Как вышло, что все стремятся быстрее уезжать в города? Один подслушанный разговор с губернатором

За сдвинутыми столами с белыми скатертями в клубе Маргуцека Краснокаменского района остались несколько человек: губернатор Забайкалья Александр Михайлович, заведующая филиалом Дома культуры Ольга Петровна, чиновники из краевой и местной администраций. Большая часть свиты успела утечь на улицу после рулетов и выстоянного в ожидании крепкого чая.

В своих командировках Александр Осипов нечасто задерживается на нерабочие беседы. Обычно он осматривает разные школы, больницы, парки, дороги. Всё это на серьезном чиновничьем языке называют объектами капитального строительства. По этим объектам за губернатором ходит, дыша в затылки друг другу, толпа человек в двадцать — кто-то записывает поручения, кто-то поясняет ситуацию. И вот — иногда — усаживается за накрытые в селах столы, если их накрывают. Журналистов, которые в делегации катаются на правительственном Hiace и каждый раз пытаются в узком кругу выяснить, зачем губернатор работает без выходных, приглашают тоже.

Такое правда случается редко. И когда в местном ДК у Александра Михайловича вдруг начинает зарождаться разговор с нарядной Ольгой Петровной, это почти так же волнующе, как новогоднее представление в младшей школе. Может быть, Ткаченко в своих башмачках, как у Мэри Поппинс, и с добрым прищуром так действует на него, а может, само село — в час приезда главы в небе замерли огромные облака прямо над редкими сопками, и всё блестит на солнце вдали. Красота природы часто располагает к рефлексии. В этой почти нарисованной Хаяо Миядзаки действительности губернатор и директор вдруг начинают обсуждать, как так вышло, что все стремятся быстрее уезжать в города.

Я решаю записать часть этого диалога, потому что и сама иногда кручу подобные мысли — кому ставят пластиковые окна в пустеющих школах сёл и способны ли такие оазисы комфорта любовь к своей земле укрепить (а школы по районам сейчас ремонтируют добротно, не в пример дальневосточным концессионерам). В Красном Чикое вообще работает целый IT-куб, где дети разрабатывают игры и носят очки виртуальной реальности. Едешь ты, правда, до этой «силиконовой долины» по дорогам, которые, как и 10 лет назад, вытряхивают всю городскую спесь и часть внутренних органов. Но зато потом на большом экране смотришь на оживленных семиклассниками Python жучков.

— У нас как. Родители сами говорят, что тут делать нечего. Хотя в Маргуцеке получше, чем в других селах: и железная дорога здесь, и организаций побольше, конечно, — Ольга Петровна поначалу, кажется, и сама удивлена такой беседе.

— Надо жить на своей земле и ее обживать, — почти ультимативен губернатор.

— Мне кажется, молодому специалисту сейчас с маленькой зарплатой уедь-ка куда-нибудь в большой город: там как выжить-то? Здесь-то хоть мама-папа под боком. Дом уже и крыша над головой есть.

— На эту тему лучше всего ситуацию иллюстрирует один анекдот, — Осипов разворачивается к Ткаченко. — Сидят два человека возле костра. Один в отпуск приехал и другому говорит: «Какой же ты, Василий, счастливый. Ты в таком месте живешь: чистота, экология, раздолье, никакого тебе шума, гама, этих сигналов, машин, драк, агрессии... А я только 10–12 дней в году могу себе это позволить. Приходится 11 месяцев в году работать, чтобы приехать к тебе отдохнуть». А тот ему: «Ты не думал всё это оставить и все 12 месяцев тут жить?» Понимаете? Эта сумасшедшая гонка, которую мы сами себе задали в головах, и так летим и летим...

Александр Михайлович, облокотившийся на спинку стульчика, призадумался. В этот момент я даже испугалась — думаю, вдруг сейчас выйдет, как в кино, на крыльцо и скажет всем: «Я подаю в отставку». И уйдет вниз по маргуцекской улице навстречу сопкам. Обживать.

— Вот в западных фильмах ценности совершенно [другие] — что-нибудь слышали про культурный фронт? — вмешивается в идиллическую беседу кто-то из местных чиновников.

— В Америке большая часть населения — сельская Америка. Она так и называется. Они там называются у них городскими округами, но при этом население живет по факту в сельской местности и сельским образом жизни.

— Не знаю, мы, наверное, еще не дошли до этого — ну мы-то дошли, — а молодежь... Ей надо куда-то бежать, бежать, бежать, чего-то догонять.

Вот Ольга Петровна не убежала.

— Школы ремонтируем, строим, дома культуры делаем, а кто жить-то будет в этом во всём? — Александр Михайлович, кстати, как раз осматривал несколько минут назад ремонт этого ДК.

— Я думаю, что у нас в Маргуцеке не страшно в целом.

— Я про общий подход.

— Общий — да...

— Просто уже сколько поколений мы из деревни вытащили? Сначала вытаскивали на комсомольские стройки, потом придумали, что за джинсами надо ехать, теперь вообще непонятно, с каким мотивом. Это как раз вопрос образования и культуры, — объясняет Осипов.

— Бурляев открыл культурный фронт, надо его поддерживать... — не устает мужчина, которому, очевидно, нравится делать акцент не на культурном, а всё же на фронте.

Когда я сказала идеально слепленным девушкам из пресс-службы правительства, что хочу эту короткую, но такую объемную беседу расшифровать, они тоже испугались. Видно, не только я иногда забываю, что губернаторы тоже люди. А люди порой открываются с удивительных сторон.

Хотя. Однажды во время воскресного завтрака на берегу Нерчи, к четвертой подряд командировке с пятницы по ночь понедельника забайкальский глава прошагал мимо стола журналистов и внезапно радостно поздоровался. В тот момент мы все были солидарны, жуя воскресные глазуньи: российские губернаторы — роботы с функцией дообеденного сарказма. Может, им вживляют какой-то чип виртуальной реальности?

И только в каком-нибудь Маргуцеке система дает сбой.