«Лучше умру, но не в дом престарелых». Как случайная встреча в Чите помогла бабушке

На двери старенькой хрущевки в Железнодорожном районе Читы висит список должников. Суммы не очень большие — 6–7 тысяч рублей. Но живущей здесь пенсионерки в списке нет. «Иначе меня на том свете будет совесть мучать», — говорит 84-летняя бабушка и, держась за стеночку, идет платить.

Анну Ивановну (имя изменено) встретил мой знакомый в офисе «Олерона». Она долго подсчитывала платеж, потом спрашивала, как пройти ей к остановке маршрутки.

— Там рядом всё перекопано — человеку молодому и здоровому трудно идти, а тут бабушка по коридору идет вдоль стены. Да еще и видит плохо, судя по всему. Я решил помочь — подвезти бабушку до остановки. А когда посмотрел, как она спускается по лестнице — вообще жалко стало, и я повез ее домой, — рассказал собеседник издания.

Дальше больше. В машине его пассажирка разговорилась.

— Я ей советую: «Тяжело же вам ходить, не платите вообще, пусть у вас с пенсии высчитывают». Она так ответила: «Не могу я в долгах быть, а то я спать не буду, а на том свете меня совесть замучает». Выяснилось, что родные у бабушки есть, но ходят к ней редко. Рассказала, что сын болеет, а дочь умерла от рака. По сути, пожилая женщина осталась одна. Ходит с трудом, видит плохо, есть и другие проблемы со здоровьем. Ну так же нельзя. Сколько у нас в городе стариков одиноких? — говорил он.

Возмущала моего знакомого в этой истории безучастность социальных служб. С его слов, бабушка якобы пыталась обратиться за помощью в администрацию района, там ее отправили на третий этаж, куда подняться она не смогла и оставила эту затею. Мужчина достучался до администрации, откуда его отправили к соцработникам. Достаточно быстро они назначили визит к бабушке.

Помощь для пожилых людей в Забайкалье, как и во всей стране, существует. С 2019 года в Российской Федерации реализуется национальный проект «Демография», в рамках которого утвержден федеральный проект «Старшее поколение». По данным Минсоцзащиты Забайкалья, на дому с нуждающимися работают 28 государственных учреждений социального обслуживания. Одно из таких — центр социального обслуживания населения «Берегиня», работающий в Черновском и Железнодорожном районах Читы.

Замдиректора «Берегини» Наталья Новикова лично едет к пенсионерке и по пути в квартиру объясняет, что первое посещение нужно, чтобы определить — необходима бабушке надомная помощь либо по системе долговременного ухода.

— Мы сейчас передадим информацию в координационный центр, специалисты которого составляют акты и проводят оценку нуждаемости в помощи. После того как оценка будет сделана, разрабатывается индивидуальная программа. Женщине, судя по всему, долговременная помощь не нужна, — говорит Новикова.

Анна Ивановна встречает комиссию встревоженно, хоть о визите ее и предупредили. Она жалуется сначала на сердце, потом на голубей, от которых страдает балкон. Видно, что женщина волнуется.

— Я не могу побелить, не могу сходить в магазин. Окна-то мне вставили — накопила на пластик. Но на чердаке голуби — всё оттуда ко мне. Дочь умерла. Остался у меня только сын, но у него со зрением плохо. Есть внук один, но он не ходит. Невестку я путем даже не знаю. Телефонов их у меня нет. Сын приходит в выходные, платит за квартиру, газ и телефон. А в «Олерон» я сама хожу, — рассказывает она.

Квартира достаточно чистая, но с особым налетом, свойственным людям пожилым. Подводят глаза, отказывают руки, и то, что казалось простым и легким 5, 10, 15 лет назад, оказывается невыполнимой задачей.

— Сколько мне лет? — переспрашивает Анна Ивановна. — У меня из головы вылетает. Я с 1939 года, родилась в январе — считайте сколько. Это, значит, мне еще хуже стало — совсем не соображаю. Если бы я не работала с 16 лет, может бы, ничего была. А работала всю жизнь наравне с мужиками на ТРЗ. Стекольщицей была! Все вагоны — пассажирские, военные, тюремные — вот этими руками стеклила, мозоли до сих пор не сходят. Слесаря ко мне подходили: «Тетя Аня, а как вот тут?» Убираюсь я сама — хоть на коленках, хоть как. В говне сидеть — вы уж меня извините — я не привыкла и не могу. Если я сяду, то у меня всё атрофируется. В магазин хожу, но по стеночке.

Бабушка жалуется на магазин и на вафли, которые там продают — совсем как деревяшки. Специалисты идут посмотреть кухню и имеющиеся продукты.

— Издержки нашей профессии, — негромко говорит Наталья Новикова. — Люди в таком возрасте многое забывают, иногда и про родственников забывают. Мы навели справки, у женщины контакты с родными есть, они помогают ей, но, видимо, недостаточно. Мы в любом случае передадим информацию в координационный центр.

В процессе общения выясняется, что ходить по врачам Анна Ивановна не желает. Лечиться предпочитает самостоятельно — в таком возрасте это просто опасно. Но убеждения пожилой читинки сильнее.

— В больнице я была, по-моему, в 2005 году. А вот Тамара из 12-го дома — мы с ней вместе работали — вызвала скорую. У ней температура под 40 была. Ее увезли, и через три дня она умерла. Как я могу надеяться? Если бы сама не лечилась, то давно бы на кладбище была, — с некоей гордостью говорит Анна Ивановна.

Ее уговаривают на обследование в госпитале ветеранов. Но бабушка, мягко говоря, насторожена.

Вопрос про дом-интернат специалисты и вовсе задают с опаской и только потому, что он есть в анкете. Хотя там и без ответа всё понятно.

— Я лучше тут умру сама, но в дом престарелых не пойду, — восклицает бабушка, поясняя причину своей самостоятельности. — Я сама по себе привыкла жить. Мама умерла после войны, и я в Якутии одна осталась. После смерти мамы тетки списались, и тетя Паша меня забрала, чтобы увезти во Владимирскую область. Но почему-то я осталась в Чите — к маме поближе. Работала с 16 лет на ТРЗ, потом в локомотивном депо обтирщицей. Потом пришлось еще и в общежитии работать — на двух работах, а иначе никак. С общежития я на пенсию и ушла.

По словам Натальи Новиковой, надомное обслуживание после реорганизации органов соцобслуживания передано в НКО «Даурия».

— Сейчас у нас заведен пилотный проект по системе долговременного ухода — его назначают людям, которые сами не передвигаются. Но чаще всего применяется надомное обслуживание — это покупка продуктов, уборка и прочие бытовые дела. Весь список помощи прописан в постановлении правительства. Какие именно оказываются услуги, определяет координационный центр. Мы также работаем с фондом «Пища жизни», они привозят горячее питание и продуктовые наборы, которые раздаются нуждающимся.

В пресс-службе Минсоцзащиты Забайкалья сообщили, что социальное обслуживание на дому в регионе оказывают 28 государственных учреждений, в них функционируют 43 отделения социального обслуживания на дому, четыре отделения дневного пребывания и отделения срочного социального обслуживания.

— Отделениями социального обслуживания на дому в 2023 году социальные услуги оказаны 6492 гражданам, в том числе полностью или частично утратившим способность к самообслуживанию. Кроме этого, помощь от социально ориентированных некоммерческих организаций получили 660 человек, — уточнили в пресс-службе.

Забайкалье в 2021 году вошло в число пилотных регионов по созданию и внедрению системы долговременного ухода за гражданами пожилого возраста и инвалидами.

Если вы считаете, что какому-то пожилому человеку нужна социальная помощь, можно обратиться по телефону: 8 (3022) 21–73–74 в Координационный центр системы долговременного ухода за гражданами пожилого возраста и инвалидами Забайкальского края.