Врачи-«миллионеры», дома-развалюхи и погибший призывник - обзор краевых СМИ

«Поселили ребят в квартиру, которая много лет пустовала, - рассказывает завхоз Николаевской амбулатории Валентина Страмилова. - А там отопления нет, ремонта не было, в общем, практически нежилое помещение. Сейчас они там делают большой ремонт. Районная больница выделила котёл для отопления, уже затопились, полы поменяли, там, где подгнили».

Новые врачи – горожане, и как с котельной обращаться, не знают. Николаевцы не подкачали – научили их этим премудростям. Ребёнку молодой семьи нашлось место в детском саду. И пошло-поехало. К кабинету Ольги Сергеевны всё время очередь: приезжают не только из Николаевского и ближних сёл, но даже из Аблатукана, Аблатуйского бора, Доронинского, потому что попасть к ней на приём получается проще, чем в Улётовскую поликлинику. Ольгу все очень хвалят, несмотря на молодость очень грамотная, лечит на совесть, с душой к людям относится. «Когда семью попросили освободить временно занимаемый домик, - рассказывает Валентина Страмилова, - в редакцию районки даже звонили обеспокоенные николаевцы: «Куда смотрите! Ведь, уедут!».

Нарека Акселовича в соседней Танге тоже приняли с радостью. Люди сейчас привыкли, что у них есть теперь свой доктор. И хотя оказывает он помощь на допотопной аппаратуре 1987 года выпуска, а лечение зубов производит на портативном, тоже стареньком, оборудовании, люди всё равно рады — не нужно ехать в Улёты за стоматологической помощью.

«Врач добрый. Улыбчивый. Сразу всех к себе расположил — и старого и малого, что очень важно для любого врача, а уже тем более для стоматолога. – характеризует коллегу медсестра Мария Кузубова. - Люди у нас на приеме из Новосалии, Шебартуя, Доронинска, Горекацана, ну и конечно, тангинцы и ленинцы. На бензин за месяц у врача уходит почти столько, сколько и зарплата. Понравится ли это городским жителям?» - переживает Мария Юрьевна.

Мне удалось поговорить и с Ольгой Поляковой, и она эти опасения сельчан развеяла: «Если б не отношение к нам людей, наверное бы, уехали. По-матерински нас опекает завхоз Валентина Александровна, соседи наши, особенно Писаренко: и варили нам, когда не на чем было варить, и кормили, поддерживают как могут. Замечательный коллектив в амбулатории. Многие просто помогают продуктами деревенскими. В Танге у супруга сложились очень хорошие отношения с людьми. Тоже его все поддерживают», - говорит Ольга и просит через газету всех-всех своих добровольных помощников поблагодарить.

Приезжая каждый день в Тангу из Николаевского муж Ольги за месяц расходует больше, чем зарабатывает. «Модернизацию» стоматологи еще не получали, зарплата — по 9 тысяч.

Здесь так давно не было ЛОРа…

Попасть на приём к врачу в районной поликлинике — дело достаточно хлопотливое, и с 8 утра у регистратуры начинает расти очередь. К половине девятого уже возле каждого кабинета рассаживаются группы больных. Отрывать специалистов не стала – обратилась к главному врачу Александру Николаевичу Брижко.

«Врачей - «миллионеров» у нас 13 человек. – говорит главврач. - Большая часть работает с сентября этого года. Трое врачей – Екатерина Михайловна Подгорбунская, окулист, с дочерью 8 лет, Юлия Викторовна Джафарова, ЛОР врач с сыном трехлетним и стоматолог Екатерина Викторовна Шеховцева временно живут в трехкомнатной благоустроенной квартире-общежитии, каждый занимает комнату. Гинеколог Александр Владимирович Ухов живёт прямо в помещении детской консультации. Семьи у него нет, он один. Денис Александрович Абрамов приехал в Улёты с семьёй, ему выделили квартиру по ул. Пионерской. Благоустроенную квартиру получила Балма Булатовна Нимаев. Двое молодых врачей – улётовцы, в жилье не нуждаются. Юлия Бальжиновна Жигмитова с ребёнком, терапевт, и врач-анестезиолог из стационара, Баира Владимировна Бадмаслова, у которой семья пока в городе, временно проживают в нашем общежитии (двухкомнатная квартира благоустроенная). С ними же жила Ольга Бальжиновна Жигмитова – психиатр. Сейчас ушла в декрет и уехала в Читу».

Со дня на день в Улётах ждут сдачи жилого дома – новостройки для ветеранов, где есть однокомнатные квартиры и для молодых врачей. Говорят, что специалисты с пониманием относятся к трудностям. А работы всегда много: у гинеколога приём порой до шести вечера. У ЛОРа каждый день очередь - здесь так давно не было ЛОРа и окулиста, что у них постоянно люди.

Больные в очереди с теплом и одобрением отзывались о ЛОР-враче, об окулисте и хвалили врача-гинеколога Ухова. Отзывы о других специалистах были, мягко говоря, не очень лестные. И дело даже не в опыте, понятно, что его крайне мало на первом-втором году работы. Дело в том, что многие больные говорят о невнимательности, халатности и даже грубости молодых специалистов. «Наши врачи работали не за миллион,- тоскуют больные о Т.П. Никифоровой, Л.В. Матафоновой и Т.П. Мельниковой, - но они действительно общались, выслушивали, глядели больного. А тут создаётся ощущение, что больные как-то не особо и нужны врачу. Главное – заполнить бумаги».

По понятным причинам больные не пожелали называть своих фамилий. Главврач отслеживает ситуацию, читая жалобы в Книге жалоб, и говорит: «Жалобы не конкретны. «Невнимательны, грубы, талоны раздают блатным…». А нужны конкретные факты – кто, когда, кому — и ни одну жалобу мы не оставим без ответа. А требовать опыта с начинающих врачей не очень неуместно — он приходит с годами».

* * *

Рассказывая о врачах-«миллионерах», я вспомнила доктора-терапевта образца 1988 года. Первые полтора года он и врач анестезиолог жили прямо в больнице, в одной из комнаток рядом с лабораторией. В соседней комнате жил врач-рентгенолог с женой и новорождённым сыном. Ещё полтора года молодой терапевт, забрав жену и ребёнка от родителей, жил в тепляке у своего больного астмой. Почти каждую ночь, когда врач не дежурил в ЦРБ, хозяйка-бабушка стучала в окно со словами: «Приступ начался!». Ещё с годик потом жили в комнате общежития вместе с четырьмя такими же молодыми специалистами. Только потом, спустя 4 года, семье дали свежеотстроенную квартиру, холодную, щелястую, пустую, но свою. Этот доктор — мой супруг. Несмотря на то, что миллионами тогда не пахло, мы так и остались в Улётах. Наверное, тоже потому что рядом всегда были добрые люди, что подороже миллиона.

Пока верстался номер…

Как живут молодые врачи, мы постарались выяснить, а вот как лечат, вопрос другой. Достаточно острый и требующий отдельного разговора. В Улётах похоронили бывшего начальника ОВД. Как рассказала вдова, сначала инфаркт спутали с невралгией, потом долго определялись с лечением, возможной госпитализацией и вызовом других специалистов. Молодой ещё мужчина умер, и пятидесяти не было...

Цель, которую поставил руководитель экспедиции, директор заповедника, талантливый фотограф Виктор Яшнов – добраться до Истоков Амура, запечатлеть первые его капли. Дополнительно – поддержать связи и контакты с монгольскими коллегами. Наших учёных здесь знают давно, долгие годы сотрудники Сохондинского заповедника, Онон-Бальджинского национального парка работают вместе. Ведутся работы по созданию трансграничной особо охраняемой территории «Истоки Амура».

Международная трансграничная особо охраняемая территория «Истоки Амура» пока находится на стадии проектирования. В неё входит Сохондинский заповедник (Россия), занимающий территорию более 240 тысяч гектаров, Онон-Бальджинский национальный парк и Хан-Хэнтэйский заповедник (Монголия). Совместная территория, где зарождается Амур, требует охраны двух стран.

Первый пункт назначения экспедиции – посёлок Дадал. За последние годы Дадал-сомон сильно изменился, стремительно развивается. Всего несколько лет назад электричество здесь было всего шесть часов в сутки, от автономного дизель генератора. Сейчас, несмотря на централизованное электроснабжение и другие свидетельства прогресса, главная улица посёлка по-прежнему напоминает картинку из вестерна. Ещё бы – по монгольским дорогам проще всего передвигаться на лошадях. Ещё монголы объездили небольшие, но юркие мотоциклы, ухитряются передвигаться по раздолбанным грунтовкам на сильно поживших японках. Бампер, подвязанный верёвкой, – здесь явление обыденное.

Говорят, что сохранившаяся в первозданном виде природа Монголии, результат того, что в стране очень плохие дороги. Местами почти непроходимые. Они сдерживают поток туристов, желающих окунуться в экологически чистую действительность. Однако в последнее время правительство Монголии вкладывает большие деньги в «Дорогу тысячелетия». Автотрасса протянется через 10 аймаков и призвана увеличить туристический поток на треть.

Туристам в Монголии предлагают исторические, экологические и этнические научные туры. Рассказывают о традициях страны Чингисхана, предлагают наблюдать за перелётными птицами. Хотя имя Чингисхана у монголов настолько популярно, что желание применять его как бренд приходится сдерживать на уровне государства.

Мы едем на проверенном коне – сохондинском уазике-таблетке (по-монгольски «пургон»), который мастерски ведёт Николай Климов. В Дадале находится офис Онон-Бальджинского национального парка.

Онон-Бальджинский национальный парк занимает площадь более 415 тысяч гектаров. Национальный парк расположен за 600 километров от Улан-Батора на территории Хэнтэйского и Восточного аймаков. Главные реки Онон и Бальджа. Создание Онон-Бальджинского национального парка сыграло большую роль в сохранении Онона. Здесь обитают лось, кабарга, косуля, кабан, тарбаган, заяц-песчаник. В красную книгу Монголии занесены кабарга, лось и даурский суслик.

Инспектор Онон-Бальджинского национального парка Бухилиг 10 лет ведет наблюдения на Бальдже. Говорит, что уровень в реке сильно понизился. И с дрожью вспоминает время, когда из России в Монголию текла мутная, грязная вода с отходами деятельности золотопромышленников. При этом название артели «Бальджа», расположившейся на реке с одноименным названием, звучит насмешкой над монголами, для которых чистая вода – всё. А Бальджа – основная река Онон-Бальджинского национального парка. Тогда почти разразился международный скандал. К российскому правительству обращались сотрудники заповедников, скотоводы. Золотопромышленников удалось остановить, правда, только частично. Теперь Бальджа из России в Монголию несёт чистые воды. А у Бухилига на склоне реки расположилась небольшая база для отдыхающих.

«Я с детства люблю природу. - рассказывает Дамдин Сурэн Бухилиг, инспектор Онон-Бальджинского национального парка. – Держу здесь пчёл и дойных коров. Я организовал дружину по охране природы. В неё входит 15 семей. Меня наградили медалью как передовика по охране природы. То, что делала артель «Бальджа», это было ужасно. Вода была очень грязная».

Виктор Яшнов, директор Сохондинского заповедника, много сделал для того, чтобы умерить аппетиты «Бальджи» и остановить загрязнение общих трансграничных рек. Рассказывает, что в России к экологам стали прислушиваться и, по крайней мере, хоть и моют в этом году в Киркуне, но такой грязи, как в Ашинге, нету. Что же касается монголов, то они полностью запретили добычу золота нещадящим способом на своей территории.

За большой вклад в охрану природы Виктору Яшнову коллеги из Хан-Хэнтэйского заповедника вручают государственную награду Монголии.

По древним законам монголам нельзя загрязнять реки и озёра, вскапывать землю, ломать ветки деревьев, охотиться в запрещённых местах в неположенное время. И птицы, и звери всегда считали трансграничную территорию общей. Дзерены, например, сезонно мигрируют из России в Монголию и обратно. Из-за сплошной линии ИТС (Инженерно-технических сооружений) на границе Монголии и Китая животные могут приходить только на сопредельные с Монголией российские территории. В наиболее сложные для антилопы годы количество мигрантов, пришедших в Россию, достигает десятков тысяч. Незначительная часть из них остаётся у нас на постоянное место жительства, но основная масса возвращается в Монголию.

В первую очередь в сохранении животного мира всегда заинтересованы настоящие охотники. 95-летний ветеран Доржийн Зундуидагваа – первый в Дадале штатный охотник-промысловик. В гости к легендарному дадальскому долгожителю сохондинцы всегда заходят, когда бывают в этих местах. В его уникальном доме-музее можно увидеть историческое оружие самых разных времен, начиная с XIX века. Живёт ветеран под крылом 38-летней жены Бушуг, многочисленных детей и внуков. И наотрез отказывается переезжать в городскую квартиру в Улан-Баторе. Именно здесь под крышей исторического дома можно почувствовать всю силу монгольских традиций.

Здесь сохондинцев потчуют особенным блюдом, приготовленным для почётных гостей. Это боодог, запечённый в печи тарбаган, набитый камнями. Тарбаганов в степи много, его мясо, кожа и жир считаются полезными для печени и желудка. Правда, и в России, и в Монголии зверька почти истребили.

В Биндэре сохондинцев встречает старый друг Тэпилийн Цэдэвдорж. Он из старого поколения монголов, что хорошо знают русский язык. В советские годы успел получить образование в России, выучиться на мелиоратора в Тимирязевской сельхозакадемии. Монгольская молодёжь, в отличие от родителей и дедов, теперь чаще говорит по-английски, чем по-русски. Детей стало принято учить в Европе и Америке.

Цэдэвдорж как истинный поэт и мелиоратор назвал дочку и сына Онон и Керулен. Названия рек для монголов священны. Поскольку веками на своей земле они разводят скот, знают, что вода – это жизнь. На территории Хэнтэйского нагорья текут многие реки, которые особо почитают монголы.

Главный офис Хан-Хэнтэйского заповедника находится в селе Менгенморт, что означает «серебряная лошадь». Добрый друг сохондинцев Оюнгэрэл – известный в Монголии ученый-биолог. Двадцать лет назад она вместе с российскими коллегами проводила исследования, была одной из тех, кто основал Хан-Хэнтэйский заповедник.

«Исторически так сложилось, что народ Монголии очень трепетно относится к природе, - говорит Баастын Оюунгэрэл, доктор географических наук, научный сотрудник института географии Монголии. - Например, в реки, озёра нельзя бросать ничего красного цвета, белого цвета. После переходного периода 90-х годов отношение людей к природе изменилось. Я думаю, что повлияла бедность, безработица. Но сейчас ситуация меняется. Нас очень сильно поддерживает правительство. В этом году площадь заповедника расширили почти на 456 тысяч гектаров. Теперь она занимает почти два миллиона гектаров. Правительство поддерживает развитие особо охраняемых природных территорий».

Многие реки, которые особо почитаются в Монголии, берут начало на Хэнтэйском хребте. Керулен преграждает путь российской экспедиции, через знаменитую монгольскую реку нам не перебраться. Даже на конях, вброд, как первоначально планировалось.

Нас сопровождают Сосор и Баяр, инспекторы Хан-Хэнтэйского заповедника. И тот, и другой – скотоводы, за то что они охраняют природу Хан-Хэнтэя, государство позволяет им держать скот на охраняемой территории. Хозяйство большое, у Сосора, например, 90 коров и 35 лошадей. Велика и территория заповедника, которой занимается каждый инспектор. Баяр, например, отвечает за участок в 60 тысяч гектаров. При таких условиях очень трудно бороться с браконьерами.

Сама система охраны природы в Монголии принципиально отличается от российской. Система кордонов на границе заповедников, вооруженная охрана, отработанная система борьбы с пожарами – это наши сильные стороны. У монгольских охраняемых территорий нет чётко обозначенных границ, но они мобильны и могут проникнуть даже в самый глухой уголок на лошадях.

Общая площадь заповедника 1 миллион 220 тысяч гектаров. Хан-Хэнтэйский заповедник расположен на территории Хэнтэйского и Селенгинского аймаков. На территории Хэнтэйской горной страны есть священные места, которые почитаются монголами со времён Чингисхана. Здесь обитают более 50 видов млекопитающих, 220 видов птиц.

И хотя пока «Истоки Амура» только проектируется, в реальности трансграничная особо охраняемая природная территория давно существует. «Сохондинский заповедник от границы отстоит на 40 километров. Онон-Бальдж примыкает к границе. Мы действительно работаем вместе, - говорит директор Сохондинского заповедника Виктор Яшнов. - Вот эти территории – буфер между Сохондинским заповедником и Онон-Бальджинским национальным парком, хоть и не входят в нашу территорию, но мы тем не менее на ней работаем, когда идёт нерест рыбы и по противопожарным мероприятиям. Проводим научные экспедиции, детские экологические слёты уже более десяти лет».

В следующем году сотрудники заповедников ждут подписания соглашения между правительствами двух стран об официальном создании трансграничной охраняемой территории «Истоки Амура». А мы ждём новых свиданий со своевольной красавицей Монголией, которая никогда не открывает всех тайн с первой встречи.

Незабываемые поездки, съёмки в передачах, интервью, слава остались позади. И семья Писаренко вернулась в Читу — в свою двухкомнатную квартиру в ветхом деревянном бараке на Черновских.

Бить тревогу Наталья Писаренко, мама девочки, начала ещё летом — от постоянных дождей в их доме №6 по ул. Мира случился настоящий потоп. Потоп нечистот. Жильцы вынуждены были ежедневно пробираться в свои квартиры через канализационные лужи. Сейчас, разумеется, воды нет, но до сих пор порог подъезда усыпан опарышами. Правда, уже замерзшими. Мыши, зелёные мухи, мокрицы — стали постоянными обитателями этого барака. Однажды Наталья видела, как по спящей Саше бегает мышь...

- Нам эту квартиру дали в 2005 году. Тогда как раз Саша только начала болеть нарколепсией, нам пришлось продать своё жильё, чтобы ездить в Москву, - рассказала Наталья корреспонденту «Экстры». - Этот дом ещё в те годы был признан ветхим, поэтому бывших жильцов расселили в новые квартиры, дом подлатали и снова вселили людей, в том числе и нас.

Квартира Писаренко на первом этаже, где Наталья проживает с двумя дочерьми — Сашей и Кариной — больше напоминает неправильной формы параллелепипед. В доме нет ни одного угла, равного 90 градусам. Полы, стены, потолки, оконные и дверные откосы — всё имеет свой угол наклона. Складывается такое впечатление, что квартира на втором этаже проседает, давя своим весом на нижнюю квартиру. В санузле просевший потолок так деформировал трубу с канализационными стоками, что она выгнулась, того и гляди, вот-вот лопнет. От постоянной сырости вздуло половые доски, по стенам и потолку пошёл грибок.

- Практически каждую весну и лето в санузле отказывает канализация, все скапливается у нас — и в унитазе, и в ванной, - говорит Наталья. - Я уже третий кухонный гарнитур покупаю — остальные приходят в негодность от влаги.

Наталья старается поддержать в квартире уют — каждые полгода клеит обои, потолочную плитку, стелет линолеум. Но плитка отваливается, обои лопаются вместе со стенами, линолеум от влажности сворачивается. От такого сизифова труда просто руки опускаются, не говоря уж о том, что женщине, в одиночку воспитывающей двоих детей, один из которых инвалид, порой от безысходности хочется взвыть. Несмотря на то, что приступы нарколепсии у Саши прекратились, сопутствующие диагнозы - эпилепсию, мигрени, дистонию — ей никто не снимал. А проживание в холодной и сырой квартире только усугубляет положение.

- У Саши сейчас идет ремиссия 10 лет, то есть нарколепсия может в любой момент вернуться, если не беречься, - говорит Наталья. - Обсобенно опасна ей температура. Однако из-за холода и сырости Саша постоянно болеет ангиной, с температурой под 40. В итоге нас поставили на учет к лору. Я боюсь, что постоянные болезни Саши снова вернут нас в тот многолетний ужас, из которого нам удалось вырваться.

Малоимущие, прав не имеющие

Переписка с чиновниками — это, как обычно, просто песня! Например, в апреле нынешнего года заместитель мэра Читы Анатолий Куликов пишет: «На основании решения межведомственной комиссии, утверждённого 11.08.2010 г., дом №6 по ул. Мира признан подлежащим капитальному ремонту». А уже в августе специалисты Роспотребнадзора отвечают Наталье, что «по устной информации заместителя главы администрации Черновского района Ладью С.И. в 2008 г. в вашем доме выполнен капитальный ремонт». А по телефону в администрации района нам пояснили, что дом был отремонтирован единожды — в 2006 году. Если верить всем троим, то дом ремонтируют чуть ли каждые два года. Вот бы всем так!

Далее — ещё интереснее... Семья Писаренко была признана малоимущей, значит, нуждающейся в предоставлении жилья в порядке общей очереди. Но диагноз Александры входит в перечень тяжёлых форм заболеваний, при которых гражданам предоставляется жильё вне очереди. Однако это льготное право распространяется только на девочку, и только в случае если она отдельно от семьи будет признана малоимущей. И тут выясняется, что Сашин доход выше прожиточного минимума, установленного правительством Забайкальского края: её пенсия 9350 рублей, а прожиточный минимум — 8815 рублей. Выходит, что девочка, несмотря на основания получить жильё по имеющемуся у неё тяжёлому хроническому заболеванию, не имеет на это права из-за своего дохода (кто придумал эти нищенские пенсионные копейки назвать доходом?), а будет ждать, когда впереди неё получат квартиры 718 человек. Вот и получается, что малоимущие — это, скорее всего, люди, имеющие мало прав...

А пока «небедная» Саша, прежде чем взять вещи из шкафа или тумбочки, стучится в дверцу — девочка очень боится мышей, прочно обосновавшихся в их квартире.

Комментарий

Татьяна Соколовская, ведущий специалист администрации Черновского района:

- На днях нам пришло распоряжение администрации городского округа «Город Чита» №1511 от 16 октября 2012 года о признании дома №6 по улице Мира непригодным для проживания. Поэтому по заявлению гражданки Писаренко её ситуацию мы будем пересматривать. Теперь её семья может претендовать на получение жилья вне очереди по двум основаниям: они признаны малоимущими и их жильё признано непригодным. Пусть обращается в администрацию.

В тему

Многим не даёт покоя квартира в Грозном, подаренная Саше Рамзаном Кадыровым. Наталья через газету «Экстра» раз и навсегда просит закрыть эту тему:

- Квартира подарена Саше, и распорядиться ею она сможет после 18 лет. Переезжать в Грозный мы не собираемся. Зачем нас гонят в Чечню? Там у нас никого нет. В Чите мы родились, выросли, тут наши корни. Тут Саша учится в школе, дергать её не буду, она и так много лет была лишена всего, что имели обычные дети.

Трагическая весть с Курил пришла в предпоследний день октября. Военнослужащий войсковой части 71436, входящей в пулемётно-артиллейскую дивизию, охраняющую побережье Курильских островов, погиб от нескольких ударов сапёрной лопаткой. ЧП произошло в нескольких километрах от посёлка Горячие Ключи на острове Итуруп. Между Поречкиным и солдатом Максимом Грукачем из Приморского края возникла ссора, переросшая в драку. В ходе неё последний взял сапёрную лопатку и несколько раз ударил своего забайкальского визави по голове и телу. Антон Поречкин получил не менее 8 ударов по голове и от полученных травм погиб на месте.

«7 июля 2012 года моего сына Антона призвали в армию. С Антипихи увезли служить в Песчанку в учебку. Говорили, что после учебки он будет служить в Чите, но 9 июля вечером в 10 часов вызвали и сказали, что переводят в спортроту в Хабаровск.

Однако в тот день он позвонил с Домны и сказал, что скоро вылетают. И слышал, что летчик говорил ребятам (солдатам), что у него курс на Курильские острова. Я успокоила сына. Поверила словам военных. Сказала, что, мол, тебя же до Хабаровска. В Хабаровск они залетели только на аэродром для дозаправки», - пишет Татьяна Поречкина.

Тяготы и лишения

Через некоторое время Антон позвонил матери и сообщил, что попал на остров Итуруп и сейчас находится на полигоне, где почти все бойцы ранее отбывали тюремное заключение.

«Условия проживания были ужасными — завтраки, обеды и ужины варили сами, воду нужно носить за 1 километр, часть находится в 7 км от полигона. Попросился перевести его в часть, но приехал к ним на полигон какой-то офицер, напился до ужасного состояния, сказал, что он из Читы или Забайкальского края, побил моего сына, предупредив, чтобы он не позорил наш край. Поэтому когда его спросили переводить или нет, сказал НЕТ. Я тоже побоялась обращаться куда-либо. А мой сыночка никогда не позорил наш край», - продолжаем читать письмо матери погибшего солдата.

Дальнейшие события показали, что хотя в армии сейчас одновременно служат бойцы только двух призывов, а не четырёх, как раньше, издержки «дедовщины» в виде отбирания вещей, мордобоя и вымогательства не делись никуда.

«8 сентября 2012 года я отправила Антону посылку: телефон, 4 тюбика зубной пасты, 3 зубных щетки, крем после бритья, станки для бритья (упаковку), шнурки для берцев, 6 кг леденцов, печенье, вафли и шоколад. Антон получил посылку, но ему ничего из этой посылки не досталось. Телефон сослуживцы забрали у него сразу. И звонить разрешали только тогда, когда им будет угодно. 2 октября Антон позвонил ближе к вечеру и сказал, что контрактники сказали, что он сломал какую-то деталь на станке. Нужно до утра отдать им деталь или 2000 рублей. Я сразу же перевела деньги. Получив перевод, Антон сразу же отдал деньги контрактникам.26 октября с сыном я разговаривала последний раз», - продолжает Татьяна Поречкина.

1 ноября в обеденный перерыв Татьяну Ильиничну вызвали на почту. Там ей отдали телеграмму, где было сообщено, что её сын трагически погиб от неуставных действий со стороны сослуживца.

4 ноября тело Антона Поречкина привезли в родной посёлок Первомайский. Так как не был соблюден температурный режим, домой его не разрешили вносить. И вообще, до него даже дотрагиваться было нельзя.

«Всё сделали господа военные, чтобы я не потрогала и не узнала правды, какие издевательства были совершены с моим сыном.

Я обращаюсь к Вам, дорогие женщины — мамы! Моего Антона уже не вернешь. Мою боль и утрату уже не залечишь ничем, а вашим детям ещё служить, так давайте все вместе встанем на защиту своих сыновей.

Пусть проведут проверки по всем воинским частям нашей России. Ведь не должно быть так, чтобы наши дети служили в других регионах, далеко от дома, а тем более с осужденными (условно наказанными или отбывшими сроки), как это происходило на Курилах, где служил мой сын»,- с болью в сердце пишет автор письма.

Суровые нравы итурупа

В завершение письма Татьяна Поречкина кратко описывает, что из себя представляет часть на острове Итуруп, где разыгралась трагедия с её сыном.

«На полигоне, где он был, из 16 человек были 11 контрактников, 3 дембеля, 2 новобранца. Кроме моего сына, почти у всех у них была судимость. Военные сказали, что они даже не знают, кого им отправляют. Солдаты пишут о себе тестирование сами, скрывая свою судимость. Офицеры там, на полигоне, были редко, ночью вообще никто не проверял. Поэтому процветали пьянки, издевательства, драки. Таким образом, мой дорогой сыночка был отдан на растерзание зверям в военной форме, да ещё и судимым. Поэтому прошу Вас, дорогие мамы, знать, какая у нас армия и что в ней творится. Если бы я знала полную картину, что происходило в этой части, я бы, может, раньше забила тревогу. И мой сын был бы спасён», - пишет Татьяна Поречкина.

Стоит отметить, что пулемётно-артиллерийская дивизия на Курилах, где погиб наш земляк, в числе спокойных частей не была никогда. В декабре 2006 года там произошёл крупный солдатский бунт. Около 200 военнослужащих из Северного Кавказа выгнали офицеров и несколько дней хозяйничали в части. Кровопролития тогда удалось избежать лишь чудом.

Алексей Будько

— Утром просыпаешься, выходишь в коридор, вонь невыносимая, духота. Мой ребёнок заработал астму в таких условиях, ещё бы. Да, освежителем воздуха пользоваться нам нельзя, опять же из-за астмы, — говорит Светлана.

Идем в подъезд. Спасибо распахнутому окну. В самые холода над окном нависает иней. Прохладненько, а иначе никак. Но то и дело доносится вонь, да так, что хочется выскочить, прикрыв нос рукой. Такие ощущения у гостей, у тех, кто мимоходом. В этих условиях люди, между прочим, живут. Платят. Почему ООО «Комфорт», которому они отдают свои кровные, не устранило проблему?

Под потолком в подъезде Светланы — жёлтые разводы, крыша течёт. Проблема тоже давнишняя.

— Ребёнок был ещё маленький, я ночью проснулась, подошла к кроватке, а на детской подушке лужа воды.

Облезлые стены, разбитые лестницы и электрощитки. В доме по Пионерской 3, например, на лестнице, можно потерять ботинок, провалившись в дыру. Да Бог с ней, с испорченной обувью и каблуками, шею свернуть можно или перелом ноги получить.

И так почти в каждом двухэтажном, полублагоустроенном домике. Для условий Засопки квартира в двухэтажке с канализацией, холодной водой, горячей (от электротитана) — роскошь. Если б только услуги были. А иначе житьё превращается в пытку. И тогда с тоской вспоминаешь о деревенских домиках с их печами.

Там — течёт, там — холодно

Со звука капели начиналось утро жителей в доме № 1 по улице Центральный квартал. Перво-наперво, направляясь к двери подъезда, они забирали из-под старенькой батареи кастрюльку с водой. Кастрюля, впрочем, спасала плохо, от брызг намокли пол и стена. Два месяца ждали жители, когда коммунальная служба починит в подъезде батарею. Не просто ждали, обращались. «Обещают прийти завтра, всякий раз, как делаем заявку. Но уже зима наступила, а слесарей так и нет. Скоро вода замерзнет, начнется "катание" по полу, как по льду», — делилась с журналистом жительница дома Виктория Фёдорова.

Заметим, что 13-го ноября, на следующий день после приезда журналиста, злосчастную батарею сняли... И 14-го поставили другую. Не новая, но хотя б не бежит.

Виктория Федорова — из жильцов, что тоже пользуется своим правом что-то изменить и призвать к ответу. Живёт она в Засопке 40 с лишним лет. В последние годы приходится тратить силы и нервы, чтоб получить обещанное. Сегодня она платит за блага цивилизации ООО «Комфорт», до «Комфорта», ещё летом работала фирма «Завод строительных материалов».

— В месяц жители двухкомнатной отдают 700 рублей, трехкомнатной — 900 рублей, мы с подъезда три с половиной тысячи платим. Канализация, отопление, электричество, уборка, куда эти деньги ушли? — спрашивает Виктория Фёдорова.

Например, почему в её подъезде не сделан ремонт, не установлена новая, без щелей, дверь? Почему нельзя срезать металлические штыри, оставшиеся торчать из стены? Или прикрепить пружину к двери так, чтоб не выдавались концы проволоки, ведь об них можно серьёзно травмироваться?

Договор с управляющей компанией составлен мелким шрифтом — пожилому человеку не прочесть.

Года два назад на жильцов этого дома подали в суд. Жители должны были заплатить за якобы горячее водоснабжение (в квартирах титаны) и подвал (дом Виктории Фёдоровой стоит на земле). Запросов к потребителю много, а реакция на заявки стремится к нулю. Просили помочь восстановить сгоревшую в сентябре кладовую — без толку.

Житель дома № 2 (Центральный квартал), Борис Иванович Скоробогатов, пенсионер и инвалид второй группы, уже устал от неравного боя. Кухонная батарея не греет вовсе. Спать он и его родные ложатся в шерстяных вещах. Перерасчет не делается.

— Говорю: или отопление или перерасчет. Коммунальщики сначала делали, потом заявили: «не имеем права снижать плату», — рассказывает о своих мытарствах Борис Иванович. — Я поехал в районную администрацию выяснять, мне и объясняют: должны делать перерасчет, хотя бы потому, что вы инвалид второй группы. Вернулся, а на месте по-прежнему отвечают: «не делаем». До сих пор не делают. Писали заявку. День, два, три, никто не пришел. Трубы меняли, а не помогло. Уже который год. Воздух спустим, пять минут теплая, и всё.

* * *

Зато в поселковой администрации пахнет струганой древесиной, недавним ремонтом. За три месяца сделали ремонт, — рассказывает Виктория Фёдорова.

Крыльцо — на зависть любому двухэтажному дому в Засопке. Аккуратные двери, на полу — линолеум. Эдакий офис для сельской местности. Жители недоумевают: слишком уж бросается эта роскошь в глаза на фоне их облезлых вонючих подъездов. Возникает и вопрос, куда уходят деньги, почему местная власть, за которую голосовал посёлок, не помогает решать проблемы жителей?

Директор ООО «Комфорт» Денис Лесков от проблем граждан и от общения с журналистом газеты не открещивался. Даже обещал, что жизнь наладится. Батарею в подъезде Виктории Федоровой заменили. Канализацию из подвала дома на Пионерской, 5 откачали. Вонь, сообщил руководитель компании, исходит от зловонной жижи, которую не удалось откачать. Вот высохнет она, можно будет убрать лопатами. А пока — нюхать?

Холодную батарею в доме Скоробогатовых, по словам Лескова, должен менять собственник (сам хозяин, если квартира приватизирована) или муниципалитет. А то, куда потрачены деньги, собранные в предыдущие годы, почему подъезды разбиты, по мнению директора «Комфорта» пусть отвечает начальник предыдущей управляющей компании, «завода строительных материалов». Дозвониться до начальника «предыдущей» не удалось, вызов разъединяется после первого гудка.

Просьба считать эту публикацию официальным запросом в Государственную жилищную инспекцию, администрацию Читинского района и села Засопка.