Шерстили чердаки и подвалы, боясь новых взрывов. Как проходила операция «Вихрь-антитеррор» в Чите и России 90-х

В сентябре 1999 года в России произошла серия страшных терактов — менее чем за две недели были взорваны дома в Буйнакске, Москве и Волгодонске. В результате четырех спланированных атак погибли, по официальным данным, 307 человек, более 1700 получили ранения. С каждым новым взрывом российское общество содрогалось и погружалось в тревожное состояние, многие становились бдительнее и мнительнее. И на самом деле угроза могла таиться где угодно. Читинскую область волна терроризма в ту пору не задела, но только физически. Морально же забайкальцы переживали ничуть не меньше, а местные силовики наравне с коллегами по всей стране включились в масштабную и беспрецедентную по своему размаху операцию «Вихрь-антитеррор».

С 15 сентября 1999 года руководство МВД России объявило об операции «Вихрь-антитеррор». В городах по всей стране начались сплошные проверки чердаков и подвалов в жилых многоквартирных домах, а вблизи административных зданий запретили оставлять личные автомобили граждан. Особенно тщательно стали проверять приезжих лиц кавказской национальности. Велся учет прибывающих в населенные пункты людей, досматривались грузы как на железной дороге, так и на автомобильном транспорте.

Ожидать от террористов можно было чего угодно. Например, в Буйнакске дом был подорван с помощью стоявшего рядом грузовика со взрывчаткой, а в 8-этажном доме на Каширском шоссе в Москве эпицентр взрыва находился в подвале — кирпичная многоэтажка тогда разрушилась полностью.

— Я помню шок от новостей, когда с разницей буквально в несколько дней выходили сюжеты о страшных трагедиях. Кадры дымящихся развалин, спасатели вытаскивают людей из-под завалов. Многие из них вечером легли в постели в своих уютных квартирах, казавшихся надежными, но больше не проснулись, — вспоминает 58-летний читинец Олег. — Тогда казалось, что это никак не остановить, что беда может прийти в любой дом. Да, мы далеко от Кавказа, где шла непрекращающаяся война, но от того не следовало быть менее бдительными. Поэтому мы все как-то взбодрились, стали как никогда следить за тем, кто копается в наших подвалах. Даже помню, убрались на чердаке, выкинули весь лишний хлам, что натаскали бомжи. Чтобы сразу можно было заметить появление подозрительных предметов.

Газета «Коммерсантъ» 16 сентября 1999 года писала, что после терактов в Москве к подобному стали готовиться во всех российских регионах.

«Повсеместно милиционеры проверяют подвалы, чердаки и склады. Граждане устраивают дежурства в подъездах, а народные дружинники патрулируют улицы. На этом фоне несколько запоздало выглядит вчерашнее решение МВД начать в стране спецоперацию «Вихрь-антитеррор». Она должна придать организованность уже начавшейся работе», — писало издание.

Спецоперация, когда сотрудники силовых ведомств были переведены на усиленный режим несения службы, власти на местах создавали оперативные штабы, а население было крайне инициативным, проходила порой и с перегибами. Например, в Волгограде, где была самая большая чеченская диаспора, люди стали даже потихоньку вооружаться и призывать администрацию выслать из города всех чеченцев. А во Владивостоке вход в здание краевого правительства, ссылаясь на требования безопасности, закрыли для журналистов, что представители СМИ справедливо посчитали попыткой под шумок ограничить свободу слова.

Но в первые же дни появлялись и примеры эффективности принимаемых мер. Так, в камере хранения железнодорожного вокзала в Челябинске нашли килограмм тротила, а в Новокузнецке около местного педагогического института обнаружили грузовик, набитый мешками с аммиачной селитрой и карбамидом общим весом более 400 килограммов. По словам специалистов, эти компоненты могли быть использованы для создания взрывчатого вещества.

Подобные проверки проходили и в Чите, правда, по словам Николая Зайцева, занимавшего на тот момент должность заместителя начальника УВД по Читинской области, принцип спецоперации забайкальским силовикам был знаком.

Дело в том, что операция с кодовым названием «Вихрь» уже проводилась и до 1999 года. Впервые она прошла примерно в начале ноября 1997-го, когда Николай Викторович возглавлял Центральный отдел читинской милиции, располагавшийся тогда на улице Нерчинской.

— Я хорошо помню, что мы уже тогда проверяли и чердаки, и подвалы. Работали по 12 часов — с 09:00 до 21:00, без выходных. Дома уже потом начали взрываться, тогда и к слову «вихрь» — в 1999 году — добавили «антитеррор», — рассказал Николай Зайцев, отметив, что «Вихри» имели порядковые номера и проводились периодически.

По словам Зайцева, операция носила больше профилактический характер и в Чите в первую очередь возымела эффект на уровень бытовых преступлений, к примеру, квартирных краж, которые в середине 90-х захлестнули спальные районы города. В первый же месяц не ожидавшие такого масштаба проверок домушники попросту попрятались по щелям. По подъездам и улицам систематически шерстили и обычные милиционеры, и наряды патрульно-постовой службы, и сотрудники ГАИ, вневедомственной охраны, дружинники. Это были своего рода рейды по охране общественного порядка везде, где только можно.

— Преступность тогда была зашкаливающая. В Центральном районе мы год закрывали обычно с 5–5,5 тысячи преступлений. Было 55–60 умышленных убийств ежегодно, то есть примерно по убийству в неделю. Не говорю уже о тяжких телесных повреждениях, которые повлекли в результате смерть. После старта операции «Вихрь» раскрываемость стала резко подниматься. Квартирные кражи прекратились, грабежи тоже. Постоянно милиция курсировала по улицам и домам, вся эта рвань лишний раз боялась нос высунуть, — вспоминает Николай Викторович.

Угроза терроризма, особенно после серии взрывов в жилых домах, конечно же, ощущалась явственно, но на фоне бытовой преступности меркла. Правда, в Чите был и такой эпизод, по словам Николая Зайцева, когда чеченцу-милиционеру из ППС гранату подвесили на дверь. Кто это сделал, не установили, но, возможно, более радикально настроенные земляки постового таким образом выразили свое отношение к выбранной им профессии.

Активно включались в процесс и обычные гражданские линии. Зайцев отмечает, что очень сильная дружина была по линии ГАИ. Начальник ГАИ Александр Климов лично проводил инструктаж для дружинников. На улицу выходил сотрудник Госавтоинспекции и с ним 2–3 дружинника.

— Это в основном были мужики крепкие, старой закалки, с автохозяйств, которые тогда еще были, — заключает Николай Зайцев.

Николай Викторович добавляет, что, по его впечатлениям, когда стартовал первый «Вихрь», все работали так, что глаза горели. Но с каждым новым этапом операции накал спадал.

— Цель была понятна — загнать преступность в угол. Всё было направлено на очищение улиц, площадей, защиту граждан. Сейчас, думаю, нечто подобное имело бы смысл. И ребята наши точно будут работать, — резюмировал ветеран МВД.

Операция «Вихрь-антитеррор» после старта в 1999 году длилась несколько лет — этап за этапом. Скажем, в 2004 году «Чита.Ру» писало, что операция в Читинской области продолжается, приводя такую статистику: «С начала операции сотрудниками милиции выявлено 1250 преступлений, более 31 тысячи административных правонарушений. Установлен 741 человек, подозреваемый в совершении преступлений, задержан 201 гражданин, находящийся в розыске. В ходе операции проверено более 22 тысяч владельцев огнестрельного оружия, из незаконного оборота изъято 1112 единиц огнестрельного оружия, более 4 тысяч единиц боеприпасов, 31 взрывное устройство, 29 гранат».

Страшные террористические атаки в 1990-е годы подтолкнули и правоохранительные органы, и общество в России к кардинальной перемене взглядов на профилактику преступности. Безусловно, операция «Вихрь-антитеррор» не решала всех проблем, но стала символом сплочения и работы на износ перед лицом опасности.