Усомниться в Александре Тарасове

2 марта 1969 г. в районе острова Даманский на границе между Советским Союзом и Китаем китайские войска из засады внезапно открыли огонь по нашим пограничникам. Начались боевые действия, в которых с обеих сторон участвовали пограничные и регулярные части, применялись танки, артиллерия и другое тяжёлое вооружение. Погибли 58 советских военнослужащих. Китайцев погибло гораздо больше, цифра китайских потерь не опубликована до сих пор.

Как пишет в предисловии к книге об этих событиях один из их героев В.Д. Бубенин, «бои на Даманском были крупнейшими боевыми действиями со времён Великой Отечественной войны, которые вели наши войска, отстаивая свою территорию». Добавим, что это был единственный в послевоенной истории СССР случай открытого вооружённого нападения на нашу страну и её военнослужащих, совершённый регулярной армией иностранного государства по приказу его высшего военно-политического руководства. Этим государством оказался Китай во главе с Мао Цзэдуном и Коммунистической партией Китая, председателем которой он был.

Помимо Даманского, в 1969 г. на границе имело место ещё несколько вооружённых столкновений, из которых в советских СМИ сообщалось только о бое в районе озера Жаланашколь. В ходе последнего погибли один советский военнослужащий и не менее 30 китайских. Один китайский солдат был ранен и взят в плен. Его подлечили и передали китайским погранпредставителям. «Хорошие ученики председателя Мао» застрелили его на глазах у наших пограничников.

После завершения боевых действий в КНР была развязана беспрецедентная по масштабам в мировой истории антисоветская пропаганда и осуществлены столь же крупномасштабные военные приготовления. Мао Цзэдун ещё в 1964 г. ориентировал руководителей партии и государства на подготовку к войне с СССР. Фактически эта подготовка проводилась в КНР с 1959 г.

Эти события имели крупнейшие геополитические последствия.

Между тем, часть наших граждан или уже не помнит, или стремится о них забыть. Например, один из российских правительственных чиновников так и заявил однажды автору этих строк, что события на Даманском «нужно забыть», подразумевая, видимо, что это будет полезно для дальнейшего развития отношений с КНР.

Китайские чиновники и военные имеют на этот счёт другие указания. Последнее, которое нам известно, дал Си Цзиньпин на 5-м Всекитайском совещании по работе на границе, проходившем в Пекине в конце июня 2014 г. В своём выступлении перед участниками совещания он, в частности, сказал: «Когда начинаешь говорить о границе, невозможно не вспомнить новую историю Китая. В те годы Китай был беден и слаб, находился в положении, когда в нём хозяйничали и отрезали от него куски другие страны. Иностранные враги несколько сотен раз вторгались в Китай на море и на суше, причинили китайской нации большие беды. Эту историю унижений мы должны помнить вечно. Никто не должен забывать историю…»

Некоторые граждане нашей страны, если и помнят кое-что из истории, но, в той или иной степени и в силу различных соображений, принимают китайскую трактовку тех или иных событий в наших двусторонних отношениях, которая совершенно не соответствует действительности.

Подобные явления получили в нашей стране в последние 20–30 лет определённое распространение. О том, что происходило в 1960-х гг. на советско-китайской границе, в российской печати упоминается редко и весьма скупо, эти события обычно не рассматриваются в трудах историков-китаеведов (одно из немногих исключений представляют собой работы Ю.М. Галеновича) и учебниках истории. В российских школьных учебниках обычно ограничиваются фразой о том, что в 1960-е гг. произошло обострение отношений нашей страны с Китаем и дело дошло до вооружённого конфликта на границе.

Пишут о нём на сайте damanski-zhenbao.ru, созданном и поддерживаемом, насколько можно судить, усилиями частных лиц. Среди авторов — участники событий 1969 г. на советско-китайской границе, их родственники и друзья, те, кто интересуется военно-исторической тематикой. Как подчёркивается в информации, размещённой на сайте, «данный ресурс… без купюр и комментариев размещает все поступающие материалы из любых стран, за исключением пропагандирующих войну и национальную неприязнь». Видимо, надеялись получить «комментарии» из Китая, однако, судя по всему, там эта инициатива отклика не имела.

В 2014 г. в Чите вышла небольшая монография на эту тему. Её автор ставит своей задачей, «избавившись от идеологического мусора, переосмыслить анатомию конфликта». О направленности переосмысления свидетельствует, например, такой посыл: «Советская пропаганда «пристёгивала» к Даманскому «китайские территориальные претензии» на 1,5 млн кв. км. Хотя китайцы на официальных переговорах ещё в 1964 г. совершенно недвусмысленно заявили об их отсутствии». Своё заявление, надо сказать, весьма далёкое от истины, автор обосновывает ссылкой на работу Г.В. Киреева — в недавнем прошлом мидовского чиновника, одного из руководителей работы по демаркации линии государственной границы между Россией и КНР.

Научный редактор книги доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории Сибирского федерального университета В.Г. Дацышен представляет читателям г-на Тарасова «признанным в нашей стране специалистом по проблемам русско-китайской границы», «авторитетным китаеведом», «редким для наших дней исследователем-практиком», хорошо знающим китайский язык, из тех, кто «находят время поднимать архивные документы, переводить труды зарубежных исследователей и публиковать научные статьи в академических журналах».

Однако даже беглое знакомство с книгой настораживает её местами ёрническим тоном, фактическими ошибками, а, главное, тем, что А. Тарасов во многом разделяет позицию китайской стороны и отстаивает её местами даже более напористо, чем некоторые китайские авторы.

Вот отдельные подзаголовки книги: «Была ли победа?», «В этот раз для Стрельникова все обошлось благополучно», «Роль спецслужб в развитии конфликта», «Выдвиженцы конфликта», «Противоречивый Бабанский», «Давайте спросим себя», «Смертельная фотосессия», «Неполная правда».

А вот это — научная, политическая и этическая позиция автора: «СССР затонул со своими амбициями, как Атлантида. А на поверхности остался плавать мёртвый пафос, за который ещё цепляется наша Россия — гигантская и необжитая, с дикими дорогами и трупами деревень».

«Хрущёв в 1960 г. попытался воспользоваться провалом политики «Большого скачка» и массовым голодом в Китае. Он отозвал специалистов и документацию со строящихся при содействии СССР промышленных объектов, настояв на досрочном погашении кредитов попавшей в беду КНР. Наша страна потеряла могучего союзника».

«(После Даманского) Китай из-за опасности войны с СССР пошёл на сближение с США».

«Даманский — наша трагическая ошибка» (там же).

«Советский режим в 1960–1970-е гг. строил внутреннюю политику на антикитайской риторике и воспитании синофобии».

«Пока лейтенанты упражнялись в мордобое на льду Уссури, за их спинами кремлёвские теоретики выдвинули идею ограниченного суверенитета».

Перейдём непосредственно к событиям на Уссури в изложении г-на Тарасова.

«Право окончательного решения принадлежало Премьеру Госсовета КНР Чжоу Эньлаю». Странно это читать. Если уж автор не согласен с распространённой в нашей синологической литературе оценкой Чжоу Эньлая как, прежде всего, верного и послушного исполнителя воли Мао, то вот, например, слова известной китайской исследовательницы истории российско-китайских отношений г-жи Ли Даньхуй: «Все решения по вопросам как внутренней, так и внешней политики принимались одним человеком — Мао Цзэдуном».

Не забыл автор книги воспроизвести без всяких комментариев и китайскую версию, согласно которой на границе в то время была сосредоточена «группировка советской армии (так в тексте, с маленькой буквы — Е.Р.) численностью около 1 млн чел.» При этом вслед за китайскими пропагандистами он не замечает, что такая группировка действительно была развёрнута на границе с Китаем, но уже после вооружённых столкновений на границе в качестве гарантии от их повторения. Интересно также, что и в Китае, и в нашей стране охотно перепечатывают вышеприведённую цифру, однако в этих работах невозможно увидеть аналогичные данные о численности развёрнутой по другую сторону границы группировки китайских вооружённых сил. Восполним этот пробел: её численность составляла в 1970-е годы 2 млн солдат и офицеров только регулярной армии.

Есть в упомянутой работе и некоторые другие неточности. Например, высший орган военно-политического руководства КНР того времени автор именует Центральной военной комиссией, хотя обычно в профессиональной среде его называют Военным советом ЦК КПК. Перечисляя армейские корпуса Шэньянского военного округа, именует их армиями, хотя в армии они были реорганизованы гораздо позднее. Непростительны для китаеведа рассуждения о том, как якобы в феврале 1969 г. Мао Цзэдун «пригласил четырёх старых маршалов для обсуждения международной обстановки» и «на этом совещании март 1969 года был выбран для нанесения удара по СССР». Во-первых, Мао — «самое-самое красное из красных солнце» Китая того времён — не удостоил маршалов личной встречи, а передал им через премьера Чжоу Эньлая указание проанализировать международную ситуацию, а выводы доложить. Это указание было дано не в феврале, а сразу после окончания 9 съезда КПК, который, как известно, состоялся в апреле 1969 г. Главным итогом работы маршалов стал доклад «Первичная оценка военной ситуации», который был представлен ими Чжоу Эньлаю 11 июля того же года, а 20 июля в качестве документа Канцелярии ЦК КПК был разослан в порядке информации узкому кругу китайских руководителей. Второй их аналитический документ («Взгляд на нынешнюю ситуацию») Чжоу Эньлай получил 17 сентября. Так что к Даманскому маршалы отношения не имели. Наконец, человеку, «хорошо знающему китайский язык», неплохо бы было правильно писать имена и фамилии китайских маршалов: не Сю, а Сюй Сянцянь, не Чэнь Идао, а Чэнь И.

Перейдём к следующей проблеме, которая волнует А. Тарасова: [В период, предшествовавший вооружённым столкновениям], …«советская сторона стала применять БТРы, что привело к человеческим жертвам среди гражданского населения КНР…» «Виталий Бубенин, в самый начальный период своей службы до того, как сосредоточился на пресечении китайских провокаций посредством драк с цивильными китайскими субъектами…». «Китайская граница превратилась в зону безнаказанного хамства».

А вот ещё: «…бывший сверхсрочник Иван Стрельников и очень свежий выпускник пограничного училища Виталий Бубенин в баснословные по тем временам сроки получили должности командиров застав. И не имели причин на этом останавливаться, проявляя ревность не по разуму». По поводу этого пассажа г-на Тарасова скажем следующее: может, они в силу складывавшейся обстановки и получили свои должности (кстати, правильно — «начальник заставы») быстрее, чем если бы служили на более спокойной границе с более комфортными климатическими условиями, однако их действия в критической ситуации показали, что командование Пограничных войск КГБ СССР, принимая решение об этих назначениях, не ошиблось; что касается утверждения о служебной «ревности не по разуму», то, если можно 45 лет спустя так отзываться о двух наших офицерах, один из которых погиб, а другой — был дважды ранен и контужен в бою, но не вышел из него, что же говорить после этого о самом авторе?

Непосредственно о 2 марта 1969 г. А. Тарасов пишет, в частности, следующее: «Второй снимок сержанта Петрова. В течение 45 лет это фото демонстрируется как доказательство нарушения китайцами советской границы. Хотя отделение У Юнгао стоит в протоке между островом Даманский и китайским берегом Уссури. Даже по меркам 1969 года это не было нарушением границы».

«Штамп о том, что коварные китайцы 2 марта первыми открыли огонь по почти наивным советским пограничникам, которые имели строгий-строгий приказ не стрелять, уныло кочует из одной публикации в другую».

Но г-н Тарасов позиционирует себя как противник унылых штампов, с которыми согласны даже некоторые историки и военные из КНР: «И какая польза была китайцам первыми открывать огонь в то время, когда на их стороне было абсолютное превосходство в живой силе и вооружении? В этом смысле китайская версия, нравится нам это или нет, более логична и непротиворечива».

А вот авторская версия исхода боя 2 марта: «За менее полутора часов боя (так в тексте — Е.Р.) китайцы подбили все советские машины, более 30 наших пограничников были убиты, и воевать китайцам, в общем-то, было не с кем. Они захватили в плен раненого сержанта Акулова…».

Свои «взгляды, гипотезы, оценки» имеются у автора и в отношении подвига В.Д. Бубенина. В книге приводится то, что г-н Тарасов называет «советской версией в редакции Дмитрия Рябушкина»: «Старший лейтенант был ранен и контужен, но управление боем не утратил. Оставив на месте группу солдат во главе с младшим сержантом В. Каныгиным, Бубенин и 4 пограничника погрузились в БТР и двинулись вокруг острова, заходя в тыл китайской засады. Бубенин сам встал к крупнокалиберному пулемёту… огнём с китайского берега на бронетранспортёре был повреждён прицел, гидравлическая система уже не могла поддерживать необходимое давление в шинах. Сам начальник заставы получил новое ранение и контузию. …Доложив по телефону в отряд об обстановке и пересев затем в БТР Стрельникова, старший лейтенант опять вышел к протоке… Кульминация боя наступила в тот момент, когда Бубенин уничтожил командный пункт китайцев. После этого нарушители стали покидать позиции, унося с собой убитых и раненых. Расстреляв боезапас, БТР Бубенина отошёл на лёд между советским и китайским берегом. Остановились, чтобы принять на борт двух раненых, но в этот момент машина была подбита».

А вот версия А.Тарасова, продолжающего бить с тыла по советскому пограничнику, которого 45 лет назад не смогли убить китайские артиллеристы, гранатомётчики и спецназовцы: «Бубенин попытался, словно ангел мести, въехать на остров. Но смог только обогнуть его, стреляя в протоке по китайцам». Бубенину советские пропагандисты «приписывают… слишком большую убойную силу» (там же). «А изображать решительного советского командира Виталия Бубенина с повадками Рэмбо, который убивает сотни врагов, давно уже стало какой-то фольклорной традицией».

В общем, книга г-ну Тарасову удалась. Она, безусловно, может быть рекомендована для перевода на китайский язык и издания в КНР. Возможно, автора даже пригласят в какой-нибудь китайский провинциальный университет прочитать лекцию. В нашей стране она ему славы, судя по всему, не принесёт.

Евгений Румянцев. «Внутренняя и внешняя политика Си Цзиньпина», 2016 год.