Временщики во власти Забайкалья

В августе-октябре 1918 года, когда в крае пала власть Советов и ее еще не взял в свои руки атаман Григорий Семёнов, ее попытались взять либералы того времени, прежде всего социалисты-революционеры (эсеры), но долго удержать не смогли. Осенью 1920 года эта история повторилась. Только в обратном порядке. Теперь власть выпала из рук атамана. И до тех пор, пока ее не забрали большевики, опять пытались управлять либералы, и опять безуспешно.

Будучи поставленным последним указом Верховного правителя России во главе Восточной окраины, атаман Семёнов понимал, что с приходом в Забайкалье остатков колчаковских войск ему придется либерализовать свой режим. И 15 февраля 1920 года, еще до прихода в Читу отступавших из Сибири войск адмирала, атаман собрал краевое (на самом деле исключительно читинское) собрание общественности, на котором объявил, что состоятся выборы краевого законодательного органа власти. Но потом сам усомнился в разумности этой идеи и вместо законодательного решил создать законосовещательное. Но реализацию этого решения он максимально затягивал.

Только после объявления об образовании в апреле в Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ) Дальневосточной республики (ДВР), в руководство которой наряду с большевиками вошли эсеры и меньшевики, ему пришлось 21 апреля издать закон о созыве Краевого народного совещания (КНС). К тому времени белый Дальний Восток уже начал разваливаться.

Последний управляющий делами правительства адмирала Колчака Георгий Гинс писал в мемуарах об этом времени: «Читинской власти не признал ни Владивосток, где свергнут был генерал Розанов и воцарилось приморское земство, присвоив себе верховную власть, ни Благовещенск, который поспешил стать советским, ни генерал Хорват, который с полным основанием поспешил отказаться от признания верховенства над общероссийской концессией в Китае какой-либо местной власти. Дальний Восток рассыпался».

Без выборов, а лишь путем представительства атаман собрал-таки КНС, в состав которого вошли представители городских дум, уездных самоуправлений, руководства Забайкальского казачьего войска (ЗКВ), торгово-промышленной палаты, Русской православной церкви, Бурятского национального комитета, а также ряда общественных организаций. Политическим партиям вход в Собрание был закрыт.

6 июня 1920 года в зале землемерного училища (в настоящее время в нем располагается Управление ГОЧС по Забайкальскому краю) собралась небольшая, чтоб не сказать жалкая группа «народных представителей» примерно из двух десятков человек. Их разбавляли представители власти, военного командования и прессы. Как справедливо отметил в своей книге «Забайкальская белая государственность» Владимир Василевский, «отрицательное отношение атамана к демократическим институтам и вынужденность такого решения негативно сказались как на составе, так и на объеме полномочий будущего представительного органа».

26 июня атаман Григорий Семёнов подписал акт о реконструкции краевой власти, а также о «присвоении Краевому совещанию законодательных функций». Аббревиатура КНС осталась прежней.

Председателем КНС был избран соратник гражданского управителя края Сергея Таскина Арсений Георгиевич Васильевский (1875–1937), член партии конституционных демократов (кадетов), которая с 1917 года стала называться партией Народной свободы.

Уроженец Тверской губернии, он в конце XIX века учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Участвовал в студенческих волнениях, но отчислен не был и в 1899-м университет окончил. Только после этого был арестован и выслан в Тверь. В 1904 году он уже жил и работал в Чите. Преподавал в гимназии и печатался в читинских газетах. После Февральской революции стал членом обкома партии Народной свободы и редактором газеты «Забайкальская Новь». Был гласным (так называли тогда депутатов) Читинской городской думы и Забайкальского комитета общественной безопасности. Установление власти Советов встретил враждебно и как председатель Союза учителей саботировал ее решения. Установление режима белой государственности приветствовал и продолжал оставаться видным деятелем в системе образования. После падения режима атамана Семёнова в эмиграцию не уехал, остался учительствовать в Чите. Первый раз был арестован в 1927 году. Провел три года в ссылке. Повторно был арестован в 1937-м. Тогда же и расстрелян.

Осенью 1920 года Васильевский был среди тех, кто поднял бунт на корабле. В августе Григорий Семёнов со своим правительством перебрался из Читы в Борзю и потребовал, чтобы и КНС перебралось туда же. Но парламентарии отказались, а затем создали комиссию для пополнения КНС.

Атаман тогда сначала приказал приостановить деятельность КНС, потом разрешил работать дальше. Чем же была вызвана смелость парламентариев и робость атамана? Всё просто. После того, как Семёнов перебрался в Борзю, военная власть в Чите оказалась в руках каппелевцев (так стали называть остатки колчаковских войск, добравшихся с боями до Читы, а затем в апреле-мае ее отстоявшие), которые были более либеральными, чем семёновцы. Именно получив их поддержку, парламентарии атамана и подняли против него бунт.

По предложению Арсения Васильевского после того, как состав КНС был расширен (в него вошли даже большевики), его решили самораспустить, а взамен создать новый орган власти — Временное Восточно-Забайкальское народное собрание.

Этот новый «парламент» собрался 12 сентября 1920 года. Председателем его избрали народного социалиста (энеса) Константина Симоновича Шрейбера (около 1890-го).

Родился он в семье юриста, предположительно, в Нерчинске. Учился в Московском университете, как и отец, стал юристом. Работал адвокатом в Чите. От адвокатов столицы Забайкальской области был делегирован в состав Комитета общественной безопасности — органа власти, представлявшего в регионе Временное правительство России. Из всех партий, что в тот период вышли из подполья или созданы были именно тогда, Шрейбер выбрал партию народных социалистов, чье полное название — Трудовая народно-социалистическая партия, создана она была во время Первой русской революции 1905–1907 годов. Называли их энесами или трудовиками. Это была малочисленная партия городской интеллигенции, уже в силу этого обреченная на поражение.

На выборах в Читинскую городскую думу 23 июля 1917 года Константин Шрейбер был избран гласным. Октябрьскую революцию, как и последующее установление в Забайкалье власти Советов, он не принял. А потому приветствовал ее падение в августе 1918 года.

«В ночь на 25 августа началась эвакуация города, — писал историк Владимир Василевский, — и в помещении краеведческого музея состоялось совещание членов бывших Читинской городской думы и ее управы, областной и уездных земских управ. Его участники создали новый временный орган власти, в который вошли меньшевик М. Ваксберг, эсер С. Вологодский, кадет Н. Ананьин, народный социалист К. Шрейбер и другие».

Когда утвердился режим атамана Григория Семёнова, Шрейбер продолжил работу в городской думе. Со временем он, как и многие другие, стал противником и атамана.

С момента своего создания новый «парламент» и его председатель, опиравшиеся на каппелевцев, встали в открытую оппозицию к атаману Григорию Семёнову, требуя предоставления ему всей полноты гражданской и военной власти. Атаман, идя на уступки, разрешил Собранию создать ответственное перед ним областное правительство, так называемый Совет управляющих ведомствами. Возглавил его еще один кадет Александр Александрович Виноградов (1877–1938 гг.).

Как этот уроженец села Благо Ярославской губернии оказался в Забайкалье, пока точно не известно. Зато известно, что в 1918–1920 годах, то есть в период белой государственности, он был председателем Нерчинской городской думы. От нее и вошел в состав сначала Краевого народного собрания, а затем в состав Временного Восточно-Забайкальского народного собрания, которым и был избран главой правительства. Так он, как Шрейбер, оказался калифом на час.

В эмиграцию он также не отправился, избрался даже в состав Народного собрания ДВР 2-го созыва. Незадолго до открытия уже этого собрания был арестован, в 1923 году осужден и отправлен в ссылку в Усть-Сысольск (ныне Сыктывкар). После окончания ссылки остался там жить и работать. В 1932 году перебрался в Ярославль, где работал экономистом-плановиком областного отделения «Союзпромас». Второй раз его арестовали в 1937 году, а на следующий год расстреляли.

Для нового пополнения Собрания в октябре были проведены выборы, в ходе которых победил блок социалистических партий и профсоюзов. После ухода из Читы каппелевцев и занятия ее сначала партизанами, а затем Народно-революционной армией ДВР в состав этого «парламента» вошли члены ревкома Центрального Забайкалья и Нерчинского народно-революционного комитета. Всё это время его председателем оставался Шрейбер. Но реальная власть из его рук уже ушла. 3 октября 1920 года и это Народное собрание, а с ним и его «правительство» прекратили свое существование.

10 ноября 1920 года именно Константин Симонович был утвержден председателем Дальневосточной комиссии по выборам в Учредительное собрание ДВР, которая была избрана на объединительной конференции представителей областей Дальнего Востока, состоявшейся в Чите, ставшей с этого момента официальной столицей ДВР. Интересно, что в состав Учредительного собрания был избран и сам Шрейбер. Потом он некоторое время побыл министром народного просвещения ДВР. Но в январе 1922 года оставил и этот пост, а вскоре и Читу, перебравшись в Москву, где он смог основательно затеряться, что и позволило ему избежать репрессий в 1937–1938 годах.

В 1949 году в Москве была издана его книга «Финансовый контроль над капитальным строительством». О дальнейшей судьбе Константина Симоновича пока неизвестно.

Чите в этот период, можно смело утверждать, здорово повезло. Боев за нее после тех, что были на ее окраине в апреле 1920 года, не было. Более того, в городе в этот сложный период смены власти поддерживался относительный порядок. Понятно, что уголовники постарались воспользоваться моментом, но вот массовых погромов города как со стороны покидавших его белых, так и со стороны вошедших в него красных не было.

Последним белым военным руководителем Читы, признавшим власть КНС, был генерал-майор Рудольф Карлович Бангерский (1878–1958 гг.). 14 августа 1920 года газета «Забайкальская Новь» сообщила читинцам новость: «Начальник 2-й Уфимской стрелковой дивизии г.-м. Бангерский, согласно приказу командующего армией, с 12 августа вступил в командование войсками Читинского района».

В русской императорской армии латыш Рудольф Бангерский дослужился до полковника. Участвовал в Русско-японской войне (1904–1905 гг.) и в Первой мировой (1914–1918 гг.). Был награжден многими боевыми орденами. Имел типичное для старших офицеров императорской армии образование (гимназия, Петербургское юнкерское пехотное училище, Николаевская академия Генерального штаба). Бангерский был одним из тех офицеров, что в 1915 году участвовали в формировании латышских стрелковых полков, ставших позже опорой большевиков. Он приветствовал Февральскую революцию 1917 года, но в отличие от многих латышей не принял Октябрьскую. В конце концов Бангерский оказался в частях адмирала Колчака, который и присвоил ему звание генерала. Возглавлял 2-ю Уфимскую стрелковую дивизию. Его части организованно ушли из Читы, в которую буквально тогда же вошли красные.

В Маньчжурии Рудольф Бангерский долго не задержался, а отправился в долгий путь на малую родину. 10 ноября 1921 года он добрался до Латвии. Здесь он стал именоваться Рудольфсом Бангерскисом. Командовал дивизией, дважды в 1920-е годы был министром обороны Латвии. А когда в 1934 году занимавший пост премьера Латвии Карлис Улманис устроил военный переворот и стал диктатором, Бангерскис вошел в его ближайшее окружение, хотя в 1936 году и вышел в отставку.

После того, как Латвия вошла в состав СССР, Бангерский от греха подальше решил укрыться на своем хуторе, где и дождался начала Великой Отечественной войны и прихода гитлеровцев. С немцами, с которыми он воевал во время Первой мировой войны, теперь он стал активно сотрудничать. И весной 1943 года он стал генерал-инспектором Латышского легиона СС, получив звание легион-группенфюрера, а осенью того же года возглавил местную комиссию войск СС. С этого времени все карательные акции войск СС в Латвии проводились с его ведома и закреплялись его подписью. Так что в то время латышский демократ стал военным преступником. В тот год он встречался с Генрихом Гиммлером, посетившим Ригу, который высказал старому генералу благодарность.

В 1944 году он вместе с гитлеровцами бежал в Германию. В Потсдаме в 1945 году его избрали президентом Латвийского национального комитета. А дальше Бангерский по привычке в последний момент предал диктатора, которому служил. 29 апреля 1945 года он издал приказ об освобождении всех латвийских военнослужащих в Германии от присяги фюреру.

Этот акт позволил ему вскоре обзавестись новыми хозяевами. 21 июня 1945 года его арестовали англичане. Как офицера СС его должны были передать Советскому Союзу, но выдавать его не стали, а в декабре того же года освободили. Он стал жить в ФРГ, став членом созданной латышскими эсэсовцами антисоветской организации «Ястребы Даугавы». Не стало его 25 февраля 1958 года, когда он погиб в автомобильной катастрофе, виновник которой так и не был установлен.

В ночь с 20 на 21 октября 1920 года в Читу вошли красные партизаны. Председатель правительства ДВР большевик Александр Краснощёков 22 октября докладывал Владимиру Ленину: «21-го утром, когда семеновские войска бежали из Читы, было спешно собрано Народное собрание, принявшее на себя всю полноту гражданской и военной власти. Собрание подтвердило необходимость слияния с Нерчинском и декларировало демобилизацию всех каппелевских частей, гарантируя подчинившимся личную безопасность и возвращение на родину. В Чите преступлено к организации рабочей милиции. Командующим Читинским районом назначен Сергей Лондо».

С именем премьер ошибся. Лондо звали Виктором. В остальном он был прав. Вместе с тем известно, что на заседании Восточно-Забайкальского народного собрания 21 октября были приняты сразу два решения. Во-первых, в состав Нарсобрания ввели представителей профсоюзов, в том числе и Карла Лукса. Во-вторых, именно Карла Лукса по предложению социалистического блока большинством голосов (при 14 воздержавшихся) избрали командующим войсками Народного собрания. Правда, войск у этого собрания не было, разве что остатки семеновской милиции и малоготовые к боям дружины рабочих-железнодорожников, перешедшие к нему в подчинение.

А вот у Виктора Лондо войска были. Командующий Амурским фронтом НРА ДВР Степан Серышев приказал выделить в распоряжение «уполномоченного Военсовета в читинском районе т. Лондо» один полк пехоты, один эскадрон и один бронепоезд. А самому Лондо в этом приказе было поручено «принять все меры к скорейшему установлению в Чите гражданского правопорядка, не допуская никаких реквизиций, обысков, насилий; войска всем своим поведением, дисциплиной и порядком должны подчеркнуть разницу между нашими дисциплинированными частями и распущенными каппелевцами и семеновцами».

И это были не два разных человека. Виктор Лондо был партизанским псевдонимом Карла Лукса. Интересно, что, как и Рудольф Бангерский, Карл Янович Лукс (1888–1932 гг.) был латышом. Только биография у него была совершенно иной.

С 1904 года он стал социал-демократом, а во время Первой русской революции 1905–1907 годов был одним из руководителей боевиков, уже тогда получивших название «лесные братья». Неоднократно арестовывался, бежал, снова попадал в тюрьму, четыре года провел в одиночке Орловского централа, в 1916 году отправлен в ссылку в Иркутскую область. Освобожден Февральской революцией 1917 года. В октябре того же года поселился в Чите, где создал первую семью. Работал в кооперации, был меньшевиком-интернационалистом, не принявшим Октябрьскую революцию. После падения советской власти в августе 1918 года остался в Чите.

Но по мере нарастания репрессий со стороны режима атамана Семёнова он вынужден был уйти в тайгу к партизанам. Тогда и появился Виктор Лондо. Какое-то время он даже именовался командующим Восточно-Забайкальским фронтом. Однако еще в апреле 1920 года как раз на базе этого фронта и партизан Амурской области был создан Амурский фронт, с июня находящийся в подчинении командования НРА ДВР.

После подписания мирных соглашений с японцами на станциях Алеур и Гонгота красные сменили тактику. Они стали заявлять, что в Нерчинске и других местах действуют партизанские отряды, не подчиняющиеся ни Верхнеудинску, ни Благовещенску. Вот ими как бы и руководил Виктор Лондо, который даже не был большевиком. За его подписью как командующего выходили даже обращения к жителям, например, Сретенска и Нерчинска. На самом деле никакого самостоятельного фронта не было. Все партизаны подчинялись командованию НРА. Но так как в Чите оставалась японская миссия, представители которой присутствовали и на заседаниях Нарсобрания, приходилось продолжать играть в то, что Читу взяли исключительно «независимые» партизаны. Авторитет его среди них был достаточно высок, это и позволило защитить горожан от погромов.

А затем пришли войска НРА ДВР, переехало правительство ДВР… Карл Янович Лукс еще несколько лет прожил в Чите. Был членом Учредительного собрания ДВР, министром, председателем Центрального комитета «Помгол», помогавшего голодавшим в 1921 году жителям Поволжья. Потом его отодвинули от власти еще дальше. В 1923 году Лукс перешел на работу в акционерное общество «Книжное дело». Осенью 1924 года он навсегда покинул Читу, переехав в новый центр Дальнего Востока Хабаровск, где всерьез занялся научной работой. В 1926–1928 годах Карл Янович — уполномоченный Главнауки и директор краевого музея в Хабаровске, затем заместитель председателя комитета Севера при Далькрайисполкоме. В эти годы он провел три научные экспедиции (1927, 1928 и 1930‒32 годы) в северные районы Дальнего Востока с целью их обследования.

Вершиной его научной карьеры стало назначение в 1929 году ректором Ленинградского института народов Севера. Благодаря ему была организована научно-исследовательская ассоциация института, занимавшаяся разработкой систем письменности и алфавитов для 16 народностей Севера и Дальнего Востока, созданием первых книг на этих языках. В ассоциацию вошли педагоги высокого уровня, знатоки языков этих народов и, конечно же, представители коренных народностей. Первые книги на четырнадцати языках вышли в свет в 1931–1932 годах. Во время третьей экспедиции 29 августа 1932 года, когда их экспедиция остановилась у реки Чаун на Чукотке, произошло трагическое событие — Карл Лукс случайно выстрелил в себя из винчестера. Спасти его не удалось.

Осенью же 1920 года, когда Чита стала столицей ДВР, была открыта новая страница в истории края, его власти и лидеров того интересного периода.