Загадочное назначение. Советский разведчик принимал капитуляцию Японии

2 сентября 1945 года в 9 часов утра по токийскому времени на борту американского линкора «Миссури» в Токийском заливе началась церемония подписания капитуляции последнего союзника гитлеровской Германии, виновного в развязывании Второй мировой войны, — милитаристской Японии.

Казалось бы, что об этом всё известно до мелочей. Но на самом деле и сегодня достаточно много вопросов.

Еще на Тегеранской конференции «Большой тройки» (Сталин, Черчилль, Рузвельт) в 1943 году союзники просили советское руководство побыстрее вступить в войну против Японии. В свою очередь советская сторона настаивала на скорейшем открытии второго фронта в Европе. Этот фронт был открыт в июне 1944 года.

На Ялтинской конференции в начале 1945 года просьба со стороны Рузвельта и Черчилля была повторена. Сталин заявил, что Советский Союз выполнит свой союзнический долг и вступит в войну с Японией через три месяца после окончания войны в Европе.

2 мая завершился штурм Берлина советскими войсками, гарнизон столицы нацистской Германии капитулировал. Встал вопрос об окончании войны. Но нацисты еще надеялись на заключение сепаратного мира с американцами и англичанами и продолжение боевых действий против Красной армии. Американцы, которым нужно было еще втянуть СССР в войну на Дальнем Востоке, отказались от такого предложения, потребовав безоговорочной капитуляции.

И 7 мая в городке Реймс во Франции в ставке Верховного главнокомандующего объединенными экспедиционными силами американцев и англичан генерала Эйзенхауэра состоялось подписание первого акта о капитуляции Германии. Кстати, сам Эйзенхауэр этот документ, который подписали военные уровня начальников штабов, подписывать не стал.

С советской стороны этот документ подписал генерал-майор Иван Алексеевич Суслопаров (1897–1974), дипломат и разведчик, в 1944–1945 годах бывший начальником советской военной миссии при штабах союзных войск во Франции.

Сталин настоял на новом подписании акта о капитуляции, что и было сделано в ночь с 8 на 9 мая в пригороде Берлина Карлхорсте. Принимали в этот раз безоговорочную капитуляцию маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков и заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами маршал Великобритании Артур Теддер. В качестве свидетелей свои подписи поставили от США генерал Карл Спаатс и от Франции генерал армии Жан де Латтр де Тассиньи.

А далее последовала Потсдамская конференция уже не такой уж и большой «Тройки». Рузвельт к тому времени умер, его сменил вице-президент США Гарри Трумэн. Премьера Великобритании Уинстона Черчилля, чья партия проиграла парламентские выборы, по ходу конференции сменил новый премьер Клемент Эттли. Из «больших» лидеров антигитлеровской коалиции остался лишь один Иосиф Сталин.

26 июля 1945 года на Потсдамской конференции была опубликована декларация с требованием безоговорочной капитуляции со стороны последнего союзника гитлеровской Германии — милитаристской Японии.

Жители Читинской области тогда внимательно следили за новостями о войне союзников по антигитлеровской коалиции с Японией. Поэтому и на страницах главной областной газеты «Забайкальский рабочий» этой теме уделяли постоянное внимание. 28 июля эта газета со ссылкой на ТАСС сообщила:

«Как передает агентство Рейтер из Потсдама, вечером 26 июля от имени Черчилля, Трумэна и Чан Кай-ши (он сделал это по телеграфу. — Прим. авт.) опубликовано обращение, призывающее японцев заявить о безоговорочной капитуляции или оказаться свидетелями полного разорения своей страны.

Советская делегация получила этот документ в день подписания, и то лишь копию «для сведения». Отвечая на просьбу Вячеслава Молотова несколько повременить с опубликованием декларации, госсекретарь США Джеймс Бернс заявил, что «это желание уже невозможно выполнить». При этом он заметил: «Президент не передал этой декларации раньше, так как Советский Союз не находится в состоянии войны с Японией».

На заседании 28 июля Иосиф Сталин не преминул высказать свое неудовольствие этими играми союзников. При оглашении адресованной правительству СССР ноты правительства Японии с предложением о посредничестве в переговорах о перемирии с союзниками он заявил: «Хотя нас не информируют как следует, когда какой-нибудь документ составляется о Японии, однако мы считаем, что следует информировать друг друга о новых предложениях».

На той же конференции Гарри Трумэн сообщил Сталину о том, что в США провели испытания атомной бомбы (их создали тогда три штуки; одну взорвали на полигоне в США, а две — 6 и 9 августа сбросили на японские города Хиросиму и Нагасаки). Сталин не показал вида, что это его как-то напугало, но тут же дал команду ускорить наши работы по созданию атомного оружия.

9 августа, ровно через три месяца после окончания войны в Европе, советские войска вступили в войну на Дальнем Востоке.

Интересно, что в то время как минимум свою международную политику руководство СССР вело максимально открыто, публикуя важные документы не только в центральных, но и в региональных газетах.

И 19 августа (боевые действия продолжались уже более 10 дней) в «Забайкальском рабочем» было опубликовано «Опровержение ТАСС». Что же опровергало главное советское информационное агентство?

«Газета "Нью-Йорк геральд трибюн" поместила сообщение лондонского корреспондента радиовещательной компании "Колумбия Мэрроу" о том, что Молотов и американский посол Гарриман обменялись несколькими весьма резкими словами по поводу назначения генерала армии Макартура верховным командующим союзными оккупационными войсками. Советские официальные круги считали, что верховным главнокомандующим должен быть представитель Красной армии. Согласно инструкциям, полученным из Вашингтона, Гарриман отказался не только пойти на компромисс, но даже рассмотреть требование Советского Союза. Через два часа после окончания длительных и горячих дебатов Советский Союз взял обратно свое требование и согласился принять американского верховного командующего в Японии.

По имеющимся в распоряжении ТАСС точным сведениям, приведенное выше сообщение газеты "Нью-Йорк геральд трибюн" не соответствует фактам. В действительности имело место следующее. Правительство США через своего посла г-на Гарримана 11 августа представило на рассмотрение советского правительства проект ответа японскому правительству на заявление последнего о капитуляции. В переданном В. М. Молотовым ответе советского правительства говорилось о согласии советского правительства с этим проектом.

Вместе с тем, в этом ответе предлагалось, чтобы союзные державы договорились между собой о кандидатуре или кандидатурах тех лиц, которым будет поручено от имени союзного верховного главнокомандования предписать Японии условия капитуляции. После обмена мнениями между В. М. Молотовым и г-ном Гарриманом было условлено, что между советским и американским правительствами должна состояться консультация о назначении указанного представителя союзного верховного главнокомандования. Со стороны советского правительства не было никаких возражений против кандидатуры генерала Макартура. Назначение генерала Макартура состоялось после консультации с советским правительством».

Вывод был предельно простым: «Таким образом, сообщение газеты "Нью-Йорк геральд трибюн" о том, что советские официальные круги считали, что верховным главнокомандующим должен быть представитель Красной армии и что якобы такое требование было предъявлено советским правительством американскому правительству, является вымышленным».

Дав согласие на то, чтобы именно генерал армии Дуглас Макартур возглавил со стороны союзников принятие капитуляции со стороны Японии, руководство СССР не стало поднимать уровень своего представительства на этой церемонии.

И точно так же, как это было в Реймсе, советскую сторону представил генерал, дипломат и разведчик Кузьма Николаевич Деревянко (1904–1954).

Дело в том, что советской стороне, скорей всего, уже было известно, что к этой церемонии союзники привлекли большое количество участников.

Казалось бы, капитуляцию Японии должны принять представители лишь четырех государств (США, Великобритании, Китая и СССР), но не тут-то было. Свои подписи поставили также представители Франции, которой принадлежали колонии в Индокитае, но которая мало что сделала для победы на Дальнем Востоке, так же как и Нидерланды, которым принадлежала Индонезия и которые также мало что внесла в дело победы в этом районе мира.

Но и это еще не всё. Подписантами стали представители трех доминионов Великобритании (Австралии, Канады и Новой Зеландии). Причем это были военачальники не самого высокого уровня. Так, к примеру, Канаду представлял военный атташе этой страны в Австралии, полковник Лоренс Косгрейв.

На этом фоне становится понятным, почему на «Миссури» не был направлен ни один из маршалов Советского Союза или генералов армии, которые командовали советскими фронтами, разгромившими Квантунскую армию, что и заставило Японию пойти на безоговорочную капитуляцию.

22 августа 1945 года в «Забайкальском рабочем» было напечатано небольшое сообщение, в котором было сказано: «Представителем советских войск при генерале Макартуре назначен генерал-лейтенант Деревянко, который на днях прибудет в штаб генерала Макартура в Маниле». Из Манилы на линкоре «Миссури» наш представитель прибыл в Токийский залив, где 2 сентября и поставил свою подпись под актом о безоговорочной капитуляции Японии.

Родился Кузьма Деревянко в селе Косеновка Умановского уезда Киевской губернии Российской империи. Но рос и воспитывался он в русской среде на Вологодчине, куда за участие в революционных событиях сослали его отца. Здесь он окончил церковно-приходскую школу и несколько классов гимназии. В 18 лет в 1922 году его призвали в Красную армию, с которой он навсегда связал свою судьбу. Служил, учился, снова служил и снова учился. В 1933 году, поступая на Восточный факультет Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе, Кузьма Николаевич выбрал для изучения японский и английский языки. После окончания академии с 1936 года он начал службу в Разведуправлении РККА.

В 1937 году участвовал в войне в Испании. В 1938 году он выполнял миссию по доставке советского вооружения китайским войскам, сражавшимся с японцами. Командовал разведывательно-диверсионным подразделением во время войны с Финляндией, после которой ему было присвоено звание полковника. К тому времени он уже был награжден рядом боевых орденов.

С первых дней Великой Отечественной войны разведчик Деревянко на фронте. С 1942 года он начальник штаба ряда армий. Генерал-майор Деревянко принимал участие в Курской битве, в сражении за Днепр, в Корсунь-Шевченковской и Ясско-Кишиневской операциях, в боях за Будапешт и Вену.

После окончания войны в Европе генерал-лейтенант Деревянко некоторое время был представителем СССР в Союзном Совете по Австрии.

В июне 1945 года его перевели на Дальний Восток, где назначили начальником штаба 35-й армии, входившей в состав 1-го Дальневосточного фронта. Но уже в июле его вызвали в Читу, где в ставке Главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке, маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского его познакомили с телеграммой, подписанной И. В. Сталиным и начальником Генерального штаба А. И. Антоновым. В ней было сказано, что он назначается представителем Главного командования советских войск на Дальнем Востоке при штабе Верховного командующего союзными войсками на Тихом океане генерала Дугласа Макартура.

25 августа из Владивостока генерал Деревянко вылетел в Манилу на Филиппины. Оттуда вместе с Макартуром и представителями союзников он прибыл в Токийский залив, где и состоялась церемония подписания акта капитуляции.

После окончания войны Кузьма Николаевич остался в Японии, где стал представителем СССР в Союзном Совете.

В то время он по поручению Сталина с опасностью для здоровья (о последствиях радиации тогда еще были достаточно смутные представления) несколько раз побывал в Хиросиме и Нагасаки. Об увиденном там он составил подробный отчет и приложил альбом фотографий.

В 1950 году его отозвали в Москву. Опытный разведчик, он некоторое время прослужил начальником управления информации Главного разведуправления (ГРУ) Генерального штаба Советской армии. Но жить ему оставалось недолго. Как оказалось, дозу облучения он получил весьма изрядную. После тяжелой и продолжительной болезни Кузьма Николаевич скончался и был похоронен в Москве.