Улётная парочка. Поговорили со стюардессой и пилотом из Забайкалья

В конце марта в Москве уроженцы Забайкальского края Юлия и Алексей узаконили свои отношения. Им по 22 года, она – бортпроводник в одной из российских авиакомпаний, он – пилот-стажёр в другой крупной авиакомпании. Необычная парочка без ума любит друг друга и небо. О тонкостях профессий, о мифах и заблуждениях, о планах на будущее и совместной жизни людей, частенько не бывающих дома, – в материале ИА «Чита.Ру».

– Когда первый раз на самолёте полетела, мне было 16 лет. Увидела девочек в красивой форме, влюбилась в небо, поняла, что хочу так же. Прежде окончила Иркутский государственный университет, по специальности – зарубежный регионовед, Азиатско-Тихоокеанский регион. Но сразу знала, что после вуза пойду учиться на бортпроводника.

– Сначала проходишь собеседование в авиакомпании. Затем врачебно-лётную экспертную комиссию (ВЛЭК), которая подтвердит физическую готовность к рейсам. Если всё хорошо, начинаешь интенсивно обучаться в течение 1,5 месяца. Из основных требований к девушкам: совершеннолетие, отсутствие татуировок на видимых частях тела, рост не ниже 155 сантиметров, знание английского языка (не ниже уровня Elementary), отсутствие административных правонарушений и задолженностей по ним.

В конце сдаёшь тест, получаешь свидетельство бортпроводника, разрешение от Росавиации, допуск к работе от авиакомпании. Месяц стажируешься, но одновременно с этим уже работаешь, как и все.

– При приёме на работу на внешность, конечно же, смотрят. Ты – лицо компании, первая инстанция, к которой обращаются люди. Ты должна следить за собой, а главным твоим украшением должна быть улыбка.

– Мой первый рейс в качестве бортпроводника был в Махачкалу. Направление это считается сложным, со своими особенностями, но для меня оно теперь по-своему любимое. Круто, что взлёт и посадку во время первого полёта я наблюдала в кабинете пилотов. Это обзёрверский (observe – наблюдать) рейс, когда ты летишь пятым членом кабинного экипажа (на Boeing 737-800, на которых летает Юлия, по четыре бортпроводника – А.С.) – просто смотришь, как работают твои коллеги на разных этапах полёта в разных частях самолёта.

– В каждой смене состав команды бортпроводников разный. Раньше – в советское время – экипажи были одни и те же, даже существовало понятие «лётная семья». Но это повышает риск развития аварийной ситуации, когда вы всегда вместе. Внимание притупляется, стандартные процедуры могут выполняться менее качественно. Поэтому сейчас знакомимся со своими коллегами буквально перед каждым полётом. Но во время учёбы нам рассказывали, как работать в команде. И обычно за коммуникацию отвечаю я – начинаю шутить, всё становится как-то проще. Одновременно с тем ты каждый раз выходишь из зоны комфорта, держишь сознание в холоде.

– Перед рейсом мы узнаём, каким сегодня технологическим номером будем работать. Это может быть 4L, 4R – то есть это хвостовая часть самолёта. Или 1R, когда ты будешь находиться в передней части воздушного судна рядом со старшим бортпроводником. У каждого технологического номера есть свои особенности и обязанности.

Перед полётом обязательно тебя смотрит медработник. После встречаемся со старшим бортпроводником, который проверяет наличие необходимых документов, в том числе справку ВЛЭК. На брифинге он проводит инструктаж, указывает на особенности рейса. Задаёт вопросы по теории, чтобы оценить готовность бортпроводников к рейсу. Только после этого мы выдвигаемся к самолёту.

– Бортпроводники так же проходят зону досмотра, как и все пассажиры. После чего попадаем на аэродром. Надеваем ID-карту и светоотражающий жилет. Самолёт, на котором предстоит работать, досматриваем по чек-листу, проверяем свою зону ответственности, смотрим аварийно-спасательное оборудование, потому что если хотя бы один элемент будет неисправен, то самолёт окажется невылетным.

Если всё хорошо, ждём клиентов, встречаем, размещаем, пристёгиваем, взлетаем. В полёте делаем свою работу: общаемся, заботимся, предлагаем водичку. Дважды проходимся по пассажирской кабине с мусорной тележкой, в том числе на этапе снижения. Затем проверяем, все ли пристёгнуты. Самолёт садится, мы провожаем клиентов, досматриваем кабину на забытые и посторонние вещи.

– После рейса прощаемся с самолётом, надеваем жилеты и уходим в аэропорт, где проводим дебрифинг. Так называемый разбор полётов, где высказываются замечания или пожелания. А затем домой – на послеполётный отдых.

– У нашей авиакомпании очень короткое время разворота воздушного судна. Самолёт после посадки проводит на земле всего 25 минут. Заправляется, принимает на борт новых пассажиров и возвращается в домашний аэропорт. Куда полетишь сегодня – всегда рандом.

Довелось посетить уже очень много городов, и лишь пару раз была командировка. То есть такая смена, когда отдыхать остаёшься в другом городе. В рамках командировки все рейсы летаешь одним составом бортпроводников, а смена может затянуться и на 3 дня. Например, недавно оказались в Сочи. Даже было время погулять по городу, пройтись до моря, купить чурчхелу, вкусно покушать, а затем пойти отдыхать в гостиницу.

– Частые перелёты не выматывают, если ты хорошо отдыхаешь. Меньше нравятся ночные рейсы, когда не с кем поболтать из клиентов. Особое место в моём сердечке занимают пассажиры-дети. Они могут даже ничего не сказать, а просто принесут мне рисунок, а там какой-нибудь самолётик, и мне так приятно. Или поймаешь в проходе малыша, который пытается убежать от родителей, спросишь, как прошёл рейс, а он начинает активно рассказывать, делиться впечатлениями. У меня это всегда вызывает трепет в душе.

– Когда раньше летала в самолёте, никогда не обращала внимания на звуки в пассажирской кабине. Теперь по этим высоким и низким сигналам – «хай» и «лоу» – могу легко понимать, что происходит. Например, один «хай» – вызов от пассажира, сочетание высокого и низкого («хай-лоу») – бортпроводник вызывает своего коллегу по интерфону. И так далее.

– Хочу обратиться ко всем, кто летает на самолётах – не нужно пытаться выйти из воздушного судна быстрее всех, когда оно только приземлилось. Отстёгивать ремни раньше времени и вставать – реально опасно. Первым занимать место в подъехавшем к борту автобусе – не имеет смысла. Именно мы – бортпроводники – отпускаем автобусы только тогда, когда самолёт покинул последний пассажир.

– Бортпроводник или стюардесса – нет никакой разницы, но первое звучит приятнее. Наш век в этой профессии длится до тех пор, пока ВЛЭК признаёт тебя годным к полётам. Если организм уже не справляется, комиссия это выявит, отправит тебя на «пенсию».

– Ещё в далёком детстве я решил, что хочу быть пилотом. Много видел самолётов по телевизору, да и мой дедушка по первому образованию был авиаконструктором. Поэтому после школы даже не было сомнений, где учиться. Так я и окончил Бугурусланское лётное училище гражданской авиации. Это среднее специальное образование. Учился там 2 года и 10 месяцев.

– Сейчас в авиакомпании прохожу переобучение с одного типа воздушного судна на другой. Дело в том, что в училище выпускаемся мы на маленькой технике, а пассажирские перевозки в основном совершаются на больших авиалайнерах. Это займёт около полугода. Я пилот-стажёр на Embraer 170 (E170), но пока что официально не трудоустроен.

– Пилоты вообще не привязаны к одному и тому же воздушному судну, мы привязаны к своему типу, так же как и бортпроводники. Например, одни летают на Airbus, другие на Boeing. Нынешняя санкционная ситуация в стране и мире пока что заметно не отразилась на работе моих более старших коллег, за исключением небольшого количества налёта в месяц, который составляли заграничные полёты.

– Вопреки расхожему мнению в кабине пилотов неслышно ничего из пассажирской кабины. Ни аплодисментов, ни криков – ничего такого. Ещё забавно, что некоторые пассажиры боятся, когда крыло у самолёта в полёте немножко гнётся в разные стороны. Так вот об этом можно даже не задумываться, потому что конструкция крыла рассчитана на значительно большие перегрузки, которые даёт воздушная среда.

– Очевидно, что самолётов в стране меньше не станет. По крайней мере, пока текущее количество самолётов не поменялось. А ещё у нас начинает развиваться своя авиастроительная отрасль, так что в скором времени обещают самолётов ещё больше. Что касается перспектив у пилотов в нашей стране, то она вполне ясная. Всегда была большая нехватка этих кадров. Много ребят сейчас учатся, так что я думаю, после выпуска все устроятся, и всё будет у нас хорошо.

Юлия: «Браки между пилотами и стюардессами – не такое частое явление, как может показаться. За всё время работы я встретила только одну коллегу, которая как раз таки встречается с пилотом».

Алексей: «Мы познакомились в забайкальском посёлке Приаргунск, когда нам было по 16 лет. С тех пор любим друг друга, прошли этап отношений на расстоянии, когда учились в разных городах. Старались искать возможности, чтобы приезжать в гости, каждый день созванивались по видеосвязи, а теперь у каждого по кольцу на пальце».

Юлия: «Работа сегодня никак не мешает нам проводить время вместе. Бортпроводники в курсе, какой у них план полётов, есть возможность заказывать и выходные, и даже отпуск на определённые даты, поэтому можно легко подстроиться и выбрать дни так, чтобы отдыхать одновременно. Летом очень хотим съездить к родителям Лёши, которые живут в Крыму, отдохнуть там».

Алексей: «А ещё мы и по Забайкалью скучаем, по нашему яркому солнышку. В посёлке, где мы познакомились, живут мои родственники. А сам я родом из Краснокаменска, Юля – из Читы.

Сегодня мы ждём развития наших отраслей внутри России, развития туризма. И чтобы авиация не страдала ни от нынешних реалий, ни от внутренних проблем. Очень надеемся, что встретимся с вами на борту.

Юлия: «На свадьбе мы никак не хотели тематически обыгрывать наши профессии, но в том ресторане, где проходило торжество, как оказалось, кроме красивого интерьера были ещё фрески и очень много картин с самолётами. Они были просто везде, даже в туалетных комнатах. В общем, самолёты нас преследуют где только можно. Мы посчитали, что это очень интересный и милый символизм».