Блестящая карьера бывшего военнопленного. Что делал в Забайкалье швед, служивший Петру I

Имя этого человека не было забыто. Видный российский дипломат, он сыграл большую роль в развитии отношений России с Китаем. Оставил след он и в качестве администратора, став первым вице-губернатором в Иркутске (губернатор Сибири, которому он подчинялся, находился тогда в Тобольске).

В 2021 году в Иркутске выбрали лучший эскиз памятного знака в честь Карла Фрауендорфа (это первый губернатор Иркутска) и Лоренца Ланга. Местом его установки должен стать знаменитый 130-й квартал.

Биографическую справку, а также информацию о двух посольствах в Китай, в которых участвовал Лоренц Ланг, а речь пойдет именно о нем, для тома «Международные связи» проекта «Малая энциклопедия Забайкалья» подготовила известный краевед и библиограф Ирина Григорьевна Куренная.

И всё же по сей день в биографии этого человека еще остается масса белых пятен, делающих его фигуру весьма загадочной. Причем эти загадки начались буквально с его появления в России. Но обо всём по порядку.

Сведения о молодости Лоренца Ланга и истории его поступления на русскую службу скудны и противоречивы. Нет даже точной даты его рождения. Считается, что родился он в Швеции около 1690 года. Часто пишут, что он был корнетом в шведской кавалерии и был взят в плен во время Полтавской битвы в 1709 году, то есть когда ему было 19–20 лет.

Ганноверский резидент при дворе Петра I Фридрих Христиан Вебер встречался с Лангом и называл его «шведским инженером».

Немецкий ученый, служивший в России в конце XVIII века, Петр Симон Паллас в предисловии к дневнику Ланга, изданному в Европе, писал, что «агент, а впоследствии иркутский вице-губернатор Лоренц Ланг родом из Стокгольма, в Россию прибыл будучи лейтенантом».

Историк, член Петербургской академии наук Герард Фридрих Миллер писал, что Ланг благодаря заботам Петра I получил возможность учиться в Берлине и там же приобрести знание языков. И это всё до его первой поездки в Китай. То есть в то самое время, когда Северная война со Швецией всё еще продолжалась, бывший военнопленный был отправлен на учебу в Берлин, откуда он не сбежал в Швецию. Очень сомнительно.

Есть и другая версия, на мой взгляд, более правдоподобная. Ланг попал в Россию через Финляндию, где жила его замужняя сестра. То есть он вполне мог быть дезертиром шведской армии.

Первый постоянный дипломатический представитель Франции при дворе русского царя Анри де Лави в 1718 году в своем донесении из Петербурга сообщал, что Ланг был приемным сыном врача Петра I Арескина. А Роберт Карлович Арескин (Эрскин) был шотландцем на русской службе и любимым медиком царя Петра I. Вот он-то мог помочь отправить Ланга на учебу в Берлин для завершения образования, которое он получал в Швеции, но после призыва в армию вынужден был прервать.

Пишут, что на службу к Петру I уже после возвращения из Берлина он был принят в 1712 году в качестве «лейтенанта инженерного корпуса» или «инженер-лейтенанта».

Но и тут есть ряд проблем. В 1701–1722 годах чин лейтенанта в русской армии был только на флоте. В армии он появился на короткий промежуток одновременно с принятием знаменитой «Табели о рангах» в 1722 году, когда Ланг был уже в совершенно других чинах. Да и с инженерным корпусом не всё так очевидно. Ведь первые инженеры в России при Петре I служили в артиллерии.

Ясно только одно, что к 1712 году Лоренц Ланг, имевший европейское образование, был вхож в окружение царя Петра I, а потому и был отправлен с первой для него миссией в Китай.

Первая миссия Ланга в Китай была, можно сказать, не совсем уж дипломатической. В качестве специального посланника царя он по просьбе императора Поднебесной Канси, переданной через первого губернатора Сибири Матвея Гагарина, повез туда европейского врача. Им стал земляк Роберта Карловича Арескина, хирург из Глазго (Шотландия) Томас Гарвин. Врач сам озвучил еще до отъезда цель этой поездки: император Китая якобы хочет получить из России ценного врача и «действенное лекарство для усиления полового влечения».

Непосредственно Лоренцу Лангу было поставлено еще несколько задач в этой поездке. Но об этом ниже.

«Путь посольства проходил через Селенгинск, — писала в "Энциклопедии Забайкалья" Ирина Куренная, — в который оно прибыло 14 сентября 1716 года. Здесь Лангу пришлось задержаться на 2 недели ввиду отсутствия у монгольских пограничных чиновников информации об экспедиции и послать просьбу монгольскому тайше Тушету-хану о посылке им гонца к маньчжурскому двору с сообщением о прибытии в Пекин русского посольства. В своих записках Ланг описал природные особенности Селенгинска, массовую ловлю омуля и назвал его последним пограничным городом России.

После прибытия в Селенгинск китайского чиновника с приказом Канси о пропуске посольства, экипировки экспедиции и снабжении ее припасами Ланг присоединился к торговому каравану московского купца М. Я. Гусятникова. Большой объединенный караван вышел в путь 7 октября и прибыл в Пекин 11 ноября. Канси устроил послу и его сопровождающим радушный прием. Ланг выполнил поручение Петра I, доставив ему в подарок от китайского императора фарфоровые печи для дворца в Петергофе, которые по указу Канси специально по русским чертежам изготовили в провинции лучшие мастера. На аудиенции с императором, представляя торговые интересы России в Китае, Ланг сумел расположить к себе Канси, так что в следующую их встречу в 1719-м, когда он находился в составе посольства Л. В. Измайлова, император тепло приветствовал его».

О задании Петра I Лангу в той поездке писал и известный востоковед Николай Васильевич Кюнер (1877–1955).

«Петр Великий обнаруживал особый интерес к китайским товарам, — писал этот ученый, — и, желая ближе познакомиться с лучшими образцами китайских изделий, поручил в 1715 году шведу Лоренцу Лангу отправиться частным образом в Китай для приобретения некоторых китайских предметов украшения, в особенности печи из фарфора для строившегося тогда Петергофского дворца. Ланг был в 1716 году в Пекине и купил там много ценных вещей; ими Петр I остался настолько доволен, что, убедившись в деловых талантах своего посланца, назначил его в качестве русского официального торгового агента в Пекине и поручил ему сопровождать в 1719 году посольство Измайлова».

Еще одной целью, стоявшей перед Лоренцом Лангом, был максимальный сбор информации о Китае. Путевой дневник Ланга был опубликован сначала на немецком, потом на французском, а затем и на английском. В нем он не только подробно, можно сказать, детально, рассказал об особенностях торговли в Поднебесной, но и о пути из Петербурга до Пекина, который занял у них со спутником 15 месяцев, что по тем временам не так уж и много.

Понятно, что сделано это было с согласия царя Петра, которому важно было показать, что через Россию пролегает достаточно безопасный торговый путь из Европы в Китай. Петру Алексеевичу понравились и отчеты Ланга, и его деловые таланты, а потому ему уже в качестве специалиста поручили сопровождать в 1719 году настоящее посольство России в Китай.

После того как торговля с Китаем переместилась из Нерчинска в Селенгинск, наряду с крупными российскими караванами торговлей занялись и сибирские купцы. И тут начались проблемы. Первый историк Забайкалья Владимир Константинович Андриевич (1838–1878) писал по этому поводу, что «этот новый элемент дурно повлиял вообще на ход китайской торговли, заставив китайцев убедиться в склонности сибирского купечества к обманам. <…> Для улаживания возникших недоразумений и для восстановления правильного и спокойного вида пограничной торговли с китайцами Петр I признал необходимым отправить к богдыхану посольство».

Далее он сообщал: «Послом в чине чрезвычайного посланника указом от 30 марта 1719 года назначен Преображенского полка капитан Лев Измайлов, свиту которого составили: два секретаря — Лоренц Ланг и Иван Глазунов, переводчик, подьячий, лекарь Бель, два геометра — Валуев и Игнатьев, гвардии унтер-офицер Засекин с тремя солдатами и священник».

Лев Васильевич Измайлов (1685–1738) был доверенным лицом царя Петра I. Достаточно сказать, что в 1718 году он был одним из тех, что подписался под приговором царевичу Алексею. Но о Китае он мало что знал. Впервые отправился в Поднебесную и второй секретарь этого посольства Иван Иванович Глазунов, который до этого шесть лет служил секретарем при генерал-адмирале Федоре Матвеевича Апраксине (1661–1728). Так что Лоренц Ланг был в этом посольстве главным, если не единственным, спецом по Китаю.

До Иркутска они добрались в конце марта 1720 года, откуда в Селенгинск выехали в мае.

«В Селенгинске, — писал в "Истории Сибири" В. К. Андриевич об Измайлове и его посольстве, — он прожил более 3 месяцев в ожидании ответа из Пекина и прибыл в столицу Китая 18 ноября «с великою церемонию, при игрании на трубах, с боем литаврным и с обнаженными палашами». Ему дозволено было прибыть со свитою в 90 человек».

Через 10 дней посол получил аудиенцию у императора Канси, который принял его милостиво и просил передать русскому царю, «чтобы тот хранил свое здоровье и не доверялся бы морю» и «что причин к войне или неудовольствиям у России с Китаем не существует». В подарок Петру Канси переда карту Китая, только что сделанную иезуитами.

Несмотря на успех этой встречи, договор заключить не удалось.

«Посольство Измайлова надо признать неудавшимся, — писал В. К. Андриевич, — хотя ему довелось оставить в Пекине агента Ланга и добиться пропуска в Китай каравана, оставшегося в Селенгинске. <…> Главным поводом к неудаче посольства Измайлова было то, что русские власти не возвращали перебежчиков из Китая — монголов Табунутского рода — более 700 человек».

Проблема состояла в том, что это были буряты, приписанные ранее к Селенгинску, потом откочевавшие в Монголию, а затем вернувшиеся в Россию.

Посольство вернулось в Россию, а Лоренц Ланг остался в Пекине. Официально он был лишь торговым агентом, а по сути дела стал первым российским консулом. Интересно, что в это время он не только продолжил собирать информацию о Китае, но и пообщался с корейцами, написав в итоге отчет и об этой стране. Как мог он пытался помочь русским торговым караванам, но маньчжурские власти всячески препятствовали развитию торговли между нашими странами. В 1722 году Ланг вернулся в Селенгинск.

Позже его дневник о пребывании в Китае в 1720–1722 годах вновь был опубликован во многих европейских странах. На русском же языке его впервые напечатали в 1776 году.

К 1724 году торговля с Китаем остановилась почти полностью.

«К концу царствования Петра I, — отмечал историк В. К. Андриевич, — недоразумения с Китаем развились до высокой степени, чему особенно сильно содействовало то обстоятельство, что Россия стала давать убежище джунгарам».

Для разрешения пограничных споров и налаживания торговли была создана пограничная комиссия, в которую вошли оба бывших секретаря дипломатической миссии Измайлова — Лоренц Ланг и Иван Глазунов. Вместе с маньчжурским чиновником и дипломатом Тулишэнем они расследовали проблемы «дезертиров», как маньчжуры называли монголов и бурят, перешедших границу без их разрешения.

28 января 1725 года в Петербурге скончался император Петр I. На престол взошла его супруга Екатерина I, реальным правителем при которой стал Александр Меньшиков, отправивший вскоре сначала послание Л. Лангу, а потом и новую дипломатическую миссию в Китай.

«По восшествии на престол Екатерина I, — отмечал Владимир Константинович Андриевич, — рескриптом на имя Ланга от 3 марта 1725 года повелела ему отписать в Китай о кончине императора Петра I и своем восшествии и сообщить, что вслед за сим, для «вящего засвидетельствования взаимной между обоими государствами приязни, для разграничения земель» и для улажения всех пограничных недоразумений будет отправлен в Пекин полномочный посол».

Этим послом стал молодой соратник Петра I Савва Лукич Рагузинский-Владиславич (1669–1738). Рассказ об этом петровском дипломате и заключенном им мирном договоре с Китаем будет темой отдельного материала.

Сейчас лишь стоит подчеркнуть, что именно его посольство и заключенный им при помощи Лоренца Ланга Кяхтинский договор не только разрешили многие споры той поры, но и заложили новые основы для развития отношений двух великих стран.

Вместе с Рагузинским Ланг в 1727 году вновь побывал в Пекине.

Всё вышесказанное убеждает в том, что Лоренц Ланг был в те годы не просто торговым агентом и дипломатом, но и профессиональным российским разведчиком, начавшим собирать информацию о Китае.

Это подтверждает и тайные статьи инструкции, данной Рагузинскому от коллегии иностранных дел (их приводит в приложении к «Истории Сибири» В. К. Андриевич). Вот лишь два их пункта:

«а) осмотреть ему, Владиславичу, китайские города и их местоположение и осведомиться о числе войска, в оных находящегося; об укреплении и правителях оных городов; о изобилии китайских земель; о расстоянии одного города от другого; о местечках, озерах, деревнях, степях и лесах;

б) описать образ китайского правления, число войска, оружия их, артиллерию, смежность их земель с другими, и не имеют ли они с кем ссор или войны».

Понятно, что ответы на большинство этих вопросов должен был добывать не сам посол, а его секретари и прежде всего лучше всех в его миссии знавший Китай Лоренц Ланг. Полученные сведения в том числе помогли правильно построить переговорный процесс и заключить мирный договор.

Миссия Рагузинского по сути дела была финальным аккордом Петровской эпохи в отношениях двух стран, начатой Нерчинским договором 1689 года, заключенным опекуном Петра Федором Алексеевичем Головиным.

***

Лоренц Лонг в 1727, 1731 и 1736 годах сопровождал государственные торговые караваны из вскоре построенной Кяхты, ставшей центром российско-китайской торговли, в Пекин.

И всё время он продолжал вести свои дневники, которые периодически издавались в Европе.

В 1739 году он был назначен вице-губернатором Иркутска и занимал этот пост десять лет. Интересно, что в том же 1739 году он предложил передать всю сибирскую торговлю частной монополии по образцу Голландской Ост-Индской компании. Предложение правительством было принято, но потом от него отказались, так как подходящих персон для его реализации не нашлось.

И в Иркутске Ланг продолжал заниматься финансовой деятельностью и руководил караванной торговлей. Однако постепенно он стал отходить от дел, перепоручать многое своим помощникам, которые оказались не чисты на руку. В итоге он сам чуть не попал в тюрьму.

Там в Иркутске он и скончался 26 декабря 1752 года. Похоронили его на Лютеранском кладбище, которое было уничтожено в советский период. И только уже в наше время иркутяне задумались о необходимости достойного увековечивания памяти этого выдающегося дипломата и государственного деятеля, оставившего заметный след и в истории Забайкалья.