Великий неудачник: немец стал первым ученым, посетившим Читу

В 2024 году нам предстоит отметить 300-летие приобщения края к российской науке. В 1724 году здесь не просто побывал, а основательно поработал первый по-настоящему крупный ученый, направленный в Сибирь в 1719 году лично царем Петром I, Даниил Готлиб Мессершмидт.

«Наряду с географическими съемками в первой четверти XVIII века начинается научно-экспедиционное обследование внутренних областей Сибири, — писали в изданном в 1968 году 2-м томе пятитомной "Истории Сибири с древнейших времен до наших дней" историки Алексей Копылов и Борис Полевой. — В 1719 году в Сибирь был направлен по договору на 7 лет доктор Даниил Готлиб Мессершмидт. В круг вопросов, которыми он должен был заниматься, входили: описание сибирских народов и исследование их языков, изучение географии, естественной истории, медицины, памятников древности и прочих достопримечательностей края».

Не случайно именно этот ученый-естествоиспытатель считается и основателем сибирской археологии. По словам археолога Михаила Константинова, в нашем крае Мессершмидт археологических раскопок не проводил, но описание некоторых археологических памятников дал, а потому также может считаться одним из тех, кто заложил здесь основы археологии.

По словам выдающегося российского и советского ученого Владимира Вернадского, именно с путешествий Мессершмидта «начинается естественнонаучное изучение России, он является родоначальником того великого коллективного научного труда, который беспрерывно и преемственно продолжается с 1717 года до наших дней, всё более разрастаясь как по своей силе, так и по ширине захваченных интересов».

Свою статью в книге «Чита: страницы истории», изданную коллективом «Энциклопедии Забайкалья», доктор исторических наук Михаил Константинов назвал «Приобщение к науке». Начинается она с простой констатации: «Первым ученым, посетившим Читу, был Даниил Готлиб Мессершмидт».

Биографические справки об ученом писали и известный краевед Виктор Балабанов (в справочнике «Исследователи Восточного Забайкалья»), и биолог Нинель Уманская (в «Энциклопедии Забайкалья»), хотя многих деталей о судьбе Мессершмидта и роли в его экспедиции Петра Великого забайкальские исследователи не знали.

Родился Даниэль (позднее имя было переделано на более близкое русским Даниил) 16 сентября 1685 года в немецком Данциге (ныне это польский Гданьск) в семье чиновника. Получил хорошее домашнее образование, а затем обучался в университетах сначала Иены, который окончил в 1708 году, а затем на медицинском факультете в Галле. В 1716 году сумел защитить диссертацию на тему «О разуме как главенствующем начале всей медицинской науки», за что получил ученую степень доктора медицины. Он вернулся в родной Данциг, где работал врачом и одновременно занимался наукой.

В 1716–1717 годах царь Петр I совершал второе (первое было в 1697–1698 годах) длительное заграничное путешествие. Россия уже вела к победному окончанию Северную войну со Швецией, и ее авторитет в Европе был весьма высок. Царь провел в Данциге несколько месяцев — с января до конца августа 1716 года. Здесь он встречался со своим союзником королем Августом, присутствовал на свадьбе своей племянницы Екатерины Иоанновны и герцога Мекленбургского.

Русский историк Александр Брикнер в двухтомной «Истории Петра Великого», изданной в Санкт-Петербурге в 1882 году, писал об особенностях посещения этого города: «В Данциге Петр распоряжался, как у себя дома. Он был встречен русскими генералами; там было много русских войск; около Данцига находился русский флот».

Царь Петр I показался тогда и местным медикам, здоровье его уже пошатывалось. У молодого тогда доктора медицины Даниэля Мессершмидта к тому времени были глубокие знания не только в медицине, но и в ботанике, зоологии и ряде других наук. Он тогда работал у знаменитого медика и ученого Иоганна Брейна, который был членом нескольких европейских академий наук. Этот ученый не только собрал обширную коллекцию естествознания, но и в своем саду выращивал множество экзотических растений. Понятно, что любознательный русский царь не мог не побывать у этого человека.

Вместе со своим личным врачом Робертом Эрскиным Петр Алексеевич побывал в гостях у Брейна, который и познакомил его с молодым коллегой Мессершмидтом, который, как сказал хозяин дома своему гостю, может отправиться в Сибирь для естественно-исторических исследований. И царь пригласил молодого ученого приехать для работы в Россию. Долго думать тот не стал и вскоре отправился в строящийся у берегов Невы Петербург.

В начале апреля 1718 года Даниэль, вскоре ставший Даниилом, прибыл в Петербург. Тогда, как писал о нем Владимир Вернадский, это «был молодой, страстно преданный науке человек, далекий от искательства, от практической жизни, ученый». Мессершмидт действительно обладал энциклопедическим образованием того времени: «это был врач и натуралист, талантливый рисовальщик, латинский поэт, филолог, знавший восточные языки и быстро научившийся по-русски».

Пятого ноября 1718 года после часовой беседы Мессершмидта с царем Петром I появился указ царя об экспедиции доктора в Сибирь «для изыскания всяких раритетов и аптекарских вещей: трав, цветов, корений и семян и прочих статей в лекарственные составы». Этим указом данная экспедиция была поставлена в подчинение Медицинской канцелярии и ее архиатера и президента Медицинского факультета Лаврентия Блюментроста.

На основе царского указа с ученым был заключен контракт, согласно которому круг его целей был значительно расширен. Мессершмидт должен был не только заниматься «аптекарскими делами», но и географией, памятниками древности и «вообще всем достопримечательным». Позднее круг задач был еще более расширен. Ученый должен был описывать животный и минеральный миры, собирать рукописи, изучать языки народов Сибири.

Особенностью этой экспедиции было то, что ученый ездил один, без постоянных помощников. Науке повезло в том, что этот исследователь не только описывал увиденное и услышанное, но, кроме того, он лично делал чучела животных и птиц, рисовал в том числе и растения, вел метеорологические наблюдения.

В 1719 году экспедиция Мессершмидта отправилась в свое семилетнее путешествие. В первом пункте его поездки — тогдашней столице Сибири Тобольске — местные власти отобрали у ученого приданных ему для охраны солдат, но взамен разрешили взять в помощь двух образованных «швецких арестантов» — обер-офицера Ивана Табберта и унтер-офицера Даниила Каппеля. Кроме них, в состав экспедиции были включены рисовальщик Карл Шульман, слуга и переводчик Петер Кратц, повар Андрей Геслер, два русских солдата-денщика и 14-летний русский крепостной Иван Путинцев, купленный в Ялуторовской слободе за 12 рублей.

«Мессершмидт посетил многие районы Западной и Восточной Сибири в бассейнах Оби, Иртыша, Енисея, Лены и озера Байкал, — отмечали авторы упоминавшейся пятитомной "Истории Сибири". — Особенно сложным и результативным было его путешествие, начатое в 1723 году из Туруханска в верховья Нижней Тунгуски, затем на Лену, Байкал, далее через Нерчинск, Аргунский завод и монгольские степи к озеру Далайнор. Ученый собрал огромные естественно-исторические и этнографические коллекции, картографические материалы, сделал многочисленные филологические записи (в частности, по монгольскому и тангутскому языкам), осуществил большое количество геодезических вычислений».

Историкам из Иркутска, Улан-Удэ и Читы удалось чуть ли не по дням восстановить историю этой первой научной экспедиции в наш край.

Первым городом за Байкалом стал Удинск, куда ученый уже без своих шведских спутников прибыл 29 февраля 1724 года, затем он отправился в Селенгинск, где он прожил с 13 марта 10 дней. Здесь он встретился с Лоренцом Лангом, еще одним шведским военнопленным, который позже дослужился до должности иркутского вице-губернатора. А тогда он возвращался из Китая, где побывал в составе делегации русского посланника Льва Измайлова. Ланг и Мессершмидт познакомились еще тогда, когда вместе отправились из Москвы, Даниил даже просил разрешить ему тогда отправиться с ними в Китай, но ему было отказано. 23 марта он снова в Удинске, откуда, дождавшись схода льда на реках, отправился в Читинский острог, куда прибыл 24 июня.

Наш историк Михаил Константинов писал о том, что Мессершмидт в июне 1724 года прибыл в небольшое селение на Ингоде под названием Читинский острог, которое не имело никакого острожного укрепления.

«Ученый пробыл в остроге почти месяц, приводя в порядок свои записи и, наверное, общаясь с местными жителями, которых тогда было всего 36 человек, — писал Константинов. — Крепкие читинские казаки помогли ученому построить плот, на котором он 26 июля отплыл вниз по Ингоде, а затем, войдя на нем в Шилку, добрался до Нерчинска. Дальнейший путь ученого лежал сухопутным путем в Аргунск и далее к Далай-Нору, где он был остановлен китайским пограничным разъездом и через некоторое время отпущен. Его обратный путь проходил к реке Онон, озеру Бальзино, рекам Туре и Ингоде. В итоге ученый прибыл отогреваться от холодной зимы в уже знакомый ему Читинский острог. Именно здесь он застал сильное землетрясение, случившееся 25 января 1725 года».

Краевед Виктор Балабанов отмечал: «О Забайкалье он пишет, например: что Ингода берет начало в Яблоновом хребте, длина ее 6 дней пути, она быстра, камениста, со многими мелкими местами и немногими мелкими островами. Вода ее слегка мутная, население редкое. <…> [Об Ононе]: река течет среди бесплодной степи, длина ее 10 дней пути». Также он описал местные горные породы и некоторые минералы, соляные озера и месторождения полезных ископаемых.

Обратный путь ученого лежал через Удинск, Иркутск, Енисейск, Тобольск. В Москву Мессершмидт приехал 31 января 1727 года, а в Санкт-Петербург — 27 марта.

Именно так назвал его Владимир Вернадский.

«Мессершмидт был немцем, но отдал России всю свою жизнь и был почти совершенно неизвестен у себя на родине, где не было приложения его силам. Его труды не были закончены и никогда не увидели свет в полном виде, — писал Владимир Иванович. — Однако они вошли в жизнь — хотя и после смерти — еще в XVIII веке и не исчезли бесследно. <…> Мессершмидт имел все данные сделаться великим натуралистом. Это был великий неудачник».

Главная его неудача состояла в том, что, когда он вернулся в столицу, в живых не было Петра I, а вскоре после его приезда скончалась и его супруга Екатерина I. В России наступили иные времена.

Все привезенные ученым коллекции и описания должны были поступить в недавно созданную Академию наук и художеств, в ее подразделение — Кунсткамеру. По приказу брата Лаврентия Блюментроста Ивана, который теперь возглавлял Медицинскую канцелярию, весь груз Мессершмидта был опечатан. Поводом стало то, что все привезенные с собой вещи ученый поначалу сложил у себя дома, а не сдал в Медицинскую канцелярию.

Более того, ученого, когда он стал требовать задолженное ему за несколько лет жалование, которое, скорее всего, кто-то уже прикарманил, обвинили в контрабанде и арестовали.

В Академии наук была создана специальная комиссия, которая занялась его делом. Было принято решение:

«Опасно, ежели доктор Мессершмидт отпущен будет в свое отечество, чтоб он не публиковал о книгах, о описании и о курьезных вещах. О чем медицинская канцелярия да благоволит взять с него сказку, с присягой, чтоб об оном не публиковал без повеления медицинской канцелярии».

Сказку, то есть клятву, с ученого взяли, но деньги так и не вернули, зато на родину отпустили. В 1731 году Мессершмидт с семьей морем отправился в Данциг.

«Но и тут, — пишет современный журналист Георгий Олтаржевский, — беды ученого не завершились: корабль, на котором он с семьей отправился на родину, попал в шторм и затонул. Людей спасли, но Мессершмидт потерял все книги, рукописи, коллекции и остальное свое имущество. На родину он прибыл нищим и никому не известным, да еще и с подорванным тяжкими путешествиями здоровьем. Несчастный Мессершмидт жил на подаяния некоторых отзывчивых просвещенных людей, в частности Феофана Прокоповича, и в 1735 году скончался».

Единственное, что он успел сделать, — это подготовить 10-томный труд с результатами своей экспедиции, который так и не был издан, хотя с ним и знакомились другие ученые, отправлявшиеся для изучения Сибири в том же XVIII веке, такие как Георг Стеллер, Иоганн Гмелин, Генрих Миллер, Петр Паллас и другие.

Однако большая часть оставленных в России Мессершмидтом материалов погибла при пожаре Кунсткамеры в 1747 году.

Только в 1962 году в Германской Демократической Республике (ГДР) на немецком языке начали публиковать сибирские дневниковые записи ученого (в ряде регионов современной Сибири фрагменты, касавшиеся их территорий, уже в наше время были переведены и изданы отдельными книгами).

Память этого выдающегося ученого, отправленного для изучения Сибири Петром Великим, постепенно всё больше увековечивается. Так, в 2010 году в Ханты-Мансийске была установлена скульптурная композиция «Великим Сибирским экспедициям». Одним из четырех ученых, окруживших колонну с ангелом на вершине, стал и Даниил Готлиб Мессершмидт.

Хотелось бы надеяться, что и в Забайкальском крае в год 300-летия приобщения края к науке память об этом выдающемся исследователе будет должным образом увековечена.