Общество Монологи о мобилизации и СВО Спецоперация на Украине истории

«Я чувствую себя заложником» — монолог забайкальца, который боится повестки

Мы записали разговор с жителем края, который ждет повестку. Его категория годности — В

Частичную мобилизацию в России объявили 21 сентября. Предпочтение обещали отдавать тем, кто служил, имел боевой опыт и/или военно-учетную специальность. Но из-за ошибок в военкоматах стали оказываться люди, у которых есть хронические заболевания, а также не проходившие военную подготовку. Известно, что под частичную мобилизацию попадают три категории — А, Б и В. Мы поговорили с мужчиной, который ограниченно годен к службе и ждет повестку, — военкоматы сообщают, что они подлежат мобилизации, но в последнюю очередь.

Мы также выпустили монолог читинца, который ждет повестки и уже подготовился к ее получению.

О себе


Мне 32 года, категория годности В, я ограниченно годен к службе, но нахожусь в зоне риска. У меня есть хроническое заболевание — астма. Я ограничен в физических нагрузках, любая повышенная нагрузка у меня вызывает приступ.

У меня есть друзья и знакомые, которые получили повестки. Некоторые из них также ограниченно годны. Вроде бы их отпустили. Не знаю, как это вообще работает и что на это повлияло — они подняли там [в военкоматах] бучу. Есть и общие знакомые, которые получили повестки и находятся в пунктах сбора, но по ним пока никакой информации нет.

В моем окружении отношение к мобилизации больше отрицательное — никто не хочет воевать, никто не хочет убивать. Я придерживаюсь той же позиции. Я считаю, что каждый человек создан для того, чтобы создать, а не разрушать.

Планы в связи с возможной мобилизацией

Как я планировал сделать? Мне выдали военный билет, когда мне было 17 лет, тогда у меня были проблемы с давлением: я помню, что меня возили на обследование, делали шапочки всякие. Я не собирался в армию изначально. Сейчас у меня хроническое заболевание уже больше пяти лет, я на ингаляторах постоянно. На этой неделе иду к пульмонологу за справкой. Астма никуда не ушла, она есть. Если ко мне придет повестка в военкомат, я буду показывать эту справку. Я же не буду [в зоне боевых действий] бегать и через каждые 5 минут «фышкаться». Это нереально.

Мысли об отъезде у меня были, но есть сомнения по этому поводу. Очень большие. Меня здесь много чего держит: у меня тут мама. По факту я отвечаю за нее один. Мой старший брат далеко, у него своя семья. Мне нужно заботиться о матери. Так сложилось, что у меня два года назад от коронавируса умер отец. Всеми делами семьи занимаюсь я. У меня есть и моя семья, жена, с которой мы 10 лет вместе. Детей пока нет.

Что думает жена

У жены, кажется, пока стадия отрицания. Она говорит: «Всё нормально, да брось ты, с такой болячкой [не заберут]». А я увидел, как ограниченно годных пацанов пытались увезти. Я не знаю... Вроде у них получилось [избежать мобилизации]. И я рад за них. Потому что это как-то неправильно. Если, наверное, самая структурированная система в стране дает такие сбои, то что вообще можно ожидать? Я не понимаю просто, вот серьезно, от этой мысли я в ужасе сколько дней уже пребываю. Какое-то кататоническое состояние. Я 24-го пришел с работы и сидел в одну точку смотрел. Мне уже было так страшно в жизни, но сейчас страшно по-другому. Какая-то безысходность.

Мы разговаривали с женой о детях и уже начали думать, что пора. Но теперь неизвестно, что будет дальше: в каких условиях будет расти этот ребенок и как будет тяжело. Вдруг она останется с ним одна?

Как обратился за психологической помощью по телефону

На третий день после объявления мобилизации на меня сильно накатило — состояние, когда ты не двигаешься, ничего не можешь. Нужно еще было решать семейные дела. Я чувствовал опустошение. Решил позвонить в кризисный центр краевой больницы имени Кандинского. У меня были похожие симптомы пять лет назад — тогда были панические атаки. Звоню — трубку взял какой-то дед. И мне такой: «Ну хочешь, помирай. Ты либо там умрешь героем с гордо поднятой головой, либо тут». Я его спросил, не из военкомата ли он. Нет, говорил, просто много смертей повидал. Я ему, конечно, сказал спасибо. Совету его следовать не буду.

Потом я еще раз звонил в кризисную службу уже по другому номеру, трубку взяла женщина. Она посоветовала мне дыхательную гимнастику. По квадрату я и так уже дышать умею (способ дыхания при панической атаке. — Прим. ред.). То есть никакой помощи... Теперь я думаю обратиться за психологической помощью напрямую. Мне бы пообщаться с кем-нибудь адекватным. Потому что то, что говорил этот [пожилой специалист], — тихий ужас. Он меня еще больше загнал. Я перед звонком ему был на джазовом концерте, будто в другой Вселенной. У меня в голове джаз играл всю ночь. А наутро я проснулся от панической атаки, и мне говорят на это в трубку: «Выбор за тобой — решай, либо ты выпиливаешься, либо ты там умираешь...»

Я чувствую себя заложником

Вроде ты негодный, но для них [в военкоматах] все одинаковые. Я точно не пойду служить. Я не хочу убивать людей. Я не буду убивать людей — это не мое. Я считаю, что мужчин отправляют, наверное, на смерть. И непонятно, что там будет, как ты умрешь. В моем окружении есть люди, которые готовы садиться в тюрьму.

У меня выбора особо нет. Я чувствую себя заложником на 100%. Сам без повестки я в военкомат не пойду. Только если повестка придет на адрес мамы. Тогда будем думать, что делать.

Некоторые из друзей готовы к «вагнеровцам» — там, по крайней мере, дают бронежилеты

Друзьям тоже тяжело. Некоторые готовы податься в частные военные компании. У них и специальность есть военная, но они понимают, что в частной военной компании, по крайней мере, дадут бронежилет. А у нас [в армии] бронежилетов не дают. С обмундированием есть шансы выжить. Но они военные специальности имеют — это другое. То есть они подготовлены.

Другие готовы отсидеть за свои убеждения — в основном из нежелания причинять вред живым существам. Я тоже придерживаюсь такого мнения, но у меня есть товарищ, который отсидел. Он говорит: «Ребята, вам в тюрьму не надо». Да, там можно жить, но почему-то у меня в голове эта мысль про смерть теперь засела (после разговора с кризисным специалистом) — лучше так, чем жизнь в неволе. Эта мысль про смерть, она какая-то крамольная. Но армия — это тоже неволя.

Где искать поддержки

С мамой или женой тяжело, потому что они боятся думать об этом. Я перестал смотреть новости, вообще любые. Перестал смотреть соцсети, иначе это накручивает максимально. Мне помогает. Мне повезло с коллегами сильно, потому что они меня понимают, слушают и где-то советуют, что мне делать.

Я не осуждаю внутри себя тех, кто хочет участвовать в спецоперации, — это личное дело, личный выбор. Я не знаю, насколько он осознанный, опять же. Самое ценное, что у нас есть, — это жизнь. Есть ребята, которые готовы закрыть глаза и ехать на Украину, — в моем окружении это люди, которые понимают, что у них нет выбора. Это те, что готовы идти в частные военные компании. И там работает эта же логика с ценностью жизни — дадут каски, бронежилет. Шутки шутками, но это не смешно.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем
Объявления