День в робе пожарного: как журналистка с ноготочками в цветочек сквозь огонь и дым прошла

Я оказалась в пожарно-спасательной части во второй раз. И если в первый только училась надевать боевую одежду и дыхательный аппарат, то теперь погрузилась в жизнь подразделения по распорядку дня и постаралась прочувствовать всё на себе. Как я провела один напряженный день в ежеминутном ожидании пожара и почему мне показалось, будто по мне проехались катком, — читайте в тексте.

«Службу» я, коллега и двое добровольцев из Всероссийского студенческого корпуса спасателей проходили в специализированной пожарно-спасательной части на Красной Звезды, 74а. Сбор был назначен на 07:40, к этому времени все встретились в караульной. Пожарные посмеивались над «новобранцами», гости же слегка тушевались от грядущей неизвестности.

В 8 утра в гараже пожарной части прошла смена дежурств, и мы приступили к работе.

Первым делом заступившая смена проверяет технику — полностью ли укомплектованы машины к возможному выезду. В автомобиле лежит заламинированный список, по которому сверяется пожарный, хотя и так уже знает всё наизусть.

Мы обошли машину кругом и заглянули в каждый рундук (отсек) — всё было в порядке и на месте. Во время экскурсии-проверки даже забрались на крышу. Под ногами плескалось 6 тонн воды. Невольно чувствуешь поддержку одной стихии в борьбе с другой.

На втором этаже в депо я нашла одно из важных помещений — кухню. Обычно дежурный готовит здесь еду на всех коллег: супы, салаты, макароны или гречку с курицей — кто что умеет. Однако пока в Забайкалье объявлен режим повышенной готовности, дежурных по готовке нет и все приносят контейнеры с собой — для экономии времени.

Было решено, что работу пожарных, пока нет вызовов, нам покажут на огневой полосе в части № 2. Такую подготовку с какой-то периодичностью устраивают и для действующих сотрудников. Почти все они ее дружно не любят — говорят, что так испачкаться можно только там, с этим не сравнится даже настоящий пожар.

Оно и понятно, на этой полосе часть пути приходится преодолевать на четвереньках — краги (перчатки пожарных) уж точно будут в саже. По всей полосе с препятствиями разжигают костры на покрышках. Огонь и дым заставляют почувствовать себя в условиях, приближенных к пожару. Всё превращается в царство сажи, пота и испытаний на прочность.

Пока я ехала в машине до места, думала о том, какой же тяжелый шлем — он давил на макушку. Но я забыла о нём моментально, когда нам выдали баллоны со сжатым воздухом, придавившие плечи и потянувшие меня к земле. Во всей амуниции мы пробежали пять кругов и сделали зарядку. Упражнения были такие же, как на уроках физкультуры, но из-за баллона за спиной, утепленной формы, тяжелых сапог и шлема казалось, что кругов было 20.

При прохождении полосы мы разбились на пары: гость — пожарный. Первым препятствие проходил неопытный любитель, специалист следил за безопасностью, следуя по пятам. Когда я ползла на четвереньках, у меня предательски подломился и заболел левый локоть. Я вспомнила, что не смогла ни разу отжаться с баллоном за спиной во время зарядки (сделаем вид, что без баллона у меня бы это получилось). Если бы не свидетели и огонь по соседству, я бы сразу прилегла там отдохнуть.

На внушавшей страх лестнице как раз трудностей почти не возникло — на ней оказались удивительные перекладины, по которым мне, боящейся высоты, оказалось очень просто подняться. Снизу кричали что-то про то, что синхронно должны двигаться правая рука и левая нога, но я про себя думала: «Какая рука? Если я начну думать, то точно свалюсь вниз или того хуже — замру посередине от страха». Поэтому я вскарабкалась вольным способом, а потом зацепилась трубками от баллона за верх лестницы, когда перебиралась на железную конструкцию. Пожарному, который ждал наверху, пришлось меня приподнять, чтобы высвободить.

В последовавшем дальше лабиринте периодически нужно было пригибаться, спасая голову от балок. Я же проверила свой шлем на прочность, стукаясь им почти об каждую. Сказалась усталость, потому что силы меня уже покидали и шла я напролом (плохое качество для пожарного).

Последний мост был относительно простым — нужно было только заставлять себя перемещать ноги: «Правая нога, левая нога, правая, левая...»

Судя по тому, что почти все меня спрашивали, как себя чувствую, выглядела я вконец измученной. Дыхание сбилось, руки и ноги стали свинцовыми (на следующий день мне передадут привет заболевшие колени).

После этого нам разрешили самим затушить костер из пожарного рукава — держать его под напором воды очень тяжело. Еще очень хотелось пить, огромная струя воды перед глазами ситуацию только ухудшала.

Зато моя душа филолога порадовалась, когда услышала забайкальское словечко «шаять» — тлеть. Пожарные говорили: «Полей, тут еще шаит». Я редко его слышу в обычной жизни, но использовала в одном из последних тестов на знание просторечий нашего края.

После таких приключений на обратном пути в пожарную часть я подумала, что не готова к такой работе и на 10%. И об этом красноречиво говорит мой маникюр с цветочками. Создание я нежное и не очень тренированное, работа — тяжелая и изматывающая.

Вернулась с учений я насквозь пропотевшая и уставшая. Оказалось, пока нас не было, второй расчет выезжал на небольшой пожар.

Смыть сажу с рук и лица удалось не сразу — у пожарных после возвращения есть 40 минут на то, чтобы восполнить запас воды в машине и подготовить ее к следующему выезду. А когда машину заправляют, в депо нигде нет воды.

В целом жизнь части подчинена утвержденному распорядку дня и голосу диспетчера. По громкой связи то и дело звучит: «Личному составу собраться в учебном классе» или «Личному составу пройти в гараж».

Из суеверий или примет у пожарных есть два важных: не мыть мигалки на машине и не шить.

— Когда машину моют после того, как съездили на вызов, стараются мигалки не трогать. Кто-то не верит, протирает, потом едет на пожар. Мы один раз специально терли — и на повышенный номер выезжали, — рассказал один из пожарных.

Атмосфера после возвращения с учений была расслабленная, но мне было тревожно, что в любую минуту может быть вызов. Нас заранее предупредили, что если мы замешкаемся, то ждать нас не будут. Несколько раз я прокручивала в голове сценарий молниеносного бега до гаража, где лежало мое боевое облачение: сапоги сразу заправлены в штаны, чтобы было проще их надеть.

Работают пожарные сутки через трое. Во второй выходной их могут вызвать на большой пожар. Спать ложатся в 22:00, но спят не крепко, чтобы вскочить по тревоге. Диспетчер тоже спит — с 22:00 до 02:00, в это время его подменяет один из пожарных.

После семи вечера наступает свободное время. Можно поиграть в настольный теннис или посмотреть телевизор. Теннисные бои тут разгорались нешуточные.

Пожарные неохотно делятся историями о погибших или спасенных. Говорят, что самый худший запах, который долго выветривается, — это запах сгоревших продуктов. И что летом работать просто, а вот зимой во время тушений «они промерзают и обрастают льдом как чешуей», леденеют и пожарные рукава, которые потом становятся непокорными и их очень сложно сложить в машину.

Всё время в депо меня удивляло умение расслабиться в ситуации, когда может понадобиться в момент собраться. Наверняка, это приходит с опытом, но нервы такая работа точно закаляет. В конце дня все пожарные и новобранцы перешли на ты — мне подумалось, что это был знак, будто нас приняли, хотя боевого крещения пожаром и не случилось.

Нам говорили, что щадить на дежурстве не будут, хотя, конечно, берегли. Позволили на день вырваться из привычной жизни, стать частью устоявшейся команды и заглянуть сквозь завесу тайны и домыслов на сложную и опасную работу. Я смыла сажу и пот, жду, когда перестанут ныть колени, второй день моментально засыпаю и не думаю, что могу считаться идеальным мерилом тяжести этой профессии. Оператор, приехавший снимать нас на огневой полосе, спросил: «Даша, а тебя-то сюда за что?» Я ответила смеясь: «Добровольно». И это правда — любопытство и желание рассказать о пережитом пересилили преследующий меня страх высоты, хрупкость плеч и даже боязнь повредить маникюр в жизнерадостный цветочек.