«Никто не хочет за решётку» - интервью с оперативником

В кабинете у заместителя начальника полиции по оперативной работе в Чите Сергея Горькового ничего лишнего. «Это специально так, чтобы преступнику во время разговора не на что было отвлечься», - шутит он. Профессии оперативника часто посвящают художественные фильмы и документальные ленты, но в жизни их труд не так уж романтичен. О том, как относятся бандиты к образу сыщика, и есть ли обратная дорога у преступника, Горьковой рассказал в интервью «Чита.Ру».

- Какие виды преступлений наиболее характерны в городе?

- Основной процент преступлений – это кражи, причём самые разнообразные – из салонов автомобилей, квартир, на улице, в ночных клубах. Второе место среди преступлений занимают грабежи, много преступлений связаны с наркотиками. Последнее место, к счастью, занимают преступления, связанные с нанесением тяжкого вреда здоровью, а реже всего случаются убийства.

С годами такой расклад не сильно меняется, кражи всегда занимали лидирующее положение в Чите. Но вот количество таких преступлений растёт, возможно, потому что молодёжь криминализируется, плюс повышается материальный достаток людей. Минутное дело сейчас – это украсть телефон.

- С чем это связно?

- Например, кража в клубе – это халатность тех же потерпевших. Выпили, расслабились, позабыли о сумках, телефонах, познакомились с незнакомцами и не заметили, как вещи уже украли. Или девушка, например, идёт по улице, а у неё новый модный телефон. Ей же просто необходимо достать его и при всех позвонить, чтобы невзначай показать свой «статус». И ведь тот, кому это действительно интересно, обязательно заметит, проследит и при случае совершит кражу. Всё легко и просто.

- Образовательный уровень преступников растёт? Приходится ли вам вслед за ними обучаться?

- Смышлёные преступники – это, прежде всего, мошенники, которые совершают телефонные кражи, кражи при помощи компьютерной техники или мобильного банка. Чтобы организовать такие преступления, необходимо продумать их, ну, и иметь какие-то определённые знания. Нам даже иногда приходится поразмышлять, прежде чем раскрыть дело, подключать отдельных специалистов.

Говоря обо всех других преступлениях, в 80% случаях они так или иначе связаны с бытовыми ситуациями: ссора мужа и жены, пьянка, скандал на какой-либо почве, вылившийся в преступление. Но есть и факты, имеющие заказной характер. Например, сейчас мы расследуем достаточно громкое убийство в Сосновом Бору. Пока мы с ним ещё работаем, уже есть информация, о которой не нужно говорить раньше времени.

Оперативники заметили, что жёны стали часто нападать на своих мужей. Уж не знаю, с чем это может быть связано (смеётся). Почему-то женщины, не обладая никакими профессиональными навыками, бьют строго в сердце.

Нам, конечно, нужно постоянно быть в курсе, изучать много документов. В первую очередь, мы сдержаны рамками законов и приказов, которые необходимо знать. Работа оперативного сотрудника - это монотонный труд с кипой бумаг.

- А как же смекалка?

- Конечно, она тоже нужна. Как нас называют товарищи по ту сторону забора? Сычи. Поэтому без смекали не обойдёшься. И разговаривать нужно уметь, и изворотливым быть. К примеру, многих улица воспитала, это им помогает.

- Ваша служба далека от киношного образа? Это скорее монотонный труд, где ежедневно работают по раскрытию убийства, лишённый романтики, или же нет?

- Опер - это не профессия, а образ жизни. Труд, который выматывает не только физически, но и морально. Зачастую на работу в уголовный розыск приходят, насмотревшись сериалов, представляя себя в гуще событий, перестрелках, погонях. А на деле всё совершенно не так. Да, бывают случаи, когда на задержании преступники оказывают сопротивление, но это скорее исключение из правил. Если опер стреляет - это уже плохо.

- Сложно удержать кадры на такой работе?

- С кадрами нет острой проблемы, но нехватка всё же есть. Чем больше будет талантливых ребят, тем проще работать. На работу идут, но происходит определённый отсев. Кто-то приходит ради соцпакета, ради карьерного роста. Кто-то приходит, потому что ему хочется себя попробовать, а когда окунается в реальность, то теряет интерес. Не хватает людей с горящими глазами.

Думаю, тот, кто смог выдержать примерно три-пять лет, останется в структуре и сможет состояться как хороший оперативник.

- Получается, что ваша работа не самая комфортная для создания и существования полноценной семьи?

- Если тыл надёжный, то и работать оперативнику проще. Когда я женился, сразу сказал: «Ты знаешь, где я работаю, и должна понимать, что может произойти всякое». Тяжело, конечно, супруга очень часто находится одна, бывает, что приходишь домой заполночь или задерживаешься на службе на несколько суток. Работа есть работа, но меня жена понимает.

- Наверное, умирает всё человеческое?

- Любая работа вызывает у человека профессиональную деформацию. Но не надо думать, что оперативник бесчеловечен. Всё, что с детства заложено в человеке, его характере, не сильно меняется с годами.

- Какими моральными и личными качествами должен обладать сотрудник?

- Иногда говорят, мол, должен быть бесстрашным. Но нет людей, которые не боятся ничего - это уже болезнь. Нужно работать с умом. А вообще, сколько людей, столько и характеров, и нельзя определить, какие именно качества человеку в работе помогают, а какие, наоборот, загубят. Зачастую влияет и коллектив – если ты слабый и неуравновешенный, то сам коллектив тебя выживет с работы.

- Сравнивая обстановку с той, которая была 10 лет назад, отмечаю, что на улицах стало тише и спокойнее. Вам так не кажется?

- Отчасти. Спокойствие на улицах достигнуто разными способами. Это и увеличение наружных нарядов, и их незамедлительная реакция на вызовы, и работа ППС, ДПС, Вневедомственной охраны и следственно-оперативных групп. Не стоит сбрасывать со счетов работу полиции общественной безопасности, которая следит за теми, кто уже освободится из заключения. Так было раньше, вот, к этой хорошей практике вернулись. Человек может вернуться обратно в места не столь отдалённые, если будет нарушать определённые правила на свободе. Преступники, кстати, сами знают об этом, так что не надо думать, что они теряют грань дозволенного. Вернуться за решётку никто не хочет, я вас уверяю.

- Движение АУЕ, говорят, наоборот, пропагандирует среди молодёжи преступную жизнь, многие сейчас даже хотят поскорее оказаться в колонии. Так ли это?

- Эти настроения всегда были в обществе и есть, но не надо излишне драматизировать. Вы же знаете, что у нас в городе и в крае много колоний. Те, кто освобождается, даже если не были местными, остаются здесь. Доехал до адреса, остановился, погулял, потерял документы. Остался бомжевать и снова встал на свой криминальный круг.

- Какова вероятность рецидива?

- Честно, в своей практике я единиц встречал, которые, отбыв наказание, встали на путь исправления и изменились в резко противоположную сторону. Может, разве что, измениться характер преступлений. Во-первых, у человека остались в колонии знакомые, сами понимаете, коллектив – это серьёзный инструмент влияния. Они между собой общаются потом на свободе. Во-вторых, трудоустроиться, если у тебя есть судимость, очень тяжело. Быть может, человек искренне хочет отвлечься, изменить себя, приходит устраиваться на работу, а там, как только узнают о его прошлом, сразу дают отказ. Так человек обжёгся раз, два, затаил обиду и со злости набедокурил ещё больше.

- Как считаете, образ сотрудника полиции в глазах преступников изменился? Стали больше бояться?

- Однозначно сказать не берусь, но учитывая, что за последнее время много кого посадили из авторитетов, страх всё же появляется в глазах.

- Удавалось вам побеседовать с кем-нибудь из таких знаковых личностей в криминальном мире? Какие они?

- Был такой авторитет - Василёк, он же Александр Васильев. С ним общался. В жизни они обычные люди, не повышающие голоса, вежливы, не употребляют ненормативную лексику. Умеют мыслить.

- Можете нарисовать типичный портрет сегодняшнего преступника?

- Если совместить личности всех преступников, то раньше, когда я только начинал работать в милиции, получался портрет мужчины 35-40 лет, имеющего одну-две ходки. У него есть определённая злость, авторитет, знания о криминальном мире. А сейчас возраст преступника – 19-27 лет, такие криминальные мальчишки. Наличие образования, кстати, не имеет такого весомого значения, как воспитание человека в семье. Много образованных заезжают, и юристов, и экономистов.

- Почему тогда преступность помолодела?

- Думаю, по разным причинам. Я заметил тенденцию: когда начинаешь разговаривать с задержанными, спрашиваешь: «С кем живёшь»? Они отвечают: «Ну, с мамой, с бабушкой». - «А отец где?» - «Развелись давно». Или: «Ушёл из семьи». Так, из 10 человек у девяти нет отцов. Может быть, им не хватает отцовского внимания, не хватает авторитета. Мальчишки в свои 15 лет, чаще всего, уже на голову мать переросли, разве будут они её слушать? Связываются с плохой компанией, и пошло-поехало.

- И раньше так было?

- В принципе, да. Но раньше патриотизм влиял на сознание больше – были комсомол, пионерия. Сейчас многих спасает армия. Некоторые молодые, бывает, чувствуют, что ступают на скользкий криминальный путь и уходят служить. Через год, переосмыслив жизнь, посмотрев на неё с другой стороны, уже не хочется им идти воровать, а хочется работать, создавать семью. Увы, не у всех так.