Учитель из 80-х: Современные дети забыли слово «надо»

Почётный работник образования России Наталья Куликова хотела посвятить свою жизнь геологии. Карта легла иначе, и юная выпускница геофака в конце 70-х пришла в школу №5 Читы и стала учить детей географии. Интерес учительницы к краеведению сдружил несколько десятков классов, а в последующем созданный ей туристический отряд стал визитной карточкой школы. Однако с годами ориентиры школьников стали меняться. Сегодня во главе всего стоит личность школьника и его «хочу», а не коллективное «надо», преобладавшее ещё в 80-е.

- Почему тогда вы решили стать учителем?

- В школу работать я идти не собиралась. Закончила географический факультет, потому что хотела стать геологом и связывала свою жизнь с этой профессией. В самом начале сентября ко мне домой пришла завуч 5-й школы с грустными известиями – умерла преподаватель географии Лидия Смолер. Преподавателя на замену не осталось, а учебный год уже начался. В школе знали, что я закончила геофак, поэтому стали меня уговаривать выйти на работу. Откровенно признаться, учителем я себя никогда не видела. Мне нравилось ходить по горам в экспедиции, но отказать в помощи я не могла.

Первый год в школе был очень тяжёлым, поэтому мысли уйти меня не покидали. Если бы на моём пути не попался туризм, я бы точно не состоялась в качестве учителя. Но огромная поддержка ребят в этом деле позволила мне проявить себя, и дело постепенно пошло.

- Как вы стали заниматься туризмом в школе?

- Я просто предложила пойти в поход на верховье Никишихи. Рассчитывала, что соберётся несколько желающих, а пришло человек 20. Я даже воскликнула - «куда же вас столько!». В то время не было таких жёстких рамок, чтобы писать приказы и отчитываться. Учителя и родители знали, что дети ушли со мной и доверяли. С Никишихи мы пришли на городской туристический слёт. В основном люди съехались туда на автобусах, привезли кухни, столы, палатки, а мы как истинные туристы - пешком. Первый слёт, конечно, проиграли, но опыта набрались. Увидели, где, чего и как, а через пару лет стали призёрами и 10 лет держали этот кубок. С годами позиции ослабли, но до сих пор мы принимаем участие в слётах.

- Почему сдали позиции?

- Во-первых, это связано с моим возрастом, я же не могу вечно бегать по горам. Во-вторых, дети, по сравнению с тем временем, изменили отношение к таким мероприятиям. Наверное, это одна из черт того, былого образования: в классах были коллективы, и мы дружно стремились к новым целям. Раньше мы жили общей идеей, например, быть первыми на турслёте. Для достижения этого мы тренировались, ходили в походы, готовили краеведческий материал, причём все это делали, потому что было волшебное слово «надо». А сейчас предлагаешь работу, а ученик может спросить – «почему я? Я не хочу». В результате из-за этого «не хочу» нам приходится отказываться от идей.

В нынешней системе образования мы воспитываем личность. Порой появляется предложение куда-нибудь поехать, но всё замыкается на мыслях поехать на базу и балдеть там. Пойти на Высокогорье пешком – это слишком непосильная задача. Надо же нести рюкзак, преодолевать трудности. Ценности совсем изменились.

- Какие тогда ценности ставятся сейчас?

- Ребёнок должен быть сконцентрирован на своём образовании. Государство теперь требует образованную личность, поэтому это главная задача.

- А как на это влияет ЕГЭ?

- Скажем, ЕГЭ - это большая лотерея. Конечно, человеку, который подготовлен, сдавать такой экзамен несложно. Однако есть множество детей, который чисто психологически теряются и сдают хуже, чем могли бы. Поэтому результаты ЕГЭ далеко не всегда объективны. Если судить по моей географии, единый госэкзамен - это определённый механизм натаскивания. На даты, фамилии, факты, шаблонное описание местности. Но развёрнутый ответ, построенный цепочкой, тот, что спрашивали раньше на устном экзамене, услышать сегодня крайне трудно. Дети стали отвечать односложно, мысли формулируют скупо. В этом ЕГЭ снижает качество образования, отучает от умения мыслить логично. Моя география – широкая картинка, складывающаяся постепенно из разных знаний. При едином экзамене всё сужается до констатации фактов.

- А много детей сейчас выбирают географию для дальнейшего поступления?

- Поскольку в вузах география не принимается в качестве вступительного экзамена, естественно, возникает проблема в отношении к предмету. У нас в Забайкалье её вообще нет. Я не скажу, что ребята не любят географию, нет, они с удовольствием приходят на уроки, а при использовании современной техники появилась возможность наглядно объяснять многое, что раньше приходилось показывать на пальцах. Разумеется, есть светлые головы, способные выйти на федеральный уровень, есть те, кто приходит на факультатив и с удовольствием занимается, но лишь утолить свой интерес. Все это не находит практического применения, потому что сам предмет не востребован в будущем.

- Вам от этого поворота обидно?

- На детей я не обижаюсь, на мой предмет ходят, никогда не было побегов с уроков. Если я веду курс, ко мне приходят желающие. А вот на государство можно обидеться. Предмет, который всё в себя вбирает – и физику, и частичку химии, и математику, как его можно игнорировать? До смешного доходит, когда дети, собираясь в путешествие в другую страну, меня спрашивают, где она находится. Но государство пока не считает, что география может быть востребована. То, что сокращают часы, перебрасывают их на математику и русский – понятно, это нужно для подготовки к ЕГЭ. Но, допустим, сокращать трёхчасовой курс по странам мира в 7-м классе до одного – это уже абсурд. Как узнать об Африке или Индии за час?

- А какой была методика преподавания в 80-е?

- Тогда у нас была практико-направленная методика. Она, в принципе осталась и сейчас такой же, во всяком случае у меня. Но раньше учитель выдавал больше материала, был во главе этой информационной части. Мы давали знания, объясняли всё детально, рассказывали. Литературой пользовались больше. Информации было много. Выходили на улицу потом, применяли на практике свои знания - я учила определять азимут, строить розу ветров. Сейчас есть компьютеры и наша задача - научить детей пользоваться этой информацией.

- И основной пласт информации с годами значительно изменился?

- Ну, у меня в географии горы как стояли, так и стоят. (смеётся) Но в те годы подача материала шла от учителя. Какие это горы, как они устроены, в чем их особенность? Учитель ставил картинку, показывал практически на пальцах, рисовал на доске. Теперь я должна задать ученикам вопрос, как выглядят эти горы, они ищут информацию сами и выдают мне результат. Роль учителя с точки зрения информационного поля немного поменялась. Да и на экскурсии мы уже намного реже ездим, поэтому что нужны автобусы, а лишних денег на их аренду нет. Раньше это было бесплатно. Теперь только в том случае, если удаётся собирать платную экскурсию.

- В советские годы многое было закрытым для изучения из-за режима власти?

- То, что казалось военно-промышленного комплекса, например, этого никто не преподавал. Тогда это была закрытая информация, а сейчас в каждом учебнике она есть. Во всём остальном информация была направлена на воспитание патриотизма, но факты точно не подменялись, о пропаганде и речи быть не могло. И страны мира мы изучали, разве что больше, чем сейчас. Мы больше воспитывали любовь к Родине. А в остальном целом природа, хоть и меняется, но остаётся стабильной.

- Потом приходилось ли объяснять детям, что происходит с государством и почему некоторые её составные части отделились?

- Старшеклассники ещё путались, а младшие классы всё быстро схватывали. Мы-то, взрослые, иной раз и сейчас ошибаемся, ведь для нас страна так и осталась той, советской. Как говорится, у кого что в крови сидит. А детям привыкать было не к чему, поэтому мы просто рассказывали им, что был Союз, а теперь нет его. Вот и всё.

- Если изменилась роль учителя, значит, дети должны заниматься самообразованием?

- Пока мы не достигли такого уровня, чтобы дети, сидя в интернете, получали знания. Наверное, 70% их учеников точно играют или переписываются в соцсетях.

- Из-за этого с годами не стало сложнее найти язык с детьми и их родителями?

- Нет, проблем никогда не было. Возникают трения, но их легко решить. И с родителями общий язык всегда находила. Бывают, родители кричат мне - «вы обязаны», на что я отвечаю весьма объективно. Чтобы ребёнок хорошо учился – задача родителей, наша – дать знания. Посмотрите на наши возможности, зарплаты, часы работы, обеспечение и сравните их с обязанностями. Родители сейчас считают, что школа должна и воспитать, и обучить, а им остаётся только одеть и накормить. Это неправильно. Раньше ощущалась поддержка родителей. Если мы уходили в поход, нас провожали огромными компаниями. Один раз поехали в Улан-Удэ по местам ссылки декабристов, так родители вместе с представителями школы устроили нам торжественную встречу. Отношение было иным.

Учитель и школа было чем-то высоким и значимым. Сейчас авторитет учителя в глазах некоторых родителей упал до уровня обслуживающего персонала. А когда педагог учит, он вкладывает огромную часть души и интеллекта. Просто холодный автомат учить не может.

- А переживаете вы, что у вас пока нет замены?

- А кто придёт, если нет факультета? Раньше, конечно, были наставники, помогали молодым педагогам. Параллельно работали по два-три биолога и географа, да и школа была в два раза больше – доходило до 1,2 тысячи человек. Тогда наставничество было развито. Меня наставляла завуч Галина Борисовна, которая сидела на моих уроках, а учитель химии Галина Викторовна со мной ходила по квартирам учеников, чтобы познакомиться поближе. Надо отдать должное за корректность их работы, ведь все в молодости пороли ошибки. Вызывая к себе в кабинет, завуч умела отчитать спокойно без криков и ругани, но ты действительно задумывался. Сейчас такого нет.

Сердце кровью обливается, когда думаешь, что с моим уходом всё пропадёт. Музей в школе - это всё, что я создавала на протяжении 40 лет, продолжая дело после Лидии Семёновны. Очень жалко, если это всё пропадёт, там столько материала. При моей нагрузке в 28 часов я не успеваю его поддерживать, но стараюсь изо всех сил. Политика государства, видимо, не брать детей в 10-й класс, а отправлять на рабочие специальности. В нынешнем 10-м классе уже 32 человека.

- Чего бы вам хотелось получить от нового учебного года?

- Спокойствия, целенаправленной работы, а не той дерготни, которая обычно бывает. Она связана с теми мероприятиями, которые посылает нам городской комитет образования. У меня есть план работы, составленный на год. Потом нам начинают говорить, что начинается месячник, допустим, права, и я должна провести классный час на эту тему, а свои планы сдвинуть. Могут поставить перед фактом, что приходит тот или иной человек, но о чём он будет говорить, толком неизвестно. Игнорировать положения тоже нельзя – это ведь лицо школы. Почему бы не спустить все положения за год, чтобы подстроиться? Раньше такого не было – были большие блоки воспитательной работы. Моя работа воспитывала гуманизм, патриотизм, личность. Когда я составляла план работы, продумывались все моменты. Сейчас же постоянно отвлекают от своего плана, навязывая другое. Говорят, «Наталья Евгеньевна, ну, надо». И я делаю, потому что воспитана ещё на этом слове.