Дело Кузнецова. Первые свидетели

В этом материале про четыре первых дня свидетельских показаний по делу бывшего сити-менеджера Читы Олега Кузнецова не будет ни одной фотографии из зала суда. Съёмку запретили на всё время допроса свидетелей. Первых двух, ключевых для дела, Ольгу Лёвочкину и её мужа Синь Сюэмина, по их ходатайству допрашивали без журналистов. СМИ запустили только на третий день опросов.

В предыстории этого суда фигурируют Олег Кузнецов, который с 2016 по 2019 год занимал должность главы администрации (сити-менеджера) Читы, предприниматель Ольга Лёвочкина (она в 2016-м как руководитель частного детсада «Радуга» победила в номинации «Бизнес-леди» в конкурсе «Лучший предприниматель-2016») и муж Лёвочкиной, гражданин России китайского происхождения Синь Сюэмин.

По версии следствия, летом 2016 года Лёвочкина с мужем за будущее покровительство в решении вопросов благоустроила территорию рядом с домом Олега Кузнецова по улице Родниковой в посёлке Атамановка Читинского района. После этого 4 ноября 2016 года дом у Кузнецова сгорел, и Лёвочкина с мужем восстановили его, обставив, по данным следователей, в том числе и мебелью. Оба эпизода квалифицируются как взятка в особо крупном размере – общая сумма оценивается в 7 миллионов рублей.

Ольгу Лёвочкину и её мужа задержали в сентябре 2019 года по подозрению в контрабанде 90 тысяч кубометров леса. По версии следствия, к этому, помимо лучшего предпринимателя края-2016, причастны 15 человек, пятеро из которых – граждане КНР. Речь идёт о 2014-2018 годах и переправке российского леса в Китай по поддельным документам. При обыске в офисе Лёвочкиной, помимо прочего, было изъято свыше 30 миллионов рублей, а также Lexus и BMW общей стоимостью свыше 20 миллионов рублей. Известно, что до 17 марта Лёвочкина будет находиться под домашним арестом.

Олега Кузнецова задержали через 5 месяцев после этого - в феврале 2020-го. Тогда он уже был первым заместителем министра жилищно-коммунального хозяйства Забайкальского края. После размена с домашним арестом и возвращением Кузнецова в СИЗО, дело передали в суд, и 24 февраля 2021 года начался допрос свидетелей. Журналисты смогли услышать их со 2 марта.

В показаниях свидетелей упоминается территория бывшей военной части по Объездному шоссе, 29, которую Минобороны передало Чите. По версии следствия, администрация Читы сначала передала её на ответственное хранение компании депутата гордумы Читы Александра Прокопенюка, а после, по указанию Кузнецова, договор с ним расторгли в пользу Лёвочкиной.

В 2018 году она обратилась в Департамент государственного имущества и земельных отношений Забайкальского края с просьбой об организации места для детского отдыха, в котором указала этот участок. Чита передала землю в собственность края. После этого участки могли быть выставлены на аукцион и стать собственностью его победителя. Но Ольга Лёвочкина потеряла интерес к проекту. Можно предположить, что утрата интереса совпала с возбуждением против неё и её мужа уголовного дела о контрабанде 90 тысяч кубометров леса в Китай.

Вторым участком в деле стал принадлежащий Лёвочкиной частный детский сад «Радуга». По версии обвинения, Кузнецов в 2016 году, покровительствуя Лёвочкиной, настоял на выдаче разрешения на его ввод в эксплуатацию, несмотря на существенные недоработки.

2 марта, утро. В зал заседаний Забайкальского краевого суда входит аккуратная женщина в тёмно-синем платье с кружевными рукавами, проходит к трибуне и представляется: «Татьяна Ганеева».

с 2004 по 2015 год она работала у индивидуального предпринимателя Ольги Лёвочкиной помощником бухгалтера, после чего её перевели на аналогичную должность в компанию, учредителем которой также была Лёвочкина.

Семья предпринимательницы, по словам свидетеля, контролировала несколько других компаний, в числе которых «Медведь», «Лик», «Ника» и другие. В некоторых случаях – несмотря на то, что зарегистрированы некоторые из них были на других людей. Часть компаний занималась экспортом леса. Кроме них семье принадлежала станция технического обслуживания «Подкова».

Гособвинитель спрашивает, знала ли свидетель о ремонте, который Синь Сюэмин и его жена делали дома у Кузнецова. Та в ответ кивает: «Узнала случайно. Синь Сюэмин говорил с водителем, что нужно увезти стройматериалы. Синь с гордостью сказал, что ремонтируем дом Кузнецова».

После рассказов о ремонте дома Кузнецова Татьяна Ганеева слышала, как Лёвочкина и муж говорили о поездках в гости к сити-менеджеру домой, а в сентябре 2018 года встретила Олега Кузнецова на свадьбе сына Лёвочкиной.

Гособвинитель заканчивает допрос.

Слово берёт сам Кузнецов.

- Вы видели меня один раз на свадьбе. Как вы думаете, какие отношения были между нашими семьями? – обращается он к свидетельнице.

- Если честно, мне показалось, что дружеские, - отвечает она.

У неё уточняют, часто ли она для Ольги Лёвочкиной снимала со счетов деньги, в том числе и во время, когда у Кузнецова дома был ремонт.

- Обычно миллионами: один, два, три…

Первое резкое несоответствие показаний в зале суда и во время следствия начинается со следующего свидетеля. Он приехал в Россию из Китая в 2000 году, работает в магазине по продаже одежды и текстиля, а Синь Сюэмина знает по работе в селе Черемхово.

Летом 2016 года Миша, как свидетель называет Сюэмина, попросил его найти людей и благоустроить дом в посёлке Атамановка. Рабочие примерно за месяц уложили плитку, сделали стяжку, наклеили обои. За работы расплачивался Миша.

Государственный защитник внимательно слушает свидетеля.

- Из-за существенных противоречий прошу огласить показания, данные в ходе следствия, - обращается к судье он, когда свидетель заканчивает говорить.

Судья Светлана Мингалёва спрашивает мнение стороны защиты – Олег Кузнецов против, потому что противоречий в показаниях не увидел. Тем не менее судья удовлетворяет ходатайство.

В допросе 17 марта 2020 года свидетель говорил, что во дворе дома стояла бетономешалка, а завезённый бетон был в мешках, каждый мешок по тонне.

Следователю свидетель говорил, что был во дворе дома после пожара, когда от здания оставались только закопчённые стены. В заново отстраивавшемся доме они укладывали плитку и ламинат, крышу ремонтировала бурятская бригада. Слышал, что говорили – это дом капитана, то есть руководителя.

- При работе по благоустройству летом сколько раз вы приезжали в Атамановку? – спрашивает свидетеля Олег Кузнецов.

- Два-три раза.

- Я правильно понял, что во время приезда он не видел, что привозили бетон?

- Вы неправильно поняли! – реагирует судья. - Он говорил, что не видел. Не надо перефразировать слова.

В зал суда входит индивидуальный предприниматель, чьё предприятие производит тротуарную плитку, бордюры и находится напротив СТО «Подкова» по улице Лазо. Лёвочкина и Синь Сюэмин регулярно покупали у него товар, поэтому их знает хорошо. Кузнецова лично – нет.

- Там всё нашей плиткой благоустроено, - с гордостью говорит про то, что в Чите и, возможно, в Атамановке плитку его предприятия можно увидеть часто.

Смотрит на фото из уголовного дела: «Похоже, что плитка «Ромашка», но здесь есть конкуренты, которые делают то же такую плитку».

Несколько раз повторяет, что фото некачественные, и трудно сказать точно. Но уверен, что бордюры – не его.

- Я там на территории не был, туда не доставлял продукцию. Я этот двор не помню, - уверенно заявляет на вопрос гособвинителя. После продолжает: - Бордюры я вообще не знаю, мои-не мои, некачественные фотографии.

- Какая цена? – уточняет представитель защиты Кузнецова.

- На тот момент? – свидетель задумывается. - Рублей 500 квадратный метр…

- 755 вы говорили, - глядя в протокол допроса, уточняет судья.

- Ну, или 755.

- А сейчас сколько?

- Рублей 800...

- 973 вы говорили, - судья поднимает глаза от протокола допроса и внимательно смотрит на свидетеля.

Гособвинитель встаёт:

- Ввиду существенных противоречий прошу огласить протокол допроса.

Ходатайство удовлетворяют.

А во время допроса свидетель говорил о том, что в 2016 году лично доставлял на своём грузовике тротуарную плитку, возможно, бордюр в посёлок Атамановка для Миши (Синь Сюэмина) стоимостью не меньше 5 тысяч рублей. Доставлял ли именно для благоустройства придомовой территории Олега Кузнецова – не знает.

- Чувствуете разницу? – спрашивает судья у свидетеля после оглашения его первых показаний.

Гособвинитель читает справку о том, что Ольга Лёвочкина в 2016 году покупала у этого предпринимателя жёлто-коричневую плитку, вазоны, бордюры, водосточные решётки. Документ сохранился только в электронном виде.

Пристав заводит в зал сейчас безработного жителя Читы, который на своём КамАЗе возил грузы, в том числе для Ольги Лёвочкиной.

Он рассказывает, что Миша как-то ему объяснил, куда именно привезти песок в Атамановке, Миша же эту поставку и оплачивал.

- Кто встречал? – уточняют у него.

- А вот человек, - свидетель показывает на Кузнецова. - Я привозил, когда там [дом] был сгоревший, стены были.

- Когда? – уточняет гособвинитель.

- Осень там или что... После пожара я ещё мусор с объекта вывозил, - спокойно рассказывает мужчина, уточняя, что и за вывоз мусора с пожарища рассчитывался Миша.

Мужчина рассказывает, что летом привёз на участок КамАЗ песка и ещё один КамАЗ цемента. На участке стояла ручная бетономешалка. За день работы Миша платил по 3 тысячи рублей.

Цемент выгружал напротив ворот, куда ему показал встречавший. Ему показали фотографии дома Олега Кузнецова на улице Родниковой. Внимательно рассмотрев фото, свидетель узнаёт это здание.

В показаниях на предварительном следствии свидетель рассказал, что хозяин дома, к которому он привозил песок, ездил на автомобиле Toyota Land Cruiser с номером 888.

Во время допроса мужчины судья делает Олегу Кузнецову замечание, задающему вопросы активнее его адвокатов.

- И не надо закатывать глаза. Вам ещё раз замечание, Кузнецов. Не надо указывать председательствующему, кому замечания делать, а кому нет, - обращается она к подсудимому.

В зал суда вызывают Геннадия Сохача, генерального директора завода окон «КБЕ-Гарантия», который уточняет, что не знает лично ни Кузнецова, ни Лёвочкину, ни Синь Сюэмина. Его компания в 2016 году устанавливала окна в доме у Олега Кузнецова. Говорят о том, чем французские окна отличаются от обычных: французские – в пол, для них может использоваться специальная декоративная накладка.

Гособвинитель демонстрирует копии договора подряда на улицу Родниковую, 1, и на улицу Нечаева, 21, в Чите. Оба документа оформлены на Ольгу Лёвочкину.

В фиолетовой рубашке под тёмно-серым пиджаком в зал входит следующий свидетель – начальник отдела разрешений комитета архитектуры и градостроительства Читы Владимир Носырев.

Он рассказывает, что отношения с Кузнецовым всегда были деловыми. В 2016 году сам Носырев работал в той же должности, что и сегодня. В момент, о которой пойдёт речь, его руководителем был Михаил Дружинин – экс-главный архитектор Сретенского района.

В апреле в администрацию Читы поступило заявление о разрешении на ввод в эксплуатацию принадлежащего Лёвочкиной детсада с начальной школой «Радуга» по улице Матвеева, 12. Владимир Носырев, выехав на место, обнаружил недочёты, которые не позволяли принять здание, из-за чего он подписал отказ о вводе. Одним из недочётов было подвальное помещение, точнее, высота его потолков, которая была намного выше плана строительства. С такими параметрами, когда потолок выше 1,8 метра, помещение должно было рассматриваться как ещё один этаж и именно так вноситься в кадастровый план.

Меньше чем через месяц, в мае, Владимир Носырев снова выехал на место с Дружининым. Результатом этой поездки стало подписанное разрешение на ввод здания в эксплуатацию.

Сегодня, 2 марта, Владимир Носырев на вопросы гособвинителя говорит, что никаких указаний о том, что детсад Лёвочкиной ему необходимо принять, напрямую не поступало. (По версии следствия, Кузнецов поручил принять его, несмотря на недочёты, для демонстрации покровительства Лёвочкиной).

- Второй раз как раз всё было достроено, - говорит Носырев, уточняя, что во время его апрельского визита, насколько он помнит, не было потолков, недоделаны фасады, не было детской площадки.

Ответив на несколько вопросов со стороны защиты, он повторяет, что указание сверху от руководителей администрации города ввести детсад в эксплуатацию было невозможным.

В ответ на это гособвинитель достаёт свою уже привычную карту – ходатайство об оглашении показаний Владимира Носырева, которые он давал во время следствия.

В техническом помещении во время второго визита настелили пол, хотя Носырев рекомендовал сделать отсыпку.

В них говорится, что Носырев, по его собственному признанию, «принял объект, так как принять его распорядился руководитель».

«Была выполнена внутренняя отделка, однако не было выполнено благоустройство территории. Лёвочкина выдала гарантийное письмо, согласно которому обязалась выполнить работы к 15.07.2016 года […] Я принял в таком виде, так как мне Дружинин сказал принять в таком виде. Дружинин являлся моим непосредственным начальником и работодателем. Я выполнил незаконное распоряжение руководителя, из-за того, что боялся каких-либо последствий для себя вплоть до увольнения», - говорится в его показаниях следователю.

- Вы подтверждаете данные вами показания? – спрашивает Светлана Мингалёва.

Носырев кивает:

- Да, ваша честь.

- Наличие настила позволяло выдать разрешение? – интересуется гособвинитель.

- Ну, это всё субъективно…

- Так вы не ответили на вопрос адвоката: действия ваши были законные или незаконные? – настаивает Мингалёва.

Владимир Носырев вздыхает:

- Законны.

Следующим в зал заседаний уверенно заходит Андрей Ядрищенский, генеральный директор компании «Водоканал-Чита» и по совместительству первый заместитель председателя гордумы Читы. Ядрищенский вальяжно опирается на трибуну, представляется, подписывает необходимые документы и начинает отвечать на вопросы.

Говорит, что отношения с Кузнецовым товарищеские, потом поправляется: «Деловые». Рассказывает, что после пожара в 2016 году Кузнецов обратился к нему, чтобы проложить трубу «на возмездной основе».

Труба должна была пройти с улицы во двор дома, который к тому времени, по версии следствия, благоустроила Лёвочкина. Несмотря на то, что договора об услуге Кузнецову не оказалось в «Водоканале», а гособвинитель после предъявил справку об отсутствии оплаты за работы, к дому сити-менеджера отправили бригаду и бурильную машину. С её помощью трубу уложили максимально аккуратно, пробурив землю и не повредив плитку в благоустроенном дворе.

- Насколько я понимаю, в процессе пожара произошли некие поломки. Для того, чтобы отремонтировать, был проложен трубопровод. В подробности я не вдавался, - говорит Ядрищенский, а потом рассказывает про два способа прокладки трубы: раскопках и использование машины вскрышного бурения. - Насколько я помню, договор был. Другой момент, что у нас регистрацию он не прошёл. У нас нет практики просто помочь. Но договора в регистрации, когда в следственный комитет вызывали, нет. Если он регистрацию не прошёл, соответственно, были упущения. То есть процесс пошёл, но были упущения.

Гособвинитель задаёт вопрос о том, кто в тот момент от администрации Читы входил в совет директоров «Водоканала».

- Председателем совета директоров был Михалёв Анатолий Дмитриевич, Олег Васильевич был в составе… Совет директоров состоял из пяти человек: трое от администрации и двое, я и мой заместитель.

Разговор то и дело возвращается к отношениям Ядрищенского и Кузнецова.

- Я ещё раз повторяю: у нас взаимоотношения были… да, я директор «Водоканала», с другой – был первым замом председателя думы. Скажем так, равнозначные, сбалансированные. Общались каждый день в силу работы.

После Ядрищенский рассказывает, что знает Лёвочкину, потому что у неё в городе несколько частных детских садов, и что она была лучшим предпринимателем года.

Гособвинитель читает справку от «Водоканала» о том, что работы по Родниковой, 1, выполнялись, договора нет, оплата не поступала. В общей сложности компания потратила на них 35 тысяч рублей.

- На вашем предприятии так заведено, что сначала производятся работы, а потом оплата? – гособвинитель смотрит на Андрея Ядрищенкого.

- Скажем так, в разных ситуациях по-разному. Бывают аварийные ситуации, когда время не терпит и мы выполняем работы параллельно с оформлением договора.

Сразу после этого оглашаются показания Ядрищенского, которые он давал во время следствия. Там гендиректор «Водоканала» говорит, что о том, какие отношения у Кузнецова были с Лёвочкиной, он не знает, но Кузнецов ей помогал.

«Мне он звонил, обращался с просьбой, чтобы я принял её, посмотрел на то, что в рамках закона можно сделать. Она приходила ко мне неоднократно. Не помню, с каким вопросом», - говорится в них.

- Я не считаю звонок Кузнецова в плане того, чтобы принять, давлением. Лёвочкина ко мне в любом случае бы пришла, - тут же реагирует Ядрищенский. – Вполне рабочие отношения.

- Андрей Николаевич, - обращается к нему судья Светлана Мингалёва чуть позже, - из материалов дела мы знаем, что когда у Кузнецова случился пожар 4 ноября 2016 года, вы какую-то материальную помощь лично от себя оказывали?

- Нет. Я всегда придерживался мнения, что, занимая такие должности, как у Олега Васильевича на тот момент, лучше не помогать в силу того, что ситуация может сложиться таким образом.

- Что мы сейчас тут сидим, - подхватывает Светлана Мингалёва.

- Да-да. Я и про себя могу сказать, что я не принимаю помощь в силу того, что потом это может обернуться наоборот.

- Молодец. А ещё скажите, как за 20 лет знакомства вы можете охарактеризовать Кузнецова, что про него можете сказать? – не унимается судья.

- Что я могу сказать… Нормальный мужик, чо. Мы с ним вполне нормально работали. Да, были иногда конфликты в рамках работы. Но вполне работоспособный, адекватный, грамотный специалист. Как человек тоже нормальный.

- Андрей Николаевич, скажите, Кузнецов просил ли вас как-то воздействовать по Объездному шоссе, 29, - почему-то в третьем лице говорит о себе бывший глава администрации города.

- Кузнецов Олег Васильевич меня не просил и не проявлял инициативы по лоббированию выделения земли на Объездном шоссе. Объездное шоссе – это отдельная история. Я всегда был против передачи этого участка из города, - отвечает Ядрищенский так, как будто Олега Кузнецова нет в зале.

Следом за Ядрищенским в зал входит директор ООО «Гранд» Михаил Дружинин. Он известен читинцам как нанятый в администрацию города Владимиром Забелиным и ушедший в декретный отпуск через несколько месяцев после того, как Забелина на посту сити-менеджера сменил Олег Кузнецов. В отпуск Дружинин уходил с поста руководителя комитета градостроительной политики города. Подпись под разрешением на ввод детсада Лёвочкиной по Матвеева ставил именно он.

За 3 недели до разрешения от Дружинина Носырев забраковал детсад из-за слишком высоких потолков в подвале.

- Там единственное было несоответствие высоты техподвала. Смысл в чём: Олег Васильевич попросил разобраться. Объект этот я не вёл, объект был готов. Я попросил Носырева подготовить документацию, мы с ним съездили, посмотрели объект. Он мне показал то, с чем не согласен, я это всё доложил Олегу Васильевичу. Потом мы съездили с Олегом Васильевичем…

- Вдвоём? – уточняет гособвинитель.

- Да, вдвоём. Когда с Олегом Васильевичем ездили, там была хозяйка. Ну и всё, я выдал разрешение.

Дружинин говорит, что высота подвала – мелочи, а разрешение выдал, потому что Лёвочкина пообещала устранить, а Олег Кузнецов попросил подписать документ под его личную ответственность. Как выяснили во время следствия, нарушение не было устранено вплоть до разбирательства по уголовному делу.

Гособвинитель спрашивает, как бы Дружинин охарактеризовал Кузнецова, тот пожимает плечами: «Мало проработали». А затем гособвинитель заявляет ходатайство об оглашении показаний Михаила Дружинина, которые тот дал во время следствия.

«Затем через несколько дней Кузнецов вызвал меня к себе в кабинет и дал разрешение Лёвочкиной на ввод объекта в эксплуатацию под его личную гарантию, так как Лёвочкиной необходимо было подать документы на выдачу лицензии на образовательную деятельность, - говорилось в показаниях. - После чего я дал указание Носыреву готовить документы на ввод объекта в эксплуатацию, и через некоторое время Носырев предоставил его. Я его подписал тут же в администрации города.

Я понимал, что мы подписали разрешение (несколько секунд неразборчиво —Ю.С.) не устранены несоответствия проектной документации, но под личную гарантию Кузнецова указанный документ […] Я осознавал, что не имею права подписывать данное разрешение, но подписал его под личную гарантию Кузнецова, а также с учётом того, что отработал в указанной должности чуть больше месяца. […]

На тот момент мне хотелось закрепиться в должности, остаться работать. После того как подписал разрешение, я неоднократно обращался к Кузнецову об исполнении его обещания, что раздражало Кузнецова. В конечном итоге мне были вынесены Кузнецовым выговоры, и я использовал своё право на отпуск по уходу за ребёнком. Я уже понимал, что был неугодным человеком, это было личное видение Кузнецова. В указанной должности я проработал чуть более двух месяцев».

На вопрос судьи, подтверждает ли показания, Дружинин сначала начинает говорить про то, что строителям трудно общаться с юристами, а потом сообщает, что даже если бы не было Кузнецова, а Лёвочкина дала бы ему гарантийное письмо, он бы разрешение на ввод объекта выдал.

- Я не вижу тут несоответствия. То, как оно было, я так и рассказываю! [...] Ему очень сильно не повезло, — говорит он про бывшего начальника. — Чисто по-человечески мне жаль, что он в такую ситуацию попал. Он нормальный человек, с которым можно общаться.