Конфликт на Украине — продолжение ВОВ — в обзоре краевых СМИ

Жизнь, закаленная войной и целиной

«Жизнь прожить значительно труднее, чем порой по минному полю пройти», – рассуждает Василий Сергеевич Пузик, ветеран Великой Отечественной войны.

Великие потрясения выпали на долю этого поколения, и не менее великие дела ему удалось свершить. Поколению, родившемуся в 20-х годах прошлого века, есть что вспомнить и есть чем гордиться. Нет, не дворцами, не нажитыми состояниями. Они горды тем, что жили в великой стране, работали во благо ее. Защищали не щадя живота Родину-мать, растили хлеб, поднимали детей. Быть может, кто-то скептически усмехнется и оспорит песенный тезис: «раньше думай о Родине, а потом о себе». Но так уж сложилась их жизнь, что первое всегда брало верх. Такими они были, такими они и остались, только теперь в скорбном меньшинстве. Ведь время неумолимо.

– Родился на Украине в Сумской области, – вспоминает Василий Сергеевич, – пережил страшный голод начала тридцатых... Как выжил – не знаю. Однажды мама нашла меня в бурьяне чуть живого. Отходила. В 1933 году наша семья – отец к тому времени работал в плотницкой бригаде на строительстве города Биробиджана (ныне областной центр Еврейской автономной области. – Авт.) – перебралась к нему.

Великая стройка, великая надежда и великая иллюзия еврейского народа на обретение новой земли обетованной. Биробиджан строили люди разных национальностей, в том числе и украинцы.

– Там окончил среднюю школу, – продолжает Василий Сергеевич, – но на дворе был уже 42-й год. В марте я уже был курсантом Шкотовского военного пехотного училища, что в Приморском крае.

Но не суждено было Василию надеть лейтенантские погоны: через два месяца весь набор отправили на фронт под флагом 248-й Курсантской стрелковой бригады. Так и прошагал с ней в звании рядового, пока не комиссовали по ранению. Но до этого было еще далеко.

– Высадили нас на станции Хитрово в Подмосковье, – вспоминает мой собеседник, – а дальше пешим строем до фронта километров 200 в дождь и слякоть. Сменили измотанную боями часть, нас развели по окопам, заняли позиции. Первое боевое крещение получил в августе. Как сейчас помню, стояла неимоверная жарища. Приказ бригаде был таков: взять передовые немецкие рубежи. До сих пор не могу понять, какую цель преследовало наше командование, открыто бросив нас в четыре часа дня, практически без артподготовки под немецкие пули. Пошли в рост, в открытую... Плачевный бой получился, продвинулись только до второй линии немецкой обороны, а людские потери были огромными. Впрочем, подобного в дальнейшем не было, в лоб не ходили. Научились воевать.

Цепким умом, хваткой, да и силой Василия бог не обидел. Все это приметили командиры бригады, а посему определили: служить рядовому Пузику в разведке. И потекли фронтовые будни: днем наблюдение за противником, а ночью – группой в 7-8 разведчиков – за «языком».

– Это только в кино, – рассказывает Василий Сергеевич, – с легкостью берут «языков». Очень это кропотливая «работа». Это с одной стороны, с другой – просто нужно везение... Я обычно был в группе поддержки, но однажды принимал участие в захвате двух немецких офицеров, за что был награжден медалью «За отвагу». В конце декабря 1942 года, – продолжает свой рассказ ветеран, – наша часть пошла в наступление. Немцы отступали, но дрались яростно. Иногда уцепятся за какую-нибудь деревню – и невозможно их оттуда «выкурить». Порой дня два-три с деревушкой возимся. А потом смотрим: к утру их нет, снялись и ушли. Подошли к Курску, совместно с другими частями с боями взяли его. Дня через три наша 248-я Курсантская стрелковая бригада выдвинулась по направлению к городу Рыльску.

– Наступление шло широким фронтом, командованию постоянно была нужна информация о дислокации немецких частей. Разведка, как говорится, без работы не сидела, каждую ночь на переднем крае «брюхом» землю пахала. Все было, как обычно, для Василия в ту мартовскую ночь, кроме одного – яркой вспышки, боли и мысли: это конец. Но разведчики вытащили своего товарища.

– Почти полгода кочевал по госпиталям, – продолжает свой рассказ Василий Сергеевич, – до августа 1943 года. Починили, подлатали и комиссовали как инвалида войны.

А было Василию тогда всего двадцать лет. Вернулся в Биробиджан, отправил документы во Владивостокский политехнический институт. Пришел вызов, и он был зачислен на судомеханический факультет по специальности «Холодная обработка металлов резанием».

На четвертом курсе в институтских стенах встретил свою любовь – Клару Яковлевну, уроженку Читинской области. Если забежать вперед, то надо сказать: вырастили и воспитали они четверых детей.

После окончания института в 1948 году два года отработал в Иркутской области на угольных предприятиях треста «Сибуголь», затем переводом был направлен в Арбагар главным энергетиком шахты, это уже Читинская область.

Работал на шахте и не думал не гадал, что судьба уготовила ему неожиданный жизненный поворот. В 1953 году сентябрьский Пленум ЦК КПСС принял решение укрепить сельское хозяйство специалистами и крепкими партийными кадрами.

– С того времени и числюсь в сельском хозяйстве, – говорит Василий Сергеевич. Направили работать в Шилкинскую машинно-тракторную станцию главным инженером. Базировалась она в селе Размахнино и обслуживала 10 колхозов. В МТС было 48 тракторов разных марок, 20 комбайнов и различные прицепные орудия. Пережил три реорганизации технического обеспечения сельскохозяйственного производства: МТС реформировали в РТС (ремонтно-технические станции), а затем в районные отделения сельхозтехники. Работы было много, работали азартно, с интересом, село переживало подъем

В 1957 году Василий Пузик за умелое и грамотное инженерное ведение работы МТС, за подъем целинных и залежных земель награжден орденом «Знак Почета».

С 1964 года его семья проживает в Чите. Василий Сергеевич руководит отделом, а в 1975 году назначен заместителем председателя областного объединения «Сельхозтехника». В те годы сельскохозяйственное производство области системно механизировалось. Хозяйства практически не имели проблем с приобретением новой техники и ее ремонтом. И в этом немалая была заслуга заслуженного инженера Российской Федерации, кавалера ордена Октябрьской революции (награжден в 1971 году) Василия Сергеевича Пузика.

– У меня, я считаю, более или менее жизнь сложилась удачно, хотя порой крепко доставалось. Жизнь, она то покажет добренькое, то порой врежет под дых... Многих она ломает. Но я и в свои 90 лет с хвостиком считал и считаю: надо уметь держать удар.

И наши старики его держат. Держите, родные, как можно дольше!

Завершает свой круг 69-й год Великой Победы. Праздник общенародный. Но в этой общности для каждого прошедшего горнило войны есть что-то свое личное – то, что каждый ветеран хранит в потаенном уголке сердца и обязательно вспомнит в день 9 Мая.

– До моего ранения в феврале 1943 года, - продолжает Василий Сергеевич, – группе разведчиков, в которую я входил, была поставлена задача пройти за линию фронта и связаться с партизанами. Трое суток добирались. Дошли. База партизан представляла собой, по сути, большую деревню, населенную женщинами, детьми, стариками. 14 вот встреча. Какое было ликование! Как они нас ждали... Это самое светлое и святое, что пронес через все эти годы, как и День Победы 9 Мая.

С праздником,солдаты Победы, с праздником, забайкальцы!

Его называли «Глаз коршуна» и «Сибирский шаман»

В истории нашего края несколько почётных солдат Забайкальского военного округа. Среди них – знаменитый снайпер, бывший таёжный охотник тунгус Семён Данилович Номоконов.

Потомственный охотник – это он по паспорту Семён, а настоящее его имя, отражающее самую суть – «Глаз коршуна».

Семён заслужил «таежное имя» за исключительную зоркость и наблюдательность. Мог разглядеть, сколько яиц в орлином гнезде на вершине гольца, ничто не ускользало от его внимания. Па охотничью тропу вступил в семь лет, а в десять уже самостоятельно отвозил свою добычу на торговую ярмарку в Урульгу.

«Глаз коршуна» был призван на фронт в 1941-м, ему уже было за сорок лет. Семен Данилович не знал русского языка, маленький, щуплый, с виду медлительный. Его определили в хозяйственный обоз, но гам он не пришелся ко двору. Перевели на вещевой склад. Потуг Семен Данилович вечно путал размеры гимнастерок и сапог. После ранения попал в госпиталь, а потом – в «похоронную команду». При прорыве из окружения у одного из убитых красноармейцев забрал винтовку и уже не расставался с ней до конца войны. На нейтральной полосе, где он с другими саперами строил укрепления, заметил, что немецкие солдаты захватили «языка». Вскинул трехлинейку и застрелил обоих.

Об исключительной меткости солдата-эвенка стало известно командованию стрелкового полка. Лейтенант Репин устроил экзамен. Кидал в воздух камни, куски коры деревьев, а пуля из ружья Семена Даниловича ни разу не пропустила движущуюся мишень.

«Война была работой»

Номоконова перевели в роту снайперов. Тут никого не удивляла его кажущаяся медлительность, странная одежда – он сплел себе бродни, то есть чулки такие, из конской гривы, в них шаги бесшумны, за поясом всегда носил шкуру барсука, чтобы теплее было на сырой земле – ведь в сидке (так по-охотничьи он называл места засады) бывалый таежник мог находиться подвое, трое суток.

Засады Номоконов устраивал в самых неожиданных местах. Однажды, это было на берегу Балтийского моря, недалеко от Кенигсберга, ночью прокрался на территорию, занятую врагом, вырыл яму под железнодорожным полотном, укрылся в ней. Стрельбу в противника открывал, когда по рельсам шел вражеский бронепоезд. Немцы были в панике: по ним стреляют со своего же поезда!

– Война была для отца работой, – вспоминает сын Семёна Даниловича Юрий. – Тяжкой, без отдыха и послаблений.

Лишь однажды, в Пруссии, «сибирский шаман» попросил разрешения у командира взвода отвести душу: отпустить его на охоту на дикого зверя. Семен Данилович охотился в угодьях Есринга. Завалил кабана-секача. Правда, остался недоволен: секач подпустил его почти вплотную...

После капитуляции фашистской Германии война для снайпера Номоконова не окончилась. Его отправили на Забайкальский фронт для участия в войне с Японией.

В августе сорок пятого года снайпер из Забайкалья получил в дар от командующего Забайкальским фронтом маршала Малиновского винтовку с оптическим прицелом. Первую в его практике! А еще коня и бинокль. Все это ему было разрешено взять с собой и провезти через границу при демобилизации.

– После войны отец вернулся в родное село Нижний Стан, где плотничал, строил ульи для земляков, – дополняет Юрий Семёнович.

В эвенкийском селе Тунгокочен создан музей боевой славы северян. Одна из экспозиций посвящена земляку, эвенкийскому сонингу, Семену. Номоконову. Хранители музея собирают воспоминания родственников и старожилов селения Нижний Стан об умелом снайпере, сибирском шамане. Летопись его подвигов пока далеко не полная...

Победа 45-ого. Фальстарт

Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов в свое время молвил: «До тех пор, пока не будет захоронен последний погибший в бою солдат, война не окончена!»...

Долгое время я силился понять смысл этого высказывания — не удавалось никак. Узнал недавно, что незахороненными, по официальным данным, числятся не менее полумиллиона советских воинов, погибших в той самой страшной бойне под названием Великая Отечественная война. Иными словами, пятьдесят полноценных наших дивизий никак не обретут покоя, а косточки солдат и офицеров так и лежат неприкаянными на полях былых сражений.

Суть суворовского высказывания я стал осознавать лишь в эти дни, наблюдая за событиями на Украине: в Славянске, Краматорске, Луганске и Одессе. Гляжу я, как в 2014 году фашиствующие каратели давят мирных граждан бронетехникой, сжигают их живьем в запертых зданиях, и понимаю, что та Победа от 9 мая 1945 года оказалась преждевременной. Истинный враг нам ее подсунул, чтобы мы, уставшие от войны, обрадовались и расслабились...

Сама же вражина взяла коварную передышку, перегруппировала свои силы и хорошо подготовилась для полного уничтожения святой Руси. Первый удар она нанесла в 1991 году, когда раздробила на части некогда мощную Российскую Империю, называвшуюся тогда Советским Союзом. Второй, не менее коварный, удар она готовится нанести уже совсем скоро, отрабатывая его сценарий на осколках империи. В данном случае— на Украине.

Да простят меня ветераны, рано, товарищи, тогда вы воткнули штыки в землю. Нельзя было довольствоваться Рейхстагом. Гнать нужно было недобитых фашистов вместе с псевдосоюзниками, на самом деле неоднократно предававшими вас в течение всей войны, до Ламанша и даже форсировать его. Советские базы обязаны были стоять в Берлине и Лондоне, в Париже и Рейкьявике. Стояли бы они там тогда, не было б сегодня одесской «Хатыни»...

Но, это в идеале. История не любит сослагательного наклонения. И она упрямо демонстрирует, что в 1945 году мы выиграли лишь затянувшееся сражение, победив на самом деле наемную армию невидимого тогда, истинного заказчика той войны. Да, вы не ослышались. Автоматами и сапогами гитлеровцев истинный враг тогда проверил наш народ в очередной раз на вшивость. Поняв, что блицкригом нас не полонить, он взял длительную передышку для того, чтобы когда-нибудь окончательно победить страну, где нет места вакханалии педерастов и педофилов, где истинная дружба ценнее тугого кошелька, где каждый житель, вопреки замыслам всяких иллюминатов, так и не стал безродным космополитом, а готов за Родину жизнь отдать. И имя у этой страны прежнее – Святая Русь.

Так что прав был Суворов: война еще не окончена, а Победа будет за нами!

Будто войну пережили

«Выть хочется от безвластия, от равнодушия к простому народу!»

Трагедия в военном городке Большая Тура Карымского района, что в 70 км от Читы, унесла жизни 11 человек, больше 30 сейчас проходят лечение, сотни – ещё отходят от шока. На месте происшествия побывали корреспонденты «ЧО».

Начальник электростанции Большой Туры, военный пенсионер Шоходжа Мирзоиматов в последние минуты жизни погибшего командира Виталия Пана был рядом с ним:

– Выть хочется от безвластия, от равнодушия к простому народу! Этот подрыв у меня четвёртый, три прошёл в Афгане. Но такого бесчинства, бездушия я никогда не видел. На простых людей всем наплевать! Глава администрации городка сам с вёдрами бегал, тушил дома, потому что никому дозвониться не мог. А в те минуты, когда огонь подошёл к базе, я был рядом с Виталием Паном. Нам сообщили, что мой дом горит. Командир меня отправил тушить, но я вернулся обратно, потому что дом уже тушила пожарка. В это время Виталя уже выводил людей с базы, обзванивал все службы. В пожарной части Карымской постоянно сбрасывали звонки. Когда, наконец, дозвонились, женщина ответила, что мы всё преувеличиваем, что ничего у нас страшного не происходит! И это она говорила нам в тот момент, когда под порывами сильного ветра горящие берёзы буквально летели на базу! Командир начал звонить генерал-майору в Читу, а он вместо того, чтоб поднять тревогу, попросил нас... замерить скорость ветра. Вы представляете?! Нас бросили в этой чудовищной беде! Первую партию людей мы сумели вывезти – я сам на том «КамАЗе» ехал. А потом вернулся, решил отогнать свою машину от огня. Отъехал, а прорваться к ним уже не смог – командир и другие находились в плотном огненном кольце, которое невозможно было прорвать. Но люди пытались спастись, погрузились в «КамАЗ» и поехали. Сам Виталий Урович в нём не был, он бежал по территории, когда прогремел роковой взрыв. Ему на моих глазах оторвало голову, его всего на куски разнесло, а люди в машине сгорели заживо... Не дотянули несколько метров до безопасной зоны.

Если бы это видели, пережили наши властители, они бы не были так равнодушны к нам! Я пытался в первый же час прорваться через оцепление на «скорую», очень худо мне было. Так мне сказали: «Ты и так нормальный, зачем тебе скорая?».

Жену мою контузило, до сих пор судороги, но её даже не госпитализировали! Везде говорят, что с жителями Туры психологи работают. Где? С кем? С нами никто не работал, никакую помощь нам не предлагали! От взрывной волны у меня ещё и всю машину побило - крыша вмята, окна разбиты, да вообще живого места нет. Буду писать в министерство обороны требование возместить ущерб.

Директор дарасунской школы №3 Нина Зубакова в первый же час ЧС организовала приём пострадаших в школе:

– Будто войну пережили, столько перепуганных людей к нам прибежало-приехало! Туринцы, у кого есть машины, и свои семьи, и соседей перевозили, по три-четыре рейса делали туда-обратно. Страшно. Очень страшно. Сначала все подумали, что гремит гром, а потом видим, что небо окрасилось красным, услышали взрывы – поняли, это база с боеприпасами горит. Пришла беда.

Сразу было понятно, что люди самоэвакуируются, потому что ехали они неорганизованно, стихийно: кто в тапочках, кто в чём...

Участие земляков, отклик на беду как нельзя кстати в такой ситуации. 90% туринцев эвакуировались самостоятельно, оказавшись один на один со стихией. Да, за свою жизнь и других односельчан им пришлось сражаться без посторонней помощи. И очень важно, что хотя бы после случившегося о них не забыли, им помогают, их поддерживают. Именно это даёт людям силы пережить потрясение от страшной ночи, которую они никогда не забудут.

Одним из первых тревогу поднял туринец Вадим Боровко. Сегодня он во всеуслышание говорит о бездействии служб:

– Когда пожар со стороны Дарасуна пошёл на Туру, сразу понял, что дело жареным пахнет. В 15.50 стал звонить 010, было занято. Потом нашёл в Интернете единый общероссийский номер лесного хозяйства, сказал всё как есть, а девушка-оператор ответила, что сейчас позвонит в краевую службу. К вечеру ветер задул сильнее, а реакции на звонки нет. Я опять начал звонить в пожарку. На моём телефоне сохранились вызовы, вот в 19.02 звонил. Мне сказали, что уже работают люди. Вроде как в низах потушат, а сопка сама выгорит. Я предположил, что нужна авиация, ведь пожарные машины близко не подъедут. Мне грубо ответили, что у лётчиков нормы часов выработаны, да и кто будет заправлять такую бандуру, сколько нужно денег.

Ирина Машукова, мать двоих детей, живёт в Туре восьмой год. После пережитого твёрдо решила уехать подальше от такого опасного объекта:

– Мы были дома, я детей уже спать уложила, как вдруг услышала громкий хлопок, и в доме всё затряслось. А дальше я смутно помню. В окно увидела огромные огненные «грибы», красное небо, столбы пыли и дыма. Я детей схватила, вещи, какие под руку попались, и бежать. А куда бежать? Не знала. Многие искали бомбоубежище, кинулись к военной части, но там людям сказали, что его в Туре нет! Кинулась к трассе, нас подобрала машина, довезла до Дарасуна, где мы к родственникам ушли.

Пенсионерка Галина Литвиненко живёт в доме прямо напротив объекта:

– Я только недавно операцию перенесла, мой дед тоже хромой. Дома были, когда гореть начало. Не хотели бросать дом, пока окна на нас не упали от взрыва. Схватили собачку свою и на речку поковыляли. Спрятались под лодкой. Долго там сидели. А потом увидели, что сосед Серёга Потапенко на грузовике от дома отъезжает, выбежали к нему. Он нас подобрал, да ещё много других людей. Сергей всё извинялся, что в кузове мусор. Он днём в ограде прибирался, не успел вывезти. А нам-mo что, нам лишь бы спастись было!

В Дарасуне нас разместили в школе. Покормили, обогрели, да вот спать-то негде было. Кто на партах, кто на подоконниках спал. Утром у меня давление подскочило до 170. Врачи как раз пришли, спрашивали, кто себя как чувствует. А психологов никаких мы и в помине не видели.

В ночь на 30 апреля Дарасун не спал. Люди боялись оставаться в домах, уезжали в Читу и близлежащие посёлки — подальше от взрывов. Многие разыскивали своих родственников, уехавших в сторону места ЧС.

Житель Дарасуна Александр Марков беспокоился за брата:

– Он в тот вечер был на рыбалке около Большой Туры, на озере Шигильдзюр. Как увидел, что огонь к Базе-400 подбирается, решил сматывать удочки. Только они с другом уходить собрались, так шарахнуло, что взрывной волной Лёху в воду выбросило. Время было около десяти вечера. Мы с матерью, услышав первый взрыв, перепугались, ведь знали, что Алексей находится где-то около Туры. Когда брат вернулся весь перепачканный, но на своих ногах, мать успокоилась - живой. Один мой знакомый всё никак жену найти не может, нигде её нет. Боится, что погибла (пропавшая жительница Туры была обнаружена к вечеру 30 апреля живой; в состоянии шока она пряталась в своём доме и долго оттуда не выходила - прим. Авт.).

Не предупредили

Групповой несчастный случай – именно так трудовая инспекция определила ЧС в Большой Туре. Губернатор распорядился выплатить семьям погибших сотрудников военизированной охраны по 1 миллиону рублей и ещё по 30 тысяч рублей на похороны. Погибших военных, по мнению главы региона, нужно приставить к награде посмертно. Награды, может, и нужны, но было бы лучше, если бы люди остались живыми. А тем, кто осиротел в страшную ночь, важно, чтобы правоохранительные органы назвали имена виновников трагедии.

Почему-то умалчивается проблема экстренного оповещения населения. Замминистра обороны России Дмитрий Булгаков заверил журналистов, что «все до одного объекты противопожарной обороны были подготовлены правильно». Но о системе оповещения не сказал. После наводнения в Крымске президент обязал всех оборудовать каждый населённый пункт такой системой, подписав указ №1522. Во всех регионах были сформированы рабочие группы по созданию комплексной системы экстренного оповещения населения. Срок исполнения указа закончился 1 января этого года. В таком пункте, как Большая

В тушении пожара в Большой Туре было задействовано восемь самолётов Ил-76, прибывших в Забайкалье, более 500 человек личного состава Минобороны, более 170 единиц техники, более 750 сотрудников управления МЧС России и более 200 единиц техники.

Тура, эта система должна была быть в первую очередь. Рядом с таким огромным складом боеприпасов, базой ГСМ живёт более тысячи людей! Гром грянул – система не сработала. Люди не знали, куда бежать, бросились врассыпную. Многие надеялись укрыться в бомбоубежище, которого просто не оказалось...

Устав от вранья

Судя по рассказам очевидцев, спасатели прибыли на помощь тоже не сразу. Когда вечером 29 апреля, за полчаса до первого взрыва, люди стали сообщать в МЧС и через Интернет о начавшемся верховом пожаре, пресс-служба МЧС рапортовала: «У нас данных об этом пожаре нет. Там ничего не горит, скорее всего, информация преувеличена» («Чита.Ру», 29 апреля, 21.29). Народ успокаивали – опасности нет. А через несколько минут погибли люди...

В МЧС нам сообщили, что пожарной части в городке тоже нет, только пожарные команды. Но что могут сделать они в такой серьёзной ситуации? Только героически погибнуть.

Самолёты-вертолёты на помощь пришли только после серии взрывов. В МЧС разводят руками – не могли предугадать, что верховой пожар перекинется на склады.

– Огонь перепрыгивал все Минерализованные полосы, которые были организованы правильно, – объяснял губернатор Константин Ильковский.

Слышать это нелепо. Зная местный климат, критическую ситуацию с пожарами, нужно было наперёд просчитывать все возможные сценарии. Почему ни МЧС, ни военные, ни краевые чиновники не сработали на опережение? Куда ушли 167 млн рублей дополнительных субвенций, выделенных Забайкальскому краю на борьбу с лесными пожарами Федеральным агентством лесного хозяйства?

Лекари души

Ещё одно упущение МЧС, которое они так пытались скрыть, – работа психологов и, возможно, полное её отсутствие. 30 апреля в 14.00 мы были в Дарасуне – в пункте эвакуации, в больнице, где находились раненые. Эвакуированные, за которыми уже прибыл автобус для их транспортировки в курорт Дарасун, и пострадавшие жаловались на то, что психологи с ними не работают. Заведующий хирургическим отделением дарасунской больницы это подтвердил.

На момент нашего визита в палатах находилось трое серьёзно раненых туринцев. Мальчишке-дошкольнику осколки от вылетевшего окна изрезали всё лицо, глаза уцелели чудом. Тяжелораненой женщине, чей муж ночью был отправлен в Читу и находился между жизнью и смертью, психологическая помощь нужна была тотчас, но день уже клонил к вечеру, а психологов в больнице всё не было. В штате учреждения, как и больницы Карымского района, такого специалиста нет. Люди ждали помощи из Читы (казалось бы, всего-то час езды). Тщетно.

В 15.00 мы отправились в оперативный штаб на второе кольцо, расположенное около поворота на Большую Туру. На третьем кольце, расположенном на так называемой «девятке», путь нам преградил экипаж ДПС – проезд запрещён. Узнав, что мы журналисты, стражи порядка нас пропустили. В двух шагах от экипажа стоял грузовик с нагруженными наспех вещами и мебелью. В кабине спали мужчина и женщина. Сотрудники объяснили, что это беженцы из Туры. Ждут, когда их пустят домой. Подъехав к оперативному штабу, нашли сотрудников МЧС. Представляться мужчины отказались, беседовать с прессой им «запретили». Всё-таки вступаю в беседу и задаю вопрос о психологах, на что слышу ответ:

– Организация работы психологов – наша задача. И они работают, в Карымской и Дарасуне. В пункте эвакуации и больнице.

– Мы только что из Дарасуна, никаких психологов там нет, – объясняю я.

– Только что с ними разговаривал, они там, – словно не слыша меня, парирует МЧСник. Спорить дальше нет смысла.

Кому это надо

Восстановление разрушенных домов правительство края берёт на себя. И даже пообещало, что к 8 мая все дома будут готовы к вселению людей. Но туринцы не верят властям:

– Мы наблюдаем за тем, как представители нескольких компаний устраивают делёжку, кто будет ремонтировать дома. Они никак договориться не могут, а людям жить негде, – возмущается пострадавший Шоходжа Мирзоиматов. – Вместо повылетавших пластиковых окон нам стеклянные привезли, которые даже по размеру не подходят. Я сказал, что за свой счёт установлю новые окна. Мне такая помощь не нужна.

На месте разрушенной школы и детского сада правительство обещает построить новые уже к этой осени. А пока дети Туры будут учиться в Дарасуне и Карымской.

***

Станет ли эта страшная трагедия уроком для всех? Понесут ли наказание виновные?

В отношении двух чиновников из лесной сферы Оленгуй- ского и Агинского района возбуждены уголовные дела за не- тушение пожаров на территории районов. Может быть, и здесь смогут найти тех, в результате чьей халатности случилась такая большая трагедия?

И к слову о наградах. Звания героев заслуживают все туринцы, которые, не жалея своих жизней и личных автомобилей, вывозили людей от взрывающихся складов. Если бы не эта сплочённость простых селян, количество погибших было бы в разы больше.

Непростой день информирования

Это был не самый простой и не самый позитивный день информирования для работников градообразующего предприятия Краснокаменска. Вот уже месяц по городу и краю бродят слухи о надвигающемся массовом сокращении… Для того чтобы разъяснить ситуацию на ОАО «ППГХО», потребовалось 23 апреля собрать сотрудников объединения в ДК «Даурия», где перед собравшимися выступил генеральный директор уранового холдинга «АРМЗ» Владимир Верховцев и генеральный директор ОАО «ППГХО» Сергей Шурыгин.

Началось собрание с видеообращения главы госкорпорации «Росатом» Сергея Кириенко, который рассказал о мировых тенденциях в сфере атомной энергетики, как выяснилось, не совсем радужных, и призвал всех сотрудников «Росатома» к экономии. Затем слово взял Владимир Верховцев, объяснивший, что ситуация сложная: в мире перепроизводство урановой продукции, в год производится 68 тыс. тонн урана, а востребовано всего 60 тыс. тонн, и это одна из причин падения цены на уран. Плюс последствия аварии после взрыва на АЭС «Фукусима-1». Гендиректор ОАО «Атомредметзолото» обрисовал задачи, которые ставит перед собой АРМЗ и ППГХО: это максимально снизить затраты, в том числе снижение инвестиционных расходов и объема закупок, ведь это та сфера, как признался сам Владимир Верховцев, куда уходит больше всего средств и где больше всего беспорядка. Например, такое крупное предприятие как ОАО «ППГХО» закупает материалов на миллиарды рублей, а потом выясняется, что склады забиты неликвидными материалами. Но главная задача, решение которой позволит ППГХО удержаться на плаву, оптимизация численности.

– Мы благодарны госкорпорации «Росатом» за то, что она покупает у нас уран за 120 долларов, когда на мировом рынке его можно купить за 80. На каждом добытом килограмме урана мы теряем 30 долларов. И наша задача – вывести объединение на безубыточный уровень, – объяснял Владимир Верховцев.

Но в то же время он призвал не сравнивать ситуацию вокруг ОАО «ППГХО» с недавно ликвидированным Жирекенским ГОКом.

– ППГХО живет и будет жить. Подписано соглашение с “Норильским никелем” по разработке Быстринского месторождения, а работы там начнутся уже в 2014 году. Согласно этому договору будет создано около 2500 рабочих мест, но пока это – чистое поле. Планируем создание пункта хранения радиоактивных материалов низкой активности. Не самая популярная мера, но выхода нет, – добавил генеральный директор ОАО «Атомредметзолото».

И как оправдание всех предпринимаемых мер, из уст Владимира Верховцева прозвучало утверждение, что «сейчас работает чистая экономика», а роста цен на уран ожидают не ранее 2020 года. После выступления Владимира Верховцева слово взял Сергей Шурыгин, генеральный директор ОАО «ППГХО»:

– Кто-то там говорит, что Шурыгин не обещал сокращений… Я и тогда говорил, и сегодня скажу, что сокращения будут. Конкретную цифру назвать не могу, так как разработка мероприятий не закончена, но много. Хотя для меня, отработавшего на комбинате 26 лет, и два человека – много. Но это точно будут не два человека, и даже не сто, а больше. Каждое сокращение для людей, принимающих решение, – это шрам на сердце, но мы прекрасно понимаем, что если через это не пройдем – то комбинат не сохраним. Мы акционерное общество, а не госпредприятие, хотя даже и они сейчас вынуждены сокращать затраты. Сегодня это реалии и, хотим мы или нет, в них нам нужно жить, – сообщил Сергей Шурыгин.

По информации гендиректора, после аварии на «Фукусиме-1» в Японии цена с 73 долларов за фунт урана упала до 33 долларов, или на 55%. Упало и производство на ППГХО с 3 до 1,95 тысячи тонн выпуска. При этом численность персонала снизилась с 10,2 до 10 тысяч человек, или на 2%. В связи с этим себестоимость выпуска урана с 2010 года выросла в два раза, тогда как его содержание в руде упало. Для предприятия была открыта кредитная линия, и кредитный портфель вырос с 2,6 миллиарда рублей до 9 миллиардов. При этом выручка объединения при продаже всей продукции составляет 12 миллиардов рублей, а убытки – 3 миллиарда в год.

– Госкорпорация перед нами поставила задачу к декабрю 2015 года выйти на параметры работы, которые уже в 2016 году позволят работать без убытков. Чтобы не допустить закрытия комбината, мы выбрали вариант со снижением затрат. Да, вариант очень тяжелый, придется идти на крайне непопулярные меры, но никакой «дядя» из Москвы не приедет и нам не поможет. Уже в этом году наша задача – дополнительно к разработанным мероприятиям снизить затраты еще на 1,5 миллиарда, в следующем году – еще на 1,5 миллиарда, – заявил Сергей Шурыгин.

Традиционно в конце дня информирования руководители предприятия отвечали на вопросы из зала. Так, на реплику «когда сократят количество приезжих высокооплачиваемых специалистов?», Сергей Шурыгин твердо ответил – “никогда”, напомнив, что Краснокаменск вообще и ППГХО в частности строился приезжими специалистами. А информацию с сайта госзакупок, опубликованную в СМИ, где размещена заявка о покупке дорогих джипов, объяснил тем, что автомобили Land Cruiser 200 более надежны и, в конечном итоге, более выгодны, чем автомобили российского производства. В конце выступления генеральный директор ОАО «ППГХО» выразил надежду, что предприятие, которое пережило немало потрясений, выживет, а вместе с ним и наш город Краснокаменск.

Читинский острог на перепутье

Судьба историко-археологического памятника «Читинский острог» пока остается неопределенной. Напомним, что он находится в районе улицы Селенгинская, недалеко от Церкви декабристов. Последние 7-8 лет звучат предложения о застройке этой территории. Наша газета уже опубликовала точку зрения некоторых ученых и депутата Законодательного Собрания Забайкальского края. Собеседники газеты рассказали, почему проведение строительных работ на месте археологического памятника недальновидно и безнравственно.

Сегодня «ЗР» публикует комментарий Александра Михайлова, главного архитектора города Читы.

— Александр Дмитриевич, расскажите о перспективах развития территории в районе улицы Селенгинской, согласно Генплану.

— В соответствии с Генеральным планом городского округа “Город Чита”, квартал в границах улиц Столярова, Декабристов и Селенгинской находится в пределах территории, обозначенной как зона исторической застройки. Все проводимые мероприятия по реконструкции территории в пределах этой зоны согласовываются с министерством культуры Забайкальского края.

— 31 марта 2014-го закончилась аренда этой территории ООО “Великая стена”, которое и планировало там построить гостиницу, а потом, когда градостроительные планы поменялись, – физкультурный центр. Будет ли продлен срок аренды?

— Этот вопрос надо переадресовать Департаменту государственного имущества и земельных отношений Забайкальского края. К его полномочиям относится распоряжение земельными участками на территории города Читы, собственность на которые не разграничена.

— Ученые говорят, что в этом месте нельзя строить здания, это историческое начало нашего города. Быть может, лучшим решением для этой территории будет музей под открытым небом, исторический парк? Как вы лично считаете?

— Несомненно, это место историческое. Где-то здесь находился острог, первые постройки. По данным БТИ, так называемый дом Нарышкиной (по ул. Селенгинской, 14) был построен в 1861 г. В начале XX века появилась железная дорога. С 1900 по 1915 г.г. была осуществлена застройка вдоль улицы Декабристов. Это сохранившиеся до наших дней жилые дома № № 5,7, 7б, 11, 17, которые министерством культуры Забайкальского края внесены в Список выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность. Надо сказать, что строительство в то время, как и сейчас, осуществлялось в соответствии с планом застройки (генеральным планом). Еще в 1862 году был разработан «Проект на устройство областного города Читы Забайкальской области», утвержденный императором Александром II. В проекте уже была обозначена существующая в настоящее время в этой части города разбивка по кварталам, где предполагалось осуществить строительство.

В границах земельного участка по ул. Селенгинской, 20, предоставленном Департаментом государственного имущества и земельных отношений Забайкальского края в аренду ООО «Великая стена», ранее тоже располагался жилой дом. После того как дом был демонтирован, земельный участок долгое время не использовался, был захламлен.

Арендатором земельного участка (ООО «Великая стена») по заданию министерства культуры Забайкальского края были выполнены аварийно-спасательные работы в соответствии с разделом «Обеспечение сохранности выявленного объекта культурного (археологического) наследия «Старая Чита» и на части земельного участка разрешены проектные работы.

Конечно, на этом земельном участке мог бы быть и исторический парк, и музей под открытым небом, или какой-то другой объект. Но не получилось бы так, что это останется только нашим мнением, а земельный участок снова будет захламлен.

«ЗР» продолжает следить за развитием ситуации.

Веротерпимость – основа здорового общества

Архиепископ Читинский и Краснокаменский о прошлом, настоящем и будущем православия

Сразу три юбилейных даты отмечает в 2014 году Читинская и Краснокаменская епархия Русской православной церкви. 120 лет назад – в 1894 году – она была впервые учреждена. 20 лет назад епархия была возрождена как Читинская и Забайкальская. И наконец, пять лет назад – в 2009 году – из состава Читинской епархии выделена Бурятская епархия, а наша епархия стала называться Читинская и Краснокаменская.

О прошлом, настоящем и будущем православия в регионе «Эффект» беседовал с архиепископом Читинским и Краснокаменским Евстафием.

О православии в районах и армии

– Сегодня в Забайкальском крае насчитывается 145 православных храмов, из которых 36 строятся. Православие представлено во всех районах региона, кроме Тунгиро-Олекминского. Там храма пока нет. Однако это не говорит о том, что мы его забыли. У нас есть походная церковь на базе автомобиля, и в таежную глубинку мы на нем и добираемся.

Все наши священнослужители, как правило, обслуживают не один, а несколько храмов. Главной проблемой епархии сегодня является кадровая. Священнослужителей у нас не хватает. Духовно чистых людей, в которых не присутствуют страсти или пагубные привычки, сегодня, увы, найти бывает сложно.

– Как сегодня построены отношения епархии с военным ведомством?

– Когда я встречаюсь с военными, я всегда говорю им следующее: «Кто беззаветно служит Родине? Только священники и военные. То есть мы коллеги». Остальные все работают, а мы служим. Они охраняют рубежи и безопасность нашей Родины, а мы – духовно оберегаем наш народ.

О церкви в селе Калинино

– Некоторые вещи для православного священнослужителя являются обязательными – это 30-летний возраст и обязательное наличие духовного образования. Многие из наших священнослужителей сегодня заочно учатся в Хабаровской духовной семинарии. У нас в крае есть духовное училище, которое готовит церковнослужителей, то есть помощников священника. Они не участвуют в таинствах, не имеют права крестить. Но в качестве помощников оказывают существенную помощь. Сейчас там обучаются 4 человека.

Любая судимость, будь то даже короткий арест на несколько суток, со статусом священнослужителя категорически несовместима. Морально-нравственный облик должен быть чистым, потому что священнослужитель – это духовный ориентир. Человек должен поступать так, как говорит и показывает своим примером священник.

– Что сейчас с церковью в селе Калинино? На каком этапе идет восстановление, почему оно застопорилось? И не потеряем ли мы этот старинный и уникальный храм?

– 25 марта мы с губернатором Константином Константиновичем Ильковским были на приеме у Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Святейшим был озвучен вопрос о восстановлении храма в нашем селе Калинино. На это губернатор лично пообещал, что мы его сделаем. Надо понимать, чтобы заниматься его реставрацией, его надо сначала закрепить, чтобы не развалился окончательно. Реконструкция еще не началась, но уже есть подрядчик строительных работ. Думаю, что в ближайшее время они начнутся.

О дороге к храму

– Один в поле не воин, и я могу сказать об успехах, только ассоциируя себя с общиной и людьми. Слава Богу, мы совместными усилиями построили в Чите главный православный храм Забайкалья, я бы назвал его чудом.

Отрадно, что людей, которые приходят в храм, с каждым годом становятся намного больше. Меняются даже выражения их лиц. Появляется благородство, блеск в глазах и какое-то устремление, желание помочь ближнему. Но христианин должен не останавливаться на достигнутом, ведь горизонты постоянно растут. Всякий раз, когда мы делаем что-то доброе, мы получаем духовную ауру, зарабатываем у Бога милость.

– В поселке КСК, насколько я знаю, планируется строительство православного храма и в то же время большую мечеть там собирается строить мусульманская община Читы. Там не так много свободного места. Оба храма будут стоять рядом?

– У нас место обозначено, там стоит крест. Где планируются расположить мечеть, я не знаю. Если мы будем соседями, то проблему я вижу только в одном. К примеру, звуки колоколов могут помешать, когда у них условно должна соблюдаться тишина, и наоборот. Надо будет подумать, как лучше сделать, проявить доброе взаимопонимание. В обществе должна сохраняться духовная веротерпимость. Оптимальный вариант, чтоб не навредить никому, мы обязательно найдем.

– На Ваш взгляд, настанет ли время, когда богослужение в храмах будет переведено со старославянского на русский язык? И нужно ли это делать?

– Русская православная церковь всегда руководствовалась старославянским языком. На этом языке нет ни одного плохого слова. На этом языке нет ни одной ереси. Этот язык лаконичный, гармоничный, он настраивает душу. Он мелодичный, в нем нет контрастных переходов. Это ровный язык и читается так, словно ручеек течёт.

Ещё одна из главных черт этого языка в том, что содержание тех текстов, которые читаются в храме, влияют благотворно на душу. Даже если человек не понял ни одного слова, но в его сердце обязательно останется эффект.

Русский язык в этом плане отстает от церковно-славянского. Поэтому он был, есть и будет языком обыденного мирского общения. Языком молитвы остается славянский, разговоры о замене его на русский периодически ведутся, то я не думаю, что это когда-нибудь будет реализовано.

– Согласно Конституции в России отсутствует идеология. Все активнее ведутся разговоры, что это не правильно. На Ваш взгляд, какой должна быть государственная идеология?

– Мощной духовной скрепой, объединяющей российский народ, была, есть и будет православная вера. История показывает, что с 988 года, когда православие стало государственной религией России, в стране начался небывалый духовный подъем.

Православие всегда было национальной идеей государства Российского. Наши недруги всегда пытались его вытравить, зная, что наш народ именно этим и силён. В лихие минуты духовный мир всегда был рядом с народом, и люди шли на пули и штыки, чувствуя за собой величайшую духовную силу, вспоминая своих предков. Я думаю, что так будет всегда.

Власть не заинтересована в здоровье нации

Мы, жители села Золотореченск, обращаемся через вашу газету к министру здравоохранения Забайкальского края М. Лазуткину и главврачу Оловяннинской ЦРБ.

В нашем посёлке есть небольшая амбулатория, педиатра нет, есть только участковая медсестра, а в поселке много детей грудного возраста. Если ребенок заболел, то его надо везти или в п. Калангуй, или в п. Ясногорск. Дети до 1 года должны проходить медкомиссию: это в 1 месяц, в 3 месяца, в полгода и в 1 год. Специалисты: невролог, хирург, окулист, педиатр находятся только в п. Ясногорск, это сто с лишним километров. И вот приходится добираться с грудным ребенком по разбитым дорогам. Пока доедешь, устанешь, измучаешься, взрослым тяжело, а что говорить о таких крохах. Хорошо, если есть свой транспорт, а если нет, то приходится нанимать частника за 3,5-4 тысячи рублей.

В больнице везде огромные очереди (люди едут со всего района), хотя дети до 1 года обслуживаются без очереди. Но прежде чем попасть к врачу, такого наслушаешься в свой адрес, что в следующий раз и ехать не захочется. Хотя специалисты должны хотя бы раз в месяц выезжать в отдаленные населенные пункты. Мы просим не за себя, осматривали бы детей, ведь не у всех есть возможность нанять машину и свозить ребенка к врачу.

С этим вопросом мы обращались к нашему депутату Путинцевой Л.Е. Она по телефону побеседовала с главврачом на эту тему,но конкретного ответа не получила.

Главврач сослался на то, что специалистов не хватает, у них большая загруженность: стационар, прием, посещение детей на дому, вызова, т.е. конкретного ответа он не дал.

Про детскую консультацию даже писать не хочется. Не консультация, а проходной двор. Она расположена на 1-м этаже, через консультацию люди идут на маммографию, в буфет, в аптечный киоск, идут в верхней одежде. Еще неизвестно, с какими болячками они пришли в больницу. Условий для мам с детьми нет, негде покормить малыша, переодеть, сменить памперс. Могли бы хотя бы выделить один кабинет для этих целей, неужели трудно?

Хорошо тем же ясногорцам: они пришли к назначенному времени и прошли врача. А мы вынуждены выезжать в 6-7 часов утра, чтобы занять очередь, а затем до двух часов дня ждать приема невролога и педиатра. Каково это выдержать грудному младенцу? Весь день в одежде, без сна, т.к. там стоит такой шум, что захочешь, а не уснешь.

Лекарства по льготному рецепту выдаются очень редко. Обычно говорят, что такого лекарства нет в наличии, покупайте в аптеке. Ну, разве будешь спорить, доказывать, что ребенку до трех лет все лекарства положены бесплатно. Ради здоровья ребенка идешь в аптеку и покупаешь, а цены... Редкие лекарства стоят 100-200 рублей, в основном, тысячу и больше.

Детское питание тоже дорогое. Раньше, в советское время, всем детям, находящимся на искусственном вскармливании, давали бесплатно на молочных кухнях молоко, кефир, творог и прочее. И это независимо от того, в какой семье рос малыш: в полной, обеспеченной или в семье, где мать одна воспитывала дитя. Сейчас молочные смеси, пюре дают только детям, страдающим анемией, и детям-двойням. А остальные что – не дети?! На мизерное пособие не сильно-то что и купишь, а ведь здоровье закладывается именно в первый год жизни ребенка.

Неужели наша власть не заинтересована в здоровой нации, ведь дети - наше будущее. Ведь был же в советское время лозунг «Все лучшее – детям!». Сейчас каждая семья сама по себе, дети чиновников лечатся или за границей, или в престижных клиниках г. Москвы. А у нас нет возможности съездить с ребёнком даже в п. Ясногорск.

Надеемся получить ответ от главврача Оловяннинской ЦРБ, министра здравоохранения Забайкальского края, и очень хотелось бы, чтобы наше письмо прочитал Губернатор нашего края Ильковский К.К. Наверное, он даже не в курсе, с какими проблемами сталкиваются люди в небольших поселениях. Очень надеемся, что нам помогут.