Наша Вахта памяти. Возвращение

Деревня Язвищи Валдайского района, 8 мая. Торжественный митинг, посвящённый перезахоронению поднятых бойцов.

- Продолжение. Начало здесь.

На мемориалах в Сухой Ниве и Кирилловщине уже нет мест для перезахоронения. Представители отрядов «Руси»: «Искатель», «Коломна», «Измайловская застава», «Вымпел», «Вече» - в почётном карауле. Ребятам по 14-15 лет. В свежей братской могиле – останки 127 поднятых бойцов. Большинство из них всего на несколько лет были тогда старше тех, кто застыл сейчас в карауле. Выступает внук одного из тех, кого сегодня хоронят. Он – пенсионного возраста. Всё это с трудом укладывается у меня в голове.

Наша Вахта памяти в этом году закончилась. Автобус. Курс – на Великий Новгород. Рядом со мной сидит руководитель отряда «Вече» Игорь Михайлович Фурсов. Едем по мосту через реку Мсту.

- Мста впадает в озеро Ильмень - рассказывает мне Игорь Михайлович. В него около 50 рек впадает. А вытекает из Ильменя – один Волхов. Вы не думайте, что Мста вся такая спокойная, как здесь. На ней пороги пятой категории сложности. У нас очень любит сплавляться Сергей Лавров.

- Министр иностранных дел? – изумляюсь я. – Как-то не вяжется водный туризм с обликом Лаврова, который в телевизоре всегда в костюме и галстуке.

- Он – мастер спорта по рафтингу. – улыбается мой гид.

Гостиница. Кровати. Постель. Телевизор. После поля, палаток, непогоды… Что может быть лучше?

Весь день 9 мая мы в Великом Новгороде. Музей деревянного зодчества «Витославлицы», Новгородский Кремль. Софийский Собор. Памятник «Тысячелетие России». Я – как во сне. Смотрю на бронзового Рюрика и только сейчас осознаю: да, я, и правда, в Новгороде…

Возлагаем цветы к Вечному Огню, дарим гвоздики ветеранам, идём по стене Кремля. Внизу – Волхов.

- Когда меняется ветер, меняется и течение Волхова, он начинает течь обратно – в Ильмень. – рассказывает Игорь Михайлович Фурсов.

Теплоходная экскурсия по Волхову. Рюриково городище. Отсюда есть пошла русская земля! Старый, замытый раскоп на берегу Волхова.

- У нас есть несколько минут, говорит Игорь Юрьевич Волокитин. Пойдёмте, поищем в раскопе что-нибудь для вашего школьного музея.

И мы за эти считанные минуты находим несколько фрагментов керамики. Ручная лепка, как наша, забайкальская, до прихода русских и гончарного круга… Ребята из «Измайловской заставы» поднимают какую-то железку.

- Сергей Юрьевич, посмотрите!

Я не верю глазам. Литьё! Лошадка. Из железа. Так не бывает!

- Возьмём для нашего музея в Зарайском Кремле! – принимает решение Игорь Юрьевич.

В Новгороде – лето, одуванчики – ковром, черёмухи – высотой с пятиэтажный дом, запах – одуряющий. Мы – весь день ходим по городу. Праздник, но ни одного пьяного. Ни одного мата. Все улыбаются нам.

Посмотрим, что будет к вечеру, думаю я.

К 11 вечера идём вдвоём с Максимом Рязанцевым в Кремль – снимать на видео салют. Сняли. Здесь, в Кремле, наверное, полгорода. Снимаем Софийский собор, памятник «Тысячелетие России». Всё подсвечено, красиво. Подходит милиционер:

- Здравствуйте! Вы не могли бы снимать с рук, а не со штатива?

- А какая разница? – удивляюсь я.

- Работники музея это не приветствуют. Считается, уже не любительская, а профессиональная съёмка.

- Хорошо, мы ещё пять минут и уходим, ладно?

- Ладно. Удачи вам!

Снимаем ещё минут 15. Нам больше не делают замечаний. На обратном пути немного заблудились, вышли к земляному валу, который сохранился с древних времён. Внутри вала – Старый Новгород, за его пределами – Новый. Новгород, хоть и Великий, но город небольшой – 220 тысяч жителей. Из областных центров меньше – только Псков.

- Пошли, Максим, по валу, наша гостиница ведь около него где-то. Ночь, мы не в центре города, но, по-прежнему, пьяных нет, мусора нет…

Звоню другу, Черенщикову Олегу, в Кокуй:

- Здесь Европа, старший брат!

- Ой, только не говори мне про Европу, - Я не вижу, но знаю, что мой друг сейчас сморщился. – Ты про Евровидение знаешь?

- Да я в старом, добром смысле, говорю…

Тактика идти вдоль вала оказалась верной и вскоре мы благополучно находим нашу гостиницу.

Автобус. Едем в Москву. Моих искателей уже давно не укачивает. Вообще – они повзрослели как-то, на целый год, наверное. В хорошем смысле, повзрослели.

12 мая. Москва. Поклонная гора. Центральный музей Великой Отечественной войны. Содержательная экскурсия. С нами – С.Н. Фёдоров, один из руководителей Забайкальского землячества в Москве, А.И. Борисенко, бывший заместитель командующего войсками СибВО, Ф.Ю. Луковцев, руководитель представительства Забайкальского края при кабинете министров Российской Федерации.

Стоим в Зале Славы, у экспозиции «Щит и Меч Победы». Искатели мои уже немного устали. Неожиданно появляется Кирилл Плетнёв. Мы, уже знакомые с Кириллом по прошлой моей поездке в Москву, обнимаемся. Краем глаза вижу, что усталость с ребят как рукой сняло.

- Работай, Кирюха! – улыбается Игорь Юрьевич. Фотосессия. Недалеко от нас переминаются с ноги на ногу солдатики. Наконец, один из них нерешительно подходит ко мне:

- Это правда, настоящий Кирилл Плетнёв? Можно вас попросить, пусть он с нами тоже сфотографируется? Кирилл сфотографировался со всеми, кто просил. Он очень обаятельный и общительный человек.

Ресторан бурятской кухни совсем недалеко от Красной Площади. Мы приехали обедать. Заходим. Вот теперь усталость, как рукой, снимает с меня. У меня, наверное, очень растерянный вид. Я просил об этом Волокитина, и он выполнил просьбу. Прямо передо мной – Александр Алексеевич Велединский. Сценарист и режиссёр, снявший фильмы «Живой», «Бригада», «Географ глобус пропил». Тогда, в январе, узнав, что ВИЮР и Велединский - друзья, я просил Игоря Юрьевича – спросить у Велединского то, это… Волокитину, видимо, «испорченным телефоном» работать надоело и он как-то сказал:

- Да сами у него потом спросите.

- Когда?

- Вот приедете в следующий раз в Москву и спросите.

Друзья ВИЮРа – тема особая. С Владом Галкиным они были, как братья. Гоша Куценко, Николай Расторгуев, Борис Галкин, Олег Газманов, Леонид Серебренников... А раз это – друзья Волокитина, значит – друзья «Руси». Эти люди постоянно общаются с русичами. 3 июня Борис Сергеевич Галкин и Кирилл Плетнёв приезжали в Нерчинск и приняли у моих ребят присягу – Кодекс чести члена Военно-патриотического клуба «Русь». А 22 июня в программе «Служу Отчизне» на Первом канале выйдет сюжет об «Искателе».

В один из вечеров в поле мои Искатели смотрели «Географ глобус пропил». Это была та ещё картина! Десять человек лежит вокруг ноутбука. Что-то видят, что-то слышат.

Посмотрели, загрузились. Молча расползлись спать. Краем уха слышу обрывки обсуждения. Смысл следующий: можно не пить, а быть сволочью, а этот географ, хоть и пьяница, но… Да, история о географе очень неоднозначна, я сам, когда посмотрел фильм в первый раз, несколько дней был под впечатлением. Ребята предали своего учителя, им за это будет стыдно всю оставшуюся жизнь… Или не предали?

Спрашиваем Александра Алексеевича:

- В конце фильма что Градусов передаёт географу? Когда они жмут друг другу руки?

- Варган! – в один голос отвечают Велединский и Плетнёв. У обоих – удивлённая интонация: что, вроде, тут непонятного?

- Крупнее надо было снять, наверное? – задумался Александр Алексеевич?

- Да нет, мы картинку увеличивали, но так и не поняли…

- Почему не поняли? – удивляется Кирилл.

- Да не играл же Градусов на варгане. Вот если бы он сам играл, тогда было бы понятно.

- Да, наверное, – явно расстраивается Велединский.

Уже дома, перечитываю одно из интервью Александра Алексеевича:

Я «Географа» и сам еще не видел. Видел кусками, а так, чтобы сесть в зале и посмотреть целиком — пока не удалось. Да и боюсь. Не люблю смотреть свои фильмы: мучаюсь ошибками.

Тогда, в Москве, я сказал Велединскому:

Саша, не расстраивайтесь. Загадка - это ведь здорово! Я фильм на три раза пересмотрел, книгу перечитал, в интернете вопрос задавал: Что Градусов передаёт Служкину? Тишина. Сценарий фильма найти не смог. Зато теперь, когда мы вернёмся домой и напишем о нашем разговоре: интернет будет сразу отвечать: «Варган» (самозвучащий язычковый музыкальный инструмент).

- Вообще, «Географ» Иванова (Алексей Иванов, автор книги) очень созвучен с повестями Владислава Крапивина, может, потому, что они земляки? Прочитайте «Непроливашку» Крапивина. – размышляю я.

- Мальчик со шпагой! – тут же отзывается Кирилл.

- Флаг-капитаны!

- Всадники со станции «Роса»!

- Люди с фрегата «Африка»!

- Звёзды под дождем!

Выясняется, что мы с Кириллом выросли на одних и тех же книгах. Надо же. Ведь у нас разница в возрасте — 15 лет.

Начинается вручение сертификатов участников Вахты памяти. Искатели получают их из рук Плетнёва, Велединского, Луковцева. С каждым новым поисковиком – фото на память. Кирилл и Александр Алексеевич подписывают ребятам свежие альманахи «Руси».

- Подпишите и мне, Саша! – прошу я.

- Александр Алексеевич подписывает: «Сергею от режиссёра А. Велединского». На минуту задумывается и добавляет: «Живой!».

Кирилл пишет: «Сергею! Брату по «Крапивину». Мальчик со шпагой!».

Мы на Красной Площади. Едва успеваем сфотографироваться и нас атакуют иностранцы. Они появились, как саранча, с криками «Рашен чилдрен патриотик» и просят разрешить сфотографироваться с нами. Разрешаем, но их становится всё больше. Откуда-то слышу крик Волокитина:

- Сергей Юрьевич, уходим!

Мы отступаем, а заморские гости успевают щёлкать своими сотовыми телефонами. Нет у них своих чилдрен патриотик, что ли?

Игорь Юрьевич с огромной охапкой белых и алых роз:

- Разбирайте, ребята, белые – Светлане Георгиевне, красные – Арсению Герасимовичу. Вы хоть представляете, кого будете сейчас поздравлять? Гецов Арсений Герасимович, десантник, прошёл всю войну от рядового до командира батареи истребителей танков. Их, по статистике, в живых оставалось не более 10%. Светлана Георгиевна – доктор. На её руках умер Жуков.

Уже дома, в интернете, читаю о том, что А.Г. Гецов после войны создавал какое-то секретное оружие, он — советник Путина и Шойгу, заместитель президента Российской Академии наук. Его супруга, Светлана Георгиевна была лечащим врачом Жукова, Рокоссовского, Конева, Будённого…

Мы в гостях у Гецовых. Пьём чай.

- Почему я выжил? – размышляет Арсений Герасимович. - Молодой был, не боялся. Что мне тогда было – 18-19 лет. Я не прятался при бомбёжках. Понимал, что это – бесполезно. Один раз снаряд в стенку окопа воткнулся прямо передо мной и не разорвался. Мне просто повезло. Другие прятались, им лет по 30-40 было, у них дети, семьи дома остались…

Спрашиваю Светлану Георгиевну:

- Вы посмотрели последний сериал про Жукова? Что можете о нём сказать?

Светлана Георгиевна долго молчит. Наконец отвечает:

- Мне этот сериал не понравился.

Помолчав ещё, говорит:

- Жуков умирал, а нам всё звонили из Кремля: «Задержите смерть, у нас брусчатка не готова». Вот так, брусчатка у них не готова…

Домодедово. Мы опаздываем на самолёт. Провожает нас Волокитин, изрядно уставший, в том числе, от нашей неорганизованности. Ему, человеку военному, непонятен мой учительский либерализм.

Мы ещё не все вещи упаковали. Просто потому, что не во что было положить. Находки, форма на отряд, автоматы, знамя отряда. Сумки нам недавно подвезли. Прямо на пол в здании аэропорта бросаю свой бушлат, заворачиваю в него два автомата Калашникова. Со стороны, наверное, картина впечатляющая. Это мы знаем, что макеты, но от настоящих они вообще внешне не отличимы.

Транспортёр на контроле останавливается, как вкопанный:

- Надеюсь, макеты? – спрашивает сотрудник службы безопасности.

Предъявляем документы. Охрана облегчённо улыбается. Прощаемся с Игорем Юрьевичем и бежим на личный контроль. Мы опаздываем, почти безнадёжно. Нас ищут по громкой связи. Добегаем до выхода из зала аэропорта. Отстал где-то Коля Гробов. Звоню. Не отвечает. Бегу обратно.

- Ты где отстал?

- Телефон на эскалаторе уронил. Он улетел куда-то. Искали.

- Нашли?

- Да, вот он!

Бежим. Мы в форме. Рашен чилдрен патриотик! И строгие девушки на контроле билетов улыбаются нам:

- Что, первый раз летите?

- Первый!

Мы в самолёте.

- Взлетаем, можно бояться!

Мои искатели весело смеются…