«Слышишь, время гудит»: Бамовцы - не бесполезное поколение

Февраль 1979 года. Строительство БАМа подходит к концу. Восточная часть магистрали уже как два года продлена до Тынды и движется дальше, на запад. Май 1982 года. Путеукладчик подходит к бамовскому посёлку Хани Якутской АССР, где уложено «серебряное» звено. До места стыковки с западной частью БАМа — посёлка Куанда — остаётся 2,5 года работы и около 300 километров уложенного пути. Тогда к стройке и присоединился забайкалец Георгий Бакшеев.

- Когда для вас началась стройка БАМа?

- В 1979 году. Сразу после армии в 21 год я уехал из родного Нерчинска в Тынду. Уже был женат, был ребёнок. Втроём сели, поехали. С одним чемоданом. Сначала я попал на строительство автодороги, где проработал год. Потом ушёл в бамовскую организацию — трест «Мостострой-10». Работал в управлении механизации треста. Несколько лет трудился в Тынде. В 1983 году выучился на бульдозериста, скреперщика (водитель скрейпера — землеройно-транспортной машины, предназначенной для послойной резки грунтов, транспортировки и отсыпки их в земляные сооружения. - прим.авт.) и грейдериста и отправился на строительство БАМа.

- На какой участок вы попали?

- Тогда уже до посёлка Хани поезд ходил. Мы строили мосты дальше, от Хани до реки Витим. Там в основном использовалось свайное строительство. Сначала бурились скважины, затем устанавливались сваи, и на них сооружались мосты.

- А вы чем конкретно занимались?

- Наше управление обслуживало бурильные бригады. Мы были, так сказать, первопроходцами. Нас забрасывали вместе с бурильными бригадами вперёд. Пока мы строили мост, уже подтягивалось полотно. Наша работа заключалась в бурении скважин и установке свай. Бригады работают, а мы обслуживаем их на бульдозерах, кранах, экскаваторах.

Работы было много, так как на БАМе строилось больше 140 мостов свыше 100 метров, а маленьких и вовсе не сосчитать. Условия тех мест были сложными, поэтому на каждой ложбине приходилось строить мост. Работали мы с разными бурильными бригадами - «Мостоотряда-54», «Мостоотряда-55», «Мостоотряда-76» и других.

- Работа проходила вахтовым методом?

- Да. Жили мы в Тынде и оттуда ездили на вахту. Сначала нужно было поездом добраться до Хани, оттуда на машине на участок практически по бездорожью. 300-400 километров преодолевали по 29-30 часов. Вахтовый посёлок был передвижным. Сначала мы приходили на участок, где нужен был мост. Разворачивали вахтовый посёлок, жили по сменам, строили мост. Когда всё заканчивалось, мы уходили на следующий участок вместе со своим посёлком, а за нами приходила уже следующая организация со своим посёлком.

- Какой техникой обеспечивалась Стройка века?

- Сначала работали на наших «соточках» (кран МКГС-100), позже поступило много иностранной техники — немецкой, американской. Мощная, конечно, техника. Без неё мы бы, наверное, и не достроили БАМ. Конечно, техника была не основной причиной успеха стройки. Многое строилось на энтузиазме, хотя кто-то и ехал только за деньгами.

- Где вы встретили окончание строительства?

- Стыкову? На строительстве Кодарского туннеля. Там и узнали, что золотое звено уложили. Туннель к тому времени ещё не был закончен, как и многие другие. Их окончили значительно позже. Северомуйский так и вовсе только в начале 2000-х сдали. В том же 1984 году меня медалькой наградили. Позже получил ветерана труда за работу на БАМе.

- При таком объёме работ не случалось казусов?

- Конечно, их было много. К примеру, недалеко от посёлка Кувыкта Амурской области стоит лишний мост в метрах ста от пути. Мы же строили мосты без полотна, прямо посреди тайги. Сначала строим, потом уже подтягивается полотно. Так вот у Кувыкты мост был закончен, но полотно вышло в 100 метрах от него. Пришлось строить новый мост, а этот так и остался. Были и откровенные ошибки при укладке полотна. Строительство велось на вечной мерзлоте. Так вот когда снимали верхний слой почвы, отсыпали гравием и укладывали рельсы, не просчитывали возможность таяния мерзлот. В итоге, спустя какое-то время на некоторых участках земля спускалась на метр со своего прежнего места и рельсы оставались висеть в воздухе. Приходилось возвращаться и отсыпать их. К счастью, выводы были сделаны, и БАМ нормально достроили.

- А помимо работы, чем занимались?

- Вахту отработаешь, приедешь домой к семье. В Тынде мы жили в бамовском вагончике-самострое. Уже в конце 80-х получили жильё на главной улице — Красной Пресне. Особо заниматься нечем было. Была гостиница, чуть позже построили большой кинотеатр «Удокан». В основном, занимались спортом. Постоянно проводились спартакиады внутри треста, среди бамовских организаций. Ездили на соревнования в Читу.

- Где работала жена?

- Работала какое-то время бухгалтером в кинотеатре и в банке, у нас в «Мостострое» - кладовщиком. Успевала растить детей. У нас за время жизни в Тынде их ещё двое родилось, чисто тындинских. Можно, наверное, было бы и там жить, но учить негде было.

Несмотря на то, что условия для жизни были не лучшими, нам предоставлялись бамовские чеки на машины. За три года можно было заработать на них. Но почти за восемь лет работы так и не взял автомобиль, некогда было. Позже, когда учился в Иркутске в строительном, заехал к парню, а у него уже своя машина. Я говорю, я на БАМе работаю, а у меня — нет. Потом когда вернулся с учёбы, на очередь встал, через три года получил чек на «семёрку». Выплатил его, планировал взять «девятку», но случился распад Союза, дефолт.

- После окончания Стройки века чем занялись?

- Окончилась она где-то в 1988 году. Наш трест задействовали тогда на строительство автодорог. Мы также строили причальную стенку в Якутске. Потом ещё на тындинском мясокомбинате работал. Так и прожили до 1999 года, после чего переехали в Читу. В основном из-за детей. Нужно было двоих уже отправлять в вуз.

- Как изменилась Тында за время вашей жизни там?

- По приезду-то было страшное дело... Ни асфальта, ничего. Всё перевёрнуто. Одни бараки, вагончики, самострои, немного частных домов. Вообще посёлку уже много лет — с 30-х годов. В 1999 году, когда мы уезжали, Тында уже на город стала походить. Четыре шестнадцатиэтажки было, серия пятиэтажек. Сейчас ко мне заезжает друг — кузнец Александр Волотко, который остался там жить, рассказывает. Говорит, все бамовские организации уже давно переименовывались.

- Не жалеете о том времени, как о потраченном зря?

- Нисколько. Я там возмужал, много чему научился. Сейчас я вообще ничего не боюсь, куда бы ни попал. Вообще, о том времени вспоминаю с ностальгией. Я не встречал больше таких организаций, какие работали там. Был полный интернационал, но никто никогда никого не укорял. Не важно, откуда ты — из Украины, Грузии или России. Все жили дружно. Даже с незнакомыми людьми все общались по-товарищески. На вахту, например, добираешься без машины. 200 километров, зимой. Любая машина любой организации останавливалась, брали к себе. Не было такого, чтобы где-то на дороге махнул рукой, и машина не остановилась. Даже дико было такси останавливать.

Я проезжал потом по БАМу. Все вокзалы разные, каждый на по своему уникален. Так как строили их представители разных республик, это сказалось на их внешнем виде станций.

- Руководством страны уже немало слов сказано о реконструкции БАМа и переводе на него грузовых перевозок. Что вы думаете по этому поводу?

- Это радует. Нас, строителей БАМа, много лет называют бесполезным поколением. Считают, что мы ничего хорошего не сделали, строя магистраль. Если у власти есть планы на БАМ, значит, мы не зря отдали ему жизнь.