«СССР приехал!». Таксист из Читы ездит на машине с советскими символами и помогает онкобольным детям

Читинец Игорь Табачников работает таксистом уже 15 лет. За это время он выучил все улицы и дворы наизусть, поэтому в салоне его автомобиля вы не увидите навигатор, зато найдете конфеты, которыми Игорь угощает детей-пассажиров. За время своей деятельности он сменил четыре фирмы, самой долгой и любимой стало «Социальное такси». Мы поговорили с Игорем о самых опасных случаях за годы рулевой жизни, необычных пассажирах и благотворительности, к которой он пришел после того, как сам серьезно заболел.

— Игорь, вы коренной читинец. Что происходило до такси?

— Я учился в 16-й школе в Сосновом Бору, ушел в армию. После возвращения где только не работал: фрезеровщиком на станкостроительном заводе на ГРЭСе, начальником охраны в театре «Забайкалье», кочегаром у военных. А потом мне предложили поработать в такси, у меня как раз была своя машина — Toyota Ipsum.

— И сразу же почувствовали, что это ваше, что останетесь?

— Моментально решил. У меня тогда зарплата была 15 тысяч на моей основной работе, а в такси я за первую ночь заработал 3,5 тысячи. На фиг мне что-то другое, я в такси пойду. Мы тогда деньги не складывали в кошелек, мы их туда засовывали стопками. Вот какое было время. Я сначала пришел в «Багиру». Проработал там пять лет, потом была «Наземная авиация», «Максим». Вот уже пять лет в «Социальном такси».

— Вы сразу же стали жить лучше материально?

— Я непьющий, тратил деньги только по делу. В Китай ездил постоянно, жил хорошо. Бабки всегда были, да и сейчас есть. Тогда еще я был один из немногих, кто таксовал по ночам. А это было очень прибыльное время суток.

— Но ведь работа в такси всегда сопряжена с риском. Не знаете, кто к вам сядет. Были опасные поездки?

— За 15 лет таких случаев было два. Однажды вез пьяных пассажиров из ночного клуба в сауну. Когда приехали, один из парней вышел и начал мочиться на мою машину. Я в драку, естественно, а он достал нож и налетел на меня. Я был в кожаной куртке. Нож ее пропорол, исполосовал, но, слава богу, до тела не достал. Выскочили сотрудницы сауны, вызвали полицию.

Второй раз на меня накинулись четверо пьяных. Ну там была просто драка. Вообще у нас очень хорошие люди в Забайкалье. Не то что на западе, там в твою сторону даже смотреть не станут. А тут с тобой большинство общается, как с добрым соседом. Я имею в виду своих пассажиров. По-настоящему я напугался только один раз, когда пассажирка начала рожать, но мы успели домчать до ее дома, хотя от ужаса я весь покрылся испариной — вспоминал, как в кино принимают роды.

— Вы чувствуете настроение пассажира? Наверняка же беседуете со многими.

— Я говорю со всеми и сразу вижу, кто передо мной: начальник, мелкий служащий, продавец. Научился с первой минуты определять. Я со всеми веду разговоры. Для ребятишек и красивых девчонок у меня всегда есть конфеты. Обязательно хорошие, дорогие, как в советское время: «Аленка», «Мишка на севере».

— Ностальгией по советскому времени всё пропитано?

— Да, я поэтому и машину так украсил. Сам тоже люблю красный цвет. Многие говорят: «Ура, СССР приехал!». Уже привык к этой фразе — радует она меня.

— Несколько лет назад по телевизору показали сюжет про то, что вы организовали акцию помощи онкобольным детям, заезжали на украшенных шарами машинах такси на территорию онкодиспансера, привозили подарки, сигналили. Как это всё появилось?

— Семь лет назад я впервые переступил порог онкологического диспансера, у меня диагностировали рак. И там я увидел детей, которых тоже лечат от этой заразы. Меня это очень сильно потрясло. Я сел с мужиками-таксистами и говорю: «Все помогают детским домам, а онкологии никто не помогает». Я как этих ребятишек увидел, решил их не оставлять. Вот уже семь лет мы с напарниками дважды в год к ним ездим — на Новый год и на День защиты детей. Они нас ждут, считают нас волшебниками. В день, когда мы должны приехать, они с утра на окнах сидят. Не едят, не играют — ждут нас.

— А сколько таксистов постоянно участвует в этой акции? Какие подарки отвозите?

— Раньше много ездило, сейчас остались шестеро самых преданных. Мой друг Ренат Кадыров из года в год перевоплощается в Деда Мороза. Мы сначала собираем пожелания ребятишек, потом скидываемся деньгами, покупаем всё по списку (Дед Мороз же исполняет желания) и, конечно, сладости.

— Есть дети, которых вы знаете? Отслеживаете их судьбу?

— Не получается, тяжело морально. Дети верят в Деда Мороза, просятся во дворец. Вот помню мальчишку. Подарили подарки на День защиты детей — познакомились с одним. 17 лет. Рассказал, что хочет стать поваром. Мы ему: «Ну давай! Всё получится! Торт нам забацаешь!». Он отвечал: «Обязательно». А на следующий день умер.

— Благотворительность — ваш постоянный спутник?

— Я бы не так назвал. Скорее, доброта, человечность. Если вижу, что человек в беде, то приду на помощь.

— Вы сами создаете чудеса для детей. А с вами эти обыкновенные чудеса случаются?

— Со мной тоже. Я вот сейчас приехал с утренней химиотерапии. Сказали, есть положительная динамика. Чем не чудо? Или вот вез мужика. Разговорились. Я всё рассказал про работу, про болезнь — как вам сейчас. И он мне вдруг перевел 50 тысяч. Я ему перезвонил: «Зачем, мол? Не надо!». А он говорит: «Вам нужнее».

— Вы живете уже семь лет с диагнозом. Бывает, что хочется опустить руки?

— Да. Но мне этого не дают делать. В онкологическом диспансере работают врачи от Бога — я честно вам говорю: каждый доктор особенный, коллектив замечательный. И приободрят, и поговорят. Считаю, что наша клиника — самая лучшая. С ними не получается потерять веру в выздоровление. Низкий им всем поклон! Каждый из них достоин отдельного рассказа.

— Сейчас в такси играет песня. Неужели это ваш голос?

— Я ж не успел рассказать, что пишу песни. Люблю очень это дело. Особенно много пишу про любовь. У меня даже есть свой канал на YouTube (смеется). Пассажирам свои песни часто включаю — нравятся.

— А про такси песен нет?

— Про такси нет. Но вы мне подкинули отличную идею. Возможно, скоро напишу и про такси.