Мёртвому селу припарки

Неожиданно разумные мысли стали приходить во властьимущие головы. 12 ноября премьер- министр Дмитрий Медведев задумался о создании «нормальных человеческих условий» на селе и подписал под это дело концепцию федеральной целевой программы с финансированием в 90 миллиардов рублей.

20 ноября правительство края, также озабоченное жизнью села, приняло решение о разработке краевой программы, рассчитанной на шесть лет. Проект программы должен быть разработан до 1 марта 2013 года. По предварительной оценке, на реализацию мероприятий программы потребуется более 2,6 миллиарда рублей.

По мнению министра сельского хозяйства и продовольствия Любови Гарголло, ведомство которой займётся разработкой программы, цель программы - обеспечение селян комфортным жильём, сооружение спортивных объектов, фельдшерско-акушерских пунктов и школ.

Губернатор края Равиль Гениатулин тоже не остался в стороне от разработки. По его мнению, в крупных сёлах помимо ФАПа, школы и спортзала, должен быть клуб, сотовая связь и выход в интернет, телевидение и хорошие дороги.

На портале краевого правительства поясняется: «Среди целевых индикаторов программы, по которым будет оцениваться её эффективность, - объёмы ввода и приобретения жилья для граждан, проживающих в сельской местности, ввод в действие школ, спортивных площадок, клубов, водопроводов, реализация программ комплексной компактной застройки, а также количество местных инициатив сельских сообществ, получивших грантовую поддержку».

Слова о том, что село в России медленно, но верно умирает, не потребуют, наверное, никакого подтверждения. Бурный развал производства в 90-х потащил за собой инфраструктурные и впоследствии — социальные проблемы. Заглох колхоз - зарастают поля, ветшают школы и клубы, а не уехавшее население глушит себя спиртом и сокращает численность в каких-то диких драках. Всё это привело к тому, что сельские предприниматели открыто жалуются — народ разучился работать. При этом за пять последних лет сельское население в регионе сократилось с 410,2 тысячи человек до 376,2. По соотношению к горожанам количество селян за это же время снизилось с 36,6% до 34.

«Самое главное — строить не инфраструктуру, которая потом будет стоять невостребованной. Надо в первую очередь поднимать товаропроизводителя, чтобы народ работал и оставался тут жить. У нас сейчас отток населения, детей всё меньше, население стареет, кадры не закрепляются», - считает глава села Цаган-Олуй Борзинского района Татьяна Большакова.

Она вспоминает, как в местный ФАП почти два месяца искали медработника. В конце-концов, уговорили местную женщину, которая отказывалась от работы по семейным причинам. Других кадров в Цаган-Олуе нет — уроженцы деревни, учившиеся на медиков, педагогов и культработников, возвращаться в село не хотят.

«Клуб нам нужен, да. Старый пришлось закрыть двадцать лет назад из-за подземных ключей, разрушающих фундамент. Школа — старая, спортзала нет. Но кто там работать будет? В школе скоро все выйдут на пенсию, в клубе на полставки трудится учитель, спортсменов — нет вообще», - продолжает Большакова.

С её слов, ситуация в селе сегодня такова, что невостребованные рабочие места есть в бюджетных организациях, а в сельском хозяйстве, где могли бы трудиться люди, нет ни условий, ни вакансий.

«На селе чем должны заниматься — производить сельхозпродукцию. Если бы продукция даже с личных подсобных хозяйств была бы востребована. А у нас в этом году люди отказались садить много капусты на продажу — реализация очень плохая. У людей элементарно нет техники, чтобы накосить сена. Поэтому многие вынуждены крутиться около крестьянско-фермерского хозяйства «Забайкалец», у которого эта техника есть. В колхозе работают, как говорят, чтобы наработаться, а не заработать. Денег там давно почти не платят — только мукой, сеном, мясом. И живут так - сдали животину, купили солярки, поехали на сенокос».

Глава села слишком часто вздыхает, говоря о хозяйственных делах. База для развития производства есть — стоит мельница, пашни, выпасы. Но начинать заниматься им без поддержки никто не рискует. Зачастую просто не видят смысла — это как капуста.

Про отсутствие поддержки говорит специалист администрации села Хапчеранга Кыринского района Любовь Огурцова: «Желающих открывать свою ферму без кредитов или дотация, наверное не найти. На свои деньги начать сложно. Да и люди-то у нас почти все пенсионеры. Работа есть только в доме-интернате, пожарной части, да в магазинах. Больше никаких предприятий нет».

Некогда в Хапчеранге работал ГОК, который в годы войны производил до 70% всего олова страны. В 70-х запасы руды исчерпались, и предприятие закрылось. Однако Огурцова уверена, что село снова бы зацвело, если бы кто-то принялся за разработки. Сбыться этим мечтам, судя по всему уже не суждено. Те, кто понял это — уехали в Кыру или остались в Чите.

«Желательно что-то сделать для села. В райцентре что-то открывается, появляются рабочие места. Молодёжь очень редко возвращается. Учителя не едут, в основном, из-за жилья. Зарплата-то у них, по местным меркам, ничего», - говорит Огурцова.

Зачем молодёжи возвращаться в село, даже с условием получения жилья — непонятно. Просто по-человечески непонятно. Школа с прошлого года в Хапчеранге стала девятилеткой. Чтобы заплатить копеечный налог, нужно ехать в за 50 километров в Кыру.

В творчестве многих позднесоветских писателей встречаются стенания о загубленной большевиками русской деревне. Из сёл выгнали настоящих хозяев — кулаков, а чтобы заставить колхозы работать советской власти потребовалось не пять лет. В современной ситуации, кажется, недостаточно вливания денег, сотовой связи, телевидения и интернета. Нужно менять систему, которая не даёт производителям торговать, разводить скот и сеять капусту. Зато позволяет пьянствовать.