Большое интервью Осипова «Вечорке»

Второго августа на YouTube-канале «Вечорка ТВ» было опубликовано большое видео-интервью, которое губернатор Забайкальского края Александр Осипов дал главному редактору газеты «Вечорка» Владимиру Кантемиру во время своей командировки в Кыринский район. С благодарностью к коллегам за столь редкую возможность услышать разговор губернатора с журналистом, мы публикуем полную расшифровку этого разговора.

— К нам пришла читательница Валентина Ивановна и говорит про вас: «Путин забирает его к себе». И не только от неё, в нашем забайкальском обществе муссируют слухи, что Александр Михайлович уходит: Путин забирает или его Путин снимает. Кому это выгодно и кому это надо, по-вашему? И уходите ли вы или не уходите?

— Я сам никуда не ухожу. Валентине Ивановне передайте, что Путин меня сюда прислал, и, слава богу, мы работаем таким образом, что народ нас поддерживает, и мы ради народа работаем, мы слышим народ, нацеливаем всю работу только на народ. Почему мы с вами сейчас и сидим здесь, в Кыринском районе. При этом будущее для нас неизвестно, что завтра произойдёт, мы не знаем, но у меня твёрдое намерение, и я прекрасно понимаю, что мой труд сейчас нужен здесь.

Я понимаю, что надо делать от самого маленького села до Читы в Забайкальском крае. Мы практически наладили работу по большинству видов социального обеспечения, инфраструктуре, экономическому развитию. Всё понятно, из какого тяжёлого состояния идёт край, и понятно, что ещё очень много нерешённых вопросов, но мы понимаем и практически действуем практически по каждому из вопросов жизнеобеспечения, развития края, решению его проблем. Поэтому будем это делать, не собираемся ничего другого предпринимать, кроме как работать, работать и работать.

— То есть, мы говорим читателю, что Александр Михайлович никуда не девается, остаётся здесь, в Забайкалье.

— Да.

— Сергей Иванович Фургал. Во-первых, были ли вы с ним знакомы; во-вторых, как вы считаете, его дело — это уголовка или это политика?

— Во-первых, с Сергеем Ивановичем Фургалом, как с любым губернатором Дальнего Востока я, естественно, был знаком, тем более что он больше чем я времени проработал губернатором. Поэтому ещё в момент выборов в 2018 году были все основания для нашего знакомства. В течение этого времени мы на различных советах округа, на различных совещаниях в правительстве в Дальневосточном округе неоднократно встречались и обсуждали различные вопросы, поэтому я с ним знаком, естественно.

Второе. Как я отношусь к этой ситуации: у меня очень многоаспектная картина на это. Во-первых, я знаю, что мы все вышли с 90-х годов и, к сожалению, понимаю, что многие в те годы, когда кардинально перетряхнулись построенные перед этим ценности, взгляды.

Я приведу пример: у меня недавно мама ехала в такси, и там были новости, и таксист начал вести определённые речи. Он сказал такие фразы, которые возмутили очень сильно. Он говорит: «Какая разница, убивал он или не убивал — тогда все либо убивали, либо боролись: быть или не быть убитыми». И она ему ответила: «Как же так? В том-то и дело, что тогда одни принимали решение, убивать или нет, и кто-то принимал для себя решение, что он имеет право лишать человека жизни».

Такие поступки должны всегда подлежать оценке. Здесь я не согласен даже с законодательством, что могут действовать какие-то сроки давности. Я считаю, что это то, что должно быть всегда наказано.

Второй вопрос: до тех пор, пока не принято решение, не доказано судом, мы не можем никого обвинять и осуждать. Все обстоятельства подлежат беспристрастной, объективной оценке и доказана либо виновность, либо невиновность человека, и только после этого мы можем делать какие-то выводы. Если вдруг так окажется, то это будет очень печально и очень жаль, что такое с человеком может случиться, и человек мог пойти на такое, и что это был Сергей Иванович – безусловно, талантливый политик, который серьёзно относился к интересам людей.

С другой стороны, я работаю многое время с правоохранителями. Конечно, мы знаем, что и в полиции, и в прокуратуре, как и в любом месте на разных должностях могут находиться нечестные, нечистоплотные люди, но в целом в системе правоохранителей, а тем более когда речь идёт о таких серьёзных вещах, предельно объективный подходы царят. Тем более мы знаем беспристрастность и абсолютную нетерпимость президента к любого рода нарушениям закона в любую сторону.

Это относится и к наказаниям чиновников — сами посмотрите, при президенте идёт нарастание посадок федеральных министров; несколько министров сидит и проходят по следствию; сколько губернаторов под следствием; сколько генералов правоохранительных органов было также привлечено. Потому что мы все вышли с этими поражениями из 90-х годов. Президент здесь абсолютно беспристрастен и точно так же он никогда не стесняется и не боится доказывать и спасать невиновных.

— А нельзя ли обнулить 90-е и простить тех, кто тогда оступился? Может, это было бы милосердно, как вы считаете?

— Милосердие — это акт со стороны того, у кого ты его просишь. Если ты кого-то убил и лишил чьих-то детей отца, матери, других каких-то близких людей, то ты должен у них попросить этого акта милосердия. Это не милосердие в отношении самого же себя, правда? Тогда это может быть и национальным актом, когда наша страна проводит амнистию капиталов российских бизнесменов, которые вложились в западные и оффшорные экономики. Им созданы соответствующие режимы в Калининграде, Владивостоке, вы можете всё задекларировать, полностью ввезти, и вам всё прощается. И мы не видим никаких материалов, чтобы кого-то за это наказывали.

Можно было бы сделать акт милосердия в отношении уголовных преступлений и объявить об этом, но это может быть личным актом каждого человека. В нашей истории, в биографиях людей, в мировой практике, когда выходят люди, — и сегодня это очень часто происходит в обществе, — и признаются в чём-то: у меня были такие-то жизненные обстоятельства, я с этим жить больше не могу, с этим жить больше не хочу, готов даже к любой реакции общества.

На самом деле, есть такое, и в обществе по-разному к этому относятся и нередко приветствуют такое самоощущение человека. Поэтому это возможно, это акт, который должен принять для себя каждый человек. И, конечно, это может быть и национальным актом, национальной компанией. Сделать это было бы можно, но это внутреннее требование совести, желание самого человека, и просить такое милосердие необходимо перед теми, в отношении кого он чувствует вину.

— Секрет для вас, не секрет: подобные Фургалу, между прочим, есть и в здании, в котором вы сейчас работаете, — на Чайковского, 8. Я не имею в виду убийц, но я прекрасно знаю людей, которые до сих пор там числятся депутатами, занимают какие-то должности, которые преступали закон, которые до сих пор не понесли наказание, которые чуть ли не состояли в организованных забайкальских преступных группировках. Такой ярлык на забайкальской элите есть.

Тем не менее, ваши последние кадровые решения: Александр Михайлович Осипов назначает вице-премьерами плеяду коренных забайкальцев. И я делю вопрос на две части: готовы ли вы, узнав, что кто-то из работников Чайковского, 8, являются мини-фургалами, и продолжать с ними сотрудничать? Это первое. И второе: что это было за кадровое решение недельной давности?

— Во-первых, в отношении вообще противоправного, безнравственного поведения в прошлые годы.

Всё, что касается должностных, государственных преступлений, преступлений против личности или в своей профессиональной сфере в регулируемых отраслях, с первого дня, как я пришёл, мы очень плотно взаимодействуем со всеми федеральными руководителями, которые работают у нас на территории края, в Российской Федерации, в округе, и у нас всегда была такая установка на то, чтобы восстанавливалась законность в Забайкальском крае. Потому что от злоупотребления законом, от нигилистического, наплевательского отношения к закону страдает основная часть забайкальцев, страдает ровно из-за такого совершенно недопустимого отношения к закону.

Причём одно дело кто-то не соблюдает закон, другое – тот, кто обязан его охранять, обязан сохранять права, установленные законом в отношении других людей, то есть то лицо, которое их применяет, начинает ими каким-то образом манипулировать.

Поэтому здесь у нас самая жёсткая установка со всеми разбираться, всех сажать, и вы сами видите по большинству наших самых тяжёлых сфер - лесное пользование, природопользование, бюджетное законодательство, конкурсные закупки, стройки и так далее — там везде идут постоянные привлечения людей: и административные, и дисциплинарные, и освобождение от должностей. Доказывай, не доказывай – всё, что дурно пахнет, мы от всех людей избавляемся.

И непрерывно везде идут уголовные дела, как вы тоже замечаете. Во всех таких случаях мы не собираемся работать ни с кем, кто сегодня не может обеспечить абсолютную чистоплотность работы.

Второй важный момент — это уже назначения, о которых вы говорите. Я тут возьму такой образ: мы сами знаем, в каком тяжёлом состоянии за предыдущие годы оказался Забайкальский край, и вырывать его, не позволять ему дальше отставать, не позволять ему находиться на том же отстающем уровне, чтобы он не отставал, а хотя бы просто поддерживался; вырывать его, чтобы он начинал догонять другие регионы страны, — это, я прямо скажу, с точки зрения сравнения олимпийские по напряжению и по мастерству задачи, это высшего уровня требования к организации командной работы и работе каждого из игроков.

Человек, которого мы назначаем, не способен развиваться и развивать свою отрасль и тянуть вопросы, за которые он отвечает всё с большим и большим ускорением, чтобы мы догоняли страну, в таком случае это непозволительная для нас ситуация совершенно. И мы обязаны, я, как играющий тренер в этой команде, обязан достигать постоянно такой работоспособности, такой результативности.

А раз так, то точно так же мы смотрим с вами на любое соревнование, на любой отрезок из периодов, таймов, мы смотрим, что надо делать, мы всё время смотрим, как работает команда, кого надо на замену убрать, кого надо, наоборот, поставить, кого между матчами надо позвать в команду, и так далее. То есть, это непрерывная работа на увеличение нашего совокупного результата по развитию края и в том числе последнее решение, которое я принял, если мы говорим про Щеглову и Цымпилову, — у них неплохо получалось на уровне министерств.

Социальный блок у нас один из самых болезненных в нашем крае. У нас всё достаточно такое, достаточно… поэтому можно дискутировать, что больше, что меньше. Но точно я понимаю, что абсолютное большинство, все миллион 67 тысяч забайкальцев, в отношении всех из них крайне важен вопрос социального обеспечения, здравоохранения, образования, физической культуры, спорта, благоустройства и так далее. Для всех из них. Поэтому это не может не быть нашим постоянным приоритетом.

Ну и нет в стране таких примеров, чтобы все социальные министерства, департаменты были загружены на одного человека, и этим занимался только один человек. Тем более в таком крае, где у нас между населёнными пунктами Газимурского Завода 440 км. Когда я об этом докладываю в правительстве, там просто глаза на лоб вылазят: это несколько областей сразу центрально-европейской части России. И за всем этим нужен глаз. Причём если мы не следим за тем, как это всё устроено на территории, как люди работают на территории, то мы, как правило, находимся в каких-то розовых иллюзиях.

Мы должны всегда иметь возможность и с определённой регулярностью эту возможность реализовывать, видеть, что происходит на местах. Почему я и сам езжу, и членов правительства гоняю по районам...

— Вернёмся на полтора года назад — вы бы согласились на эту авантюру? Во французском языке это всего лишь приключение, нет негативной семантики, которая есть у нас в русском языке.

Я это не оцениваю как авантюру, естественно. Я предельно серьёзно и ответственно относился к этой задаче, поставленной президентом, тем более с теми словами, которые он оставил. Я понимал, что это предельно важная задача и по разговору с ним понимал, насколько серьёзное у него отношение и сколько у него накоплено в связи с тем, что в Забайкальском крае не первый раз уже, не первый год не получается наладить нормальную жизнь. Поэтому я ни в коем случае не относился к этому как к авантюре.

И второе; я и тогда считал, что раз стоит наша общая национальная задача (а я себя отношу к тем людям, которые государственно мыслят, принципиально серьёзно относятся вообще к судьбе России и к каждой её самой маленькой территории), понимаешь, что это государственная задача — развитие Забайкальского края. И сегодня, понимая, что здесь происходит, что можно и что нужно делать, я ещё более мобилизовано и серьёзно к этому отношусь, и сейчас у меня бы не было никаких ноток сомнения, надо ли за неё браться, надо ли её выполнять.

— Перед стартом вы ставили перед собой какие-то задачи. На сегодняшний день исполнение этих задач какое в процентном отношении — на 100%, на 50, на 5? На сколько исполнено то, что вы желали исполнить на старте?

— В момент 25 октября у меня не было каких-то планов, и нигде не было таких планов, которые бы нарезали чётко экономическую, социальную жизнь, инфраструктурное состояние Забайкальского края, устанавливали бы те или другие цифры. В разных местах какие-то были где-то показатели, многих из которых я даже и не знал, но такого костяка показателей, которые должны быть достигнуты, чтобы мы цифрами сейчас это мерили, такого не было. У меня было чёткое понимание, установки от руководителей, что надо разобраться.

Заниматься помогали в первую очередь Юрий Петрович Трутнев, в правительстве тогда у Дмитрия Анатольевича предельно серьёзное отношение было к Забайкальскому краю, у него был он прямо в нерве дня. У вице-премьеров многих и в администрации президента.

Так вот, было понимание, что надо разбираться, надо понимать, что не получается, надо формировать планки максимально возможного и как можно быстрее наращивать усилия по его восстановлению. Поэтому на 25 октября какого-то плана, который сегодня был выполнен или не выполнен, не было. Обязательно должно быть понимание, что ты хочешь сделать до конца года, за этот год, за эти три года, до 30-го года, и мы соответствующие документы разрабатывали.

По всем документам, которые мы разрабатывали, идём более или менее в плановых сроках: мы выполняем национальные проекты, мы выполняем государственную программу Дальнего Востока, мы выполняем план социального развития Забайкальского края, в котором десятки миллиардов рублей, в которых объекты, в которых есть соответствующие показатели.

Конечно, не всё у нас получается. Назову цифры: с осени 2018 года по сегодняшний день и до конца года то, что мы должны сделать и делаем, это 500 км автомобильных дорог, вновь заасфальтированных, при том, что наш край - один из регионов, где наименьшее количество дорог с асфальтобетонным покрытием. Мы убедили федеральный центр в том, что мы в первую очередь асфальтируем дороги.

— А это видно. Столько суеты за 18 неполных лет в Забайкалье я не видел на дорогах. О качестве я пока не говорю.

— Всем нам надо бороться за качество. Здесь очень важны вы, журналисты, все блогеры, все небезразличные люди. Мы, весь народ Забайкалья, сегодня должны быть десятками тысяч глаз, которые следят за тем, как наши же земляки или кто-то, кто к нам приехал выполнить работу, выполняет эти работы. Мы все должны быть контролёром, все должны быть администратором этой работы.

Это 100 с лишним ФАПов за это время и десятки отремонтированных больниц, поликлиник и так далее. Мы отремонтировали несколько десятков детских поликлиник, серьёзные ремонты в нескольких больших центральных районных больницах, в краевых, городских учреждениях делаем, большую часть читинских учреждений, краевых учреждений ремонтируем. Не буду даже перечислять. Более 2000 мест мы создали в яслях и в детсадах.

Почти 100 домов культуры отремонтировали и строим. Почти 700 спортивных площадок, тренажёрных комплексов, универсальных спортивных площадок и так далее по всему краю, в том числе детских игровых площадок поставили. Речь идёт о десятках и сотнях серьёзных и маленьких различных объектах, которыми мы стараемся покрыть всю территорию края. Все эти объекты были нами запланированы, абсолютное большинство из них построено или отремонтировано.

Причём сейчас наша главная задача — то, что мы сделали, было сделано всерьёз, на гарантийный срок, который мы предусмотрим, чтобы это была качественная работа. Большинство объектов делается качественно, хотя кое-где есть огрехи. Поэтому у нас сейчас абсолютное выполнение плана осуществляется. Другое дело, что есть ряд планов не сиюминутного характера, а стратегического. У нас разработан план до 30-го года с помощью принципиальных решений изменить жизнь Забайкальского края.

В первую очередь это касается экономики, рабочих мест и заработной платы. Мы должны кардинально увеличить количество предложений работы на территории Забайкальского края. У нас количество рук достаточно ограничено — у нас одно из самых маленьких правительств страны, забайкальское правительство — одно из самых маленьких среди регионов страны. Даже регионы меньше нас по размеру имеют гораздо большее количество и служащих, и министерств. В среднем 31 министерство — у нас 23 всего. То же самое и по численности служащих, и у нас самая маленькая оплата труда государственных служащих среди всех регионов страны.

Мы понимаем, что такими маленькими силами, — мы не собираемся ничего раздувать в этом плане, — мы должны решать самые серьёзные задачи, поэтому мы должны реализовывать крупные проекты, которые сразу создают тысячи рабочих мест. Я не сторонник объявлять до того, как мы не начнём их реализацию. Мы хотим запустить Красночикойское, Зашуланское месторождения, мы хотим Талманскую площадь в Александровском Заводе начать осваивать. В самых разных районах края мы хотим осваивать. Я вчера провёл совещание с «Норникелем», мы планируем взяться с ними ещё за ряд месторождений на территории края.

— А газ, нефть, которые тут недалеко?

— Природа — это особая, очень тонкая, щепетильная тема. Мы должны реализовывать крупные проекты. У нас есть такие проекты в области сельского хозяйства. За несколько предыдущих лет мы столько не распахивали новых земель, как в этом году. Мы должны реализовывать крупные проекты и создавать таким образом тысячи рабочих мест, благодаря этому формировать районные и краевые бюджеты, развивать малое и среднее предпринимательство, чтобы создавать рабочие места везде.

Сейчас выделен миллиард 300 миллионов рублей на развитие районов и ищем любые инвестиционные проекты у любых предпринимателей, которые бы создавали качественные рабочие места, занимали бы людей, платили бы им заработную плату. Вот такой наш замысел. Это очень непростая задача.

И также у нас в нашем плане до 2030 года решение наиболее существенных ограничений Забайкальского края: это тарифы на электрическую энергию, качество жилищно-коммунального хозяйства и тарифы на тепло, это стоимость моторного топлива, это возможность газификации сначала Читинской агломерации, а потом основного населения края. С решением этих вопросов я думаю, что наши темпы развития будут всё время увеличиваться.

— Это всё замечательно. Но есть в Шилкинском районе село Казаново. Как-то они своими силами решали вопрос мусора, утилизировали свой мусор. В апреле зашёл туда «Олерон+», выставляет счета. Казаново не узнать: после появления «Олерона» мусор валяется на центральных улицах, мусором завалено всё вокруг. Был сход граждан, закончился скандалом — нет понимания. Что такое «Олерон»? Откуда он взялся и зачем он нужен Забайкалью? Тысячи звонков, писем, жалоб приходит на этот «Олерон» к нам. Кто это такие? Что за мутная схема, как нам показалось?

— До моего приезда ещё в Забайкальский край был проведён официальный государственный краевой конкурс, которой в силу федерального закона, который предписывает, как должна быть организована на территории любого региона страны работа с коммунальными отходами. Эту схему подписали по всей стране. «Олерон» выиграл этот конкурс. Со стороны государственных структур должна была быть разработана схема обращения с отходами: где они собираются, куда свозятся, где сортируются, где утилизируются и так далее, и должна была быть подготовлена вся эта схема к работе.

Она была совершенно не готова в Забайкальском крае, поэтому мы вынуждены были отложить на год применение этой схемы обращения и готовиться к её внедрению. Оказалось, что у «Олерона» как у регионального оператора по обращению не было подвижного состава, не было мусоровозов в нужном количестве, техники. По всему краю у районов нигде не были подготовлены соответствующие полигоны, мусоросортировки, мусоропереработки и так далее.

По всему краю нет нужного количества контейнерных площадок, нет самих контейнеров. Документы были так написаны, что мы с региональным оператором обязаны обеспечить высокое качество работы, наличие всех этих объектов, мусорных контейнеров, мешкового сбора, регулярный ритмичный сбор этого мусора, вывоз, хранение и отсутствие свалок вокруг населённых пунктов.

Эта работа сейчас идёт и даётся очень тяжело, потому что охватить сразу весь край с его протяжённостью очень сложно, несмотря на то, что эта работа непосредственно по применению новой схемы уже идёт полгода, ещё год прошёл по подготовке. И здесь очень много разных аспектов. Сам «Олерон» хромает, и там пришлось поменять руководство, пришлось поменять команду.

— По нашим данным, из левого кармана переложили в правый.

— Генерального директора там сняли, назначили сейчас нового. К сожалению, людей, которые бы занимались много лет оперированием с мусором, нет.

— Они тогда не умели с ним работать, они и сейчас не умеют с ним работать. Не будут они работать с ним.

— Будем заставлять. Все вместе будем контролировать и заставлять. У нас есть другой вариант: мы можем ещё какое-то время позаниматься вместе с ними, увидеть, что они не справляются, расторгнуть этот контракт и проводить новый конкурс. И должна будет выйти какая-то новая или несколько новых организаций, участвовать и будут назначать, за какие деньги они за это возьмутся.

— А можно японцев пригласить? Они быстро всё это сделают за эти деньги.

— Давайте мы с вами вместе позанимаемся, можно и пригласить японцев (смеётся). Поэтому наша задача, в первую очередь вместе с населением, заставить глав посёлков, районов, сам «Олерон» ритмично, качественно заниматься уборкой мусора. И, конечно, очень многое зависит от того, какие сотрудники у «Олерона». Потому что в одном месте если нормальные, добросовестные руководители, добросовестные работники, они на этих мусоровозах регулярно проезжают всё, собирают, расставили контейнеры.

Сотни контейнеров были приобретены и расставлены по территории края. Где-то ритмично собирают мусор, где-то, к сожалению, не ритмично — это сразу бросается в глаза, поэтому это совершенно недопустимо. А где-то совершенно плохо организована эта работа и, конечно, все мы к этому нетерпимы. Нам надо всем вместе заставить работать правильно всю эту систему.

— Задам, может, неудобный вопрос. У вас был заместитель Сегрей Нехаев. Куда он делся, что произошло? Его считали вашей правой рукой, его считали мастером подковёрных игр на Чайковского, 8. Тоже отставка или что за новое назначение? Что было?

— Если вы воспринимаете меня как одиночку, то это неправильно. Понятно, что в любом случае я самостоятельный человек, который сам принимает решения, но, тем не менее, все мы всегда сильны командой. И я в этой части участник большой команды развития Дальнего Востока. Есть руководители, которые принимают решения и считают, на каком участке фронта, в какой части, к какому человеку полезнее было бы работать.

Сергей Нехаев точно так же работает внутри этой большой команды развития Дальнего Востока. Когда-то он работал в Приморском крае, потом, когда я приехал сюда работать, мы работали здесь вместе. Сейчас у нас более или менее ситуация выстроилась, сейчас более важной является работа в новом регионе с новыми проблемами, которые необходимо решить, — в Камчатском крае нужно укрепление работы команды. Поэтому Сергей Нехаев сейчас работает на Камчатке.

— В любой момент могут перетасовать любого забайкальского руководителя и перекинуть в другой Дальневосточный регион, в том числе губернатора.

— Это не так. Это не перетасовать. Ещё раз повторю. Я с чего начал? Самое первое, с чего начал, — я как человек обладаю самостоятельностью, всеми правами, сам принимаю решения, но, тем не менее, мы все — члены команды, и мы учитываем мнение друг друга, мнение руководителей, где сейчас те или другие участки, которые наиболее влияют на интегральный показатель работы? Мы должны научиться мыслить общинно, научиться мыслить командно.

Мы все — большая команда Российской Федерации, мы все как страна конкурируем, боремся за место, за своё выживание в большом, огромном мире, который очень неласков к нам. Это первая очень большая общность.

Второе: у нас есть Дальний Восток, в котором специфичные проблемы, особые сложные проблемы, особое местоположение, особое пространство. Здесь есть своя часть этой команды, подкоманда, которая занимается именно этим блоком, именно этим флангом. Внутри него есть уже ещё меньшая часть — это Забайкальский край, в нём своя подкоманда и так далее, и естественно, что происходит движение внутри этой всей большой команды. Это абсолютно нормально.

Мы должны уйти от этого фрагментарного мышления, в котором прослеживаются элементы «все против всех», «каждый сам за себя». До тех пор, пока у нас в Забайкальском крае среди кого-то будет царить такое настроение, и это настроение будет массовым, до тех пор мы будем жить хуже, чем другие.

Мы должны понять, что работая на общий интерес, мы достигаем каждый сам для себя гораздо больше, чем когда мы думаем, что работаем сами на себя. Это показывают все общества с такой логикой, с такой психологией. Все общества, где идёт взаимная поддержка, консолидация, все выигрывают. Посмотрим на Китай, посмотрим на Южную Корею, посмотрим на Японию, Германию — все общества, где люди консолидированы, где все толкают в одну сторону ту или другую задачу, задают какой-то импульс, они выигрывают. Там, где идёт большая часть энергии на возню внутри себя, — это хаос.

— Как быть интегрированным в это движение, о котором вы говорите жителю Кыринского района, Балейского района, Газ-Заводского, который, чтобы прожить, вынужден мыть золото? Он просто моет золото, нарушает закон. Не пора ли легализовать это частное носительство? Потому что многие забайкальцы живут в таких районах именно тем, что нарушают закон, другого заработка у них практически нет.

— Ещё до работы в Забайкальском крае я про эту проблему знал, мы готовили проект такого закона и в качестве пилота хотели использовать Магаданскую область, но, к сожалению, очень тяжело идёт принятие этого закона. Есть поручение президента на эту тему, который тоже понимает это, мы в очередной раз под руководством Юрия Петровича Трутнева сейчас сделаем подход к решению этой задачи, в ближайшее время, я думаю, мы и все забайкальцы тоже увидят зримый результат.

Сейчас у нас есть проект закона, и мы сейчас попробуем его ещё раз двинуть в рассмотрение в правительстве и в федеральном собрании. И есть надежда, что на этот раз движение будет более успешным. При этом я могу пояснить, почему так трудно идёт принятие этого закона, о необходимости и целесообразности которого думают многие и понимают даже, наверное, скорее всего, все. Дело в том, что даже там, где работает легальный бизнес по золотодобыче, они себе позволяют такое поведение, в ходе которого мы понимаем, что они совершенно практически неуправляемы: они отравляют реки, они лезут людям в огороды, они разрушают сельхозугодья и так далее.

Мы понимаем, что если мы дадим вообще совершенно неконтролируемым людям, то что будет с условиями, если мы позволим массово людям в заявительном порядке заниматься этим? Они понакупят промышленных приборов, понакупят тяжёлой техники, каждый будет говорить: «У меня есть на это право», и попробуй с ним справиться. Вот это является самым важным ограничением, как только мы начинаем обсуждать этот закон.

Масса людей встаёт и говорит: «Как вы собираетесь с этим всем справиться?». И сейчас ключевая задача — это найти такую форму ответственности у этого человека, кому мы хотим позволить поработать старателем, чтобы он вёл себя ответственно по отношению к природе, к тем людям, которые окружают его, и которые вместе с ним живут на этой территории, и перед своими потомками. Вот это самое сложное. И вообще очень многие наши беды и ограничения проистекают ровно из этого недобросовестного отношения к людям, которые нас окружают.

— Александр Михайлович, мы находимся на территории Кыринского района. Вы сами сказали, что расстояния между населёнными пунктами огромные у нас, и в Москве, в правительстве даже удивляются. Такие огромные расстояния, а райотдела полиции, например, в Кыринском районе нет.

Я к чему. На днях произошла очередная трагедия — погиб молодой паренёк, подросток на стыке 17 и 18 лет — жизнь впереди. Не так давно погиб его друг, тоже в ДТП. Это говорит о том, что не хватает полицейских, не хватает надзора, не хватает надзора на дорогах, не хватает патрульно-постовой службы, не хватает участковых. Этот вопрос во взаимодействии именно с МВД как-то можно решить для таких территорий, как Забайкальский край?

— Я полностью согласен с проблемами, которые вы поднимаете, с формулировками и с предложениями, которые вы даёте. В прошлом году я неоднократно обращался, что многие федеральные силы на территории края надо усиливать, это в том числе и силы полиции, и других правоохранительных органов, и ряда контрольно-надзорных органов.

К сожалению, здесь есть одно понимание, но есть и другая тенденция, которая на это влияет. Она связана с тем, что на самых разных уровнях мы слышим, что надо сокращать расходы на госуправление, сокращать количество любого рода госслужащих. И потом из этого тренда брать и вырывать что-то и говорить: давайте этих увеличим, — очень тяжело доказывать необходимость.

— А рост смертности не послужит доказательством?

— Вы же знаете, что есть такие участники общественных дискуссий, такие участники процесса обсуждения в обществе, которым никакие логические связи ничего не доказывают. Тем не менее, понимаем прекрасно, что такой гигантский край требует большего количества сотрудников ГИБДД, большего количества сотрудников полиции, большего количества участковых и ещё целого ряда федеральных органов, и правоохранительных, и надзорных.

Я думаю, что со временем мы добьёмся успеха, но всё-таки мне кажется самым главным то, как ведём себя мы, как формируем подростков, детей. Эти люди, которые приводят наш край в лидеры по детской, подростковой преступности, по количеству убийств, по количеству насильственных преступлений, по количеству суицидов и так далее, они же не берутся из ниоткуда. Никакая полиция с этим не справится, мы должны это понимать.

Конечно, нам будет подспорье в конкретной ситуации, какой-то сотрудник полиции может оказаться подспорьем. В целом, наверное, будет улучшаться надзор, контроль в этой части, но принципиальное решение не в том, чтобы за нами полиция надзирала, а в том, чтобы мы меняли своё отношение, меняли свои нравы.

— На мой взгляд, для этого должны пройти годы, годы, годы.

— Кто за нас это сделает, если мы этого не будем делать?

— Я считаю, что в каждой деревне должен быть участковый, чтобы какой-нибудь сельский буян в очередной раз не ворвался к ветерану, не ударил поленом его по башке; чтобы он знал, что через двор живёт участковый, у которого есть пистолет Макарова, и он придёт, его пристрелит. Мы видим криминальную ситуацию именно в таких отдалённых, глухих сёлах.

— Раз у нас такие нравы, то нам нужно больше сотрудников с оружием, которые за нами следят, контролируют нас и наказывают.

— Я не так сказал, ну ладно.

— В том-то и дело, что по факту так. Но всё-таки принципиальное решение в том, что мы должны переходить к другому внутреннему состоянию своей души и к другому отношению к людям. Я хотел бы, чтобы те, кто глаголом жжёт сердца людей, и те, кто непосредственно каждый день работают с сознанием, с восприятием людей, должен думать, как достучаться до подростка, как достучаться до жителя того или другого села. Это надо делать обязательно. Если мы этого не осознаем массово, мы не изменим ситуацию, мы так и будем всё время ещё увеличивать полицию, ещё более увеличивать полицию, а сами будем опускаться и деградировать.

— Вернёмся к нашим баранам. И я на самом деле о баранах. Недавно информация минсельхоза прозвучала о том, что забайкальские бараны заинтересовали Иран, бывшую Персию; о том, что край готов туда поставлять баранину. Что это за информация?

— Мы с вами знаем, что наше главное преимущество в сельском хозяйстве — это животноводство. Мясное скотоводство, которому надо дать развернуться. Ему нужен спрос. При этом возьмём регионы Сибири, здесь избыточное предложение, нам нужно искать рынки, которые будут способны оплатить повышенную стоимость нашего мяса из-за того, что нам далеко их везти. Я бы не стал сейчас давать какие-то большие обещания в этом плане, потому что это только идёт первая пристрелка – где, какие рынки могут быть для нас интересными.

В целом интерес такой есть, но очень много работы надо проделать, потому что у нас не готовы ни холодильные мощности, чтобы мы могли организовать крупную поставку; у нас нет никакого подвижного состава — ни железнодорожного, ни автодорожного. Нами не проработана логистика, нами ещё не выработаны какие-то договоры, по которым мы могли бы поставлять. Это всё требует последовательной, педантичной работы.

— Вы пойдёте на второй срок?

— Это же решение народа. Это зависит только от результатов моего труда и отношения к нему людей.

— Проработаете вы один срок, два срока, после этого Александр Михайлович Осипов кем себя видит после забайкальской эпопеи?

— Я же уже, честно говоря, не молодой человек, поэтому за 50 лет я должен был научиться тому, что личные планы строить бессмысленно, - для людей, которые к чему-то прислушиваются, все планы за них определяют в правильных местах. Небесные силы всеми нами управляют и решают, когда и чем нам надо заниматься. А наше дело — добросовестно выполнять это на том месте, где мы поставлены.

— В каком из районов региона вы чувствуете себя в своей тарелке?

— Я вообще себя везде чувствую в своей тарелке, а в Забайкальском крае, мне кажется, все районы прекрасны. Я хочу увидеть Чарские пески. С самолёта я видел это всё, но побродить там десять дней — это было бы вообще просто фантастика. Когда эта роскошь будет — не знаю. Такой феноменальной красоты и такого сочетания уникальных свойств и качеств вообще нигде нет. Совершенно уникальный климат, уникальный ландшафт, уникальная тонкость природы, красота природы, поразительное небо — самое живое и самое фантастическое небо.

— Есть ли какой-то конкретный приёмчик, чтобы китайский турист приехал и разбил кемпинг недалеко от нас и пел китайские песни?

— Во-первых, они сами стремятся и ездят к нам. Я думаю, что поток китайских туристов даже без каких-либо приёмов с нашей стороны будет расти. Другое дело, что надо научиться с этим потоком работать. 500 тысяч человек проехало через нас в 2019 году. Мы их заметили? Мы их особо даже и не заметили, поэтому как мы будем, где будем вести туристов, что они будут делать — это всё надо выстраивать очень внимательно с большой тщательностью и контролем за ними.

— Заходила к нам читательница, спрашивала, что должно произойти, чтобы Александр Михайлович Осипов сбрил бороду?

(смеётся) — Ничего не должно произойти. Да и брить-то её особо не для чего.

— Вы себя видите без бороды?

— Я много лет был без бороды, с бородой мне легче и интересней. Сколько лет я всё время брил-брил. У нас же многие столетия, века, тысячелетия перед этим наши предки были все с окладистыми бородами, и это был отличительный знак. Я в этом ничего такого особого не нахожу, но я считаю, что с бородой или без бороды – ну раз она растёт, пусть она будет.

— Семья – жена, дочь?

— Слава богу, всё в порядке. У меня родилась внучка в мае, первая и единственная. Назвали Василисой. Это желание дочери — она выбрала такое красивое древнерусское имя почему-то. Назвали они вместе с супругом её Василиса, и сейчас жена и дочь в удивительном внутреннем путешествии - у них новое в жизни явление.

— Я вас поздравляю.

— Спасибо большое!

— И ещё вопрос. Пожелания читателям «Вечорки»? Я не делю людей. Я вообще мечтаю, чтобы все жители Земли читали «Вечорку».

— Во-первых, чтобы у всех в их семьях были мир, лад, забота, внимание друг к другу. Чтобы все невзгоды преодолевались, проживались, чтобы как можно было счастья, радости, чтобы как можно больше рождалось детей, крепкими были хозяйства, крепкими были семьи.

Второе, у нас очень красивый край. И вы задавали вопрос, что надо делать каждому, чтобы край развивался? Каждому надо в крае там, где он находится, стараться сделать его чуточку лучше: чтобы был покрасивее забор, чтобы был поухоженней его участок, его улица; чтобы тогда, когда можно, мы не замусорили родную улицу, родной район; чтобы тот, кто работает, был ответственным, дисциплинированным, чистоплотным на работе; те, кто участвует в каких-то серьёзных, прорывных и важных проектах Забайкальского края, — на строительстве новых объектов, на ремонтах, чтобы они это делали на совесть самым ответственным образом.

Если мы все будем так себя вести, я думаю, что наш край будет всё быстрее и быстрее развиваться, улучшаться и благоустраиваться. Поэтому хотел бы, чтобы все принимали в этом самое активное, деятельное участие, а сомнения какие-то, расстройства, беспокойства и печали давайте оставим.