Уранозависимый

Заявление председателя первичной профсоюзной организации Приаргунского производственного горно-химического объединения (ППГХО) Петра Гнатюка о планируемом руководством объединения сокращении 1,5 тысячи человек за неделю переросло в настоящий скандал. Пусть его частично и опровергла пресс-служба ППГХО, уверенности в том, что людей не сократят, пока нет.

История ППГХО начинается в далёком 1967 году, но говорить о ней стоит с другого более драматичного события — с открытия Стрельцовского месторождения урана.

28 сентября 1942 года Государственный комитет обороны СССР издал распоряжение «Об организации работ по урану». Специально для этого 13 октября 1945 года было создано Первое главное геологоразведочное управление (1ГГУ), которое охватило страну широкой сетью поисковых работ. До Забайкалья геологи добрались в 1947 году и проработали здесь вплоть до 1962 года, когда начальник геолого-разведочной партии №324 (ГРЭ-324) Сосновской экспедиции Владимир Зенченко издал резолюцию, в которой указал, что там «урана нет и быть не может». Резолюция легла в основу решения 1ГГУ о прекращении поисков в южном Приаргунье.

Казалось, что на этом конец, но здесь недюжиную силу характера проявила старший геолог Лидия Ищукова. Ей удалось убедить начальника 1ГГУ, который с формулировкой «в последний раз» всё же выделил деньги на поисковые работы в 1963 году. Если бы в тот переломный момент Москва не передумала, то в забайкальские степи геологи вернулись бы не раньше, чем через 25 лет, только в конце 1980-х — такова практика работы в этой отрасли. Быть может, Краснокаменск так бы и не появился на карте России.

В 1963 году геолого-разведочная экспедиция №324 была вновь восстановлена и уже в апреле вернулась в южное Приаргунье. Не прошло и месяца, как догадки Ищуковой подтвердились. 18 мая 1963 года в образце горной породы, извлечённой бурением, впервые была обнаружена вишнёво-красная урановая руда. Экспедиция открыла гигантскую жилу в 300 метров шириной и почти километр длинной.

Оценку масштабов месторождения давали очень осторожно, так как в СССР до того подобного количества руды не было. Сначала озвучивался запас в 5 тысяч тонн урана, но к концу года он увеличился до 50 тысяч тонн. Сегодня руководством объединения выдвигаются предположения, что запасы урана на месторождении могут быть в два раза выше. В общем, тогда, в 1963-м судьба этой части Забайкалья была предрешена.

В 1967 году Западный горно-обогатительный комбинат был преобразован в Приаргунский горно-химический комбинат, создаваемый на базе месторождений Стрельцовского рудного поля, параллельно с этим постановлением правительства было принято решение о строительстве Краснокаменска. 1968 год стал официальной датой создания Краснокаменска, а уже в 1969-м он получил статус города.

К концу советской эпохи Приаргунский горно-химический комбинат (ПГХК), а вместе с ним и Краснокаменск крепко встали на ноги. В состав предприятия к тому моменту уже входили более 20 подразделений, в том числе рудники, гидрометаллургический и сернокислотный заводы. Была создана собственная энергетическая база, обеспечивающая предприятие и город тепловой и электрической энергией за счёт ТЭЦ, работающей на угле с собственного Уртуйского буроугольного месторождения. Со сменой власти и появлением частной собственности изменилось и ПГХК. В 1994 году постановлением главы администрации Краснокаменска и Краснокаменского района было зарегистрировано открытое акционерное общество «ППГХО».

По официальной информации, на данный момент почти 90% акций объединения принадлежат урановому холдингу «АРМЗ» (ОАО «Атомредметзолото»). 80,4% холдинга, в свою очередь, принадлежат ОАО «Атомэнергопром». А уже 100% «Атомэнергопрома» являются собственностью госкорпорации «Росатом».

В начале 2010-х годов будущее атомной отрасли России виделось весьма радужным. Так как держалась она, в основном, на ППГХО, которое на тот момент добывало, по разным оценкам, от 80 до 90% всего урана в РФ, объединение также грезило безоблачным будущим. Итогом этих мечтаний стала комплексная среднесрочная программа развития (СПР), призванная значительно улучшить производственные показатели ППГХО в среднесрочной перспективе путём развития и модернизации ключевых видов деятельности и бизнес-центров.

Уже по названию кажется, что программа была нацелена на решение каких-то капитальных задач. Чтобы растолковать их, корпоративная газета объединения «Горняк» опубликовала целую серию интервью с представителями разных компаний из урановой цепочки, обозначенной выше. В одном из интервью в октябре 2012 года на тот момент первый замгендиректора ППГХО, а ныне гендиректор Сергей Шурыгин наобещал работникам с три короба. Сейчас эти слова кажутся насмешкой.

«СПР – очень амбициозная программа. Исторический максимум добычи руды на ППГХО составляет 1,7 миллиона тонн в год (2010 год). Мы же планируем, используя действующие рудники, а также готовящийся к вводу в эксплуатацию рудник №8, добывать в год 2,3 миллиона тонн. Это очень большие объёмы. Они потребуют слаженной работы на всех уровнях. Ведь увеличение объёмов добычи повлечёт за собой усиление нагрузки и на транспорт, и на гидрометаллургический завод, и на другие службы. Поэтому комплексная программа учитывает и объёмы перевозок, и переработки. Сформулированы все необходимые действия с точки зрения технического переоснащения оборудования взамен изношенного. Уже сформирована заявка, содержащая информацию о том, сколько нам нужно квалифицированного персонала», - заявлял замгендиректора.

Обозначил Шурыгин тогда и дату выхода предприятия из убыточности и планы на рудник №6: «Если нам удастся успешно выполнить все запланированные положения СПР, то в 2015-2016 годах комбинат выйдет на точку безубыточности. В 2017 году достигнет пика производительности на действующих рудниках. Соответственно, к этому времени безубыточность должна смениться прибыльностью. При этом мы прекрасно понимаем, что запасы на действующих рудниках истощаются. Необходимо вводить новые производственные мощности. В этой работе центральное место отведено строительству рудника №6...»

При этом рудник №6, по словам тогдашнего замгендиректора, должен был стать суперпроизводительным: «...мы всё равно должны стремиться к тому, чтобы увеличить свою производительность в 10 раз. Технологии, которые могут помочь нам это сделать в условиях урановых руд, существуют. На действующих рудниках нас ограничивает сечение выработок. Размеры горных выработок не позволяют применить большое высокопроизводительное оборудование. На руднике №6 этих недостатков уже не будет».

Пиком мечтаний о счастливом будущем атомщиков стало псевдооткрытие рудника №8, ставшего на тот момент третьим на объединении — до этого работали рудники №1 и №2. Открывал его в конце 2012 года гендиректор госкорпорации «Росатом» Сергей Кириенко. Бывшему оппозиционеру из когда-то существовавшего «Союза правых сил» дали перерезать ленточку на построенном за 5 миллиардов рублей руднике, который при этом не мог быть открыт из-за отсутствия заключения Ростехнадзора об окончании строительства рудника. Ну, да ладно, такой человек пожаловал, можно и прикрыть на это глаза.

Во время своего визита Кириенко также подписал с на тот момент главой региона Равилем Гениатулиным соглашение о сотрудничестве госкорпорации с Забайкальским краем, направленное на социальное и экономическое развитие Краснокаменска. Тогда планировалось потратить 450 миллионов рублей на строительство и реконструкцию спортивных объектов, больниц, детсадов и дороги Краснокаменск – Мациевская уже в 2013 году. Позже эта сумма была увеличена до 1,5 миллиарда рублей и распределена на развитие инфраструктуры с 2013 по 2017 годы.

Спустя пару месяцев после открытия рудника №8 ППГХО объявило о вот-вот стартующем строительстве суперпроизводительного рудника №6.

То ли в АРМЗ и «Росатоме» в момент разработки дорогостоящей программы развития ППГХО, открытия рудника №8, объявления о строительстве рудника №6 и обещания дать денег на Краснокаменск не знали про аварию на атомной электростанции в японском городе Фукусима, случившейся год назад, то ли знали, но не смогли просчитать логично следующее за катастрофой падение цены на природный уран. В общем, уже через полгода все слова о светлом будущем объединения начали превращаться в пустое. А ведь ещё в «благополучном» 2012 году с более или менее адекватными ценами на уран ППГХО уже было сверхубыточным. Согласно годовому отчёту, выручка объединения составила 10,25 миллиарда рублей, расходы — 10,9 миллиарда. Вместе с тем убыток предприятия перевалил за 1 миллиард рублей.

В июне 2013 года для людей хоть сколько-нибудь сведущих в атомной энергетике стало ясно, что всё обещанное ППГХО в предыдущие годы останется несбыточным. Заявления скептиков о негативном влиянии аварии на АЭС Фукусимы на мировой рынок урана сбылись. Цены на концентрат закиси-окиси урана — промежуточного продукта переработки природного урана в ядерное топливо — достигли семилетнего минимума — 39,75 доллара за фунт на условиях немедленной поставки. Чуть позже, в сентябре, был побит рекорд восьмилетней давности — 34 доллара за фунт. Взрыв на АЭС за два года уронил цену в два с лишним раза — с 73 долларов за фунт до 34.

В связи со столь неприятной неожиданностью в ноябре 2013 года последовало логичное заявление «Росатома» в газете «КоммерсантЪ», которое опустило руководство ППГХО и жителей Краснокаменска с небес на землю: «Вчера стало известно, что из-за низкого уровня мировых цен на природный уран «Росатом» остановит развитие своих уранодобывающих активов и законсервирует ряд проектов, входящих в российский холдинг АРМЗ и канадскую Uranium One... ППГХО откажется от строительства шестого рудника и закроет второй рудник», - сообщил «Ъ», подкрепив заявление подтверждением от госкорпорации.

Уже спустя месяц гендиректор ППГХО Сергей Шурыгин в рубрике «Гость портала», на ИА «Чита.Ру» начал опровергать свои слова годичной давности о светлом будущем, подтверждая заявления «Росатома»: «Как я уже говорил, тенденции на рынке урана диктуют необходимость сокращения издержек на нашем объединении. Для этого разработаны три блока мероприятий. Первый, и основной из них – технологические, которые позволят снизить себестоимость производства. Второй, не менее важный блок – получение дополнительной выручки за счёт открытия альтернативных производств. Но есть и третий блок — мероприятия, связанные с сокращением производства на неэффективных производственных линиях».

Среди неэффективных производств Шурыгин назвал рудник №2: «Если бы мы ничего не меняли, только в 2014 году он принёс бы убытков на 450 миллионов рублей. Однако, одновременно мы должны ускоренно ввести очистные мощности рудника №8, сейчас готовятся шестой и седьмой горизонты. Оптимизация персонала связана, в первую очередь, с изменением структуры управления. Мы убираем неэффективных менеджеров и уменьшаем число уровней управления, которые только тормозили скорость управления процессами».

В середине января 2014 года Сергей Шурыгин после подписания очередного соглашения с правительством Забайкальского края о развитии Краснокаменска провёл пресс-конференцию, на которой ещё больше сгустил тучи над ППГХО, официально сообщив о консервации рудника №2 и сокращении оттуда 342 человек. Правда, тут же поправился, что уволенных сотрудников, скорее всего, трудоустроят на другие подразделения объединения.

Добавил он также о запланированном сокращении объёмов производства урана и увеличением прибыли на непрофильных производствах, в первую очередь, на Уртуйском месторождении бурого угля.

При всём этом недавнее появление профсоюзного лидера ППГХО Петра Гнатюка с заявлением о сокращении 1,5 тысячи человек и снижении расходов объединения на 4 миллиарда рублей кажутся вполне логичными. Уран дешевеет, его производство на предприятии сокращается, рудник №2 уже закрыт, от строительства рудника №6 отказались. Что в нашем капиталистическом настоящем может быть логичнее, нежели последующее сокращение персонала? Возьмите тот же Жирекенский ГОК — цены упали, производство стало нерентабельным, комбинат законсервировали и тысяча людей осталась на улице. Отличий между ППГХО и Жирекенским ГОКом, конечно, много, но главное в том, что первое принадлежит цепочке предприятий, которая приводит к правительству страны, а второй — к олигарху Олегу Дерипаске. Естественно, в такой ситуации со стороны «Росатома» ждать приказов о массовом сокращении, кажется, не стоит, но всё же тот факт, что целую неделю после заявления Гнатюка ППГХО и АРМЗ молчали, наводит на некоторые подозрения.

На данный момент пресс-служба ППГХО опровергла информацию о сокращениях, но при этом пресс-служба АРМЗ, мягко говоря, ушла от прямого ответа. Что же, будем ждать продолжения и надеяться, что в случае наихудшего исхода событий люди не останутся без работы.

Кроме того, даже если сокращений в ближайшее время не случится, то когда-нибудь их не избежать, так как любое месторождение конечно. Пока, глядя на Краснокаменск, мало верится, что его не ждёт судьба Жирекена в таком случае. Рабочие места вместе с так называемым горно-металлургическим кластером есть только на словах властей. Ох, сколько их уже было — этих слов...

Речь о развитии новых производств в моногородах — городах, где основная часть населения занята на одном градообразующем предприятии — пошла достаточно давно — ещё в конце первого десятилетия XXI века. Всего на территории страны на данный момент насчитывается более 300 моногородов, в которых есть риск, в случае закрытия градообразующего предприятия, получить социальную катастрофу. Чтобы обезопасить себя от такого, федеральные власти и предложили регионам проработать программы развития каждого отдельного города, по которым и планировалось начинать действовать ещё в 2010 году. Правительство РФ начало поддержку с первых 35 моногородов.

«Сегодня 35 моногородов получили господдержку в объёме порядка 23 миллиардов рублей. А в 2011 году общее число получающих господдержку моногородов будет доведено до 50», - процитировали 25 ноября 2010 года в «Российской газете» слова министра регионального развития Виктора Басаргина.

Для того чтобы попасть в эту программу, региональным властям необходимо было разработать комплексные инвестиционные планы развития по каждому отдельному моногороду. В Забайкалье таких городов насчитали аж 10. Их планы развития до сих пор размещены на официальном портале органов власти края.

Чуть позже этим городам был выделен ещё 1 миллиард рублей. В следующие 15 моногородов, которым планировалось дать средств из федерального бюджета в 2011 году, по словам краевых властей, вошли Краснокаменск и Первомайский. На тот момент вице-премьер краевого правительства Алексей Кошелев в октябре 2011 года сообщал, куда планируется пустить выделенные на них деньги.

«Обещаны значительные средства на инфраструктуру для демонополизации этих городов, развитие конкурентного производства. В Краснокаменске разработаны сельскохозяйственные проекты: свинокомплекс стоимостью 2 миллиарда рублей, маслозавод по отжиму рапса с перспективой развития рапса в качестве севооборота под пшеницу, строительство второй и третьей очереди мясокомбината в части забоя линий свинины и мелкого рогатого скота. Общая стоимость инфраструктуры порядка 700 миллионов рублей. На эти цели обещаны деньги из федерального бюджета», — говорил Кошелев 10 октября 2011 года в сюжете телеканала «Альтес».

К слову, маслозавод региональные власти планировали запустить уже в 2012 году, а общим эффектом от этих вложений, по их мнению, должно было стать появление около 600 рабочих мест. На этом поток информации о программе моногородов от краевых властей закончился. На дворе 2014 год, но в Краснокаменске ни свинокоплекса, ни маслозавода. Объяснений по этому поводу прежние власти так и не дали, и, думаю, теперь не дадут.

На федеральном уровне по сей день продолжают озвучиваться разные заявления. Одно из последних — выделение на моногорода 100 миллиардов рублей в 2014 году. При этом, если первоначально в рамках программы не планировалось закрытие городов, то теперь, когда программа не была реализована вовремя и часть градообразующих предприятий издохла, речь о нём всё же завели. В числе первых кандидатов на закрытие, по мнению экспертов, забайкальский Жирекен. Видимо, и другие девять забайкальских моногородов будут получать по этой программе деньги только в самой критической ситуации.

С приходом нового губернатора Константина Ильковского про программу развития моногорода Краснокаменска не было слышно ни слова, зато появилась новая программа или, точнее сказать, проект горно-металлургического кластера. Этот проект был одной из основных предвыборных задач Ильковского.

«Живой пример: проект «Горно-металлургический комплекс». Освоение новых месторождений, реконструкция Краснокаменской ТЭЦ, развитие Харанорской ГРЭС. К проекту будут привлечены «Росатом», «РЖД», «Норильский никель», Инвестфонд РФ. Стоимость проекта – более 100 миллиардов рублей. Будет создано более 16 тысяч рабочих мест. Средняя зарплата работников – более 70 тысяч рублей», - описывал проект в своей предвыборной речи на «Чита.Ру» врио губернатора.

По словам уже выбранного губернатора, кластер появится на Юго-Востоке Забайкалья с центром в Краснокаменске уже в 2021 году. Он предусматривает создание единого горно-перерабатывающего комплекса, включающего добычу и обогащение минерального сырья, объекты инфраструктуры и металлургический комплекс по производству цветных металлов, золота и стали в Краснокаменске на базе ППГХО.

Прямо скажем, задачи сверхамбициозные, но в них, как когда-то в программу моногородов, искренне верят руководство ППГХО, муниципальные и краевые власти. Пока под сомнение создание кластера поставил лишь депутат заксобрания Николай Мерзликин, который назвал правительство края фабрикой фантазий. Будем надеяться, что фантазии порой превращаются в реальность.

При подготовке исторической справки были использованы материалы корреспондента газеты «Слава труду» Юрия Житлухина, «Энциклопедии Забайкалья» и сайта ППГХО.