«Cмешные» пирожки, «хубуны» и дети ГУЛАГа - в обзоре краевых СМИ

Ориентир на мужество Студент-заочник третьего курса Забайкальского института железнодорожного транспорта Андрей Сайфутдинов получил орден Мужества через 10 лет после проведения спецоперации в Чеченской Республике. Молодой человек рассказал «Молодёжной газете» о себе и своем подвиге.

Андрей Сайфутдинов с юности знал, что обязательно пойдёт в армию и попадёт в элитные войска, именно к этому он готовился. Всё так и вышло: после окончания Читинского техникума железнодорожного транспорта он был призван на службу в войска специального назначения. Через полтора года, зимой 2001-2002, Андрей добровольно попал в командировку в Чечню, где в составе группы неоднократно участвовал в боевых действиях.

Последнее боевое распоряжение, за которое Андрей и получил награду, — найти и обезвредить опасную террористическую банду. Десять дней разведгруппа провела в горах, около села Ведено (Чеченская Республика). В составе головного дозора Сайфутдинов водил за собой товарищей, предупреждал о минных растяжках,

искал наиболее безопасные пути.

— На десятый день мы нашли и уничтожили банду, а когда возвращались обратно, я подорвался на минном поле, — так просто и уверенно Андрей поведал о том, как спас всю группу, сам при этом получив серьёзное ранение.

Полгода герой провёл в госпитале Санкт-Петербурга, где его и поставили на ноги. Как рассказывает молодой человек, об ордене он знал только со слов своего командира.

После реабилитации Андрей вернулся в родной Забайкальск и начал работать на железной дороге. Он прошёл профессиональный путь от дежурного по станции до начальника товарной конторы. Потом переехал в Читу. Сейчас Андрей Сайфутдинов — ведущий инженер Читинского регионального отдела по таможенной деятельности,

старший сержант запаса, продолжает учёбу на заочном отделении ЗабИЖТ. — У меня прекрасная семья, — с улыбкой заметил Андрей.

— С женой Мариной я познакомился ещё в техникуме, она дождалась меня из армии. У нас доченька, ей 7 лет, и она ходит в первый класс.

Вместе с семьёй он часто выезжает на природу, занимается активным отдыхом, туризмом.

Сайфутдинов признался, что служба в Чечне изменила его как человека в лучшую сторону. По его мнению, именно в армии с человека спадает вся внешняя шелуха, и он становится таким, какой он есть на самом деле, именно в армии из мальчишек делают мужчин.

— И армейская дружба — самая крепкая, — добавил он.

Почти со всеми своими сослуживцами Андрей поддерживает связь через социальные сети. На вопрос, хотели бы вы перемотать время назад и изменить что-нибудь, наш герой твердо ответил: «Я бы ничего не менял. Если бы я тогда не поехал в Чечню, я бы себя мужчиной не чувствовал. Ехать было нужно».

Конечно, спасая людей, Андрей не задумывался ни о каких медалях — он просто хотел сделать свою работу как можно лучше. Орден за мужество, проявленное в условиях, сопряженных с риском для жизни, Андрей получил 12 декабря 2011 года в Забайкальске. Заслуженная награда, наконец-таки, нашла своего героя, хоть и на 10 лет позже.

Юлия Осадчева, внешт. корр., «Забайкальский рабочий», №8

О героях и нашей памяти На минувшей неделе внимание общественности вновь было приковано к подвигу Героя России Алдара Цыренжапова, 19-летнего матроса из Агинского, спасшего ценой своей жизни в сентябре 2010 года от взрыва эсминец «Быстрый» Тихоокеанского флота.

Тихоокеанский флотский суд огласил приговор в отношении капитана 3 ранга Шинкаренко, командира живучести эсминца. Офицер был признан виновным в возникновении пожара в моторном отделении корабля, при тушении которого погиб наш земляк. Шинкаренко признали виновным в халатности и приговорили к 1,5 годам лишения свободы в колонии-поселении.

Никто и никогда не будет оспаривать подвиг Алдара. Шагнуть в помещение, заполненное горящим мазутом, и оставаться там до конца может не каждый, даже когда на кону 350 человек экипажа и боевой корабль стоимостью 500 млн долларов. Алдар это сделал. Сильный и мужественный парень погиб, до конца выполнив свой долг, но сам погиб.

Честь и хвалу нужно воздать администрации Агинского округа, которая тоже с честью выполнила свой долг. Имя и память Героя были увековечены в считанные месяцы — появились и памятник, и мемориальная доска, и экспозиция в музее, и фильм об Алдаре. Молодцы агинчане, чтут память о своих героических земляках.

А теперь обещанный вопрос. Уважаемые жители той части Забайкальского края, которую раньше занимала Читинская область, а что вы знаете о наших героях, которые жили с нами бок о бок? Уважаемые забайкальские чиновники, а как была увековечена память этих людей?

Не будем далеко за ходить за примерами. Виктор Тюриков, подполковник-вертолётчик, родившийся и несший службу в Забайкалье (большая редкость для офицера), в 2003 году геройски погиб в августе 2003 года в Веденском районе Чечни. Вертолёт Ми-8, которым он управлял, был сбит в одном из горных ущелий. Тюриков приказал выпрыгнуть из вертолёта борттехнику и правому пилоту. Людей сильно искалечило и поломало, но они остались живы. Сам же он взорвался вместе с вертолётом. Золотую Звезду Героя вдове Тюрикова вручили. Обещали увековечить его имя на карте Читы. Прошло почти 10 лет. Ни улицы, ни мемориальной доски. Кроме родственников и сослуживцев, забайкальцы своего героя и не знают. А мэрия молчит...

Или Владимир Калашников. Это герой тихий. Он не воевал, не совершал ратных подвигов. Он всю жизнь рисовал картины. Хорошие картины, прославляющие красоты родного Забайкалья в музеях на нескольких континентах. В январе 2011-го художника Калашников не стало. Представители городской власти на поминках обещали открыть в честь него мемориальную доску. Как вы думаете, открыли?

Кто мы после этого? Грустно осознавать, что без пяти минут Иваны родства не помнящие. Ещё не поздно все исправить...

Алексей Будько, «Эффект», №4

«…Там, где лежат герои…» Чёрные веки плотно закрывали отсмотревшие своё казачьи глаза на чёрном, высушенном лице мумифицированного тела, словно погибший герой упорно не хотел смотреть на песчаное поле, сплошь испещрённое буграми и ямами, - но не от попаданий вражеских снарядов, а от лопат мародёров, спешно раскапывавших захоронения на Старо-Читинском кладбище после начала его застройки.

То ли особые свойства песчаной почвы на этом старинном кладбище, ровеснике самой Читы, то ли верно древнее поверье, что убитый на поле брани защитник Отечества сразу попадает в рай, потому то и тело его становится нетленным, подобно мощам святых, - но тело казака за полвека не разложилось, не распалось на отдельные кости. И теперь, извлечённое из могилы, оно было прислонено гробокопателями к стволу дерева, где и оставалось стоять, словно по стойке «смирно». Полусогнутые черные пальцы правой руки мумии словно продолжали сжимать шашку, которую уже успели унести грабители. Рядом валялся вскрытый монтировкой оцинкованный гроб, в котором, видимо, казака привезли когда-то с фронта. Сохранившиеся лохмотья его мундира могли бы рассказать историку, что погибший – офицер, а широкие жёлтые лампасы, что он из забайкальских казаков.

Поверженные обелиски

- Жуткая картина, - передёрнул плечами читинец Игорь Кузнецов, рассказывая мне об этом эпизоде, - до сих пор непонятно, как вспомнишь ! Я тогда, в семидесятых, собирался в армию, в ушах песня про Даманский о пограничнике, который «пришёл домой в солдатском цинковом гробу», а тут видишь такой же гроб, но с другой, забытой войны, и – разломанный! Жалко до сих пор того казака, поставленного какими-то уродами у сосны... Ты правильно поднял тему, что в Чите надо памятник Георгиевским кавалерам поставить. Давно пора! А то кого только тут не прославили, а о кавалерах, настоящих героях – забыли! Может, специально... Место этому памятнику – там, где лежат сами герои! На Старо-Читинском кладбище был отдельный участок, как рассказывали мне старики, на нём хоронили заслуженных военных, и рядовых, и генералов, в том числе и тех, кого привозили с войны убитыми или кто умер в читинских госпиталях. Там герои когда-то и покоились, пока рыть не начали...

- Да, был такой участок, - подтвердил мне потом и один из старых читинских коллекционеров Николай Яковлев, - изрыт был в 70-е годы вдоль и поперёк! Мне самому предлагали оттуда золотой Георгиевский крест 2 степени, причём недорого, учитывая редкость и ценность этой награды. Я этот крест в ладонь взял, а он – холодный, и не нагревается! Спрашиваю – откуда, мол? В ответ – глаза отводят, бормочут, что, типа, сам знаешь, потому и недорого. Нет, говорю, не надо! Посоветовал отнести в музей – какое там! Наверняка, этот «Георгий» сейчас по аукционам нумизматическим кочует или в какой-нибудь «крутой» коллекции у нас или за бугром... Довелось видеть мне и гранитные и мраморные надгробные памятники с этого кладбища, уже сваленные в кучу, на которых так и написано было ниже фамилии и имени – «Георгиевский кавалер» или «кавалеры». Это ещё до того было, как эти надгробья пошли на облицовку фундаментов домов да площадей в Чите, иногда даже эпитафиями наружу...

Наша беседа происходила недалеко от площади Декабристов, и Николай молча указал рукой на неё.

Но всё же один из таких памятников сохранился до наших дней. Благодаря усилиям преподавателя-историка одного из читинских вузов Сергея Авдеева и его товарищей надгробная плита с углублением для православного креста и надписью, гласящей, что под ней покоится прах подхорунжего Ивана С. Медведникова, убитого на манёврах 16 августа 1911 года, сооруженная его однополчанами, находится сейчас недалеко от мемориала героям Халхин-Гола, выше кладбищенской часовни. И это не символическое захоронение – под плитой по-прежнему покоятся останки героя 1-го Читинского казачьего полка, казака Акшинской станицы, участника войн с Китаем и Японией, кавалера двух Георгиевских крестов Ивана Медведникова, бережно перезахороненные С.М.Авдеевым и его соратниками с места прежней могилы, попавшей в зону строительных работ. К сожалению, этот факт – единственный.

Имена наших дедов

- Нам в Забайкалье обязательно нужен памятник Георгиевским кавалерам, и именно в центре, в Чите, - убеждён читатель «Экстры» из посёлка Атамановка, есаул современного Забайкальского войскового казачьего общества Николай Хмель. – Ведь именно Георгиевские кавалеры отстаивали и наш край, и всю Россию от иноземных нашествий! Не будь их, сейчас в Чите господствовали бы иностранцы, а мы, забайкальцы, жили бы у них на положении рабов, если бы вообще жили. Памятник, считаю, надо поставить на Старо-Читинском кладбище, на котором в былое время хоронили героев, причём не только казаков. Желательно, чтобы на этом памятнике были выбиты фамилии хотя бы полных кавалеров – наших земляков. 9 декабря прошлого года, в Георгиевский день, а по новому – в День Героев, журналисты ЧТГРК в своей передаче по этому поводу умудрились не назвать ни одного кавалера! А ведь все они достойны памяти и благодарности потомков, хоть в Чите их имена и не увековечены ни в одном названии!

С Николаем Павловичем трудно не согласиться. Анализируя читательские отклики и архивные данные, полученные мною в ходе многолетних поисков сведений о забайкальцах-кавалерах, я обратил внимание на значительное число героев практически из всех слоёв населения нашего края. Ранее, в статье «Крест для нехристиан», я рассказал читателям «Экстры» о наградах для российских воинов нехристианских конфессий, в частности, речь шла о буддистах – казаках-бурятах. Не могу не добавить, что немало «нехристианских» Знаков Отличия Военного Ордена были вручены и другим: мусульманам Мустафе Каримову, стрелку 9 роты 24 Восточно-Сибирского стрелкового полка, награждённому крестом 3 степени за Мукденское сражение; Гилязидтину Габайдулину, матросу 1 статьи крейсера «Баян», защитнику Порт-Артура, ранее заслужившему крест 4 степени в войну с Китаем; Абдрахману Халитову, рядовому 4 Сибирского пехотного Верхнеудинского полка, награждённому за бой 24 февраля 1905 года; раненному в том же Мукденском сражении, но не вышедшему из боя Хабайдуле Шаймагометову, рядовому 2 роты 1 Сибирского пехотного Сретенского полка; иудеям -Кусеилю Рискевичу, ефрейтору 3 Сибирского пехотного Нерчинского полка, неоднократно проявлявшему мужество и храбрость в боях с японцами, его однополчанам - ефрейтору 4 роты Моисею Юдалевичу( удалось установить, что он уроженец селения Ундургинского Читинского уезда), фельдшеру 6 роты Моисею Огнистову, а также многим другим защитникам нашего Отечества. Мне думается, что памятник Георгиевским кавалерам-забайкальцам может быть выполнен в форме обелиска с тремя гранями, как у нашего старого штыка, на каждой грани которого обязательно должно быть по изображению высшей воинской награды дореволюционной России – Военного Ордена Св. Великомученника и Победоносца Георгия, Знаков Отличия Военного Ордена (солдатских Георгиевских крестов) для христиан и нехристиан. Как вариант Николай Павлович Хмель предложил привести из китайского города Люйшуня – нашей твердыни Порт-Артура фрагмент крепостного укрепления, чьи кирпичи сцементированны кровью защитников, и также поместить на нём изображение наград, а в основание памятника поместить капсулу с камешками из залива Де-Кастри и Петропавловска-Камчатского, землёй из Маньчжурии, Кореи, Восточной Пруссии, Польши, Карпатских гор - Галиции, Персии и Турецкой Армении. И тогда, возможно, душам наших дедов станет спокойнее, что всё-таки вспомнили про них потомки...

В июне 1917 года

... Смуглое, как у многих забайкальцев, лицо командира 2-й бригады 1-й Забайкальской казачьей дивизии генерал-майора Шильникова в эти июньские дни 1917 года казалось ещё более темным – успешно начавшееся было наступление остановилось из-за пехоты, предпочитавшей митинговать, а не идти в атаку вслед за казаками.

- Ваше превосходительство! – подчёркнуто не по-«революционному» обратился к нему вошедший командир 1 Аргунского полка полковник Войлошников, держа в руке листок. – Из штаба дивизии, срочная телефонограмма от командующего 11 армией.

Шильников, оторвавшись от карты боевых действий, поднял воспалённые глаза и молча взял бумагу. Начав читать, внезапно остановился и глухо попросил полковника:

- Прочитайте, пожалуйста, Павел Иванович, вслух...

«Начальнику 2 бригады 1 Забайкальской казачьей дивизии генерал-майору Шильникову. Наряд вагона для перевозки тела убитого в бою сотника Фёдора Шильникова от станции Тарнополь до станции Чита-2 разрешаю. Скорблю с Вами о гибели верного сына России и забайкальского казачества. При этом сообщаю, что Георгиевская Дума 11 Армии сочла Вашего брата достойным посмертного награждения орденом Св.Георгия 4 степени за содеянный им подвиг. Командующий 11 Армией...»

Перед глазами Шильникова-старшего снова колыхалось в дыму разрывов перепаханное вдоль и поперёк воронками от германских снарядов поле, по которому Шильников -младший повёл в атаку свою полусотню. Никто ни в дивизии, ни в родной Титовской станице не сможет сказать, что братья-офицеры Шильниковы, как и он сам контуженные, раненные, травленные германскими удушливыми газами, прятались за его командирскую спину...

- И ещё, Иван Фёдорович, - снова обратился Войлошников, старый сослуживец ещё по Русско-Японской войне, - из штаба прислали ордена, в том числе Св. Станислава 3 степени с мечами и бантом Фёдору. Может, переслать семье?

- Не успел Фёдор жениться,- так же глухо ответил генерал. - Положите «Станислава» с солдатским крестом и его шашкой вместе с ним. Распорядитесь, Павел Иванович, насчёт вагона и всего остального, пусть упокоится казак в родной земле...

Виталий Апрелков, «Экстра», №4

Hue morhe, Амстердам Живи, как хочешь, но не мешай жить другим Жить так, как того требует твоя душа. Отрываться так, как хочется именно тебе. Есть то, что хочешь только ты. Живи, как хочешь, но не мешай жить другим – таков девиз Амстердама.

Столица Голландии Амстердам – удивительна. В город с населением в 1 миллион человек с тесно прижавшимися друг к другу покосившимися домами, улочками, вымощенными камнем, и водными каналами, паутиной опутавшими столицу Голландии, невозможно не влюбиться. Манит, завораживает, очаровывает...

На русском матерном

Ежегодно Амстердам посещают около 10 миллионов туристов, из которых едва ли не каждый мечтает вновь вернуться сюда.

Итак, вы в Амстердаме. В представлении многих этот уютный европейский город – цитадель зла и порока. Мол, тут вам и наркотики на каждом углу, и женщины лёгкого поведения, и спать тут можно прямо на газоне. На самом деле все гораздо скромнее, чем рисует воспалённое воображение тех, кто ищет доступные удовольствия. Но обо всём по порядку.

Амстердамцы – народ дружелюбный. А уж к русским девушкам они относятся с особым трепетом. Поэтому, отправляясь в Амстердам, не помешает выучить приветственные слова на голландском языке. К слову, на слух русского человека звучат эти приветствия забавно, потому как ассоциируются с русским матерным. Хуе морхе (hue morhe) или доброе утро, хуе дах (hue dan) – добрый день, и совсем уже неприлично добрый вечер - хуе нафнун (hue hafnun).

- В голландском языке вообще очень много забавных для русского уха слов, - улыбается житель Амстердама Дмитрий. - Кукиш – печенье, дуй – до свидания. Вот только слова прощания нужно произносить протяжно, тогда местное население примет вас за своего.

Основной транспорт Амстердама – велосипеды. Их здесь как в русской сказке – видимо-невидимо. Объясняется это тем, что улочки в столице Нидерландов узкие, стоять в дорожных пробках торопливые амстердамцы не любят, да и за экологию страны борются с особым рвением. Гуляя по тротуарам города, нужно внимательно следить за тем, чтобы ненароком не ступить на велосипедную дорожку и не угодить под колёса сумасшедшему велосипедисту, а таковых здесь огромное количество.

Местные шутят: приезжего легко отличить от настоящего амстердамца. Если человек, обнаружив пропажу своего велосипеда, бурно ругается, суетится и звонит в полицию, значит, он не местный. Настоящий амстердамец, увидев, что его железного коня кто-то угнал, без зазрения совести уедет на... стоящем рядом чужом велосипеде.

Налегайте на селёдку!

Если вы, побывав в Амстердаме, не попробовали голландский бутерброд с селёдкой, значит, вы не были в этом городе! Стоит это гастрономическое удовольствие недорого – 2 евро, зато вкус такой, что, как говорится, за уши не оттащишь. Представьте себе булку из белого хлеба, разрезанную вдоль, в которой аккуратными слоями лежат кусочек тонко нарезанной сладкой селёдочки, соленые огурчики и свежий лучок. Селёдка буквально тает на языке, оставляя необычное послевкусие, которое дополняется вкусом огурчика и хрустом свежего лука. И непременно возьмите пиво. Вкупе с этим спиртным напитком голландская селёдка превращается в кулинарный шедевр.

Амстердам и Голландия гордятся своими твёрдыми сырами. Недалеко от главной площади города Дам есть небольшой сырный магазинчик, в котором ежеминутно проводят дегустацию самых лучших сыров Нидерландов из коровьего и козьего молока. К слову, храниться голландский сыр может долго и без холодильника – не менее б месяцев. Если вы решите приобрести сыр впрок, лучше всего покупать сырные наборы из шести-семи головок сыра. За такую покупку вам непременно сделают 10% скидку. Обойдётся всё это удовольствие примерно в 35 евро.

Развлечения по-амстердамски

Амстердам – свободный город и имеет огромный успех среди drag tourists. Такая политика Голландии кажется как минимум нелепой, но по статистике преступления на почве наркомании и смертность от неправильного употребления наркотиков в Нидерландах в разы ниже, чем в других странах Европы.

Приобрести заветный кекс с наркотическим содержимым можно только в специальных заведения Амстердама. «Coffeeshop» - то самое заведение, где можно съесть «смешной» пирожок или покурить марихуаны. Однако русским туристам, весьма охочим до басурманских развлечений, нужно быть внимательным. Гиды туристических групп советуют не употреблять кексы в огромном количестве, гордом одиночестве и незнакомой обстановке.

- Как-то возила я в Амстердам группу туристов, -рассказывает сотрудница туристической фирмы Елена. – Отпустила ребят погулять по городу самостоятельно. К назначенному времени к нашему автобусу пришли все, кроме двух молодых девушек. Мы прождали их два часа, но девчонки так и не появились... Только через два месяца они вернулись в Россию без документов и денег. Как оказалось, зашли в кофешоп и на радостях наелись кексов. Можете себе представить, что было дальше. Поэтому мы настоятельно рекомендуем туристам не пробовать кексы вовсе или же в компании адекватных людей. К слову, вывозить их из Голландии запрещается.

Ещё одна особенность Амстердама – легализованная проституция. Ночными бабочками здесь работают и студентки, и домохозяйки, и замужние женщины. Добросовестно платят со своего дохода налоги, и к их профессии амстердамцы относятся с уважением, будто это продавец в цветочном магазине или врач в клинике.

Найти путан можно только в квартале красных фонарей. Это узкая улочка среди домов с окнами в пол. В этих окнах, как говорится, товар лицом. Девушки в неглиже сидят на высоких табуретах, стоят и даже лежат в ожидании новых клиентов. Если на каком-либо из этих окон опущена плотная занавеска, значит, там кипит работа.

Кстати, в Амстердаме есть и свой эротический театр, в котором можно увидеть как лёгкие эротические спектакли, так и откровенное порно. Средняя стоимость входного билета – 25 евро.

Клубов в столице Голландии не так уж и много, но работают они ежедневно, а точнее еженощно, и всегда рады принять посетителей. Следует понимать, что понятие клуба в Амстердаме отличается от российских реалий, а потому перед походом в клуб следует отбросить все свои стереотипы и просто влиться в атмосферу ночных утех и приключений.

Вместо послесловия

Амстердам – город контрастов, низкого неба, речных каналов, сладкой селёдочки и удивительно добрых людей. Наш Санкт-Петербург очень похож на столицу свободной страны.

-Ду-у-у-уй, - протяжно шептала я вечернему Амстердаму, покидая его.

Добрый, волшебный город, в который обязательно надо вернуться. Хотя бы для того, чтобы ещё раз прокатиться по его каналам на речном трамвайчике и, покупая букет тюльпанов, улыбнуться продавцу: «Хуе морхе, амстердамцы»!

Галина Пешкова, «Эффект», №4

Биатлон в крае «реанимировали» Геннадий Ковалёв: «Наша школа – одна из сильнейших в России» На прошлой неделе из города Чайковский Пермского края пришла приятная новость для спортивного сообщества Забайкалья. Читинка Маргарита Филиппова завоевала бронзу на юношеском Кубке страны и тем самым обеспечила себе путёвку в Словакию на чемпионат Европы.

О том, что стало залогом успеха перспективной спортсменки, читателям«АиФ-Забайкалье» рассказал директор краевой детско-юношеской спортивной школы по биатлону Геннадий Ковалёв.

«Маргарита – проверенный боец»

- Филиппова уже давно доказала, что она – биатлонистка высокого класса. Чего только стоят три года в юношеских сборных России! Доводилось ей выступать и на международной арене. В 2010-м году участвовала в чемпионате мира, в 2011-м – в чемпионате Европы. К сожалению, Маргарита оба раза оставалась далеко от пьедестала. Сказались волнение и отсутствие опыта выступлений на международном уровне.

Теперь она уже проверенный боец, а те две неудачи лишь прибавили ей опыта. Так что будем ждать 26 января и болеть за нашу землячку.

- До Олимпиады в Сочи осталось два года, и перспективную юниорку Маргариту Филиппову нельзя не рассматривать в качестве претендентки на участие в Играх. Как вы считаете?

- Из всех забайкальских биатлонистов реальные шансы попасть на Олимпиаду есть именно у Маргариты. Сейчас ей всего 20 лет, а к 2014 году будет 22. Хороший возраст для спортсменки. При условии, если она будет регулярно показывать хорошие результаты на международной арене уже сейчас, вполне возможно, что она отправится в Сочи.

- К счастью, Филиппова – это далеко не единственная «звёздочка» на небосклоне забайкальского биатлона. Кто ещё вас порадовал в сезоне 2011-2012?

- Если говорить о летнем биатлоне, то по количеству завоеванных в этом виде спорта наград этот сезон для нас особенный. Впервые на первенстве Сибирского федерального округа среди спортсменов 1995-1996 годов рождения наши ребята взяли сразу 22 медали, 9 из которых золотые.

Игорь Прощенко привёз «серебро» с III-го Международного форума «Россия – спортивная держава». На чемпионате России в Уфе опять же Рита Филиппова завоевала сразу три награды: «золото», «серебро» и «бронзу». Третьи места заняли Таня Семёнова и Екатерина Малинина.

Отлично выступили наши воспитанники и на чемпионате Азии по летнему биатлону в Ташкенте, где представляли сборную России. В копилке нашей команды оказались две золотых, одна серебряная и две бронзовых медали.

Что касается традиционного зимнего биатлона, то в этом году здесь предстоит ещё масса турниров. Кстати, сейчас на отборочных соревнованиях для участия на чемпионате мира среди юношей должны бежать трое наших ребят: Александр Дядюхин, Игорь Прощенко и Антон Бузяев... (посмотрел на часы) Да, уже «стартанули».

Для чего нужен судейский домик

- Когда-то вы могли только мечтать о таких результатах. Сейчас «золото» и «серебро» забайкальских биатлонистов – обычное дело. Вы с чем это связываете? В крае стало больше талантов?

- Таланты были, есть и будут всегда, чего не скажешь о тренировочной базе... Во времена моей молодости забайкальская школа биатлона была одной из сильнейших. После перестройки мы, к сожалению, утратили материальную базу. Именно поэтому на 90-е - начало 2000-х и пришелся спад в биатлоне. Сейчас на один из самых зрелищных видов спорта вновь обратили внимание. Забайкальский биатлон начали «реанимировать»: построена лыжная база «Орбита», организована СДЮСШОР по биатлону, в районах края открылись 11 её филиалов.

Сегодня наша школа биатлона вернула себе прежние позиции и вновь считается одной из лучших в стране. Наши воспитанники покоряют вершины не только всероссийского уровня, но и международного.

- Наверное, теперь в Чите возможно проведение соревнований по биатлону и на всероссийском уровне?

- Если бы всё зависело только от нас! Дело в том, что по новым стандартам столь масштабные турниры могут проходить только при наличии специальных сооружений: судейского домика и помещения для хранения лыж. У нас этих зданий нет, хотя мы и неоднократно обращались к руководству региона с предложением усовершенствовать инфраструктуру лыжной трассы. Даже проекты зданий уже сделали... (Геннадий Иванович показывает чертежи). Общая сумма для возведения этих зданий 11,5 миллионов рублей.

Это немалые средства, согласен, но уверяю, что они окупятся с лихвой. И речь здесь идет не о финансовой составляющей, а о повышении интереса к зимним видам спорта среди населения. Дети с большим энтузиазмом ходили бы к нам в школу, отдавая предпочтение не увлечению компьютером, а здоровому образу жизни.

Наконец нравы меняются

- Неужели с набором детей для занятия столь популярным видом спорта могут быть проблемы?

- С этой проблемой сталкивались все детские тренеры России. Помню, во времена постперестроечного застоя им приходилось обивать пороги общеобразовательных школ в поисках желающих записаться в секцию. Хорошо, что сейчас наконец нравы стали меняться. Число детей, занимающихся спортом, увеличивается год от года.

- Об Олимпиаде мечтают не только спортсмены, но и обычные люди. Может быть, катаясь на вашей лыжной трассе, читинцы представляют себя в роли известных спортсменов...

- Вполне возможно. По крайней мере, по тому, как горожане экипируются, приезжая на «Высокогорье», сразу и не поймёшь, кто перед тобой: олимпийский чемпион или, к примеру, обычный бухгалтер. Безусловно, показатель уровня жизни улучшился, и даже здесь это видно. Красивые костюмы, маски и профессиональные лыжи, а не как раньше – телогрейка и дедовские лыжи.

Андрей Затирко, «АиФ - Забайкалье», №4

Я знаю, кто… Знакомьтесь: Олег Бочаров - старший следователь-криминалист следственного управления следственного комитета РФ по Забайкальскому краю, подполковник юстиции. Человек для нас незаметный (криминалисты вообще в шутку называют себя бойцами невидимого фронта), но среди профессионалов личность известная: он принимал участие в расследовании громких уголовных дел. «Я пришёл в прокуратуру Читинской области в 1993 году. Специалистом в отдел криминалистики. Должность такая: подай, принеси, сфотографируй. Тогда ещё фотолаборатории были: ванночки, проявители, увеличители...» За Олега Геннадьевича скажу, что ему неимоверно повезло: начинал работать, постигал все премудрости криминалистики как науки уголовного права под руководством прокурора-криминалиста Виктора Петровича Космачёва. О, это фигура легендарная! Прокурорские именовали его не иначе как «забайкальский Шерлок Холмс». Два года Олег Геннадьевич был, как говорится, на подхвате, а в 1995 году – уже следователь прокуратуры Центрального района Читы, затем – старший следователь отдела по расследованию особо важных дел прокуратуры области, с конца 1999 года – опрокурор-криминалист. А дальше - «перестройка» в органах прокуратуры со всеми вытекающими: в 2007 году создан следственный комитет, и с 15 января гою года Олег Геннадьевич Бочаров, как и многие его коллеги, сменил мундир. Теперь он не советник юстиции, а подполковник и – старший следователь отдела криминалистики СУ СК РФ по Забайкальскому краю. Конечно, у него сейчас новые дела, новый объём работы. Но суть -та же, как лаконично определил он сам: найти лицо, совершившее преступление. Конечно, такая задача стоит и перед оперативниками, и перед следователями. Но...

Кто такой прокурор-криминалист, а говоря сегодняшним языком, следователь-криминалист? Без преувеличения скажу: мозг. Без них не обходится ни одно расследование тяжких и особо тяжких преступлений. Потому что они – профессионалы высокого класса.

«В конце 90-х у меня, как и у других моих коллег по прокуратуре, в производстве находилось по два-три ну совсем «глухих» дела. Берёшь командировку, работаешь на месте... И преступления раскрывали!» Так что скептики пусть «отдыхают» со своим: мол, чудеса возможны только в кино.

Прокурор-криминалист (теперь – следователь-криминалист) не ведёт следствие от возбуждения уголовного дела и до его окончательного результата – обвинительного заключения. Но от него очень многое зависит: он не только присутствует при первоначальных следственных действиях, он руководит ими, часто – осуществляет их сам. Ведь именно от профессионально проведённого осмотра места происшествия, где важно грамотно отыскать и изъять следы, зависит исход дела. А ещё он создаёт и руководит следственно-оперативными группами при раскрытии и расследовании особо важных дел...

И всё это есть в активе у Бочарова.

Расследование убийства женщины и двух детей в одном из районов. Жертвы были зарезаны на почве национальной неприязни. «Тогда трудность была в том, что родственники потерпевших препятствовали проведению вскрытия, а без этого не проведёшь экспертизу. Более того, они пытались вывезти тела самовольно. Уговоры не действовали. И только когда они увидели ОМОН, отступили».

А в январе 2009 года в районе Московского тракта, в одном из домов, были обнаружены два трупа с огнестрельными ранениями. «Сидели мужики, выпивали. Возникла ссора, потом драка. Кончилось тем, что третий участник застолья двоих расстрелял в упор из ружья. Пули прошли сквозь тела и застряли в стене и полу. А пол – не просто доски, а огромные брёвна, распиленные пополам. Пули просто так не выковырять, пришлось выпиливать целые фрагменты».

Вспоминает он и дело по «кепочникам». Было это в посёлке Баляга Петровск-Забайкальского района. «Действовала группа. В основном несовершеннолетние. Почему «кепочники»? Да просто все кепочки носили. Ловили они девчонок и насиловали в подвале одного из домов. Народ напуган, потерпевшие боялись заявить, местная милиция ничего сделать не могла. И так на протяжении нескольких лет. В апреле 2008 года прорвало. Две девчонки приехали в Балягу в гости, попались на глаза этой шпане. В общем, затащили они их в подвал и двое суток держали там. Но девчонки ухитрились сбежать. Обратились в милицию. Позже «кепочники» поймали ещё одну, так же издевались над ней в течение суток. Мы выехали в Балягу. Все делали тихо и осторожно, чтоб не распугать насильников. Там ведь посёлок, все друг друга знают. Под утро взяли «первую партию» на домашних адресах. Провели обыски. После обеда задержали остальных. Преступление раскрыли за сутки. А это такой объём работы: опознание, свидетели, допросы, очные ставки... Опознание мы проводили за стеклом с односторонней видимостью. Потерпевшие опасались, что или с ними, или с их знакомыми кто-то из оставшихся на свободе «кепочников» расправится».

26 февраля 2004 года в кафе «Онон» по улице Карла Маркса в Чите произошёл взрыв. Здание разрушено полностью, из находившихся посетителей 19 человек погибли на месте, многие были доставлены в больницы с травмами и ожогами. Взрыв был такой силы, что из окон расположенных поблизости домов повылетали стёкла. Читинцы запаниковали: теракт?!

«В прокуратуре сразу была создана следственно-оперативная группа. Мы выехали, когда всё ещё горело. Холодно, темно, крики, шум, люди кругом... Версии были разные. И наличие взрывчатого вещества мы не исключали. В такой экстремальной ситуации пришлось впервые работать. Вспомнились рассказы Космачёва о том, как в таком же экстриме работала следственная бригада Генеральной прокуратуры СССР (а Виктор Петрович был в её составе) в мае 1973 года, когда в результате теракта неподалёку от Читы разбился самолёт ТУ-104. И нам пришлось попотеть. Осмотр места происшествия: необходимо было обнаружить, зафиксировать и изъять следы и вещдоки... Осматривали тела погибших, устанавливали их личности».

Владельцы кафе, лица заинтересованные, пытались, как говорится, замести следы. Они-то знали, что причина взрыва в тех злосчастных баллонах с газом, которые они купили на стороне. Не получилось... «В результате в кратчайшие сроки следственным путём удалось опровергнуть версию о совершении теракта и установить истинную причину – неправильную эксплуатацию газобаллонного оборудования владельцами кафе».

8 сентября 2006 года. Взрыв на шахте «Центральная» в посёлке Вершино-Дарасунский Тунгокоченского района. «В полдень в прокуратуру пришло сообщение: мол, взрыв, есть потери. Где-то через два часа мы выехали и уже на месте поняли: тут не просто взрыв, а катастрофа. А иначе не приехал бы Шойгу, не были бы задействованы спасатели из других регионов. Обстановка тяжёлая. И в морально-психологическом отношении – тоже. Мы никак не могли установить, сколько человек осталось под землёй. По документам 64 человека спустились в забой, 32 – успели выйти. Осталось 32? Живы они или нет – неизвестно. Через несколько дней поднялись ещё семь человек: Каким-то обводным путём их вывел более опытный шахтёр. Как нам работать? Спуститься в шахту невозможно: дым, вода... Спасатели могли продержаться не более 10-15 минут. А что говорить о нас? Собственно, полного осмотра места происшествия мы провести не смогли, осмотрели только входные отверстия в шахту. Впрочем, причину взрыва установили быстро: в шахте проводили сварочные работы с грубейшими нарушениями техники безопасности».

...Но всё это было в «той жизни» Бочарова, когда в прокуратуре было своё следствие и свои криминалисты. Нынче, 15 января, следственное управление следственного комитета РФ по Забайкальскому краю отметило ровно год со дня создания. Новичок, а кадры у него вон какие. И дела у них,.. У Бочарова, например, не только тяжкие и особо тяжкие, но и коррупционной направленности. И он стажировался в Новосибирске, в Москве – во Всероссийской налоговой академии. Кроме того, делится опытом с другими своими коллегами: участвовал в подготовке методических пособий. Его отдел только в прошлом году обучил 6о сотрудников: от руководителей районных следственных отделов управления до рядовых следователей.

Профессионализм, опыт – это хорошо, конечно. Но есть такие достижения науки и техники, без которых в современных условиях не обойтись. Например, изъятие образцов крови для проведения ольфакторной экспертизы. По запаху, например, можно установить лицо, совершившее преступление. Опять же геномная экспертиза. Проще скажу: экспертиза ДНК. Есть полиграф – детектор лжи. Металлодетекторы, фото- и видеоаппаратура, и прочее, прочее, о котором я распространяться не хочу. В интересах следствия.

А перед тем, как поставить точку в этом материале, хочу сказать вот ещё что: можно верить или не верить в возможности наших следователей-криминалистов, говорить о том, что все преступления раскрываются только в кино и книгах. Лично я уверена: если за дело возьмётся такой профессионал, как подполковник юстиции Бочаров, он обязательно найдёт преступника и с уверенностью скажет: «Я знаю, кто...»

Ирина Жигулина, «Читинское обозрение», №4

РАО, которое не «ЕЭС» С ними вся Россия судится, и мы – третий год с переменным успехом, - рассказывает Татьяна Штыкина, директор кинотеатра «Удокан». В 2012 году в многолетней тяжбе кинотеатров с Российским авторским обществом наметился перелом – отчисления композиторам от выручки за прокат фильма снизят с 3% до 0,2-0,15%. «Кина» не будет

Для зрителей трения между РАО и «Киноальянсом» закадровые. Суть конфликта даже не сразу понятна: почему именно композиторы получают процент от проката фильма? Сценарий, режиссура, монтаж, спецэффекты, актёрское мастерство, наконец – не в счёт? Композитор, как и другие участники кинотворчества, продаёт продюсеру своё произведение единожды. Так принято почти во всём мире, и вопросов не возникает. В европейских странах отчисления от кассовых сборов есть, но составляют не более 1,25%. В России иначе – в России авторы музыки к фильмам получают 3% от продажи билетов (при этом валового сбора у кинотеатров нет – 50% они отдают компании-дистрибьютору, в США – 30%). Вот тут-то и становится всё на свои места: на кону большие деньги, а они способны «сгладить» неровности законодательства и здравого смысла.

Например, из иска Дальневосточного филиала РАО к кинотеатру «Удокан» следует, что за период с 01.01.2008 по 04.03.2009 кинотеатр задолжал авторам в лице авторского общества 1 099 397,70 рублей. Плюс штраф за непредставление документации в течение 988 дней – 98 800 рублей. Из этого миллиона более 600 тысяч предназначено не нашим укупникам, зуевым, васенковым, а зарубежным композиторам (в среднем по России 90% кинопроката занимают иноземные картины).

Не то чтобы не верилось, что эти деньги в итоге до Бейкона, Бейтса или Белтрами дойдут. И даже Бог с ними – с ошибками в судебном иске в написании заокеанских фамилий. Главное, чем аргументируют свою правоту российские кинотеатры: по нашему законодательству если фильм снят, например, в Америке, но демонстрируется в России, то демонстрируется он по законам, которые существуют в Америке. А там отчислений композиторам по авторскому праву нет! Смущает это наши суды? Естественно. Но... кинотеатры проигрывают тяжбы одну за другой. В том числе и любимый читинцами «Удокан», проигравший в конце декабря очередной суд по зарубежным фильмам. По отечественным – за 2007-2008 годы – сдали позиции ещё раньше.

В судебную тяжбу с Российским авторским обществом нырнула и «Бригантина». В августе прошлого года в эфире телекомпании «Альтес» ситуацию комментировал директор кинотеатра Николай Привалов: «РАО» приносит в апреле 2010 года проект договора и в договоре указывает, что он вступает в силу с 1 января 2009 года. Полтора года прошло! Там же определены штрафы! То есть, если мы подписываем этот договор, сразу вступает раздел, по которому нужно заплатить штраф за упущенный период. А штрафы доходят до 200 тысяч».

Если кинотеатр муниципальный, раскошелиться должен городской или районный бюджет. На требования отчитаться, кому уходят миллионы российских рублей, РАО... подаёт в суд. Несколько месяцев Российское авторское общество судилось с московской налоговой инспекцией из-за 560,1 миллиона рублей. В 2010 году РАО собрало 2,69 миллиарда рублей, а выплатило 2,26 миллиарда. Налоговики потребовали налог на прибыль. Угадайте, чьи аргументы показались Фемиде весомее.

«Киноверсия» происходящего – преступников «крышует» министерство культуры, для которого такое положение дел на руку в буквальном и переносном смыслах. Чем работать на кабальных условиях, проще закрыть учреждение досуга и сдавать зал в аренду для проведения праздничных мероприятий. Именно так и поступили в ряде районных центров Забайкальского края. Частный бизнес тоже не выдерживает: закрылся кинотеатр на 2 тысячи мест в Кемерово. Два миллиона рублей по суду должен выплатить кинотеатр в Петропавловске-Камчатском.

Участники кинопроката не отказываются вознаграждать композиторов за труды. Но не понимают, почему в числе облагодетельствованных должны быть зарубежные авторы, которые и так не бедствуют. Почему общественная организация, как государство в государстве, сама (!) начисляет пени и штрафы, утверждает ставки авторских вознаграждений. Кстати, авторы, вы их получаете?

Песни Ильи Резника (не последнее имя в композиторском списке России) звучат из уст десятков исполнителей, и предполагая размеры авторского вознаграждения, его считают весьма состоятельным человеком. Не бедствует. Но РАО здесь не причём – Илья Рахмильевич отказался от членства в организации, посчитав это «знакомство» для себя сомнительным. Среди забайкальцев в реестре РАО – Валентин Марков, Леонид Аверьянов, Сергей Медведев, Олег Федосеев, Анатолий Васильковский, Василий Волков, Анатолий Соколов, Михаил Вишняков, Елена Стефанович...

- Ия Михайловна, а Михаил Евсеевич получал гонорары от Российского авторского общества?

- Никаких перечислений не было ни разу, - удивлена вопросом дочь поэта. – А что, должны быть? Насколько я знаю, отец зарегистрировался у них, чтобы иметь хоть какую-то юридическую защиту авторского права.

- Я тоже с РАО знаком, - рассказывает ведущий рубрики «Синескоп» «40» Сергей Балахнин. – «Радио-Сибирь» крутило рекламную песенку, текст к которой сочинил я. Вместе с представителем РАО в Чите Еленой Соловьёвой составил претензию, оставил свои данные. Меня заверили, что причитающееся получу. Прошло пять лет... Встретил её недавно, а она: «Вы неправильно оформили документацию».

А музыка... не звучит

На сайте РАО – чётко структурированная система. Содержать подобную армию руководящего и обслуживающего персонала в головном и региональных отделениях можно только одним способом. Он прост: Российское авторское общество защищает права всех авторов, независимо от того, заключил автор договор на отстаивание своих прав или даже не знает о рьяной деятельности в свою пользу. На сайте разъяснения: «На основании государственной аккредитации, полученной РАО в соответствии с подпунктами 1 и 2 пункта 1 статьи 1244 Гражданского кодекса РФ, РАО осуществляет управление правами не только тех правообладателей, которые включены в настоящий реестр, но и правами правообладателей, не передавших РАО свои права в управление, за исключением тех, которые изъяли свои права из управления РАО... Также РАО не осуществляет управление правами на произведения авторов, срок охраны которых истёк».

Там же размещён список авторов, которых разыскивают, чтобы вручить гонорар. На это отводится три года. Всего в реестре – 26 тысяч российских и 2 миллиона иностранных авторов и правообладателей. Но РАО защищает авторское право и в отношении тех авторов, которые... сами исполняют свои произведения со сцены! Инциденты были с группой Deep Purple в Ростове-на-Дону, с «Машиной времени», когда на концертах возникали представители авторского общества с прейскурантом.

До абсурда дошло в Самаре: в День Победы ветераны пели в городском парке фронтовые песни. А после праздника в прокуратуру донесли: администрация города не заключила с РАО лицензионное соглашение, а значит, не имела права разрешать ветеранам петь ту же «Смуглянку» Анатолия Новикова! Дочь композитора (ей уже 80) никаких требований к организаторам бесплатных концертов не предъявляла: «Да пусть поют!». А РАО всерьёз решило выступить с инициативой, чтобы военные песни разрешалось бесплатно петь три дня в году – 8, 9 и 10 мая…

Так что от судебных исков Российского авторского общества стонут не только кинотеатры. Регламентировано всё: публичное исполнение произведений в клубах, Дворцах культуры, Домах офицеров, на улицах, площадях, пляжах, в кафе, ресторанах, залах для игры в боулинг; спортивных залах, на предприятиях торговли, платформах, перронах... Каждый метр «озвучиваемой площади» (не исключая холлы, туалеты, лестничные площадки) на счету. Платить приходится даже тем, в чьих заведениях музыка звучит на радиоволне. Хотя радиокомпании, и читинские тоже, с РАО рассчитываются отдельно. То есть публичное исполнение музыкальных произведений оплачивается несколько раз.

Не звучит больше музыка в залах торгового центра «Сувениры» - спорить с РАО себе дороже, но и отдавать деньги непонятно кому предприниматели отказались. С оглядкой теперь следует мурлыкать любимые мелодии в общественном месте. По России уже и анекдот ходит: «Если соседи врубили громкую музыку, не надо звать полицию – зовите представителей РАО».

Представитель РАО в Чите – Елена Соловьёва. С ней мы тоже лично познакомились. Для неё происходящее закономерно: Гражданский кодекс обязывает платить – пусть платят. В том, что суд примет сторону общественной организации, тоже не сомневается: прецедентов достаточно. На вопрос о собственной материальной заинтересованности в положительном исходе дела, отвечать отказалась. Но известно, что представители РАО получают свой процент.

До Елены Соловьёвой РАО в Чите представляла писательница-краевед Елена Фёдоровна Куренная. Владельцы учреждений теперь ностальгируют: методы были мягче, подход - интеллигентнее. Сегодня защита авторских прав – скорее бизнес. Хорошо отлаженный. Хорошо защищённый. И всё это при том, что как такового механизма регистрации авторских прав по сей день нет. Любой может обокрасть творческого соседа – заключить договор с РАО. Пусть потом рассчитываются все, кому не лень...

Кинотеатры отстояли свою правоту – процентную ставку снизят. Что делать всем остальным?

Елена Сластина, «Читинское обозрение», №4

Магаданское яблочко Её детство прошло в колымских лагерях ГУЛАГа Тамара Михайловна Моргунова (Шнейдер) родилась 9 марта 1941 года в посёлке Эльген под Магаданом – в лагере для политических ссыльных. Мать Тамары Михайловны, польская еврейка Сара Шнейдер, выйдя замуж за офицера-пограничника, попала из Виленской губернии Польши в Челябинск, где в 1937 году муж её по ложному доносу был арестован и расстрелян без суда и следствия. Скоро, 7 октября 1937-го, пришли и за Сарой. Когда её забирали, в квартире, один, спящий, больной, остался их четырёхлетний сын Эдик. Судьба Эдуарда Шнейдера неизвестна до сих пор. В апреле 1938 года за то, что не донесла на мужа, Сара Мееровна Шнейдер была осуждена Особым отделом НКВД. Советская власть обвинила её в контрреволюционной деятельности и отправила «для исправления» в колымские лагеря на 10 лет. «Лежал впереди Магадан – столица колымского края...»

- Я родилась в лагере посёлка Эльген. «Воспитывалась» в деткомбинате. Этот лагерь был единственным женским лагерем на Колыме. Охранниками, хозяйственниками были мужчины. Один из них, тюремный надзиратель по имени Михаил, стал моим отцом. Что это было – любовь, возможность как-то выжить или насилие, мама никогда не рассказывала. Знаю только, по словам мамы, что позже мой отец был призван на фронт, где и погиб, - рассказывает Тамара Моргунова.

Мы беседуем в одной из комнаток Читинской синагоги, где Тамара Михайловна уже почти 12 лет работает администратором – готовит обеды для детей воскресной школы, устраивает дни рождения для членов общины, накрывает столы в праздники и шаббаты.

До семи лет воспитывалась маленькая Тома за колючей проволокой деткомбината. Мать была на лесоповале. «Лучше летом у костра, чем зимой на солнце», - говорили тогда заключённые. Восемь месяцев магаданской зимы: 50 градусов мороза, плюнь – упадёт ледышка. Лёгкие крошил мороз, одежда из кусков стёртой до дыр материи не грела, а начальство только увеличивало планы...

Дочку свою Сара Шнейдер видела редко.

- Раз в три месяца разрешали встречаться с мамой. Нас, ребятишек, таких как я, было очень много. Живыми остались один из десяти: скарлатина, корь, дифтерия, свинка – все мыслимые и немыслимые инфекционные болезни косили детей сотнями. Кормили перловкой, никаких витаминов, цинга, - вспоминает Тамара Михайловна.

И даже после отбытия лагерного срока Саре Шнейдер не разрешили выехать на «материк». Правда, дочку отдали.

- Вышла моя мама замуж за ссыльного, который был родом из Саратовской области. Появились у меня брат и сестрёнка, - продолжает Тамара Михайловна свой тяжёлый рассказ.

Обитали они в бараке, в маленькой комнатке. Два деревянных топчана, старый стол, самодельная печь. Тома спала на полу, под старым полушубком.

В таких бараках бывшие заключенные жили по 3-4 месяца – власти боялись, что люди сговорятся, начнут бороться за свои права, и поэтому семья Тамары Михайловны, как и других бывших зэков, кочевала по баракам Сусумана, Ямска, Водопьяново, Тахтоямска, Ягодного, бухты Нагаева.

Один из бараков, где им пришлось жить, стоял через дорогу от тюрьмы, территорию которой окружала колючая проволока.

- Однажды я увидела, как какой-то заключённый вырвался из рук надзирателей и бросился на проволоку, через которую был пропущен ток высокого напряжения. Руки его задымились, тело изогнулось, он закричал и умер. А ещё помню машину, полную трупов людей, умерших или убитых в лагере. Машина выехала из ворот тюрьмы и встала возле нашего барака – мотор заглох. Смотрю, а в ней – гора голых, синих покойников, - эти картины навсегда остались в памяти семилетней девочки.

Из-за бесконечных переездов с учёбой не вышло – три класса смогла закончить Тома Шнейдер. В школе её звали «зэчкой», «жидовкой», унижали и били, а под издёвки «бей жидов, спасай Россию» она сама, защищаясь, научилась драться.

«Бог меня выжалел»

- Отчим у меня был суровый человек. У него для «воспитания» специальная плётка была. Ей и бил так, что кожа лопалась, сидеть не могла. Я страшно его боялась, «гестаповцем» звала, а он меня – «дармоедкой» и «приживалкой». Сил не было, хотела руки на себя наложить, - продолжает Тамара Михайловна.

Из опостылевшей семьи отчима сбежала Тамара в 14 лет – упросила солдата конвойных войск, окончившего свою службу, взять с собой в Читу:

- До Хабаровска долетели на самолёте, потом до Читы ехали поездом.

Здесь, на читинском вокзале, заметили голодную, плохо одетую девчонку местные комсомольцы, помогли с общежитием, устроили на работу на строительство первых благоустроенных домов по улице Недорезова. Потом Тамару, маленькую, худенькую, таскающую носилки с кирпичами, пожалел какой-то руководитель стройки и определил её смазчицей в локомотивное депо станции Чита-I. За двенадцать часов рабочей смены приходилось обрабатывать 72 пары поездов. Две тысячи колёсных пар на одного человека. Уставала так, что засыпала в перерывах между поездами.

Позже работала экипировщицей пассажирских составов водой и углём, официанткой роддома на улице Амурской. От роддома получила служебную квартиру в подвале. Квартира эта была частью помещения, где в 30-е годы находились застенки КГБ.

- Спать не могла, заключенные снились. Утром выглянешь в окошко, а там отдел милиции, и кажется, что перед тобой тюремные надзиратели из проклятого Магадана, - вспоминает Тамара Михайловна.

Замужество подарило дочку Иринку, но счастливой не сделало. С мужем жили плохо – у него была эпилепсия, да ещё и пил, и бил смертным боем. Ушла от него Тамара Михайловна вместе с дочкой. Только выйдя замуж второй раз, распрямила плечи, родила ещё одну дочь – Оксану. Сейчас, к сожалению, уже вдова, живёт в семье дочери, помогает растить внуков и правнуков.

В 1999 году Тамара Михайловна Моргунова на основании закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» была реабилитирована и теперь от заботливой родины получает ежемесячно по 500 рублей к пенсии. Заметив слёзы в моих глазах, женщина всплёскивает руками:

- Что вы! У меня ангел-хранитель хороший, и Бог меня выжалел – столько бед и болезней перенесла, но выжила!

- А осталось ли хоть какое-то хорошее воспоминание из далёкого детства? – спрашиваю напоследок.

- В деткомбинате нам новогодний праздник устроили и дали каждому по яблоку. Вкус того магаданского яблочка я до сих пор помню, а запах – нет. Уже тогда, переболев отитом и гайморитом, я потеряла обоняние. На всю жизнь.

Экстра-комментарий

Борис Ерёмин, председатель Еврейской общины г. Читы:

- 27 января, в Международный день памяти жертв Холокоста, мы будем поминать всех евреев, пострадавших как от фашистов, так от коммунистов. Мы отдадим дань памяти и представителям других народов, погибших от геноцида.

Ирина Баринова, «Экстра», №4

Сын земли забайкальской Почему-то кажется, что Холмогорову несколько больше, чем 65 лет. Дело отнюдь не во внешности. В опыте. В имени. Для забайкальцев Анатолий Данилович - «общественный деятель», так написано в справочных материалах, констатирующих его солидный депутатский стаж: районный Совет депутатов, Читинский областной Совет, четыре созыва Читинской областной Думы. Сам же себя он считает председателем. Председателем коллективного хозяйства (колхоза, названного «предприятием»), во главе которого стоит ровно 30 лет.

Большущий портрет Ленина над головой, календарный листок с изображением Гагарина на стене, бархатные красные знамёна в углу...

- Какие большие и крепкие руки у Вас, Анатолий Данилович, что Вы делаете ими?

- Руковожу!..

Нам деваться некуда Любой житель края, имеющий хоть какое-то представление о сложившемся в Забайкалье сельхозпроизводстве, уверенно скажет: «Беклемишево – это молоко». Действительно, за долгие десятилетия своего существования, и сопровождавшие эти десятилетия веяния и реформы, хозяйство сохранило направление, заложенное ещё в колхозно-совхозном прошлом. Впрочем, в то время все районы Читинской области занимались молоком, даже те (Каларский, к примеру), где и не надо бы его производить по причине большой себестоимости. Но – за молоко спрашивали жёстко, и хозяйства области (без учёта частников) заготавливали порядка 250 тыс. тонн молока в год. Медицинские нормы потребления молока и молочных продуктов (в пересчёте на молоко -400 литров в год) область обеспечивала сама. - Так почему же, всё-таки, молоко, Анатолий Данилович? Почему не мясо, ведь это нынче и модно, и неплохо поддерживается государством?

- Я думаю, что примерно на 60-70%, а то и на 80%, мясное скотоводство в крае держится на подножном корме. В нашей же стороне совсем иная зона, чем, допустим в Приаргунье, другой травостой, иной его состав. На осоке скот пастись не будет, он просто не выдержит. Вроде совсем рядом Чита: если напрямую – каких-то 60 км, а наша земля выше читинской на 400 м. Это значит, что здесь всегда холоднее, «воруется» 4-5 градусов: редкий год, чтобы в августе не приморозило, а весенние заморозки до самой середины июня держатся. На естественных сенокосах травы никогда не бывает, если специально заниматься не будешь, то по 1-2 ц/га накосишь. Так что, все сенокосы у нас сеянные. Или «запускаем» пашню, три-четыре года она даёт нам сено, потом её перепахиваем и пускаем в оборот под зерновые и силосные. Никогда не родила на этой земле хорошо и пшеница, выращивали больше рожь. В дождливые годы наши угодья уходят под воду, на пашнях образуется масса громадных «блюдец» воды, она стоит месяцами. А если сушит – тоже до предела, пока всё не повыжжет. Так что, скот мясной нам кормить нечем, пшеница не родится, и от молока деваться нам некуда.

- А ведь существует мнение, что молоком проще заниматься: накормил корову и дои её. Мясо же нужно несколько лет растить...

- Ничего подобного, скажу я вам! Молоком очень сложно заниматься. Вот когда пришёл рынок и сказали народу – что хотите делайте, можете веники вязать, а можете подковы ковать, люди стали делать то, что легче. То есть – забросили молоко.

Что мы видим? Молодые люди по сёлам перестали держать скот. И причина одна – лень. Езжу по сёлам. Вот станция Сохондо, большой посёлок, было два громадных стада. Сейчас – крошечки остались, в 5-6 раз, а то и больше, снизилось поголовье. Вот на Иван-Озере раньше какое стадо было! В Преображенке... Сейчас ничего не осталось. Мало кто хочет рано вставать, идти к корове, доить её, встречать – ведь как привязанный человек к молоку.

Также и на производстве: надо животных покормить, создать условия. Всё связано с механизацией. Вот сейчас зима, а коровы стоят в тепле. Значит, должна котельная работать. Надо корову напоить – автопоение. Навоз убрать – транспортёры необходимы, вручную сейчас этого никто не будет делать. Доить – тоже всё непросто. Вот мы, к примеру, наставили молокопроводов 25-30 лет назад, а сейчас-то их содержать очень даже сложно. Всё ужасно дорого, появляются новые модификации, импортное оборудование...

- Как решаете проблемы кормов?

- До середины 90-х мы ежемесячно закупали 200 тонн комбикорма. Последние годы такой возможности нет, а своего фуража всегда мало. Прежде только концентрированных кормов расходовалось до 5 тыс. тонн в год, нынче 2 - 2,3 тыс. тонн.

Так что, основной корм для животных – силос. Заготавливаем сено. На его прессование не идём. Закладка силоса, сенажа начинается одновременно с сенокосом, надо заложить 20 с лишним тонн. И если даже по тонне в день, уже дней 20 уйдёт. А если сено прессовать в тюки, то его нужно сразу убирать, увозить на хранение. Этого времени у нас нет. Во-вторых, если сено оставить на поле и, как некоторые пытаются, тюк на тюк складывать типа зарода, после дождя становится оно негодным, начинает портиться. Зимой с тюком тоже непросто работать, поэтому наша технология проста: сенокосилка, грабли, волокуша и стогомёт.

Система сложилась не сегодня, не вчера. Отрабатывалась она всегда в нужде и в бедах. Последние пять лет мы вообще отказались от удобрений, потому что не можем позволить себе купить их, это очень дорого. Чтоб удобрить 8-10 тыс. га – это надо значительное количество, то есть – средства. По тем же сенокосам – если бы вносили 2,5-3 ц/гa селитры или мочевины на один га, то получали бы травы по 20-25 ц/га. Это факт. Не вносим – получаем в три раза меньше. Это тоже факт.

На голом месте Конкурентов у «Беклемишевского» нет, и в ближайшее время вряд ли появятся - молочный рынок Забайкалья открыт для завозной продукции, своего же молока наблюдается явный дефицит. Даже 2000 литров надоя на корову не выходит нынче по КП. В конце 80-х - начале 90-х при поголовье 1900 коров надаивали по 3 тыс. литров. Под 400 тонн производит сегодня хозяйство говядины. Те же 20 лет назад получали 700 тонн мяса в живом весе. - Вас уже несколько лет спрашивают, почему предприятие не занимается переработкой молока?

- Как-то помню, к нам сюда отправили американца, эксперта по переработке. Он всю жизнь налаживал-отлаживал оборудование, рассчитывал оптимальные методы переработки. Вот он тут, в Беклемишево, жил целую неделю. Сопровождала его переводчица наша. Всё мы тут просмотрели: животных, помещения, кадры... А потом он заявляет: «А что у вас в городе нет подходящего места, чтобы там вести переработку?». Я говорю: «Как же, там даже есть молочный комбинат!» - «А зачем же вы на пустом месте городите огород?», - спрашивает американец.

А потом как-то удалось мне побывать у них, в Америке, на молзаводе, там перерабатывают 600 тонн молока в сутки, выпускают 300 видов продукции, одних мороженых под 100 видов... Везут сырьё за 500 км, и считают это выгодным. Каждый должен заниматься своим делом, а переработка требует отдельных, серьёзных вложений, специалистов, технологии. Что значит перерабатывать в наших условиях – молоко запаковать и тут же сквасить его?!...

Я уверен, что должно быть отдельное предприятие переработки. Мы всё своё молоко сдаём на Читинский молкомбинат. Раньше государство устанавливало цену и требования, мы по ним работали. Потом, на первых порах, когда надо было договариваться, были вопросы, но теперь нет у нас проблем с молкомбинатом.

- Если у вас гарантированный рынок сбыта имеется, и потребность в крае существует, почему всё же идёт снижение производства молока?

- Я думаю, нет таких руководителей, которые бы не хотели, чтобы их хозяйство хорошо работало. Просто абсолютно разные возможности. Поголовье мы сохранили, но уже несколько лет потихонечку его снижаем, с шести тысяч до четырёх с половиной нынешних, из которых 1600 – дойное стадо. Эти процессы идут, потому что на голом месте ничего не бывает.

Энергию экономим. Техники нет, удобрений нет. Жильё не строим. Всё это накапливается и вылезает на поверхность – это закон. Нам надо дать нормальную цену, чтобы она оправдывала затраты, и за два-три года мы увеличим объёмы в полтора раза. И у других хозяйств появится интерес заниматься молоком. А спад его производства наблюдается не только в нашем крае. Это и в целом по России. Потому и везут его отовсюду – сухое, заменитель, консервант неживой.

- Государство не поддерживает производство молока напрямую?

- Да, и это большое упущение. Сейчас мы сдаём молоко из расчёта 16 руб. за литр, но, думаю, договоримся и цену сделаем побольше. Однако чтобы жить, надо нам выйти хотя бы на 25 руб. за литр.

Ввиду того, что у нашего хозяйства такая специализация и большое поголовье, в прежние годы из бюджета Читинской области нам давали по 5 руб. дотации на литр молока. Сейчас её снизили до 3 руб., а дальше – вообще не знаю, что будет. Это мизерные деньги, и я считаю, что это сделали незаконно. Неправильно. Пришли новые люди, они понимают эти вопросы по-своему. Может быть, со временем это мнение у них и изменится.

Заштопать дыры Весь прошлый год забайкальские хозяйственники ждали ощутимых средств государственной финансовой поддержки в рамках федеральной программы «Молочное животноводство». Руководители КФХ начали строить семейные молочные фермы, с затратами на которые обещало помочь государство. В ещё оставшихся небольших молочных стадах, как, к примеру, в с. Опекай Нерчинского района, были разработаны бизнес-планы на получение банковских кредитов и модернизацию производства. В КП «Беклемишевское» появилась своя Программа развития. Однако в конце 2011-го стало известно, что средства из федерации в край не поступят, регион не стал участником программы. - Анатолий Данилович, расскажите, пожалуйста, про тот проект, который Вы писали когда наш край надеялся победить в конкурсе и войти в федеральную «молочную» программу?

- Я писал его не для того, чтобы победить краю, я делал этот проект, чтобы в «молочную» программу включили наше хозяйство. Этот план – то, что необходимо нам сделать обязательно в ближайшие два-три года. Если просто, то заштопать дыры. Хотя бы. Не до большого развития.

Необходимо обновить технику: кормоуборочную, автомобильный парк приобрести силосно-уборочный комбайн, пропашные большие трактора. Нашим автомобилям по 20 лет, в город невозможно ни одной машины отправить – одни ремонты. Второе – заменить оборудование. Третье – строительство и ремонт помещений. Все наши помещения были построены при советской власти. Они в деревянном исполнении, стиле. Латаем их всеми правдами-неправдами. А их же порядка 15, значит надо по 2-3 в год делать капитально.

- Какова цена проекта?

- Мы закладывали более 50 млн. рублей, и этого даже мало.

Что касается проблемы нехватки средств в принципе, то учёные Новосибирска так рассчитали: агроклиматический потенциал России различен по регионам. И если взять его в целом по стране за единицу, то на Кубани это 1,30, а для Забайкальского края – 0,33. И было как-то совещание в Урульге, приезжал к нам министр сельского хозяйства России Гордеев, я вынужден был там кое-что сказать, это не совсем понравилось, но он потом сказал: «Я понимаю вас, мы сделаем всё, чтобы на будущий год у России было две климатических зоны». То есть – дифференциация.

Вот сейчас рынок. И цены везде рыночные. Только у нас здесь всё дороже, чем там. Раньше же, когда в стране было несколько зон, и мы входили, допустим, в 7 или 8 зону, цена заготовки зерна у нас была в три раза больше, чем на Кубани или на Украине. Это правильно. Если бы в России было бы введено хотя бы две зоны, это позволило бы по какой-то из форм господдержки ввести более высокие закупочные цены сельхозпродукции. Всех бы проблем отрасли это не решило, но всё-таки помощь была бы гораздо ощутимей.

Но две зоны – это были желания Гордеева. В Москве его не поддержали. Я вот читал недавно интервью одного американского учёного, он заявляет: если в государстве более двух природно-климатических зон, то нельзя вводить рынок. Если в государстве больше трёх часовых поясов, его тоже нельзя вводить. Это получается не рынок.

- Вы всегда были за госрегулирование...

- Но мы не можем же по-другому здесь жить! Что, люди из Забайкалья, из Бурятии мало трудятся? Плохо работают?! Если так будет продолжаться, то рано или поздно, мы прекратим хозяйственную деятельность.

Что означает сократить потребление электроэнергии с 6,5 млн. кВт/час до 1,2 млн. кВт/час? Это модернизация наоборот. Мы в советское время расходовали по 6,5 млн. и платили за электроэнергию 68 тыс. рублей в год. Редкий год – 70 тысяч. Потому что тариф был копейка – на производство, на технологию, и по 4 копейки брали по отдельному счётчику за столовую и за совхозный детский сад. Сейчас тариф для хозяйства – 5 рублей. Копейка и пять рублей – есть разница?!

Несуразно стали подниматься цены на все энергоносители – уголь, дизтопливо, бензин... Водители рассказывают: «Мы в Китай едем с пустыми баками, а возвращаемся с полными». То есть, мы, Россия, китайцев снабжаем нефтью, они её перерабатывают, из нашей нефти делают топливо, и нам же продают это топливо дешевле, чем у нас?!

Дальше смотрим. 97% производимых в России удобрений вывозится за границу. У нас в обработке было 12 тыс. га пашни вместе с многолетними травами, и мы вносили до 2 тыс. тонн в год удобрений... Теперь мы отдаём их Западу. Где роль государства?

- Какие Вы видите перспективы у забайкальского молока?

- Ну... Тяжёлый вопрос-то. Рано или поздно этим делом надо будет заниматься. Надо город своим молоком поить-кормить.

Мы делали программу на два года для себя. Она неидеальная, но помогли бы это сделать – было бы здорово, дело бы двинулось, ведь к великому сожалению сложилось так, что

другие регионы России всё-таки живут. Живут! А у нас такой возможности нет. Самый «золотой» кусок у Читинской области был – это овцеводство, шерсть. Её обесценили и покончили овцу. Уж кто-кто, а овца 80% кормов находила сама себе и была рентабельной. Именно овца (не мясо, не молоко!) давала развитие сельскому хозяйству области. И поправить это дело, завести в степь людей заново – это не проще, чем с молоком. Ни хлопка, ни льна, ни шёлка, ни шерсти в России не осталось. Чем народ-то одевать? Пора задуматься, так ведь?!..

«КП» - значит коллектив В коллективном предприятии сегодня порядка 400 рабочих. Два комплекса, пять зимних стоянок для молодняка. Фермы большие, к примеру, в отделении в Иргени почти 2000 голов скота, столько же в самом Беклемишево... Хлеб нужен – содержит хозяйство пекарню. Воду возить надо – возят. Кормами людям помочь – помогают. Школьников везти, ремонтировать технику. Всё это так называемая «социальная нагрузка», от которой «Беклемишевскому» не уйти по одной простой причине – очень долгое время оно является если не «градо», то «посёлкообразующим» предприятием. Не родится никто и не хоронится без участия хозяйства, говорят беклемишевцы. - Не просто дань моде, а реальное требование времени заключалось в смене форм хозяйствования, и все забайкальские сельхозорганизации прошли неоднократные преобразования – сейчас они ООО, ОАО, СПК, ПСК... Как Вам удалось сохранить «коллективность», ведь времена колхозов давно прошли?

- Тут видите ли, какое дело... Ещё только объявили, что можно выделяться, можно поскончать всё, так сколько было зевак! За хребтом у нас – совхоз «Ингодинский», совхоз «Застепинский» сразу схватились: дескать, форма не та, надо срочно всё ломать. Начали делить всё на мелкие кооперативы: вот этот кооператив будет заниматься производством молока, вот тот – будет ему продавать сено, а тот – силос, а этот – лес перерабатывать и доски продавать... А я думаю: «Кто же эти дела будет увязывать-то?.. Как регулировать все эти процессы?». Ведь умный наш народ русский, и неплохие были руководители, но как они стали легко к этим делам подходить! По той же Карымской, наделали кооперативов в одном хозяйстве. Не анализировали, что ли?

Вот и наши – давай придумывать: вот создадим ремонтное предприятие, кооператив нам будет технику ремонтировать! Да кто ж её будет ремонтировать, когда мы в одном-то колхозе варимся, да и то скандалим порой?.. А много их сделай, кооперативов этих?... Что получится?! Я всегда хотел всё оставить по-старому, быть типа колхоза. Где они сейчас, те кооперативы?.. Нет ничего. Ёлки на пашнях растут.

- А хоть одно «КП» где-то есть ещё в Забайкальском крае?

- Ну пусть и не будет, пусть мы одни... Но есть же на Алтае в одном селе колхоз! Его директор, старик, выступал, говорит: «Я прошёл все суды, и в Конституционном суде был и мне эту форму не отменили». Я считаю, это – правильно.

Все у нас в КП вроде бы имеют пай – и имущественный, и земельный. На бумажке. Но никто не знает, что ему принадлежит, где земля его, или какой именно его трактор – общее всё. И не надо делить и делиться, ведь иначе ничего не будет, растащится, ведь понятно, что без коллективного труда в наших условиях ничего не сделаешь. Как бы там ни было, как сложно бы ни работалось, ни одной халупы у нас пустой нет, ни одного дома не брошено и не увезено. Сюда, в Беклемишево, везут откуда-то дома, добавляется и добавляется население. Вот в 90-х годах 800 голосующих было, сейчас – 1200. А раз держится народ, значит, есть здесь какое-то преимущество перед другими деревнями. Так ведь?...

- Вы верите в роль личности, не только в истории?

- Я считаю, что раньше личностей было очень много. Кузнец был – личность. Конюх был - личность. Потому что владели делом, умели работать. А сейчас изменился народ. Надо сказать, что всегда была с доярками проблема, сколько я работаю. Кому охота в 6 часов утра вставать? В любой праздник идти на работу? Поздно домой возвращаться?... Но если раньше этого человека знали, его чествовали, материально его поддерживали – доярка была в нашем хозяйстве одной из самых высокооплачиваемых профессий, наравне с механизатором, то сейчас наши доярки получают меньше, чем уборщица в школе. Разве нормально это?..

Так что, я считаю, если бы им побольше платить, то и люди бы по-иному работали, и состав был бы другой, понадёжней. А так, мы вынуждены были закрыть одну ферму и перевести скот из отделения в Арее. Долго пытались сохранить, мучились, людей уговаривали, планы и проекты строили, наконец всё же решили: надо уходить... Попросту говоря - работать оказалось некому: старики ушли, а молодёжь... Молодёжь в селе остаётся та, которая никуда негодная, которая ни учиться в городе, ни работать не может.

Тоже наш человек» Над головой председателя – портрет Ленина. Автора он не знает – «художественный план 70-х», из Москвы присылали. «Почему я должен его снимать?- спрашивает. – Он не мешает мне. Побелил, покрасил, обратно повесил...».

Три года подряд – в 1986, 1987 и 1988 – беклемишевцы признавались победителями в социалистическом соревновании. В те годы «Беклемишевский» был совхозом, а Анатолий Данилович Холмогоров, получая первую награду, всего пять лет работал председателем. Это была высокая оценка, заслуженная. С того времени стоят в кабинете председателя знамёна. На стене – листок календаря с портретом Гагарина – подарок крайкома КПРФ.

- Как-то в одном из интервью Вы сказали: «Мы не то, что сельское хозяйство, мы – космос потеряли!»

- Вы про календарь? А что, Гагарин – тоже наш человек был. Мы до сих пор плохо осознаём, что такое космос. И недаром туда вкладывали такие громадные деньги, отправляли туда людей, рисковали. Это же вопрос стратегии, будущего государства.

- Как Вы считаете, могут быть герои в сельском хозяйстве?

- Видите ли... Чтоб иметь высокие показатели производственные, человек их не делает один. Это – система, коллектив. А труд – да, героический. Люди, получая мизерную зарплату, а в отдельных хозяйствах вообще её не получая, работать не бросают и заслуживают всяческого уважения. Хозяйство наше интересно своими традициями. Здесь работает много коренных жителей, целые династии есть. Какие бы не были результаты, мы ежегодно подводим итоги соревнования механизаторов и животноводов. Присуждаем места, премии даём – система сохранилась. Разве что раньше давали возможность купить через автолавку холодильник, японский телевизор, видик – лимиты были... А сейчас всё есть в продаже, так что поощряем деньгами.

- Вы оптимист, Анатолий Данилович?

- Был бы пессимистом, я бы, конечно, не работал. Хотя, всё же, я больше реалист. За эти годы накоплено много опыта, прошла горячность, и я могу совершать поступки, делать выводы, мнение вырабатывать не так скоропалительно, на эмоциях, как было раньше.

Читаю мемуары – великих военоначальников, политиков, государственных деятелей... Почему вот сейчас хвалят Столыпина? Какие у него результаты были? А вот после победы Октябрьской революции Россия сделала такой громадный скачок вперёд, что ни одному государству в мире не удавалось в такой кратчайший срок достичь такого развития. Вот говорят – крестьянская, «лапотная» Россия... За 20 лет, с 1921 по 1941, её сделали развитой индустриальной державой, с высоким уровнем промышленного производства, сельским хозяйством. Это же непросто! Почему её не сделали раньше, до 1920 года?

Что, на голом месте взяли и совершили революцию? Нет. До ручки, видимо, была доведена Россия, что она могла так взбудоражиться, так взбурлить. Большевики ведь не искали каких-то материальных благ. Это же была идея! Это же была идейная борьба, в которой теряли всё - и здоровье, и жизни. Люди, в конечном итоге, боролись за народ. За лучшую жизнь народа.

Я вот думаю, почему мы проиграли... Наверное, плохо оценивали ситуацию. Это учение должно было быть в развитии. Его надо было поправлять вовремя, что-то добавлять, что-то менять... Но в целом-то, кто сказал, что всё было плохо в социализме? Был принцип, что человек должен трудиться и иметь от этого определённое вознаграждение. Действовал лозунг: «От каждого по способностям, каждому – по труду». Он ведь и сейчас актуален.

Нельзя же было всё отметать подчистую. Забыли просто историю. Её извращают. Умалчивают. Всё плохо, плохо, плохо. Но мы-то чуть-чуть хватили этого понимания. Мы помним, как всё было. И всю жизнь мы проработали здесь честно. И никакого мы к себе тут не требовали внимания, никаких там не было особых условий, привилегий. Это не только ко мне относится, это, наверное, ко всем относится специалистам-руководителям нашего поколения.

- Говорят, 60 лет – возраст известный... Вам нынче – уж 65.

- Да, опыта имеешь достаточно. Знаний – достаточно. Но всё равно чувствуешь – энергия уже не та. Устаёшь быстрее. Немножко другое восприятие, раньше острее воспринималось. И время медленней шло... А сейчас кажется - быстро идёт время!...

* * *

Юбилеи бывают разными. Нынешний вот – «срединный», с пятёркой на конце... Хорошо помнят земляки круглый юбилей пятилетней давности. Славно справили 60-летие Данилыча, говорят, всем селом гуляли, много гостей из Читы, да со всего края народу понаехало.

«Данилыч» - это предсказуемо и понятно. Но есть у Холмогорова и совсем своё, здешнее или «тутошнее» прозвище. На селе председателя зовут «хубун», и это, непонятное приезжим словцо, передают беклемишевцы из поколения в поколение.

Есть и своё предание на сей счёт. Старики рассказывают, когда родился он, то зашёл в дом бурят, спросил у родителей, кто на свет появился. «Мальчик!», - ответили те. «О, хубун!», - воскликнул гость, что в переводе с бурятского означает «сын».

Так это было или нет, уже и не важно, пожалуй. Только отдаёт «хубун» свой сыновний долг земле-матушке долгие четыре десятка лет, работая во славу её, на процветание родного края, во имя людей-тружеников. Почётно это и хлопотно – быть сыном земли забайкальской.

Мария Вырупаева, «Земля», №4

Бурятские округа после объединения: что потеряли, что нашли? Сейчас уже не все знают, что до 1937 года Усть-Ордынский и Агинский Бурятский округа входили в состав Бурят-Монгольской АССР. Решением центральных властей она была разбита на три части - собственно Бурятию и два анклава: западный и восточный. Относительно недавно завершилось их объединение с Иркутской и Читинской областями. Как живут теперь в округах? Стала ли жизнь простых людей после объединения лучше? Языком цифр

Именно этому посвящена статья доктора социологии, депутата Народного Хурала Зинаиды Даниловой «Адаптация сельского социума в условиях объединительного процесса».

Результаты, полученные исследователем, неутешительны. Так, около половины населения Усть-Орды причисляет себя к малоимущим и незащищённым. По субъективным оценкам, большинство населения располагает ежемесячными доходами от полутора до шести тысяч рублей, то есть фактически балансирует на грани выживания.

Одной из главных проблем остаётся безработица. По официальным данным, число безработных составляет более семи тысяч. Трудоустройство для большей части безработных по специальности, особенно молодёжи, является несбыточной мечтой.

Спасает подсобное хозяйство, для 57,7% опрошенных это основной источник существования.

Жители бывших автономий сетуют на трудность сбыта готовой продукции, неразвитость средств массовой коммуникации, особенно телефонной связи и Интернета, отсутствие деловых центров в сельской местности, трудности в получении кредитов и земельных наделов. Страшной социальной язвой остаётся алкоголизм.

Всё это не могло не вызвать миграции из анклавов. В обоих округах отмечается отрицательный миграционный прирост населения. Основными направлениями остаются «материнские территории» - Иркутская и Читинская области, а также Республика Бурятия. Причём, по мнению кандидата политических наук Павла Манжуткина, именно Бурятия притягивает большинство «эмигрантов» из округов. Особенно ясно эта тенденция стала проявляться как раз после завершения объединительного процесса.

Кто виноват?

Чем же можно объяснить подобную ситуацию? Большинство экспертов сходится во мнении, что виной тому экономический кризис, который совпал по времени с объединительным процессом. Павел Манжуткин в качестве ещё одной причины видит экономическую неэффективность регионов, с точки зрения федерального центра. Так, в статье Зинаиды Даниловой отмечается, что «список отдельных социальных программ в округах, сформированный до объединения, сегодня не выполняется по многим позициям. В частности, согласно этому списку, УОБО должен был получить до полутора миллиардов рублей на завершение строительства нескольких школ и больниц, спортивного комплекса и Дома престарелых, однако финансирование этих объектов фактически заморожено». Здесь остаётся только добавить, что ситуация мало изменилась до сих пор. Объединительный процесс не привел к ожидаемым результатам и потому, что Иркутская область превратилась из донора в дотационную территорию РФ со многими своими проблемами, а Забайкальский край не мог быть априори «локомотивом» для Агинского округа, поскольку по основным показателям социально-экономического развития на душу населения в тот период значительно отставал от него.

При этом более пессимистично относятся к объединительному процессу жители Аги, поскольку им было что терять в отличие от жителей Усть-Орды, где и до объединения не ощущались явные позитивные перемены. Внутри округов также отмечается некоторый разброс мнений респондентов. В частности, в Нукутском районе УОБО жители более позитивно относятся к процессу объединения, поскольку территориально они находятся ближе к областному центру - Иркутску, чем к центру округа - посёлку

Усть-Орда. Различные исследователи уже не раз отмечали слабость дорожного сообщения в округе, так, жителям Нукутского и Аларского районов приходится ездить в столицу округа через Иркутск. Естественно, что они никогда не осознавали своей общности с округом, и в этом плане для них после объединения ничего не изменилось.

- После объединения ничего не изменилось, считает 69-летняя жительница Усть-Орды Екатерина Михайловна. - Как не было ничего хорошего, так до сих пор и нет.

Сергей, 20 лет, УОБО: «Изменения, если и есть, то очень незаметные. Почти ничего не построили, столица округа до сих пор остаётся в плачевном состоянии».

Арсалан Добчинов, заместитель главного редактора газеты «Агинская правда»: «То, что было, того уже, конечно, нет. Главное, не существует отдельного бюджета округа. Ушли многие крупные западные компании. Настроения, конечно, неоднозначные. Кто-то радуется объединению с Читой, по кому то оно больно ударило. Но, в целом, ситуация нормальная. Социальная инфраструктура сохранилась, есть и поддержка со стороны края. Будем развиваться как аграрный регион».

Перспективы развития

Однако стоит отметить и плюсы объединения. Так, жители округов получили доступ к развитой социальной инфраструктуре областных центров, в первую очередь в сфере здравоохранения. В Усть-Орде, в целом, выросла бюджетная обеспеченность.

Бурятские округа были слишком маленькими объединениями для уровня субъекта Российской Федерации. Они не имели ни городов, ни крупной промышленности, ни месторождений полезных ископаемых, за счёт которых могли бы существовать и развиваться. Это во многом предопределило процесс объединения, который, с точки зрения федеральных властей, выглядит абсолютно обоснованным.

Нынешнее тяжелое положение округов во многом объясняется общей неблагоприятной экономической ситуацией. Однако обеспечить экономический рост в составе более крупного субъекта должно быть легче, и уровень жизни в бывших автономных округах рано или поздно сравняется с аналогичными показателями в областях.

По-разному сложилась и судьба местной элиты после объединения. Так, глава Усть-Ордынского округа Валерий Малеев успел вовремя перебраться в Госдуму, а спикер окружного парламента Ирина Морохоева возглавила областную счётную палату. Многие выходцы из Усть-Орды построили успешную карьеру в Иркутске. Однако для многих объединение стало тяжёлым ударом, понизившим их статус и уровень доходов.

Более удачливыми оказались их агинские коллеги, Баиру Жамсуеву удалось создать эффективную команду управленцев, которые оказались востребованы во многих регионах России, включая Калмыкию, Магаданскую область и сам Забайкальский край. Достаточно сказать, что вице-спикером Законодательного собрания объединённого субъекта является Даши Дугаров, в прошлом главный парламентарий округа. Один из важнейших постов в правительстве, министра экономического развития - занимает Баир Галсанов.

Коротко о национальном вопросе

Так или иначе, экономические проблемы обозначенных регионов решить без вмешательства федерального центра, увы, не представляется возможным. Но не в меньшей степени волнует другой вопрос: не угрожает ли объединение бурятских округов ассимиляцией, растворением бурятского этноса на территориях Иркутской области и Забайкальского края?

- Процесс ассимиляции не произойдёт быстро, - считает Павел Манжуткин. - Для этого нужно, как минимум, несколько поколений. К тому же здесь нужно учесть сильное влияние Республики Бурятия, да и в бюджетах Иркутской области и Забайкальского края можно проследить расходы на поддержание и сохранение бурятской культуры, Но в результате, в нынешних условиях процесс этот неизбежен.

По мнению политолога, это связано, прежде всего, с национальным менталитетом, основной чертой которого он назвал «приспособленчество».

Вопрос сохранения самобытной культуры и национального самосознания бурят, проживающих на этих территориях, стоит действительно остро. Бурятам в очередной раз предстоит доказать свою уникальную способность к сохранению культурного многообразия. Остаётся только надеяться, что богатый опыт сосуществования российских народов позволит избежать негативных последствий процесса объединения.

Андрей Халбакшеев, «Забайкальский рабочий», №12