот эти очень странные сейчас экономические решения, например, приход китайцев в Дагестан на строительство приморского курортного кластера. Все просто с живым интересом сейчас поедут смотреть, как это строительство будет получаться. То есть вместо того, чтобы разобраться в ситуации и пытаться работать с местными группами, власть скрещивает разные группы интересов.
Сопротивляться до последнего
- У нас выборы губернатора в следующем году. В сентябре единый день голосования. Но в марте заканчиваются полномочия нынешнего губернатора, и, наверное, будет исполняющий обязанности губернатора. Может быть, у нас не 5% фильтр, потому что в крае так скоро пройдут выборы?
- Скорее всего, да. Это всё страх. Не умеют работать уже, отвыкли. В 90-е годы, вообщем, справлялись как-то. Не всегда было замечательно, но кувалдой уже хватит работать.
- В разных регионах разные причины величин принятых фильтров. В Ярославле, Москве из-за протестности фильтры - 5, 6%.
- А вы верите в принципиальную разницу между 6% фильтра и 8%, если по-честному?
- Ну 8% больше половины, ближе к 10%.
- Это в рамках статистической погрешности. Расслабьтесь.
- То есть, предлагаете 27 июня депутатам голосовать за 8% тут?
- Нет, голосовать за 5%. Сопротивляться надо всегда. Не принимать, как похоронное известие, сообщение, что принято 8%. Шило на мыло.
- Надо аплодировать, кричать «ура», что вместо 10% уже 8?
- Попробовать спустить на 6%, внести в заксобрание альтернативное предложение. Мэр Москвы Собянин внёс 7% в Мосгордуму, когда избирком сказал 10%. Он захотел быть популистом. То, о чём вы спрашиваете, это тактические политбои, я пытаюсь отвечать в рамках более длинных эволюционных процессов. А в тактических политбоях есть одно дежурное правило: сопротивляться до последнего. Иначе, ты просто теряешь плацдарм. И потом, нужно находить разумный компромисс.
Тормоз для завравшихся губернаторов
- Как вы считаете, правильно, когда губернатор местный или когда губернатор «варяг»?
- Я считаю, что это решение, которое принимается населением при свободном волеизъявлении. Дело в том, что возможны случаи приглашения «варяга». Если этот человек вызывает доверие населения, то оно это доверие оказывает. Я вообще не считаю, что ценз – это обязательное условие. И абсолютно уверена, что никакие политтехнологи не могут продавить чужака, если этот чужак не вызывает доверие людей. Потому что в Алтайском крае, когда выбирали абсолютно профнепригодного к управлению эстрадного артиста (Михаила Евдокимова), он всё-таки был уроженцем этого края. Он был из той культуры, которая очень популярна в народе, и ему доверяли.
У нас власть думает, что население – это такие дети малые, которые задурят. Да, возможно, что это так. То есть все шишки придётся набить, особенно на муниципальных выборах. Мы должны просто понимать, что на этот раз, я скажу очень горькую вещь, российская демократия будет заработана кровью и потом. Вот как она свалилась в 91-ом году, и плодами её так и не смогли воспользоваться, всё что на халяву свалилось – всё, как вы знаете, быстро растрачивается. И сейчас шаг за шагом, дико медленно с большими издержками будем идти к формированию реального низового самоуправления, очень долго, и к реальной сменяемости элит на уровне регионов и к поиску каких-то новых инструментов.
Потому что тормозом для завравшегося губернатора является простая вещь. Если за главой региона стоит корпоративный интерес, и в регионе есть ещё две-три элитных группы с ресурсом, которые, раскрутив следующие выборы, снесут старый клан интересов и поставят своего, но зарываться они уже будут при этом на 10 копеек меньше. Потому что те, кто другие, скоординировавшись, снесут их в следующий раз так же. И, значит, договариваться надо. Значит, попилка будет идти, во-первых, уже не в таких объёмах, и во вторых, уже по более компромиссным правилам. А если ещё есть медиа, которые говорят, и если есть ещё гражданская активность, когда мамочки с детьми выходят и говорят что детские пособия у них такие, а у вас такое – вот только так рождается гражданское общество. Но не бывает по-другому. С неба в России ничего не упадёт. Доброго царя в России не будет. Попрём низом, как говорил один товарищ, как рабы на галерах, долго, нудно и тяжело.
- А если нет других кланов в регионе?
- Так не бывает, они рождаются. У разных групп, даже по бизнесу, интересы разные. Внутренние противоречия есть даже в любом самом экономически слаборазвитом районе. Если даже нет таких противоречий в бизнесе, то есть противоречие «А как бы лучше попилить бюджетные деньги», и там группы интересов тоже разные.
Избраны будут те губернаторы, которые популярны, а они есть. Это стопроцентно Савченко в Белгородской области, кемеровский Тулеев. Переизберут в Тюменской области губернатора – там сочетание популярности и где уже «вытоптано», так это там. Там всё закатано в асфальт – ни оппозиции, ни единого голоса медиа, там просто режим полицейского государства. Установил его ещё лично Сергей Собянин, бывший губернатор Тюменской области, а коллеги и последователи поддерживают. Тюмень, по сути, единственный городской центр среди обилия деревень. Люблю эту присказку: «Тюмень, Тюмень – столица деревень». Там городской свободной независимой культуры – пока ещё очень мало. Россия жутко разнообразна, и в этом сила страны. Сразу могу вас предупредить, что у вас будет ещё множество разочарований по поводу выборов.
- Почему?
- А будут люди выбраны, которые не всегда способны на какую-нибудь нормальную политику. Просто понимаете, когда есть заболевание, человека можно пичкать лекарствами долго, но можно провести хирургическую операцию, вскрыть нарывы и одновременно дать шанс на оздоровление организма. Вот сейчас, если бы мы не взяли паузу в 2004 году, то эволюционно за 10 лет мы бы прошли уже немалый путь со всеми издержками и проблемами. Но за эту паузу накопилось много чего нехорошего. Но я понимаю, что уже на следующих выборах москвичи придут, и придут весьма осознанно, и в больших количествах. Если не уедет только четверть того самого среднего класса, который сейчас есть.
При всём происходящем, мне, например, 2012 год нравится больше, чем 2008 или 2007. Потому что тогда я чувствовала, что нахожусь в запертой комнате, мне просто нечем дышать. Вот сейчас появился воздух.
Сильный драйв молодых
- Вы ходили на митинги?
- На все, кроме последних - 12 июня и 6 мая - просто меня не было в Москве. На все остальные ходила, получила очень большое удовольствие. Самое очаровательное – это, конечно, «Белое кольцо». Такой народ приятный, чудесная атмосфера, просто свободный, вольный, интеллигентный, культурный воздух, ну, не считая колонну националистов, ну, их мы пропускали и отодвигались.
Я понимаю, в Чите трудно, потому что концентрация вот тех людей, которые вот в этой ценностной рамке живут, мало.
- Они уезжают все
- Да, из Тамбова тоже уезжают, массовый просто исход. Держит людей Екатеринбург, Новосибирск. Томск уезжает, при том, что это хороший замечательный студенческий город, но там недостаточно концентрации всё-таки. Размер имеет значение.
- Тогда Чита - не «первая Россия», к которой, как вы пишете, относятся крупные города?
- По численности вы подходите к «первой России. «Вторая Россия» – это Россия либо промышленных городов, либо бывших таковыми, а сейчас просевших и живущих, в основном, на бюджетные деньги с малым бизнесом, который интенсивно срощен с властями и «чужой сюда не ходи, потому что всё поделено».
- Это у нас так, это мы, вы нас описываете, не так ли?
- Но статус-то у вас региональный. Размер и статус регионального центра всегда облегчает городу концентрацию человеческого капитала. Ещё в чём причина, что «вторая Россия» больше промышленная – это Россия, из которой много уезжают без притока. Из Читы происходит миграция. Но сколько приезжает народа из прилегающей территории, оседает? То есть идёт подпитка.
Из Москвы, вы думаете, не уезжают? Ещё как. Просто сейчас затормозилось немного. До этого люди массово убегали. На смену им приезжали люди из регионов, тоже конкурентоспособные, амбициозные. Они делают карьеру, и это очень сильный драйв, такая энергетика. Вот пока в Читу прибывают амбициозные и чего-то хотящие молодые – это баланс абсолютно терпимый. Если система урбанизма перемалывает этих людей и делает их готовыми к конкуренции, всё пока нормально, пока мы воспроизводим.
Я не очень понимаю политику Гениатулина, я её просто плохо знаю. Потому что это же информационный вакуум. Про Читу очень мало есть в центральных медиа, событий здесь экономического характера происходит мало, событий политического характера присходит ещё меньше. Тупых каких-то явных скандалов нет.
- От кого зависят эти вещи?
- Очень много - от губернатора. Много от команды, от качества команды. Это, конечно, вопрос альтернативы – партии, гражданские движения, общественные организации, которые «вякают», извините за просторечие. Должны быть те структуры, которые «вякают». И если это есть, губернатор получает флажки, за которые заходить для него связано с конфликтами. Вы лучше меня знаете, насколько в городе сложилась некая балансная схема, когда есть каналы влияния со стороны «вякающих» людей на лиц, принимающих решения.
«Мне не нужны лидеры оппозиции, мне нужна оппозиция»
- Если возвратиться к московским митингам оппозиции, лидеры этой оппозиции, если так можно сказать, люди, которым можно доверять? Какое у вас складывается ощущение?
- Я скажу очень просто. Я присматриваюсь. Потом - лично мне не нужны лидеры оппозиции. Мне нужна оппозиция. Это будет долгий кристаллизационный процесс, и в нём не без издержек, и надо это понимать. Вот если будет внятная группа людей, способная представлять интересы широкой коалиции. Пока они не очень просматриваются. Мне не хватает другого – мне не хватает моральных авторитетов. Это дико важно. Важно, что вышел Акунин, некоторые другие.
- Почему же не вышли интеллигенция, общественные лидеры?
- Все на дотациях. Весь театр на дотациях. Весь кинематограф на дотациях. Театральные режиссеры, все как один, высказались «за», потому что московская надбавка идёт всем театрам и доля этой надбавки немала. У всех ответ один – я отвечаю за коллектив. Не высказываются директора, высказывались бы просто артисты. Это правильная позиция - не выставлять директоров коллективов под огонь. Девочку-то, Собчак, сейчас будут публично раздевать, и это не есть хорошо. Но за ней, слава богу, не стоит структура.
Важно, что сейчас процесс пошёл. Понятно, что будет тяжело, долго и местами, очень противно. Принцип очень простой, я по нему живу: «Делай, что должен, и будь, что будет». Я другого пути просто не вижу. Потому что в России любая унификация приводит к застою. Не надо бояться, надо просто иметь в запасе инструменты и правильно их применять, в тех случаях, когда безобразие доходит до экзотических форм. Ничего, прорвёмся.
