«Тайны истории»: Авантюрист или герой — кто такой товарищ Эмиль Либкнехт? Продолжение

Активным участником гражданской войны на стороне красных в 1918 году в Забайкалье был некто, называвшийся Эмилем Либкнехтом, родственником знаменитого германского социал-демократа Карла Либкнехта. В Чите он назывался католическим миссионером, который, вдохновлённый идеями Октябрьской революции 1917 года, сформировал в Китае отряд из добровольцев, с которыми прибыл сражаться за власть Советов. Во Владивостоке же был майором германской армии, ранее служившем военным атташе в посольстве Германии в Пекине.

Он имел боевой опыт, показанный не только в Забайкалье, где его часть была одной из самых боеспособных, но и в Приморье, где с партизанами сражался с морским десантом белых и японцев. Однако один из интернационалистов Арманд Мюллер в воспоминаниях, опубликованных в 1957 году, обвинил того в предательстве — сдаче венгерских бойцов своего отряда японцам.

Поиск, проведённый журналистами в начале 1960 годов, показал, что ни в семье Карла Либкнехта, ни в Германии ни о каком Эмиле Либкнехте никто не знал.

Тогда я и попытался повести поиск с другой точки — с его службы военным атташе в германском посольстве в Пекине. Таким образом и вышел на не менее загадочную фигуру офицера германской армии, военного атташе в Китае Вернера Рабе фон Паппенгейма.

В начале 1915 года в Маньчжурии произошла история, которая и сегодня привлекает внимание многих исследователей. Известно, что первоначально Забайкальская и Уссурийская железные дороги Транссибирской магистрали были соединены, так сказать, «по прямой» (на тысячу вёрст короче) Китайско-Восточной железной дорогой (КВЖД). Амурская дорога, которая должна была прийти ей на смену, в то время ещё строилась — официально она была завершена в 1916 году.

И именно по КВЖД шли эшелоны с оружием и боеприпасами, которые Россия закупала в США, Японии и даже в Мексике. Китай же до 1917 года занимал в Первой мировой войне нейтральную позицию и лишь в сентябре 1917 года объявил войну Германии. До того агенты Германии и Австро-Венгрии чувствовали себя в Поднебесной достаточно вольготно.

Понимая это, российские власти уже через месяц после начала Первой мировой войны ввели на Транссибирской магистрали, включая и КВЖД, военное положение. На местах сразу же увеличили воинскую охрану объектов железной дороги.

25 декабря 1914 года посланник России в Китае Василий Крупенский сообщал о том, что германцы занимаются подстрекательством хунхузов (китайских бандитов, действовавших в Маньчжурии и на российском Дальнем Востоке) в отношении российских грузов и российского приграничья. Он же сообщил о возможных диверсиях на железных дорогах.

Германцы, у которых к тому времени японцы уже захватили их военно-морскую базу в Циндао (об этом речь пойдёт ниже), действительно решили организовать на КВЖД крупномасштабную диверсию. С этой целью туда была отправлена целая экспедиция с динамитом, которую и возглавил капитан Вернер Рабе фон Паппенгейм.

Вот что об этом рассказано в немецкой версии Википедии: «После взятия Циндао британско-японскими соединениями в ноябре 1914 года поступил секретный приказ военного министерства и Генерального штаба из Берлина обратить внимание на русского военного противника. Вернер фон Паппенгейм получил приказ отправиться с экспедицией на Транссибирскую магистраль с целью прерывания железнодорожного пути с помощью взрывчатки.

Таким образом, связь России с её дальневосточными странами и Китаем должна быть нарушена, чтобы затруднить поставки пополнений. Вернер фон Паппенгейм готовил экспедицию в район города Цицикар, где должны были быть взорваны мост и туннель восточно — китайской железной дороги — тогда входившей в состав Транссибирской магистрали.

В конце декабря 1914 года экспедиция отправилась с 50 верблюдами вместе со взрывчаткой и слитками серебра (в качестве платёжного средства). После этого их след затерялся, и их судьба была неясна в течение нескольких десятилетий. Согласно более поздним сообщениям, Вернер фон Паппенгейм и его спутники зимой или весной 1915 года были атакованы и убиты монголами — возможно, бурятами по приказу русского правительства».

Интересно, что уже тогда же об этой экспедиции узнали журналисты стран Антанты, работавшие в Пекине. И 26 февраля 1915 года агентство «Рейтер» сообщило:

«Папенгейм (в некоторых русских публикациях того времени его фамилию писали без двойного «пп»-авт.), германский военный агент в Пекине, в сопровождении восьми германцев, бежавших из Циндао, добыл китайские паспорта для охотничьей экскурсии внутри страны и находится теперь между Бухэду и Цицикаром с 20 верблюдами и большими запасами взрывчатых веществ с целью взорвать тоннели на русской железной дороге. Партия направилась теперь в Маньчжурию. Русские стремятся захватить её. Папенгейм предложил китайским чиновникам за содействие 50 000 рублей».

Русская контрразведка внимательно следила за группой капитана фон Паппенгейма. Не буду приводить все тексты переписки, в настоящее время опубликованные несколькими исследователи истории российских спецслужб. Остановлюсь лишь на тех фактах, что подвели меня к выводу о том, что именно этот человек позже мог стать участником гражданской войны в России.

Русский агент «Усатый» в феврале 1915 года докладывал о том, что «по направлению к линии КВЖД между Бухэду и Цицикаром двигается немецкий разъезд, имеющий целью разрушение железной дороги и тоннеля. Разъезд состоит из восьми немцев под начальством капитана генерального Штаба атташе германской миссии в Пекине фон Папенгейма.

Разъезд сопровождают четыре китайца и один монгол. Караван состоит из 24 верблюдов и 5 лошадей, имеются разрывные снаряды, один из коих доставлен в Консульство вместе с картой, данной немцами монголам, визитной карточкой Папенгейма и его военно-сапёрной книжкой. Немцы склонили начальника монгольских войск Уцзун-Мучина послать с ними 300 солдат для разрушения дороги, предлагая 50 000 рублей».

Полковник Николай Морель в том же месяце уточнял, что часть членов экспедиции были немецкими солдатами, бежавшими из Циндао.

Российские власти распорядились выслать казаков для поимки этой экспедиции, но они опоздали. В начале апреля генеральный консул России в Харбине Вильгельм Траутшольд отправил в министерство иностранных дел секретную телеграмму: «Штабом округа получены сведения от возвратившегося в Хайлар из ставки Бабучжаба отряда, что немцы все убиты и трупы их сожжены».

В мае полковник Морель дал дополнительные данные: «Убийство было совершено 7/20 февраля в 20 верстах от ставки Бабучжаба восемнадцатью монгольскими солдатами. В целях сокрытия следов тела убитых были облиты найденным в имуществе экспедиции нитробензолом и сожжены. По заверению китайского правительства, германская миссия в Пекине по поводу обнаружения в Монголии экспедиции капитана Папенгейма заявила, что ей ничего не известно об этой экспедиции и что, по её сведениям, капитан Папенгейм выбыл из Китая на театр военных действий».

Итак, посольство публично от Паппенгейма открестилось. Это стоит запомнить.

Вместе с тем, немцами на поиск пропавшей экспедиции была направлена специальная группа. Об этом сообщил всё тот же полковник Морель. Он доносил, что в район, где исчезла экспедиция, отправлена группа из двух немцев и шести китайцев, причём китайцы — это «переодетые бывшие германские полицейские из Циндао». Не исключено, что они могли лично знать барона фон Паппенгейма по боям в Циндао.

Занятие германцами после подавления восстания ихэтуаней в Китае порта Циндао и провинции Шаньдун подтолкнуло Россию занять Ляондунский полуостров и Порт-Артур. К началу Первой мировой войны в 1914 году Циндао был административным центром арендованной территории Кячао и всех прочих германских колоний на территории провинции Шаньдун в Китае.

Морским кабелем германское начальство было связано с важными стратегическими точками по всему побережью Дальнего Востока, а по радио — со своим посольством в Пекине. Тогда в городе проживало около 40 тысяч человек, из которых европейцев (главным образом немцев) было 2 тысячи (не считая военных), тысяча японцев и 37 тысяч китайцев.

В начале этого века нам семьёй удалось побывать в этом замечательном курортном городе. Так вот китайцы там создали музей, посвящённый истории германской обороны этого города и порта. Русских туристов туда, как правило, не водят, но мы сами там побывали и не пожалели. Там не только можно посетить современное здание с экспозициями, но и побывать внутри корпусов фортов, где выставлены манекены солдат и офицеров в немецкой форме.

Изучив опыт обороны русскими Порт-Артура, германцы за почти десятилетие создали мощную оборонительную систему из фортов, способную встретить удар и с моря, и суши, заготовили запасы боеприпасов и продовольствия. Главнокомандующим и гарнизона, и штаба был комендант-капитан 1-го ранга Альфред Мейер-Вальдек, он же губернатор Кяочао. Штабом управляло всего 6 офицеров, интендант и 3 военных чиновника. Гарнизон крепости в мирное время состоял из 75 офицеров и 2250 солдат, при военном же положении состав укомплектовывался ещё на тысячу человек.

Они объявили мобилизацию по всему Китаю, и к началу военных действий крепость пополнилась 1530 солдатами и 76 офицерами, вошедшими в дальнейшем в пулемётные команды и артиллерийские отряды. Не исключено, что среди прибывших был и имевший боевой опыт капитан Вернер фон Паппенгейм.

В немецкой Википедии сообщалось, что этот сын барона был профессиональным военным, служившем во 2-м гвардейском пехотном полку. В 1900 году добровольцем отправился в Китай, участвовал в штурме Пекина и ряде карательных экспедиций в Поднебесной. В 1903 году вернулся в Германию, где сначала несколько лет учился в военной академии, а затем на курсах восточных языков. В 1911 году он стал капитаном Генерального штаба, в октябре 1912 года был назначен военным атташе в посольство Германии в Пекине.

Началась оборона Циндано 28 сентября, когда японцы начали полномасштабное наступление по всему фронту. Завершилось же всё 7 ноября того же года. Весь октябрь немцы активно сопротивлялись, проводя вылазки по всему фронту, оказывая сопротивления японским десантам.

С 6-го по 7 ноября защитники взорвали крепостные орудия с крохами оставшегося боезапаса. Германия в этой двухмесячной осаде потеряла 187 убитых и 368 раненных. Япония же за всё время потеряла 1801 человек убитыми на суше и 324 на море, раненных — около 4 тысяч человек. Англичан было так мало, и потери их были столь несущественные, что и говорить о них не стоит.

Перед решающим штурмом крепости 6 ноября и последующей её сдачей, по личному приказу губернатора Мейера-Вальдека, германский пилот собрал множество секретных документов и на рассвете вылетел из крепости на юг в сторону нейтрального Китая. Приземлившись в городе Хай-Шоу, он сжёг самолёт, некоторые документы и вскоре был интернирован китайским правительством. И опять же не исключено, что с ним улетел из Циндао и Вернер фон Паппенгейм.

Если всё это было действительно так, то именно опыт боёв у Циндао помог «Эмилю Либкнехту» в боях против морского десанта в Приморье. Если, конечно, он остался жив в 1915 году.

Доктор исторических наук, специалист по истории Первой мировой войны Евгений Юрьевич Сергеев опубликовал целую подборку документов по теме «Провал секретной миссии Вернера Рабе фон Папенгейма (неизвестная страница истории тайной войны германской агентуры на Дальнем Востоке)». Среди них наибольший интерес для меня представил Рапорт и.д. военного агента в Пекине, не раз упоминавшегося полковника Николая Михайловича Мораля.

Он направил его в адрес Главного Управления Генерального Штаба 24 мая 1915 года. В первой части он систематизировал и проанализировал все данные об обнаружении и уничтожении экспедиции германских диверсантов монгольскими пограничниками, начальником у которых был Бабучжаб, который предоставил русским агентам некоторые документы и вещи членов уничтоженной экспедиции.

«Означенные документы и имущество удостоверяют лишь факт пребывания Папенгейма и его отряда в ставке Бабучжаба, — писал Мораль, — но оставляют открытым вопрос об убийстве, принимая во внимание, что эти документы и имущество могли быть оставлены Бабучжабу самими же немцами, убедившимися в невозможности осуществить свой замысел и уговорившими Бабучжаба за хорошее денежное вознаграждение распустить слух об их убийстве в целях замести их след».

Однако ряд данных вызвали у нашего разведчика большие сомнения, которыми он и поделился: «Предположение, что Папенгейм жив, основывается главным образом: 1) на заявлении, сделанном немцами китайскому правительству по поводу судьбы Папенгейма; 2) на мнениях, высказываемых по тому же поводу представителями нейтральных государств в Пекине, имеющих общение с немцами; 3) на результатах наблюдения за женой Папенгейма».

И подробно разобрал все три пункта. Прошу два первых и сразу перейду к третьему.

«Наблюдения за женой Папенгейма, производившиеся негласно в Пекине и Шанхае до её отъезда оттуда 16 сего мая на американском пароходе «Корея» в Сан-Франциско, не обнаружили никаких данных, которые могли бы свидетельствовать, что ей известен факт смерти её мужа, — писал наш военный агент. — По мнению видавших и говоривших с нею лиц, она пребывает в убеждении, что её муж жив.

Такое убеждение не может, однако, считаться доказательством действительности этого факта, так как оно могло явиться результатом сделанных ей заверений со стороны германского представительства в Китае, не желающего из вышесказанных побуждений открыть ей истины о судьбе мужа до её прибытия в Германию».

Он тут же сообщил об уже принятом им решении: «В целях выяснения судьбы Папенгейма нашей миссией в Пекине телеграфировано нашему посольству в Вашингтоне об установлении наблюдения за его женой с момента её прибытия в Сан-Франциско, и подобная же мера наблюдения принята японцами».

Из немецкой версии Википедии стало известно о том, что супруга барона Магдалина Рабе фон Паппенгейм уже в конце 1915 года добралась до Германии. Напомню, что и США до 1917 года сохраняла в той войне нейтралитет, активно наживаясь на мировой бойне.

И в 1930-х годах она вновь прибыла в Пекин. Там в 1935 году в одной из русских газет Харбина появилась заинтересовавшая её статья.

«В ней бывший член русского посольства в Пекине Сергей Иванович Поликарпов, знавший с довоенного времени супругу Вернера фон Паппенгейма, сообщил, что в мае 1914 года его перевели в вице-консульство в Хайлар. Туда во время войны 1914/15 прибыло посольство, согласно которому к монгольскому князю по имени Бабучжаб прибыл иностранный офицер с караваном, который пытался нанять местных монголов для вспомогательных служб.

Поскольку Бабучжаб был на стороне России, он тотчас же сообщил об этом в царское представительство. Для досмотра он отправил с собой визитную карточку Вернера фон Паппенгейма. Зная о Вернере фон Паппенгейме, сведения Поликарпова были признаны правильными и получено указание «уничтожить отряд Паппенгейма» (как стало ясно этот приказ уже запоздал, монголы сделали всё по собственной инициативе — авт.).

Монголам разрешалось хранить серебро и личное имущество путешественников, если те, в свою очередь, обеспечивали как можно больше материала из тротила для Руси. Действительно, взрывчатка и другие предметы попали в российское вице-консульство. Вернер фон Паппенгейм и все его спутники были выманены монголами к предполагаемому лагерю, убиты на ходу, а их тела сожжены. В марте 1915 года сотрудники консульства отправились на место преступления. Кроме предметов экспедиции, они могли добыть ещё остатки костей, в том числе, по словам Поликарпова, и части черепа Вернера фон Паппенгейма».

Так вот эти немногие останки и смогла у него приобрести семья Вернера. Понятно, что проверить их реальную принадлежность барону они не могли (ДНК-экспертиза ещё не была открыта) и приняли на веру.

Магдалина Рабе фон Паппенгейм добилась установки мемориального камня в саду посольства Германии в Пекине, на котором установили доску с именами погибших сотрудников в годы Первой мировой войны, в том числе и её мужа. То есть с 1915 года до 1935 года она всё ещё сомневалась, надеясь, что её муж остался жив.

Понятно, что о судьбе некого никому не известного в Германии «Эмиля Либкнехта» она могла и не знать. А если полковник Мораль в 1915 году был прав. Да, Вернер Рабе фон Паппенгейм мог остаться живым. А вот его отряд был уничтожен и миссия провалена. Что ему оставалось делать? Либо застрелиться, либо найти другой выход.

Прикинуться на время миссионером и скрыться в Китае или Монголии особых проблем с его знанием восточных языков не представляло. И агент мог «залечь на дно», а заодно установить связи с местными хунхузами. Думаю, что именно из хунхузов он и мог сформировать свой отряд, с которым прибыл на Даурский фронт. А потом заслужить прощение.

Для него сдать каких-то там венгров японцам никакой проблемы не составляло. А потом он мог появиться наконец-то в посольстве. Там получил новое звание — майор, и отправился в новую авантюрную экспедицию в Приморье. Возможно, что жену поставили в известность о том, что он жив. И она ждала его ещё несколько лет.

Это, безусловно, лишь одна из версий. Далеко не безупречная, но всё же ничем не хуже «родственника Карла Либкнехта». Точку над i в этой истории всё ещё рано ставить.