Многогранная речь Кочегара и мечта главреда об оленёнке: разбор недели

На прошлой неделе состоялось одно из заседаний повторного рассмотрения дела о призывах к массовым беспорядкам в отношении Алексея Закружного (Внесён в перечень террористов и экстремистов. Деятельность террористов и экстремистов запрещена на территории РФ), известного в Чите как Лёха Кочегар. На заседании, которое рассматривает правомерность высказываний в прямом эфире, неожиданно для меня появился свидетель. Кроме этого, на заседании, которое длилось четыре часа, зачитывали результаты психолого-лингвистической экспертизы.

В феврале 2021 года блогера осудили на 2 года 3 месяца лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года за призывы к несоблюдению самоизоляции во время прямого эфира (стрима) на YouTube. Также ему запретили 2 года писать комментарии в интернете. Забайкальский суд в мае отменил приговор Лёхе Кочегару и вернул дело на доработку в прокуратуру.

Как филолог я очень люблю лингвистические экспертизы. Живая, разговорная, иногда импульсивная речь становится объектом исследования на значения и посылы. Зачитывание результатов исследования видео «Первый стрим Лёхи Кочегара. Всему есть предел» в 1 час и 19 минут заняло у защитников час. Выполнили экспертизу в Нижнем Новгороде.

Лингвистов просили ответить, были ли у Закружного во время прямого эфира высказывания, призывающие к массовым беспорядкам, а также были ли слова эмоциональными или обдуманными, может ли использоваться слово «кордон» в значении «ограждение, ограда» и что значит выражение «взять на вилы».

В ответе языковедов отдельно мне понравилось, как они изящно и интеллигентно описали прямой эфир с матами через каждые несколько слов: «Главные темы стрима: празднование Пасхи, ожидание Родительского дня, ковид и карантинные меры, предпринимаемые властями региона, возможное чипирование, действия губернатора и оппозиционеров».

Также эксперты отметили, что всё, что касается властных структур современной России, Закружным оценивается отрицательно. Подтверждающие цитаты адвокат при этом зачитывал, пропуская или заменяя нецензурные слова: «Это [такое-то] мировое правительство», «это [какая-то] полная [...]».

Если опустить методику и доказательства исследования, остаются следующие тезисы:

– Лёха Кочегар не поддерживал во время прямого эфира излишне агрессивные высказывания участников чата. Например, идею Гражданской войны или убийства полицейских: «Убивать никого не будем, на перевоспитание можно отправить. Они того и ждут, что мы тут все друг друга».

– Речь Закружного была очень эмоциональная, в ней было неприкрытое разочарование, неверие в возможность каких-либо перемен. Эксперты написали: «В его речи отмечаются показатели явного психоэмоционального напряжения с нарочным использованием нецензурной лексики». Говорящий объяснил в эфире свой стиль разговора так: «Я всегда за мат, я против оскорбления человека», «Мат у меня для связки слов».

– Блогер часто повторял, что выражает собственное мнение: «Думали, какой-то коронавирус. Нет никакого вируса. Это моё мнение», «Что думаю, то и говорю».

– Слов, однозначно говорящих о насильственных действиях, во время эфира Закружным не произносилось. И побудительных конструкций, связанных с насилием, не было.

– Произнесённое словосочетание «на вилы» — это редуцированный вариант фразеологизма «поднять на вилы», которое в XIX веке означало «применить силу в качестве оружия». А сейчас значение изменилось — это только негативная оценка работы управленцев с побуждением к отстранению от власти.

– Даже слова «предлагаю устроить грёбаную революцию без крови» нельзя трактовать как призыв к насилию. Потому что у слова «революция» есть разные значения — кроме переворота, это и резкий переход одного качества в другое. Слово к тому же часто используется в переносном значении.

– «Кордон» — обозначает не только заслон из людей, но и ограждения. Вероятно, это защитники будут использовать, доказывая, что Закружный не призывал громить полицейских.

Это краткая выжимка из исследования. Меня восхищает то, что выступление могут разобрать по крупицам. При этом говорящий, может быть, потом с удивлением будет слушать разбор и узнавать, как многогранна была его речь, хоть он и использует мат для связки слов.

Спасибо многозначности русского языка и спасибо лингвистам, которые занимаются такой непростой работой — доказыванием чьей-то невиновности.

Главный внештатный фтизиатр по ДФО и Забайкалью Павел Фадеев — о возможности окончательной и бесповоротной победы над туберкулёзом.

Я сидела на работе вечером пятницы. В окне догорал красивый, но ледяной декабрьский закат. Меня бесили все новости, написанные нами за неделю.

Читинцы побили олимпийца — одни гопота, другой тюфяк, вместе какая-то нелепость. Архитектор Кулеш разносил главу города Ярилова за трёх белых коней, декабрь, январь и февраль, а на самом деле всадников, сражающихся за мир — когда же это всё кончится? Заксобрание изгнало из своих почётных рядов красного директора дарасунского завода горного оборудования Сергея Белоногова — это они молодцы, ага. Во дворе лесотеха кто-то, хотя совершенно понятно кто, хочет построить очередной торговый центр под видом невероятного блага — восхитительно. ДРМСУ за 8 миллионов рублей должно выкосить траву с газонов до 31 декабря — просто трэш.

И, честно-то, хотела я, чтобы пришёл Дедушка Мороз и за то, что я весь год была хорошей девочкой, унёс это всё к чертям собачьим.

Принёс бы добрых новостей. Которых вечно все хотят, но никто никогда не читает.

И море. Пусть не в Читу, это уже совсем фантастика, а хотя бы мне. А -36 унёс, конечно, к себе в Лапландию. Или тоже к чертям.

Поднял бы маски с подбородков на носы. Потому что ничего в мире я ненавижу так, как маски на подбородках, такая это концентрация бессмысленности. А лучше унёс бы сразу весь ковид и спрятал в арктических льдах.

Забрал бы коррупционеров. Тех, про которых мы пока не можем написать, но непременно напишем. И тогда меня тоже будет бесить, но меньше, чем сейчас, пока не можем.

Оставил бы оленёнка. Чтобы он ходил, изящный и тонкий, по улицам, и на его фоне было бы как-то неловко некрасиво жить.

Улетел бы в небо, меняя на своём пути воздух на чистый и серпантином раскидывая над Забайкальем новогоднее настроение. Потому что на чём мы ещё прорвёмся в этот холод, если не на нём. И не на любви.

Новый памятник, к которому имеет отношение глава гордумы Читы Евгений Ярилов, может появиться в многострадальной Чите.

Рестораторы Читы 23 декабря в одном из telegram-каналов опубликовали открытое письмо в адрес правительства края, где рассказали об упадке и фактически кризисе, что обосновался в сфере общепита. Из сообщения следует, что антиковидные ограничения привели к ощутимому уменьшению количества гостей в кафе и ресторанах города, а выручка за ноябрь и первую половину декабря упала на 50–60% по сравнению с 2019 годом и на 35-45% — по сравнению с 2020 годом.

Можно ли найти другую сферу в крае, на которой ещё так сильно потоптались власти? QR-коды для входа, ограничения времени работы до 23.00, правила рассадки, запрет на массовые сборища. Частично понятно, зачем так сделано, но опять же неясно, причём тут, например, ограничение по времени. «Чего, после 23.00 коронавирус просыпается?», «А что, в переполненных троллейбусах шанс заразиться коронавирусом меньше, чем в кафе за столиком?» — одни из самых частых вопросов у горожан. Вы боретесь за увеличение темпов вакцинации и уменьшение распространения инфекции — ноу проблем, как говорится, но не в ущерб же огромной массе людей.

И я не про посетителей даже, а про сотрудников общепита. Это тысячи граждан, у которых есть семьи. Падают доходы заведения — падает зарплата. Кафе закрывается — исчезают рабочие места.

Предприниматели говорят, что рассчитывали хотя бы в Новый год подзаработать, но сначала долго ждали официального решения правительства края о корпоративах, что точно отразилось на предварительных заказах. Потом узнали, что праздничные банкеты остаются под запретом, а потом, что их разрешают, но с условиями, которые по описанию напоминают сцены из какой-то книги про утопию.

Из-за такой неопределённости и перепадов настроения власть имущих дела у общепита лучше не стали. «Некоторые бизнесмены не выдерживают и продают или закрывают свои предприятия, меняя сферу деятельности или переезжая в другие регионы, пополняя печальную миграционную картину Забайкальского края», — отмечают авторы письма.

Выходит, борьба с коронавирусом напрямую убивает целый пласт экономики, что для Читы, где большинство работает либо в бюджетной сфере, либо в сфере товаров и услуг — прямая угроза в виде потери налогов, рабочих мест и благодарных избирателей. А из поддержки предлагают максимум кредит, который как-то надо платить.

Не могу не повторить здесь слова мэра Москвы Сергея Собянина, которые приводят в своём письме предприниматели: «На мой взгляд, мы нашли крайне сложный, но в то же время оптимальный баланс между ограничительными мерами для защиты здоровья людей и сохранением возможностей для нормального функционирования экономики. Правительство города вводит ограничения только тогда, когда это абсолютно необходимо. И отменяет сразу же, как только заболеваемость идёт на спад. Московский бизнес может быть уверен в том, что не окажется крайним в нынешней сложной ситуации».

Я понимаю, что запрещать и ограничивать — проще, чем грамотно лавировать, защищая интересы всех сторон. Но на то власть и власть, чтобы принимать непростые решения, а не рубить сплеча, не задумываясь о последствиях. У каждого действия должна просматриваться длительная перспектива. На чиновничьем языке это называется «оценка регулирующего воздействия». Интересно, ограничивая работу общепита в Забайкалье, такую оценку кто-нибудь проводил? Пока выглядит так, что нет. Не лучше ли тогда обратиться к опыту более успешных регионов? А то скоро даже и открытых писем писать будет некому.

Совсем скоро наступит Новый год. И накануне коллективы отметят праздник в тесной компании: одни организуют мероприятие на работе, выпив по бокалу шампанского и закусив мандаринкой; другие устроят корпоративы в кафе и ресторанах. Веселье в общепите в этом году пройдёт под знаком антиковидного контроля — в постановлении губернатора Осипова указано, что проводить банкеты, фуршеты и корпоративы в Забайкалье возможно только при предоставлении видеонаблюдения контрольным группам министерства экономического развития и краевого управления Роспотребнадзора.

Когда я узнала об этом, представила, что перед множеством мониторов сидят мужчины в форме, которые вычисляют нарушения санитарно-эпидемиологических требований и высылают группы захвата, чтобы остановить бесчинства. Единственное — непонятно, что будет считаться нарушением.

Отсутствие QR-кодов у отмечающих? Но их проверят на входе, без этого в наше пандемийное время никак. Наполняемость и социальная дистанция? Эти требования, по-моему, не имеют смысла, так как на корпоративе присутствуют люди, которые, скорее всего, сидят в одном помещении и на работе. К тому же как соблюдать дистанцию в танце, например? Масочный режим? Сложно есть и пить в таких средствах защиты, поэтому разве что карнавальные маски будут на участниках празднеств.

Вице-премьер Бардалеев спустя несколько дней разъяснил, что видеосъёмку контрольные группы будут проверять во время мероприятий, и если в заведении нет видеонаблюдения, необходимо будет обеспечить доступ в помещение, где проводится банкет. Заведения же, которые не пустят проверяющих, могут закрыть.

То есть праздник могут прервать в любой момент и превратить веселье в фарс? Как они себе представляют это? Зачем разрешили, если понимали, что меры будут нарушаться? Абсурд происходящего ещё больше усилился, когда оказалось, что Роспотребнадзор не представляет, что будет проверяться и как.

Вся эта проверка корпоративов на соблюдение мифических антиковидных мер, которые зачастую никто не соблюдает, похожа на фикцию. То есть разрешить практически упавшему на колени общепиту заработать на корпоративах без оговорок, без унизительных требований власти Забайкалья не дали, но и проверок, скорее всего, никто проводить не будет, так как вычислить все корпоративы невозможно, а уведомили минэконом явно не все рестораны. Как обычно, всё наполовину — постановление и требования есть, контроля и ответственных нет.

Автор интервью, редактор «Чита.Ру» Екатерина Шайтанова обсуждает ответы Нардина и свои впечатления от встречи с редактором Андреем Козловым.

Депутат заксобрания Забайкалья Александр Михайлов эмоционально вступился за своего коллегу Сергея Белоногова, который с 1995 года возглавлял Дарасунский завод горного оборудования, не дал ему оказаться там, где оказались КСК, машзавод, станкостроительный и ешё добрый десяток больших и малых предприятий.

В уходящему году Белоногова осудили за неуплату налогов. Из обезличенного приговора можно догадаться, что речь идёт о 40 миллионах рублей. В масштабах страны это наверняка не ахти какие огромные суммы. Для сравнения можно вспомнить пресловутый дизайн-код, за который заплатили 25 миллионов рублей и вот-вот «начнут воплощать в жизнь».

Ну да, код — не вполне подходящий пример. Логичнее тут вспомнить Могойтуйскую промзону, в которую вбухали сотни миллионов. Или меры поддержки, в том числе налоговые льготы, которые обещают приходящим в край инвесторам. Видели ли вы фронтальные погрузчики, произведённые на ТОР Краснокаменск? А шахтные машины из Дарасуна существуют в природе.

Эта ситуация одновременно логична и нелогична — задавить существующее предприятие, но в то же время зазывать в край другие производства, обещая им поддержку и разнообразные льготы.

И где, на самом деле, были те люди, которые активнее всего раздают обещания? В очередной командировке в Москву? В косметическом салоне? Или с глубокомысленным видом мяли в руках высокотехнологичные спрессованные опилки?

На заключительной в 2021 году совместной пресс-конференции краевых управления Роспотребнадзора с минздравом журналистов и друг друга поздравили Оксана Немакина и Светлана Лапа.

Светлана Эдуардовна сказала, что в молодости не все понимают ценность того, зачем желают здоровья.

Только с годами начинаешь его ценить, а до этого вроде как организм работает сам по себе, и ладно. В коронавирусные времена, казалось бы, все должны больше о здоровье задумываться и больше его ценить. Не у всех это получается — кто-то в отрицание ушёл, кому-то глупыми кажутся ограничительные меры, кто-то надеется на иммунитет.

Соглашусь со Светланой Эдуардовной: пусть у всех снова будет возможность не задумываться особенно о здоровье, пока где-нибудь не кольнёт. А то жестокие сейчас времена. В «Чита.Ру» дежурный журналист каждый день пишет новость со сводкой коронавируса, табличку заполняет по Забайкалью. Если зайти на стопкоронавирус.рф, там можно посмотреть данные по всей России. Например, за вчера умер 981 человек, а всего — более 300 тысяч. Уже привычно видеть цифры. Вроде смотришь — за сутки в Забайкалье девятеро. Не так уж много. Ну да, по России больше, но вроде тоже не так уж много.

Пока одна из этих цифр не обрастёт плотью. Как история молодого мужчины из «Твиттера», который на днях похоронил свою молодую, красивую, любящую жену. Она оказалась в больнице с сердцем, заболела там ковидом, потом инфаркт, инсульт разом, кома — и всё. И только фото остались, где эти двое друг на друга такими взглядами смотрят, что сердце плавится. Я знать не знаю, кто эти люди. Но становится жутко, что вот она — одна из этих 300 с лишним тысяч. В смешном капюшоне, джинсах клёш и с ореховыми глазами.

Он пишет, как пришёл в пустую квартиру. Как спустя пару дней к нему постучался курьер СДЭК, и в посылке обнаружились специальные ножи для зелени, о которых мужчина мечтал. А жена, выходит, успела заказать ему подарок — вручить не успела. И сейчас ему снова учиться жить. Ему и рыжему коту, который теперь спит на маминой стороне кровати и грустно мнёт лапами её халат.

Вот все цифры по Забайкалью, наглядно. Справа — кому не повезло и у кого близкие запомнят 2020-й или 2021-й плохими словами и болью. Посередине — везунчики, у которых сработал иммунитет, или врачи сделали невозможное и достали из темноты. Только в голове надо держать, что эти везунчики уже тоже прежними не станут. Слева — коты Шрёдингера, которые сейчас и живы, и мертвы одновременно. Как получится.

Поэтому — да, здоровья. И поменьше разобщения, о котором говорила уже Оксана Немакина. Потому что в тяжёлые времена вместо объединения мы все разделились ещё сильнее.