Сгоревший ребёнок, Путин и игры с рублём – в обзоре недели

Событием недели для всей страны стали невесёлые приключения рубля на валютной бирже. Во вторник я поймал себя на совершенно бессмысленном занятии – в 10 часов вечера я тыкал в кнопку refresh на сайте, показывающем в онлайне курс доллара. Одновременно я весьма глупо сожалел о том, что не умею молиться.

Посильнее атаки на рубль оказалась психологическая атака на население огромной страны. Истерика волнами растекалась от фондового рынка, затапливая улицы, квартиры, социальные сети и, что самое печальное, СМИ. К огромному сожалению, абсолютное большинство федеральных средств массовой информации вместо того, чтобы попытаться разъяснить происходящее, с увлечением отдали свои страницы под публикации, из которых нельзя было понять ровным счётом ничего – только то, что очень близок конец света. Если верить в теорию заговора, то невидимые кукловоды в этот момент должны были хлопать в ладоши.

История эта повторились в четверг, когда Владимир Путин давал пресс-конференцию. Я потратил несколько часов на то, чтобы найти хотя бы один внятный онлайн с этого мероприятия, но так ничего и не нашёл. Популярные федеральные СМИ, специализирующиеся на этих онлайнах, с первых слов главы государства утопили читателей в потоке неконтролируемой иронии, перемежающейся осточертевшими шуточками и скриншотами с не менее безумными высказываниями из социальных сетей.

Пресс-конференцию в итоге пришлось читать самостоятельно, самостоятельно же разбираясь в том, что всё это значит. В этой связи мне кажется, что настали времена, когда доверять чей-то точке зрения весьма опасно. Какой-то неведомый хирург разрезал российское общество на несколько неравнозначных частей. Часть сограждан уверена, что Путин сошёл с ума и намерен утопить Россию в хаосе. Другая часть уверена, что президент разыгрывает невероятно коварную комбинацию, призванную показать Западу, где раки зимуют. При этом почти все откуда-то точно знают, что происходит в голове у Путина – ну, это уже традиция. Но особенность декабря 2014 года в том, что все в одночасье стали талантливыми экономистами и могут в двух абзацах разъяснить то, что никак не удаётся понять миллионам.

Правда, как всегда, где-то посредине. Но искать её теперь придётся самостоятельно. Для этого, насколько я могу судить, нужно много работать, много читать и никому не верить.

Это уже не случайность, а закономерность, не тенденция, а традиция. Каждый год в Чите находится высокоразвитый индивид, который вносит свою лепту в разрушение памятника археологии «Сухотино». Конечно, вряд ли всем читинским школьникам рассказывают о том, что рядом с Читой, да и в самой Чите есть археологические объекты, свидетельства жизни людей многовековой давности. Вряд ли большинство школьников знает, чем отличается палеолит от неолита. Именно поэтому на территории «Сухотино» есть огромная табличка, на которой подробнейшим образом написано, что это действительно памятник истории, что каменный век, что охраняется государством, что разрушать его — ох, как плохо. Но каждый год находится близорукий молодец, который выроет бульдозером карьер, рассыплет небрежно по поверхности коровьи головы, закопает в недра памятника покрышки, напишет поверх наскальных рисунков своё красивое имя с датой подписи. На этой неделе на «Сухотино» нашли медицинские препараты, пробирки с кровью, шприцы, отнюдь не палеолитические, а свежие. И как убрать мусор из голов людей, которые это делают, непонятно. Но найти мерзавца всё-таки следует. Всё-таки пробирки с кровью — это не покрышки, и даже не головы мёртвых коров.

Сайт Flappy Ruble в духе мобильной версии появился 19 декабря и порадовал пользователей игрой, где вместо птички мышкой управляется рубль. Препятствия – бочки с нефтью. Об этом сообщает «Медуза» в юмористическом разделе «Шапито».

Разработчики уверяют, что сложность зависит от двух факторов: «Чем выше курс доллара, тем выше прыгает рубль, а чем ниже стоимость барреля нефти, тем меньше промежуток, в который нужно проскочить». Но можно отметить, что уже сейчас нужно приложить усилия и потренироваться, чтобы пролететь хотя бы первое нефтяное препятствие.

Игрушка затягивает простотой оформления и сложностью управления. Кликайте мышкой или клавишей «пробел», приноравливайтесь.

Уже год длится суд над бывшим главным гибддшником края Сергеем Ухановым. Его, напомню, обвиняют в получении взяток. На этой неделе судебные заседания для Уханова проходили тяжелее, чем обычно. Из-за остеохондроза он появился в суде с тростью, а хотел бы приехать в кресле-каталке. Не дали. Сказали, по его словам, нужно сначала стать инвалидом. При этом, вполне возможно, что инвалидом Уханов уже стал, только об этом никто не знает — осматривали полковника нечасто и один раз даже через «кормушку» камерной двери. В проведении медицинской экспертизы, которая должна показать, насколько он болен, судья отказала.

Суд ещё не вынес приговор в отношении Уханова, а следовательно, пока нельзя называть его взяточником. Даже если его и осудят, то после срока он вернётся к нормальной жизни — устроится на работу, будет платить налоги и растить детей. Значит, в его здоровье государство должно быть заинтересовано. Зачем делать из человека инвалида, да ещё и озлобленного на Россию, я решительно отказываюсь понимать.

Моё субботнее утро было омрачено новостью, которая впоследствии и не давала покоя остаток дня. Кто-то ночью разбил знак под названием «Я люблю ЗабГУ», а вместе с ним и моё положительное отношение к забайкальцам. Наверное, это была последняя капля в чаше терпения. Воедино сложились все подобные истории - разбитая статуя мальчика у ОДОРА летом, осквернённые могилы, кражи мотоциклов, и множество других подобных ситуаций, за которые потом приходится краснеть. А всё вместе дополняет общую картину разочарования.

Знак у филологического и исторического факультета появился совсем недавно, в начале лета, и несмотря на то, что был лишь клоном сотни таких же в других городах, действительно отражал неподдельную любовь к альма-матер. Не только фил/истфака - всех студентов крупнейшего вуза Забайкалья.

Весь вечер я пыталась принять на себя мысли этого вандала. Как это - захотеть сделать подобный мерзкий поступок?! Чем же нужно руководствоваться, чтобы такая мысль родилась в голове, а потом ещё и вытекла в серию целенаправленных действий. Может быть, это студент, которого отчислили за непосещаемость или проблемы в успеваемости, может (опасаюсь больше всего) преподаватель, недовольный своей работой в вузе. Или же, на худой конец, кто-то из другого университета вдруг увидел в безобидном знаке зачатки конкуренции. Не знаю, кто это и не хочу гадать.

Знак-то выправят, он будет стоять на том же месте, может быть, его плохая история со временем уйдёт в прошлое. Однако в мою память навсегда врезался образ этого нерадивого забайкальца – «в этой Чите и посмотреть не на что, пойду сломаю знак». Обидно.

На пожаре лыжной базы в Чите на этой неделе погиб ребёнок, 14-летний биатлонист, приехавший на соревнования из Петровск-Забайкальского. Трагедия на Высокогорье высветила не столько даже несостоятельность взрослых, которым зря доверили детей. Не столько бардак в строительстве зданий, в которых на открытии перерезают ленточки и будь что будет. Не столько десятилетиями неработающую систему проверки пожарной безопасности в школах, вузах и офисах, когда о «пожаре» предупреждают заранее, а эвакуируются с неохотой и не все. Видели вы первый после случившегося комментарий краевого министра спорта Романа Ларионова?

Вот он: «Пожар на Высокогорье - результат работы Ковалёва».

Понимаете, да?

Ты - министр спорта. У тебя пожар на спортивном объекте - единственной в городе биатлонной базе. В здании базы сгорает ребёнок, который готовился к завтрашнему старту. По случайности обошлось без других жертв: оставлять несовершеннолетних без сопровождающих, со сторожем и поваром, не несущих ответственности за детей, по-моему, запрещено не только законом, но и здравым смыслом. Даже без пожара. И тут, когда пожарные ещё даже не потушили возгорание, ты не можешь остановиться и продолжаешь грубую, странную, кривую войнушку с только что уволенным тобой директором спортшколы.

Хотя, конечно, надо писать заявление на увольнение.

Но будет, как всегда.

Никого не уволят.

Не посадят.

Не научат.

Выплатят 200 тысяч рублей родителям Ивана.

И продолжат пребывать в уверенности, что всё правильно сделали.

На этой неделе прокуратура сообщила о решении суда, по которому читинку, самовольно вырубившую деревья у подъезда, обязали возместить ущерб – 11 тысяч рублей. Женщина, организовавшая вырубку деревьев, сделала это без согласования с другими жильцами и администрацией.

Я могу сказать одно – наконец-то! Наконец, люди, вырубающие и выпиливающие деревья под окнами, начали нести хоть какое-то наказание. Понимаю, что делают они это не просто так – кому-то дома мало света, особенно это касается жильцов северных квартир и первых этажей. Но, если ты срубил дерево, которое лет 20 назад посадил отец или мать твоего соседа, предложи альтернативу, засей цветами клумбы, на худой конец.

Выкорчевать деревья очень просто, но тоскливо жить в окружении бетона и камня.

То, чего в Забайкалье очень-очень боялись последние несколько лет, всё же случилось – региональные власти таки ввели экономически обоснованный тариф на пригородные железнодорожные перевозки, наверное, чтобы сильно не пугать население, назвали его «максимально предельным», который вкупе с отсутствием компенсации на 2015 год уничтожит перевозки уже в январе. Таков прогноз гендиректора Забайкальской пригородной пассажирской компании Николая Гаджалы. При 5-кратном, а то и выше росте цен, вряд ли электричкам уготована иная судьба. Лучше уж несколько помёрзнуть на улице в ожидании автобуса со свободным местом, чем ехать из Читы в Карымскую за 900 рублей.

Другого пути губернатор Константин Ильковский и компания не смогли найти, хотя они, безусловно, были. Скажем, не проводите «Студенческую весну стран ШОС», а направьте 1,5 миллиарда рублей не через бесконтрольную организацию на свой имидж, а на погашение долга за электрички, и жители Хилокского, Могочинского и других районов края сказали бы спасибо. Или, скажем, направьте многомиллионные потоки с создания региональных авиаперевозок ради 100-200 человек в неделю в поселения, куда можно добраться на автобусах и поездах (Краснокаменск, Газимурский Завод), на нынешнее содержание пригородных перевозок для тысяч-тысяч забайкальцев, у которых нет другой транспортной связи с миром. Если уж совсем невтерпёж протолкнуть своё звучное имя рядом с парой громких, пафосных и суперзатратных мероприятий, которые опустят региональный бюджет на колени, пожалуйста, проводите, только сохраните хотя бы часть маршрутов, которые нечем заменить из-за отсутствия дорог. А с долгом рассчитывайтесь в течение 10 лет, как предложило РЖД.

Если же вы не согласны с расчётами РЖД, обращайтесь в правительство страны, в Госдуму, в суды, в конце концов. Иначе получается, мы не соглашаемся с расчётами, подписываем договоры с ЗППК, основанные на этих же расчётах, из года в год копим долг и при этом не закладываем компенсаций в бюджете. А затем отпускаем тариф, скидывая с себя обязанность компенсировать оплату выпадающих доходов, и фактически оставляем забайкальцев наедине со своими проблемами. А в ответ на напрашивающиеся у всех вопросы: Это законы рынка и ничего личного.

В четверг 18 декабря мне довелось побывать в Москве на пресс-конференции президента России Владимира Путина. Это было по-настоящему масштабное мероприятие, за которым всегда следит весь мир. Задать вопрос главе государства в этом году приехали 1 259 отечественных и иностранных журналистов. На протяжении трёх часов Путина спрашивали о ситуации на Украине, о курсе рубля и даже о вятском квасе. В основном, возможность обратиться к президенту получали так называемые участники президентского пула, представители известных изданий, информагентств. На региональную прессу взгляд президента падал лишь иногда.

Конечно, вся эта ситуация объяснима, ведь на ежегодной пресс-конференции президента, как на площадке, открытой широкой аудитории, должны, в основном, звучать ответы на всеобъемлющие вопросы. Однако, впервые, на моей памяти, в ходе всего мероприятия журналистам, представляющим регионы от Урала и до Дальнего Востока, не дали слова. И точно знаю, что вопросы были, очень серьёзные и важные, но не удалось. Сыграл ещё и тот фактор, что очень многие журналисты, заранее заготовившие плакаты, чтобы хоть как-то привлечь внимание президента, лишились их на входе в конференц-зал. Охрана действовала беспристрастно, поэтому то тут, то там сидели грустные мужчины и женщины, даже не пытавшиеся тянуть пустые руки. Кто-то выкручивался из сложившейся ситуации прямо на ходу, вырывая листочки из больших блокнотов и рисуя на них обычной ручкой, кто-то даже тянул вверх платок. Свой плакат, который разукрашивал разноцветными фломастерами накануне, я успел свернуть в несколько раз и пронести с собой. Но по иронии судьбы его не заметили при досмотре и не заметил президент. И это произошло с абсолютным большинством тех, кто ехал к президенту издалека. А жаль, но за Сибирь и Дальний Восток обидно вдвойне.

Прошедшая неделя принесла с собой долгие разговоры о дорогах в Забайкальском крае. Официальной темой для беседы депутатов заксобрания, членов правительства Забайкальского края и глав муниципалитетов стало наполнение дорожного фонда в 2014 и 2015 годах. Участники в который раз констатировали: дороги нынче не те, что хотелось бы. Так бы и разошлись, если бы не выступление главы Читы Анатолия Михалёва, который сурово и в некоторой мере даже зло потребовал пересмотреть порядок формирования муниципальных дорожных фондов.

Сегодня отчисления распределяются в зависимости от протяжённости автотрасс, тогда как нагрузка на них – разная. Стало быть, один участок нужно ремонтировать чаще, другой – реже, потому что по нему катаются меньше, пока первый разбивается колёсами разных мастей. С этим предложением Михалёв и выступил, параллельно отметив, что озвучивает его далеко не первый раз и правительству края, и губернатору, вот только раньше ответ был один: «Это невозможно».

«Я не верю, что невозможно», — заметил глава краевого центра.

Его предложение согласились рассмотреть более детально, однако кто-то обронил: «Если так, то все деньги Чита и будет отъедать, районам ничего не останется». И это тоже правда. Потому что был бы дорожный фонд резиновый, а дороги даже в глухейшей глухомани – сделанными, то можно было бы и подумать над тем, какие участки ремонтировать чаще надо. А у нас ведь сносный-то асфальт – только в Чите и районных центрах, остальные если раз в год грейдером погладят – и то счастье. Какая уж здесь интенсивность движения.