«Тайны истории»: Забытый при жизни коммунист

Как историк я давно привык, что масса народа, даже видные в своё время исторические деятели, со временем были забыты. А вместе с тем без них попытки восстановить «полотно» тех или иных событий будет неполным. В советский период из истории была вычеркнута масса героев прошлого. Ярчайший пример – восстановление командой краеведа Виталия Апрелкова имён Георгиевских кавалеров Забайкалья. Ими издано уже шесть томов (в семи книгах), и поиск продолжается.

Фотографии Ивана Вяткина найти не удалось. Есть лишь несколько снимков главкома ДВР Генриха Эйхе, который фотографировался вместе со своими ближайшими соратниками, одним из которых мог быть и министр ДВР И.С. Вяткин.

Или имена белых или красных героев Гражданской войны. Одних вычеркнули победители, других в период репрессий 1937-1938 годов. Теперь многие и из них возвращены в историю.

Но вот с примером того, что человека, бывшего видного деятеля Дальневосточной Республики (ДВР), большевика, читинца, забыли в родном городе ещё при его жизни в 1920-1921 годах, столкнулся впервые.

26 апреля 1921 года сразу две читинские газеты сообщили грустную весть. Большевистская «Дальневосточная Правда» была предельно кратка: «В ночь на 24 апреля в Москве скончался бывший военный министр ДВР тов. Вяткин». Государственная «Дальневосточная Республика» сообщив то же самое, уточнила. откуда поступила печальная новость: «Инфотделом Министерства иностранных дел получена из Москвы телеграмма».

Ни в «Энциклопедии Забайкалья», ни в работах советских историков об истории ДВР и её Народно-революционной армии, это имя не встречалось. Стал листать дальше подшивки этих газет, хранящихся в краевом краеведческом музее им. А. К. Кузнецова, и через несколько номеров наткнулся на большой некролог, написанный неизвестной группой товарищей покойного, 29 апреля его напечатала «Дальневосточная Правда». Этот большой материал о коммунисте Иване Степановиче Вяткине.

Из него стало известно, что в момент смерти ему было 28 лет, то есть родился он примерно в 1893 году. Сообщалось, что «он уроженец г. Читы, сын политического ссыльного». Правда, в трёхтомном сборнике «Государственные преступники» на Нерчинской каторге (1861-1895 гг.)», собранном историком Александрой Георгиевной Патроновой и изданном редакцией «Энциклопедии Забайкалья», Степана Вяткина нет.

Здесь же в Чите Иван Вяткин получил в Читинской мужской гимназии своё «первоначальное образование», то есть отец нашёл работу, позволявшую оплачивать сыну образование.

Далее говорилось, что будущий военный министр «военное же образование получил во время Германской войны», и далее шло дополнение: «В Иркутске в 15 году И.С. познакомился с идеей коммунизма, и с этого момента началась его революционная деятельность». Из этого ясно, что Вяткин окончил Иркутское юнкерское училище, и в 1915 году стал большевиком. В тот год ему исполнилось 22 года. Скорее всего - данных об этом пока нет - в том же 1915 году Иван Вяткин, окончив училище и став офицером, был направлен на фронт (хотя мог служить и где-то в тылу), где его и застал революционный 1917 год.

Точно известно лишь то, что было напечатано в газете: «Иван Степанович Вяткин – один из видных военных работников Совроссии. В период 1918-1920 годов Октябрьский переворот застал И.С. в Совроссии, где он с самого переворота занимал видные военные посты.

Почти весь 1918 г. занимал пост командующего одного из фронтов на севере, после ранения занимал посты первоначально Северо-Двинского Губернского Военного Комиссара, а впоследствии Ярославского Губернского Военного комиссара, где он особенно проявил свою энергию, кипучую деятельность и организаторские способности, в результате чего Ярославская губерния в военном отношении стояла на первом месте, а сам Комиссар был примером всем остальным Губвоенкомам Р.С.Ф.С.Р.»

Одно из подтверждений этого нашлось в Северо-Двинской губернской газете «Борьба бедноты» за 23 октября 1918 года. В ней говорилось о том, что губернский военный комиссар И.Д. Соболев 21 октября покончил жизнь самоубийством. 22 октября состоялось экстренное заседание губисполкома. Газета сообщила: «На этом же заседании вместо И.Д. Соболева первым Северо-Двинским губвоенкомом был назначен И.С. Вяткин, бывший Сольвычегодский уездный военком».

Вяткину пришлось повоевать. Он был ранен. «Серьёзное ранение, трудная работа на фронте и пр. подорвали здоровье И.С., и ему в силу необходимости пришлось уйти на отдых. И.С. решил уехать в Забайкалье, поближе к родным местам».

В середине (то есть в июне или июле) 1920 года Иван Вяткин прибыл в первую столицу ДВР город Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ), где через некоторое время и был назначен на пост военного министра.

Тут стоит пояснить, что в момент образования Дальневосточной республики должность главнокомандующего Народно-революционной армией (НРА) занимал один человек, а военного министра – другой. Военный министр являлся высшим начальником военных учреждений и войск, заместителем главнокомандующего по политической части и членом Военного совета вооружённых сил.

В его непосредственном подчинении находились областные и уездные воинские управления с подведомственными им войсками, начальники гарнизонов, комендатуры городов и караульные части. То есть он отвечал прежде всего за порядок в тылу и организацию мобилизации в ряды НРА. Главнокомандующему подчинялись все боевые (полевые) войска.

Министру пришлось работать в относительно мирное время. В весенних боях 1920 года в Забайкалье он ещё не участвовал. А летом боевые действия шли преимущественно на Амурском фронте, отделённом от Верхнеудинска «Читинской пробкой», занятой семёновцами и каппелевцами.

В октябре «пробку» вышибли, и в конце месяца правительство ДВР переехало из Верхнеудинска в Читу, ставшую новой столицей республики.

«Долгий переезд (из РСФСР в Забайкалье – авт.), плохие условия дороги, трудность работы в Д.В.Р. и недостаток в питании подорвали и без того слабое здоровье больного, и он заболел чахоткой, - рассказывалось в материале, опубликованном 29 апреля 1921 года. - В Читу И.С. приехал уже совсем больным, а потому о работе не могло быть и речи».

В Чите после назначения нового военного министра ДВР о Вяткине забыли. Интересно, что военным министром тогда стал другой читинец Николай Матвеев, когда-то тоже учившийся в Иркутском юнкерском училище. Он был в двое старше Ивана Вяткина.

О том, что произошло с бывшим министром дальше, было подробно и с большим возмущением рассказано в большевистском органе печати:

«Поселился он на Чите первой у своего отца, жил в тесной каморке, без денег, без продовольствия, просить же помощь, как это ни смешно, он не умел, а другие не позаботились, и лежал он, больной чахоткой, забытый всеми за исключением нескольких его друзей, которые, видя его отчаянное положение, поддерживали, уделяя больному часть своего скудного пайка. Наконец, по просьбам жены, Ив. Степанов. (сокращение, сделанное в газете – авт.) поместили в лазарет Красного креста и… снова забыли.

Ив. Степановичу, как больному чахоткой, необходимо было усиленное питание, и, по словам ухаживающего за ним доктора Г. И. Барбаса, Ив. Степанович при хорошем питании, возможно, мог бы и поправиться, но лазарет сам, испытывая недостаток в продовольствии, ничего не мог дать, и даже просьбы доктора Барбаса, перед тем, кому знать и ведать надлежит, об отпуске продуктов для усиленного питания не увенчались успехом.

Тогда мы посоветовали Ив. Ст. написать заявление с просьбой к правительству о помощи, но этот кристально честный и бескорыстный коммунист долго не соглашался подписать его, но благодаря нашим усиленным просьбам заявление было подписано и для жены Ив. Степ. Началось хождение по учреждениям, и в конце-концов добились того, что больному отпустили… 20 р. валютой и потом уже, спустя несколько месяцев благодаря, кажется, тов. Военмина Черных Ив. Степ. стал получать небольшое денежное пособие. Больной, видя, что ему здесь не оправиться, решил уехать в Совроссию, где и скончался.

Пусть эти строки ещё раз напомнят о светлой личности и послужат упрёком тем, кто в трудную минуту забыл больного товарища-коммуниста и не постарался, если и не поднять здоровье, то во всяком случае, хотя немного облегчить страдания медленно умиравшего от чахотки товарища».

«Для нас, друзей Ивана Степан. и работавших с ним в Совроссии, последнее время здесь в Д.В.Р., - писали так и оставшиеся неизвестными авторы этого некролога, - горько слышать о смерти умного, идеального честного коммуниста и хорошего товарища, отдавшего своё здоровье и наконец жизнь за дело народа».

Понятно, что в тот период никто его прах в Читу из Москвы доставлять не стал. Именем его не были названы улицы, а потом и само имя на долгие годы оказалось преданным забвению. Лишь теперь появилась возможность вернуть его в нашу краевую историю и начать поиск, который поможет восстановить его реальную роль в тех событиях, что происходили в Забайкалье во второй половине 1920 года.