Гендиректор ТГК-14: Энергетика будет всегда. В крайнем случае — бесплатно

Генеральный директор ТГК-14 Александр Кулаков никогда не занимался политикой, но всегда был внутри неё. Пройдя путь от слесаря ТЭЦ в Мурманске до руководителя крупнейшего энергопредприятия нашего региона, он общался с представителями власти на всех уровнях. О том, зачем идти в заксобрание, почему в списках «Единой России» и сколько времени депутат крадёт у энергетика — в интервью ИА «Чита.Ру».

- Чем можно объяснить ваш карьерный рост? Помогает ли опыт слесаря на нынешнем посту?

- Карьерный рост был обусловлен, наверное, тем, что хорошо работал. Я окончил Вологодский политехнический институт по специальности «Теплогенерирующие установки и газоснабжение» и вернулся в Мурманск. Я энергетик уже в третьем поколении.

То, что я начинал с рабочих специальностей, пройдя почти по всем ступенькам карьерной лестницы, очень хорошо с точки зрения понимания производства, ремонта и эксплуатации оборудования. В последнее время модно, чтобы менеджмент был с экономическим или юридическим образованием, но я считаю, что хотя бы часть руководителей должна обладать техническими знаниями.

- С какими чувствами променяли Мурманск на Бурятию и Забайкалье?

- Ностальгия до сих пор. Я родился там и вырос, жил всё время, уезжая только в армию и на учёбу в ВУЗ. Если возникает возможность, то я стараюсь приехать туда каждый год хотя бы на пару дней.

В Бурятию я попал по приглашению в то время, когда ТГК-14 совместно с РЖД владела группа компаний «ЕСН» (также «ЕСН» управляла ОАО «Колэнерго» в Мурманске — ред.). Я ознакомился с тем, что предстояло сделать, и понял — работа будет интересной. Ведь в 2008 году в Улан-Удэ сгорела ТЭЦ-1, и передо мной стояла задача — восстановить станцию.

Я приехал 2 февраля 2009 года и за время работы все задачи выполнил. Мы ввели в работу новую турбину мощностью 100 МВт. Запустили стоявший, так сказать, недостроем пятый котёл, дав резерв мощности, снизили аварийность, подобрали профессиональный коллектив и для филиала, и для станции, справились с текучкой. В 2014 году компания впервые за несколько лет получила паспорт готовности без замечаний, при том, что в 2011-м его вообще не было. Это, конечно, условный документ, но он даёт оценку уровня подготовки к работе зимой.

- А ставились подобные задачи для работы в Чите?

- Нет. Задачи тут стоят традиционные для энергетики — подготовить оборудование, безаварийно пройти зиму. Вопросов, конечно, много — персонал, дебиторская задолженность и прочее, но главное — бесперебойное обеспечение теплом и электроэнергией, по сути обеспечение жизнедеятельности.

- В дебиторской задолженности есть динамика?

- За короткий период задолженность выросла: с 1 января к долгу в 1,07 миллиарда рублей прибавилось 142,8 миллиона рублей — то есть почти 13%. Из них 46,8 миллиона — это Забайкальский край, и почти вся сумма относится к населению. По юридическим лицам в Забайкалье долг сократился примерно на 500 тысяч, а по населению получился такой прирост.

Проблема неплатежей на самом деле есть, и ни к чему хорошему она не ведёт. Энергетические компании вынуждены брать кредиты под большие проценты, возможно, сокращать затраты на ремонт, ограничивать рост зарплаты персонала.

- В феврале «Коммерсант» писал, что на долги потребителей вы жаловались в Госдуму. Есть ли результат?

- Это не жалоба, а рабочий процесс. Сейчас идёт активная работа по изменению законов, касающихся энергетики. Порой законопроекты формируют люди, не очень хорошо понимающие суть работы. А мы в регионах работаем с потребителем, знаем обо всех пробелах в законодательстве. Поэтому мы обращаемся и в Госдуму, и в наше профильное Минэнерго, и в Минстрой. Наша задача — донести до депутатов истинное положение дел и облегчить законами жизнь энергетиков и потребителей, а не усложнить её.

Я уже встречался с новым председателем комитета по энергетике Павлом Завальным, который сменил Ивана Грачёва. Мы обсудили с ним вопросы, подготовили пакет документов направили ему и в экспертный совет, куда, кстати, входит заместитель генерального директора по сбыту «ТГК-14» Юрий Дорфман. О результатах можно будет говорить, когда Госдума примет закон в третьем, окончательном чтении.

- «Коммерсант» писал, что представители ТГК просили правительство ежеквартально индексировать тарифы. Есть ли под этим обращением ваша фамилия, и поддерживаете ли вы его авторов?

- Я не участвовал, но проблему знаю. Если посмотреть размер тарифов за последние 5-6 лет, то можно увидеть, что он ниже, чем официальный рост инфляции. Понятно, что тарифы носят социальную направленность, тем более в последнее время, когда покупательская способность снизилась. Однако, перед энергетиками стоит проблема растущей стоимости топлива, воды, запчастей, материалов. В конце декабря мы начали проводить расторговку по материалам на грядущую ремонтную кампанию и увидели, что цены на трубу выросли на 50%, на арматуру — на 35%, металл подорожал примерно на 20%. В марте-апреле, правда, цены несколько сократились. Несмотря на такие скачки, ремонт нужно проводить, тем более, что на него отведено только четыре месяца. Деньги мы вынуждены искать только в банках.

Поэтому, в сложившейся ситуации, по моему, хорошо только банкам. Борис Вайнзихер (в 2005-2008 году работал техническим директором РАО «ЕЭС России», в настоящее время — глава холдинга «Комплексные энергетические системы» - ред.) на совещании в Минэнерго поднял эту тему — большая дебиторская задолженность, неплатежи и инфляция играют только на руку банкирам.

- Глава РЖД Владимир Якунин в конце 2014 года говорил, что компания намерена продать ТГК-14, так как это непрофильный бизнес. Сдвинулись ли с места эти намерения?

- Предложений на этот счёт нет. В словах Якунина есть логика — мы действительно непрофильный актив для РЖД, и компания постарается от нас избавиться. Купить компанию мог бы любой крупный бизнес, не только субъект энергетики, но и тот, кто имеет интерес в регионе. Например, «Сибирская угольная энергетическая компания» (занимается добычей угля в Забайкальском крае — ред.). Чтобы этот вопрос сдвинулся, нужно предложение.

- Выгодно ли покупать ТГК?

- Нет. У нас каждый год выпадают активы. Понимаете, все считают стоимость акций, но надо учитывать, что такой бизнес — это огромная ответственность. Если в магазине не пошли продажи, то его можно в любое время закрыть без особого ущерба для покупателей. От ТГК зависят сотни тысяч человек. Закрыть нельзя при любых обстоятельствах, при любой власти мы будем работать.

В конце года, когда экономическая обстановка стала ухудшаться, сотрудники были встревожены — будут ли сокращения, не начнутся ли задержки зарплаты. В День энергетика, который отмечается 22 декабря, на встречах с коллективом я сказал, что энергетика — это отрасль, которая была, есть и будет, независимо от власти и формы собственности, ведь зиму никто не отменял. На самом деле, при проседании экономики в стране энергетика будет страдать меньше, чем другие отрасли. На худой конец мы бесплатно будем работать.

- С приходом Константина Ильковского на пост губернатора начались разговоры о строительстве ТЭЦ-3 в Чите. Как вы оцениваете необходимость и реальность проекта?

- Надо уточнить, что Константин Константинович работает только два года — это малый срок для губернатора. Тем более, учитывая состояние Забайкалья, отсутствие промышленности и вызванную геополитикой ситуацию. Я думаю, что у Константина Константиновича всё получится. Он энергетик и очень хорошо разбирается в специфике отрасли.

Я считаю, что ТЭЦ-3 нужна. Если мы дойдём до осуществления этого проекта, то в комплексе решим несколько проблем. Во-первых, у нас последняя турбина на ТЭЦ-1 была пущена 42 года назад. Оборудование работоспособно, прошло зиму 2014-2015 годов без аварий, просто на пятёрку при максимальных нагрузках. Однако его возраст влияет на экономичность. Новое оборудование экономично, следовательно снизит себестоимость энергии. Во-вторых, станцию предполагается строить в районе Песчанки, что позволит закольцевать Читу между двумя ТЭЦ. Такая схема позволит снабжать город теплом при любой аварии. Наконец, мы смогли бы улучшить экологическую обстановку за счёт новых систем очистки, закрытия построенной в 30-е годы ТЭЦ-2 на Острове и отказа от нескольких котлов на ТЭЦ-1.

На ТЭЦ-2 нагрузка уже превышает установленную мощность. В этом году завершается строительство перемычки между зонами станций. Этим мы тоже решаем две проблемы — часть нагрузки перебросим на ТЭЦ-1 и сможем подключать новые объекты на Острове. Вдобавок мы сможем часть города отапливать любой станцией на выбор. В конце июля — начале августа планируем закончить.

- В вашей биографии нет упоминания о политике. Почему решили ею заниматься сейчас?

- Политикой я никогда не занимался, но по роду деятельности всегда общался с представителями и законодательной и исполнительной власти на разных уровнях. В Мурманске это была, в основном, администрация области, а после назначения в Читу пришлось выходить на федеральный уровень.

Мне сделали предложение по поводу выдвижения в заксобрание, я подумал — почему бы нет? В парламенте должны быть представлены все слои населения — бизнесмены, врачи, учителя, интеллигенция. Однако, на мой взгляд, значительную часть должны составлять хозяйственники. Ведь львиная доля законов связаны с жизнедеятельностью субъекта РФ. Это и бюджет, и субсидии, и льготы, охрана природы и так далее. Часть вопросов, вынесенных на сессию, я понимаю при беглом изучении документов. Есть, конечно, темы, для понимания которых вечером приходится дополнительно что-то штудировать, задавать вопросы коллегам из других комитетов. Но, повторюсь, в повестке из 60-70 вопросов мне большая часть понятна.

- Много времени отнимает депутат заксобрания у гендиректора ТГК?

- Отнимает, но это не мешает директору. Время уходит не столько на сессии, сколько на работу в районах. В выходной мы с депутатом Игорем Рыжковым поехали в Оловяннинский район, намотали 1 200 километров. При этом мы не объезжали все деревни, а встречались с их главами в одном месте. Везёт, что у нас в этом направлении есть Шерловогорская и Приаргунская ТЭЦ, поэтому в Оловянную удаётся заскочить во время командировок.

- Насколько продуктивны поездки в район?

- Работаем, стараемся. В районах очень много проблем в связи с дефицитными бюджетами. Я после поездок встречаюсь с членами правительства Забайкальского края, стараюсь решать вопросы с задержками зарплаты. Я использую свой ресурс. Как директор ТГК я знаком со всем правительством и могу к ним обращаться по депутатским вопросам. Но не всё сразу получается, что-то откладывается на более долгий срок.

- Предложение об участии в выборах поступило от «Единой России»?

- Не совсем. Я баллотировался от этой партии по другой причине. Может быть, эта мысль покажется кому-то крамольной, но это так. Если ты хочешь чего-то добиться, то нужно обладать ресурсом. «Единая Россия» имеет этот ресурс, сегодня это настоящая партия власти.

Я часто вижу в новостях выступления представителей оппозиции, которые порой очень некомпетентно, не потрудившись разобраться в причинах, дают свои комментарии. Зачастую они исходят из позиции отрицания всего. Не сделано что-либо — плохо, сделали — ужасно. Не подняли зарплату — плохо, подняли — плохо, что мало. Эта критика заточена не на решение вопросов, а на политическую борьбу. Я не говорю про всех, ведь у нас разные партии в стране.

- Были ли какие-то цели на работу в парламенте?

- Нет ни личных целей, ни целей нашей компании. У депутата их быть не может. В заксобрание я шёл, чтобы улучшить жизнь в Забайкальском крае. Работать для жителей, в первую очередь, для компаний, которые готовы привести инвестиции, создать рабочие места, платить налоги.

- В декабре вы говорили, что с помощью заксобрания намерены решить проблемы компании, связанные с экологией, получилось это?

- Пока рано говорить о помощи заксобрания. Вопрос заключается в следующем: мы потребляем воду из озера Кенон и реки Ингода, за что платим в федеральный бюджет около 30 миллионов в год. Я не вижу в этом логики, так как в Москву деньги уходят окончательно и бесповоротно, хотя какая-то их часть должна оставаться в регионе. Второй вопрос касается выплат за выбросы, которые тоже составляют несколько десятков миллионов. Из этой суммы по 40% получают бюджеты края и города, а 20% - федеральная казна.

У нас есть идея — если компания провела модернизацию оборудования для снижения выбросов, скажем, на 10 миллионов рублей, то пусть в следующем году эту сумму в федеральный бюджет не платит, а снова направит её на аналогичную реконструкцию. Мне кажется, что в предложении есть рациональное зерно. Во-первых, компании смогут улучшать экологию, во-вторых, экономить деньги, плюс за счёт экономии проводить реконструкцию оборудования, повышать его надёжность и экономические показатели, снижать аварийность. В принципе, все должны быть заинтересованы.

По этим вопросам вице-премьер Алексей Шеметов дал поручение краевому минприроды. Работа идёт.

Возвращаясь к вопросу о продуктивности — это не решится завтра или послезавтра. Законопроекты в первом чтении ходят в Госдуме по полтора года. С этим мы уже сталкивались.

- А почему вы выбрали именно комитет по бюджетной и налоговой политике? Насколько для вас интересна работа в нём?

- Когда я пришёл в заксобрание, то мне предложили выбрать любой комитет, в том числе этот, где было свободное место. Бюджет на самом деле мне близок. У нашей компании, он, конечно, не такой большой, как региональной, но тоже существенный.

Работа в комитете — это уже не интерес, а обязанность. Оппозиция говорит, что депутаты ничего не делают. На самом деле, в заксобрании надо работать, тратить силы и время на изучение документов. Когда голосуешь, то ты выражаешь своё мнение, а чтобы его сформировать, надо изучить документы. Много работать надо непосредственно на избирательном округе, выезжая в районы.

- Как вы оцениваете бюджет этого года?

- Ситуация сложная, когда мы его принимали, то дефицит был в районе 5 миллиардов. Опять же, специфика края в том, что бюджет у нас социальный — зарплаты, субсидии, расселение ветхого жилья, майские указы президента. Его трудно сокращать. Если бы у нас было несколько крупных проектов, скажем, строительство 10 мостов, то можно было без ущерба построить в этом году пять. Такой возможности у края нет — сокращать нечего. Такая сложная обстановка заставляет минфин более пристально смотреть на расходы.

- Можете прокомментировать ситуацию с нецелевым расходованием миллиарда рублей?

- Ситуация там в следующем: в конце года краю очень поздно перечислили деньги из федерального бюджета, часть из них пришла несколько раньше, но подрядные организации не успели выполнить работу. Власти приняли единственное верное решение — вернули эти деньги в Москву с тем условием, чтобы они в новом году снова пришли в край. В мае на публичных слушаниях министр финансов Андрей Кефер сказал, что так и получилось — денежный поток вернулся в край. Если бы эти средства не ушли в Москву, то федеральный центр мог обвинить власти края в том, что деньги не использованы, и отнять их безвозвратно.

Я уверен, что деньги не украли. Даже не миллиард, даже сто рублей из бюджета сложно умыкнуть.