«Тайны истории»: Забытые «кирпичниковцы»

В «Хрестоматии по истории Читинской области», изданной в 1972 году, был помещён архивный документ, который составители назвали следующим образом: «Из секретного приказа начальника Нерчинских заводов В.В. Нарышкина о наблюдении за ссыльными пугачёвцами. 3 июня 1775 г.»

В нём начальник заводов констатировал, что у него имеются сведения о «приведённых сюда как к поселению, так и в вечную работу мятежниках, бывших яицких казаков, кои по разным местам уже и распределены». И давал команду всем местным властям приказ о том, «чтоб каждый из них в рассуждении известной подозрительности тех на поселение и в работу присланных яицких казаков в ведении своём неусыпное смотрение имел, чтоб оные как в тех местах, где поселены и в работу употребляются, так и в прочих, где им быть надобности потребуются, сами собою или посредством других легковерных и глупых людей никаких пустых и оснований не имеющих разглашений не чинили, равномерно и между собой случаев к тайным переговорам не находили».

Так как в конце 1774 года в основном восстание было подавлено, а самого Емельяна Пугачёва казнили 10 (21) января 1775 года в Москве на Болотной площади, авторы-составители решили, что речь идёт не просто о яицких казаках, а именно о пугачёвцах. Но дойти пешком, да ещё и в кандалах, к июню 1775 года в Забайкалье пугачёвцы вряд ли могли. Поэтому скорей всего речь шла о «кирпичниковцах», то есть тоже о яицких казаках, но участников другого, более раннего восстания, о которых забыли не только в Восточном, но и Западном (современной Бурятии) Забайкалье.

Теперь следует дать ответы как минимум на три вопроса. Благодаря историкам и краеведам Урала и Оренбуржья такая возможность сегодня есть.

Начну с напоминания, что Яицкий городок, ныне Уральск, в настоящее время является административным центром одной из областей соседнего с Россией Казахстана. Этот казачий городок был построен на реке Урал на границе с Великой Степью, той самой, по которой легко с востока на запад и обратно ходили орды гуннов и монголов, казахов, киргизов и калмыков, совершавших регулярные набеги на Русь и Россию.

Петербургские власти начиная даже не с Петра I, а ещё с его отца Алексея Михайловича, последовательно ограничивали самостоятельность казаков в делах их самоуправления. Узда, накинутая на казачество, становилась всё более короткой и жёсткой. Яицкие казаки по поводу «новаций» ворчали, но… терпели. Но два новых требования Петербурга привели к бунту.

Во-первых, от них потребовали направлять казаков на службу в регулярные войска. На Яике отказали.

Во-вторых, в 1771 году часть калмыков, уставших от коррупции русских властей, решили откочевать в Китай. Тут нужно дать небольшое пояснение. Калмыцкое ханство, получившее довольно большую автономию, входило в состав Российской империи ещё с 1630–1650-х годов. В XVIII веке калмыцкая конница участвовала в Северной войне 1700–1721 годов, в том числе и в Полтавской битве, в трёх русско-турецких войнах (1710–1713 гг., 1735–1739 гг., 1768–1771 гг.), в Персидском походе (1722–1723 гг.) и в русско-шведской войне (1741-1743 гг.). И вот в 1771 году часть калмыцких улусов отправилась в Джунгарию, входившую в состав Поднебесной империи Цин.

К слову сказать, до Китая из 170–180 тысяч, отправившихся в перекочёвку, дошли лишь примерно 70 тысяч. Остальные погибли в пути от голода, холода и болезней. Калмыцкое ханство, оставшееся в России, так ослабло, что в октябре 1771 года по указу Екатерины II было упразднено (Павел I в пику матушке в 1800 году восстановил ханство, но её внук Александр I в 1803 году окончательно его упразднил). Императрица Екатерина II потребовала от оренбургского губернатора, которому формально подчинялись и яицкие казаки, вернуть калмыков на место. Но яицкие казаки тогда не смогли остановить прорывавшихся в Китай кочевников. Более того, калмыцкое войско сожгло часть крепостей и фортов так называемой Яицкой линии. Сколько при этом погибло казаков не известно. А потому организовывать погоню они отказались. Власти решили разобраться защитниками рубежей. Была назначена специальная следственная комиссия, решившая сурово наказать часть казаков.

Вот тогда-то на арену общественной жизни и выдвинулся сотник Яицкого казачьего войска 40-летний Иван Васильевич Кирпичников.

Летом 1771 года он возглавил депутацию казаков, которой было поручено вручить челобитную лично императрице Екатерине II. И Ивану Васильевичу каким-то образом удалось это сделать. Но просил он не «царские черевички», как герой сказки Николая Гоголя «Ночь перед Рождеством» кузнец Вакула, а… справедливости. Но для власти это было понятие неприемлемое. В итоге Военная коллегия, выполняя поручение императрицы, не только отклонила жалобу казаков на действия местных властей, но и решила жёстко наказать самих жалобщиков. Было решено сотника Кирпичникова и 42 его «сообщников» высечь плетьми и «обрезав бороды», отправить на войну с Турцией в Причерноморье.

Иван Васильевич с 14 членами депутации бежал из столицы. В начале января 1772 года они добрались до родного городка. Там в это время находился председатель следственной комиссии генерал-майор Михаил фон Траубенберг. Он вместе с казаками участвовал в безуспешной обороне Яицкой линии от калмыков. И именно он выносил жестокие приговоры казакам. 13 января толпа казаков отправилась к нему, требуя пересмотреть эти приговоры. Генерал отдал приказ гренадерам открыть огонь. Было убито более 100 человек – не только мужчин, но и стариков, женщин и детей.

Этого казаки простить уже не могли. И в тот же день вспыхнуло восстание, во главе которого и встал сотник Кирпичников. Казаки разбили отряд генерала Траубенберга, убив его самого. Казнили они и атамана своего войска с частью старшин. Так и началось восстание Яицкого казачьего войска в 1772 году.

До тепла власти Оренбуржья пытались вести с лидерами восстания переговоры, одновременно накапливая силы. Наконец, в мае 1772 года на Яик была направлена карательная экспедиция, которую возглавил вызванный из отставки 47-летний генерал-майор Фёдор фон Фрейман.

Во главе Оренбургского корпуса он 15 мая двинулся на Яицкий городок. В состав его корпуса входили две с половиной тысячи драгун и егерей, более тысячи оренбургских казаков и ставропольских калмыков. Было у корпуса и 20 пушек. То была грозная сила.

Казаки выдвинулись навстречу. Решающая битва произошла у реки Ембулатовки 3–4 июня. В первый день, несмотря на превосходство правительственных войск, одержать верх они не смогли. «Кирпичниковцы» сражались с исключительным упорством, умело используя имеющиеся у них пушки старого образца. Но на следующий день они потерпели-таки поражение. По сути дела, войско восставших было наголову разгромлено. Его остатки бежали в свой городок. Пятого июня войска фон Фреймана осадили казачью столицу. Часть казаков успели к тому времени бежать, укрывшись по дальним хуторам в степи междуречья Яика и Волги. Оставшиеся, устрашённые видом регулярного войска, предпочли сложить оружие и сдаться на милость победителя.

В Яицком городке был размещён гарнизон правительственных войск. И началось следствие, которое длилось почти год. За это время были выловлены большинство руководителей восстания, включая Кирпичникова.

Арестованных отправили в Оренбург, где они предстали перед следственной комиссией, которую возглавил полковник Василий Неронов.

Комиссия полковника Неронова допросила 99 подследственных. Это были руководители восстания (Иван Кирпичников, Василий Трифонов, Терентий Сенгилевцев, Андрей Лабзенев и другие, всего 11 человек) и наиболее видные повстанцы. Все эти 11 человек были приговорены к четвертованию.

Ещё 40 человек, в основном из числа выбранных в сотники — к повешению, а трое — к отсечению головы. Ещё 13 казаков после наказания плетьми надлежало отправить солдатами в полки Второй армии. Но на этом комиссия не остановилась, всех детей приговорённых от 15 лет и старше, которых насчитали 316 человек, было предписано записать в солдаты, а тех, кто не годился к службе по здоровью − наказать плетьми. Однако этот приговор не устроил губернатора Ивана Рейнсдорпа, который потребовал изменить его с целью добиться «с одной стороны — строгости, с другой — высочайшего милосердия». В результате его правки надлежало четвертовать уже 26 казаков, а из числа остальных приговорённых к смерти — выбрать 15 человек по жребию и повесить, остальных бить кнутом и отправить в ссылку в Сибирь. Это же наказание ждало всех до сих пор скрывавшихся участников восстания. На всех прочих представителей войсковой стороны должны были быть наложены крупные денежные штрафы. За их же счёт надлежало соорудить монумент на месте гибели генерала фон Траубенберга.

Проект этого приговора был направлен в Петербург. Ознакомившись с ним, Екатерина II велела его ещё смягчить.

Военная коллегия, отменив решение Оренбурга, постановила:

Шестнадцать человек – «первых и виднейших зачинщиков» мятежа (в том числе и Ивана Кирпичникова) — наказать кнутом и, «вырвав ноздри и, поставя знаки», сослать на каторгу в Сибирь, «на Нерчинские заводы в работу вечную», ещё 38 - наказать кнутом, сослать с их жёнами и детьми «в разные места на поселение». И ещё шестерых — после наказания отправить в действующую армию на турецкий фронт. Остальных же 33 человек (шестеро были помилованы) решили разослать, судя по их возрасту и состоянию здоровья, на службу солдатами, либо в армейские полки, либо в гарнизонные батальоны.

Публичная экзекуция по наказанию кнутом, вырыванию ноздрей и клеймению состоялась в Яицком городке 10 июля 1773 года, куда осуждённых доставили из Оренбурга. Потом их вернули в Оренбург, откуда они по этапу вместе с жёнами и детьми («всего мужеска и женска пола сто сорок четыре человека») 31 августа двинулись в Забайкалье.

В сентябре 1833 года Александр Пушкин, собиравший материалы о восстании Пугачёва, внёс в дорожную тетрадь запись рассказа своего собеседника, 86-летнего сорочинского казака И.Л. Папкова. По словам очевидца отправки яицких «мятежных» казаков из Оренбурга в Сибирь, они, усаживаясь на телеги, кричали собравшимся:

«То ли ещё будет? Так ли мы тряхнём Москвою?

- Молчать, курвины дети, — говорили им оренбургские казаки, их сопровождавшие, но они не унимались».

Действительно, не прошло и трёх недель, как 17 сентября 1773 года на Яике вспыхнуло новое восстание, поднятое уже Емельяном Пугачёвым.

Но это уже другая история.

Не все, конечно, дошли. Но и сотня новосёлов для Забайкалья того времени было достаточно многочисленной группой. И пришедшие в Забайкалье «кирпичниковцы» были расселены по разным местам, дав начало многим забайкальским родам. Вот за ними-то и требовал присмотреть начальник Нерчинских заводов Василий Нарышкин.