«Мне не страшно, всё равно все мы туда съездим» — монолог забайкальца, который не боится повестки

О себе и окружении

Я из Читы. Женат, двое детей. Могу сказать, что являюсь руководителем предприятия. Категория годности — А1. Не служил, военная кафедра. Учетная специальность — заместитель командира роты по вооружению или организация эксплуатации ремонта бронетанковой техники.

Трудно сказать, многим ли из моего окружения пришли повестки, но получили друзья или родственники знакомых. Жена происходящее поддерживает, переживает и понимает, что рано или поздно придет повестка. Дети понимают, что мне, возможно, придется ехать, но, естественно, не хотят.

Мне не страшно — всё равно все мы туда съездим.

Я сам не иду в военкомат по причине занимаемой должности и трудовых обязанностей, да и вопрос семьи тоже стоит. Волны будут еще — сменять через полгода мобилизованных на постах тоже надо будет. Сейчас идти в военкомат бессмысленно. Там бардак, но это проблема системы. Забирают всех, и разговоры о том, что потом разберемся, — необоснованные. [Людей возвращают,] но не массово. Сейчас вопрос в численности. Да и вопрос обеспечения проблемный — на выходных в «Витязе» (магазин спецодежды) наблюдал удручающую картину: люди сами покупали всё необходимое для службы.

Я уже всё собрал. Закупать не стал, только плащ-палатку купил. В основном собрал из того, что есть, и того, что не жалко выбросить. Печально выглядит, но без астрономических цен и затрат.

По моим наблюдениям, средний чек в магазине составлял от 7 до 15 тысяч рублей: берцы стоят около 5–6 тысяч, плюс термобелье — два комплекта, мелочь разная и спальник армейский, шапки, носки. Кому-то звездочек надо на погоны, кому-то подставку для сидения. В основном [закупают] спальники и берцы.

Стараюсь решить домашние [дела], чтобы семья меньше проблем испытывала в мое отсутствие. Это долг Родине, я давал присягу. Форсировать переживания нет смыла, все военнообязанные туда съездят. Это надолго. Маме я не сказал, не хочу заранее расстраивать — возраст. Она у меня одна.

Я не могу сказать, что в плохой физической форме, — много лет посещал спортзал, только год как не хожу.

Моя мотивация — и страна, и семья, всё вместе: я застал 1990-е, 2000-е. Не хочу, чтобы в таком мире выросли мои дети. И не в такой стране как раньше. Не знаю, изменит ли [что-то нынешний конфликт,] но последствия проигрыша будут катастрофическими.

Не могу сказать, что [как человек с военной кафедрой] я умнее всех остальных или, наоборот, что меньше других знаю. Сейчас уровень истерии и пропаганды необычайно высок. Достаточно открыть YouTube и ввести в поиске «буряты». Попробуйте, вы удивитесь, насколько много негативной информации и каналов. Поэтому вопрос знания ситуации не даст готовности к поездке. Это вопрос чести и достоинства. Чего россияне не простят правительству — это проигранной [спецоперации]. Вспомните первую и вторую чеченскую кампании.

[В моральном плане у участников спецоперации] будут проблемы, но оценить возможные последствия тяжело. В каждом поколении была своя война. И общество по-разному справлялось с последствиями для участников. Но только с поддержкой семьи и возможно справиться.

Мы также выпустили монолог забайкальца, который боится повестки.