Гендиректор Читаэнергосбыта: Про долги населения жаловаться не буду

За последний год в Забайкальском крае сменились руководители всех энергетических компаний. В сентябре 2016 года «Читаэнерго» возглавил Алексей Солдатенко, весной 2017 года произошла смена руководства в ТГК-14, через месяц руководитель сменился в «Читаэнергосбыте» (ЧЭС). Новый руководитель энергосбытовой компании Алексей Гончаров рассказал «Чита.Ру» о том, зачем компании новый офис в Москве, что делать с долгами потребителей и как бороться с воровством электроэнергии.

- Я родился и вырос в Воркуте. Это Заполярный круг, совсем рядом с побережьем Северного Ледовитого океана, в 180 километрах. Там окончил школу, потом поступил там же в Санкт-Петербургский государственный горный институт имени Плеханова. После второго курса перевёлся с дневного на вечернее отделение, пошёл работать на шахту.

- Почему именно на шахту?

- Во-первых, Воркута - город шахтёрский, во-вторых, нормальный заработок был. Устроился туда на участок проходки. В 2004 году окончил институт и уехал в Москву. Первым местом работы был филиал Федеральной сетевой компании по специальным работам в электрических сетях - «Электросетьсервис». Через полгода руководитель забрал меня с собой в РАО «ЕЭС России», где я работал до 2008 года. За это время мы создали Некоммерческое партнёрство гарантирующих поставщиков и энергосбытовых компаний , которое по сей день функционирует.

После этого до 2011 года я работал в компании Русгидро (крупнейшая генерирующая компания России, владелец большинства гидроэлектростанций – А.К.), потом вернулся в Некоммерческое партнёрство гарантирующих поставщиков. В 2013 году пришёл работать в Агентство стратегических инициатив. Там было очень интересно познакомиться с работой в регионах, ну а деятельность моя, конечно, была связана с энергетикой. После этого поступило предложение пойти работать в Министерство развития Дальнего Востока, потом - в Россети (компания управляет электрическими сетями в России – А.К.), где я работал с июля 2014 года. Основная задача в Россетях была - взаимодействие с субъектами рынков электроэнергии, в том числе с «Советом рынка» (некоммерческое партнёрство «Совет рынка», организация разрабатывает правила функционирования оптового и розничного рынков в России – А.К.) и взаимодействие с органами власти по этим вопросам. В 2017 году поступило предложение уйти в «Читаэнергосбыт».

- От кого поступило предложение?

- От коллег.

- Почему согласились?

- Интересные, новые, сложные задачи. Мне всегда такие нравились.

- Долго собираетесь работать?

- Перспективы долгосрочные достаточно.

- Это не на год-два?

- Нет.

- Семья за вами приехала?

- Да. Супруга, ребёнок. Ребёнок в садик ходит.

- В интервью ГТРК «Бурятии» вы говорили о том, что работали и с более сложными регионами. Это какие?

- В Россетях энергосбытовая деятельность была в нашем департаменте, у меня в Управлении. У Россетей до сих пор сконцентрированы энергосбытовые активы - не были реализованы на аукционах, какие-то остались в связи с тем, что это изолированные системы. В Калининградской области, например, не распространяется действие 35-го федерального закона («Об электроэнергетике» - А.К.) по разделению видов деятельности (на генерацию, сети и сбыт – А.К.). Поэтому там, например, «Янтарьэнергосбыт» тоже находится в группе компаний «Россети». Мы же большую часть внимания уделяли более сложным компаниям — это гарантирующие поставщики, функционирующие на территории Северного Кавказа, во всех республиках - это Дагестан, Ингушетия, Чечня, Северная Осетия, Алания, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия. Во всех этих республиках гарантирующие поставщики тоже входят в группу компаний «Россети». Там, как и в Бурятии или в Чите, есть своя проблематика – безусловно, чрезмерно интересная.

- Насколько сильно изменилась команда после вашего прихода?

- Практически не изменилась.

- Сменился ли топ-менеджмент, вы кого-нибудь привезли с собой?

- Да, приехали наши коллеги, которые тоже работали в этих сложных регионах. В основном управленческая команда пришла.

- То есть больших кадровых встрясок в компании не было?

- Нет. Практически все сотрудники сохранились. Были какие-то моменты, связанные с ключевыми должностями, в основном это реализация электроэнергии. Но здесь и подход должен был кардинально поменяться, на наш взгляд. Тут никаких личностных причин не было.

- Контакт с бывшим руководителем Виталием Мазуром был в момент передачи дел? Поддерживаете какие-то отношения?

- Достаточно небольшой период - неделя максимум.

- Какие основные цели вы поставили перед компанией?

- Основное - это идентификация и инвентаризация всех проблем. Их столько, что они до сих пор не все обозначены. Это очень важный аспект для дальнейшей работы. Ты можешь сколько угодно усилий в основную деятельность вливать, но если основные проблемы не выявить, то будешь по минному полю ходить.

Второе - не уронить текущую деятельность, задача сверхплановая - улучшить показатели по реализации. После нашего прихода в июне и июле эти показатели уже улучшились.

Третье - повышение клиентоориентированности компании. От обратной связи с потребителями, улучшения нашего сервиса, выявления и решения системных проблем очень многое зависит и здесь достаточно большой процент успеха.

И у нас есть несколько достаточно серьёзных проблем - это задолженность предприятий ЖКХ и предприятий Минобороны. Ладно, когда эта задолженность не накапливается, но когда она растёт и нет погашения старой, сами понимаете, это дыра. Все силы брошены на решение этой проблемы.

- Сколько времени вы отдаёте на то, что вы называете инвентаризацией?

- Мне казалось, что это время уже закончено, но появляются новые проблемы, которых мы не видели, когда заходили.

- Кроме дебиторки вы можете что-то выделить?

- Дебиторка - это очень широкое понятие, в ней как раз и сидит куча проблем. Те же самые предприятия ЖКХ – это же не просто неплатежи. Есть определённые причины - недостаточность тарифа, где-то неэффективность работы команды этих предприятий ЖКХ, в принципе, законодательство о ЖКХ крайне низкого качества, и от этого страдают не только ресурсники, но и потребители. Конечно, все эти проблемы однозначно транслируются на конечных потребителей.

- Что-то вы уже сделали, чтобы улучшить работу с клиентами?

- Уже создан отдел по работе с ключевыми клиентами, это клиенты, к которым нужен индивидуальный подход, который вырабатывается автоматизацией взаимодействия с нашими потребителями. Мы этих потребителей отдельно ведём, с ними установлена отдельная связь.

Послезавтра (интервью бралось 18 сентября – А.К.) установочное заседание совета потребителей, в котором будут представлены все группы потребителей Забайкальского края. Мы хотим предложить нашим уважаемым потребителям принять участие в работе гарантирующего поставщика, вместе вырабатывать системный подход к повышению клиентоориентированности. Мы можем сидеть и сколько угодно думать, что хорошо для потребителя, а для него может совсем другое важно. Для нас важно слышать именно мнение потребителя.

- Как вы относитесь к реформе энергетической отрасли?

- С энергетикой всё-таки надо было что-то делать. Основной вопрос, который стоял перед реформаторами, - что делать с устаревшей генерацией, но реформировалась вся отрасль. Проще всего взять деньги из бюджета и всю генерацию изменить, но на это вряд ли кто был готов идти, поэтому законодатель разделил потенциально конкурентные виды деятельности и монопольные. Монопольным по определению является диспетчерское управление – это системный оператор, и сетевую деятельность тоже определили, как монополию, потому что это всё-таки безопасность страны. В конкурентную область выделили генерирующие объекты и сбыт.

Конкуренция в генерации - один из механизмов, гарантирующих возврат инвестиций, что должно было привлекать частного инвестора и обеспечивать создание новых генерирующих мощностей. Был организован оптовый рынок электроэнергии, и задача была обеспечить стопроцентный поток денежных средств на оптовый рынок, то есть в адрес генерирующих компаний. Это сделано: правила за неоплату электроэнергии и мощности на оптовом рынке жёсткие - компанию просто выгоняют с рынка, если она не платит.

Сбытовой сектор был в составе единой компании АО «Энерго», и он нуждался в реформе даже с точки зрения той же клиентоориентированности. Все понимали, что это будет трудно сделать в рамках единой компании - я же сетевая компания, я же сбыт, ну, идите-ка сюда, уважаемые потребители, вы все у меня в руках. Наряду с задачей снижения потерь электроэнергии в сетях это в принципе невозможно было сделать в единой компании - нет никакого стимула к их снижению, есть стимул к их зарыванию. К тому же все понимали, что при любой реформе задолженность за электроэнергию конечных потребителей, в том числе предприятий ЖКХ, никуда не денется - этот объём был, есть и будет, пока мы серьёзно не повысим уровень жизни в России. Хорошим решением всех проблем как раз и было разделение на сети и сбыт. При этом сбыт можно отдавать в частные руки для того, чтобы он нёс социальную функцию, то есть брал на энергоснабжение любого обратившегося потребителя - вне зависимости от того, должник он или нет. Было организовано утверждение сбытовой надбавки - тарифа, который должен был гарантировать возврат необходимой валовой выручки (НВВ) этого потребителя, ведение работы по взысканию долгов с таких потребителей. Сетевые компании оставили под управлением государства.

Задолженность конечных потребителей, как видно, разделилась на два субъекта - сбыт и сети. Сетевая компания – государственная, и, если она недополучит деньги, мы каким-то образом ей поможем. Оставшуюся часть возложили на гарантирующего поставщика, которому дали эту сбытовую надбавку и возможность кредитоваться под оборот. На мой взгляд, это нормальное решение проблемы.

Но не было предусмотрено несколько факторов. Первое - что будет, если объём задолженности выйдет за критическую линию, за линию невозврата? И второе – как быть с учётом. Ведь если на рынке 100 продавцов яблок, у 10 есть весы, а у остальных нет, понятно, что это не рынок. Здесь то же самое. Если бы весь розничный рынок был обвязан системами АСКУЭ (автоматизированная система коммерческого учёта электроэнергии, обеспечивает коммерческий учёт электроэнергии – А.К.) с дистанционной передачей данных, единой базой данных, которая бы исключала лишние затраты и большие объёмы разногласий, которые сегодня есть между сбытовыми и сетевыми компаниями, то вопросов было бы гораздо меньше. Но на сегодняшний день эта проблема не решена. Я считаю, что этот вопрос нужно было урегулировать до того, как запускался новый рынок. Но когда обсуждали, сколько будет стоить обвязать всё учётом на рознице, это были какие-то заоблачные, невероятные суммы — 600-700 миллиардов рублей. И сказали: нет, это слишком большие деньги. Если бы постепенно всё это делали, то проблема бы уже была решена.

- Следствие реформы: в энергетике все должны всем. Можете вы примерно обрисовать структуру долгов в энергетике, которая сформировалась в настоящий момент в Забайкальском крае?

- Дебиторская задолженность сегодня транслируется на двух участников: это гарантирующий поставщик и сетевая компания.

Как сейчас организована цепочка энергоснабжения? Гарантирующий поставщик собирает денежные средства всеми законными способами. Эти денежные средства направляет в первую очередь на оптовый рынок - не заплатить невозможно. Далее, это инфраструктурные организации - системный оператор (Системный оператор Единой энергетической системы – управляет энергетической системой России – А.К.), АТС (Администратор торговой системы – АТС, занимается организацией торговли на оптовом рынке – А.К.), ЦФР (Центр финансовых расчётов, АО «ЦФР» - обеспечивает расчёты на оптовом рынке – А.К.). После того, как все денежные средства поступили на оптовый рынок от гарантирующего поставщика, у него остались денежные средства - там его сбытовая надбавка, которая должна обеспечивать его НВВ, и собственно оплата сетевым организациям. Сейчас всё, что осталось, платится сетевым компаниям, так организован рынок.

Естественно, полного объёма нет, соответственно, гарантирующий поставщик должен привлекать кредитные ресурсы. А кредитные ресурсы тоже не бесконечны, и кредитные организации смотрят, когда есть достаточно большой объём кредиторских исков со стороны сетевых компаний, они уже более внимательно принимают решения.

В Забайкальском крае перед нами огромная задолженность предприятий ЖКХ, в том числе управляющих организаций, и она выше, чем задолженность перед сетевой организацией. Условно, если бы мы все эти деньги получили, мы бы их все заплатили сетевым компаниям, и у нас бы ещё осталось. Но текущей оплаты нет, накопленные долги от предприятий ЖКХ, которые заходят в районы Забайкальского края либо на аренду, либо на концессионные соглашения, за зиму накапливаются. Мы накапливаем мораторную задолженность (задолженность должников, в отношении которых при банкротстве введено внешнее управление – А.К.), потому что такое предприятие неминуемо попадает в банкроты, и с этой задолженностью мы ничего не можем сделать. Пока ещё эта процедура банкротства завершится, к тому же мы там не первые кредиторы. Такова структура долгов: конечные потребители, в основном предприятия ЖКХ, должны гарантирующему поставщику; гарантирующий поставщик должен сетевой компании; сетевая компания в итоге рассчитывает на помощь государства, чтобы ей хватало денег для поддержания безопасности.

Проблема ещё в том, что ряд предприятий ЖКХ недофинансированы. У них тоже существует понятие недостаточности тарифа. Но почему-то это всё транслируется тоже только на нас. Без угля котельная не может работать, а почему-то без электричества может. Но как только начинаешь отключать электричество, к нам сразу приходят письма от прокуратуры, что всё-таки предприятие ЖКХ без электричества тоже не может работать, поэтому вы обязаны включить, несмотря на то, что у гарантирующих поставщиков в соответствии с законодательством есть один-единственный способ, с помощью которого они могут заставить заплатить предприятия ЖКХ, - это введение ограничения режима потребления. Мы подаём соответствующую заявку в сетевую компанию, которая её должна исполнить.

- Вы это делаете?

- Да, предприятия ЖКХ в Забайкальском крае уже не один месяц стоят отключенными, и никаких движений с их стороны на этот счёт нет - ни на включение, ни на оплату задолженности. А как только приходит отопительный сезон, так начинают сыпаться письма от прокуратуры, что мы вроде как злоупотребляем своим правом либо нарушаем конституционные права граждан на получение услуги ЖКХ. Хотя, на самом деле, в том же 442-м постановлении (постановление правительства страны «О функционировании розничных рынков электрической энергии, полном и (или) частичном ограничении режима потребления электрической энергии» - А.К.) чётко прописано, что ответственность перед третьими лицами за последствия, связанные с ограничением предприятий ЖКХ, несут сами предприятия ЖКХ.

Прокуратура очень однобоко смотрит на это всё. Мы обращались в надзорный орган по долгам ЖКХ, просили их вмешаться, но нам ответили, что это спор двух хозяйствующих субъектов, решайте сами. При этом почему-то прокуратура, когда с нашей стороны нет оплаты в адрес МРСК, - это же тот же спор двух хозяйствующих субъектов, - сразу присылает письма, что мы нарушили оплату, и здесь прокуратура обязана вмешаться. Почему-то прокуратура в одном случае считает, что это не спор двух хозяйствующих субъектов, в другом считает, что спор.

Я просто считаю, что прокуратура должна следить за соблюдением федерального законодательства. Оно где-то соблюдается, где-то нет, но где-то реагируют на его несоблюдение, а где-то нет. Я вот этого не понимаю. Нам грозят уголовным преследованием, если мы не подключим должника к электроэнергии. А не наоборот, - должникам.

Что происходит, когда мы включаем подачу? Всё очень просто. Гарантирующий поставщик подаёт заявку в сетевую компанию, сетевая компания, на самом деле, ждёт этой заявки, приходит и включает этого потребителя. Он начинает потреблять, - естественно, очередной сезон он платить не будет, - и весь объём задолженности падает полностью на гарантирующего поставщика. Потому что, как только он подключил должника, совершенно на законных основаниях он должен заплатить за этот объём на оптовый рынок. Это часть платежа, которая идёт на оптовый рынок. Вторая часть платежа - это услуга за передачу. С потребителя я не получил и знаю, что не получу эти деньги, но должен их заплатить сетевой компании. Заплатил. И дальше оставшуюся часть сбытовой надбавки у предприятия всё равно высудит сетевая компания за услуги по передаче. А денег у меня как не было, так и не будет. Кто-то говорит: «Да они через тариф это получают». Ничего подобного – по всей стране это очень сложная ситуация: получить эти деньги потом в тарифе. Во-первых, потому что это достаточно большие объёмы долгов предприятий ЖКХ, их никто никогда не включит. Во-вторых, чтобы получить это в тарифе, я должен обанкротить должника, потом получить документ, что предприятие ликвидировано, и с этим подтверждающим документом я пойду в Региональную службу по тарифам, и она в какой-то части мне это включит в затраты. Вопрос: а через сколько лет это будет? За это время у меня исполнительными листами всю подтверждённую задолженность поснимают, и я буду сидеть с этой дырой 3-4 года в лучшем случае. Этот момент вообще никто не учитывает.

Все говорят, что гарантирующий поставщик не платит сетевой компании. При таких условиях, скажите, это просто сделать? Даже если сбыт начнёт списывать эту задолженность, у него упадут финансово-экономические показатели. Она же списывается на убыток. Тогда у банка при виде растущего убытка возникают сомнения относительно кредитования сбытовой организации. Получается замкнутый круг.

- Предприятия ЖКХ - не единственные ваши должники. Есть ещё Минобороны и население.

- По поводу задолженности населения я жаловаться не буду, потому что это наша работа, которую мы должны выстраивать, - взаимоотношения с потребителями. Так или иначе мы её собираем с населения, мы её отрабатываем, мы её получаем, может быть, с какой-то задержкой, но общий период оборота дебиторской задолженности, как правило, не больше двух месяцев. Те, с кем мы ничего не можем сделать, - это предприятия ЖКХ, это основные наши проблемы. По долгам предприятий Минобороны ситуация тоже сложная, так как некоторые из них прекратили свою работу.

- Сколько вам должны?

- Общая сумма задолженности всех групп потребителей по состоянию на 1 сентября достигла 3 миллиардов рублей. В структуре задолженности на первом месте среди крупных неплательщиков: ЖКХ и управляющие компании - 1,2 миллиарда рублей; организации бюджетов разного уровня - федеральный, краевой и местный - 580 миллионов рублей; по прочим группам потребителей - 300 миллионов рублей.

- А вы сколько должны сетям?

- У нас задолженность в адрес «Читаэнерго» порядка 2 миллиардов рублей. Сегодня мы стараемся её частично снижать, как минимум - не наращиваем.

- Как складываются отношения с региональной властью в Чите в настоящий момент, и насколько вас устраивает тарифная политика регулятора?

- Здесь, в отличие от Республики Бурятии, на мой взгляд, тарифная политика достаточно сбалансированная. Сбытовая надбавка для жизнедеятельности более или менее достаточна. Я не могу сказать, что здесь в отношении нас какая-то дискриминация. Я встречался с губернатором, обсуждал проблемные вопросы, взаимоотношения с сетевыми компаниями в том числе. Постарался по максимуму рассказать, что готов использовать и свой опыт, и опыт нашей команды в решении вопросов и проблем электроэнергетики и энергетики региона вообще. Считаю, что первые шаги к взаимодействию сделаны. При поддержке правительства края сегодня решаются вопросы, связанные с долгами, возобновлением подачи электроэнергии для отключённых предприятий, подготовкой к зиме. Мы со своей стороны сделали первый шаг – направили заявку на включение всех потребителей, которые были выключены (отключенные от электричества за долги котельные были подключены за день до старта отопительного сезона – 15 сентября – А.К.). Теперь мы ждём ответного шага со стороны правительства. Если его не будет, для нас это будет серьёзный удар. Но мы надеемся, что вместе мы постараемся решить этот вопрос.

- Что вы подразумеваете под ответным шагом?

- Это движение в сторону погашения долгов ЖКХ и бюджета.

Ещё по поводу долгов - у нас огромный объём долгов бюджетных организаций — муниципалитетов, школ, детских садов, который достиг 580 миллионов рублей. Для погашения этой задолженности заключено трёхстороннее соглашение между правительством Забайкальского края, «Читаэнергосбыт» и «Читаэнерго». Каким образом ликвидируются долги? Денежные средства выделяются муниципалитетам, который погашает долг перед «Читаэнергосбыт», а «Читаэнергосбыт» все денежные средства перечисляет МРСК Сибири. Мы себе там ничего не оставляем, вообще: получили 200 рублей, и 200 же рублей перечислили МРСК Сибири. На мой взгляд, мы здесь делаем шаг вперёд. Теперь важно, чтобы нам тоже пошли навстречу.

- Насколько остра проблема воровства электроэнергии, и заложены ли в тарифной политике регулятора стимулы решения этих проблем сетями?

- Проблема эта влияет не только на сети и сбыт, но и на потребителей, которые за всё платят. Если ворует сосед по лестничной площадке, то заплатит за это не сетевая или сбытовая компания, а другой потребитель.

Вообще, хищение электроэнергии, если это бездоговорное потребление, ложится на сетевую компанию - объём бездоговорного потребления попадает в потери, а за потери платит сетевая компания. Но это ещё и проблема сбыта, потому что это огромный объём разногласий, и нужно ещё доказать, что это бездоговорное потребление. Естественно, сеть не хочет, чтобы это было потерями, поэтому будет выставлять это в объёмы переданной электроэнергии, а сбыт будет доказывать, что это бездоговорное потребление. То же самое с безучётным потреблением, но там хотя бы более или менее понятно - есть нормативы, которые можно считать.

- А что с общедомовыми нуждами?

- Это огромные убытки гарантирующего поставщика. История с ОДН начиналась с того, что управляющие компании не платили за электроэнергию вообще. Они собирали с потребителей деньги, но не платили за электричество сбыту. Мы были вынуждены собирать денежные средства напрямую с каждого потребителя многоквартирного дома, чтобы просто обезопасить себя хотя бы на объём индивидуального потребления каждого гражданина. Эти объёмы ОДН мы тоже в какое-то время начали выставлять конечному потребителю. Там, где этого нельзя делать, - где есть управляющие компании, которые должны сами собирать этот ОДН, общее потребление всё-таки попадает к нам в полезный отпуск. Это происходит потому, что на вводе в дом стоит прибор учёта, по которому сетевая компания рассчитывает, сколько по показаниям счётчика мы должны ей заплатить. При этом собираем-то мы только оплату за индивидуальное потребление. Разница между общей и индивидуальной суммой опять остаётся либо в управляющей компании, либо, если этот прибор учёта установлен не по правилам, без уведомления управляющей компании, она вообще теряется, то есть остаётся в убытках сбытовой компании. Предъявить его, где-то взять эти деньги сбыт не может. Это, на мой взгляд, ещё одна дыра в нормативно-правовой базе, которую не предусмотрел ни Минстрой, ни иные федеральные органы, которые к этому причастны.

- Мы столько говорим про дыры в законодательстве. У вас есть выход на субъекты законодательной инициативы?

- Конечно. Во-первых, через Некоммерческое партнёрство гарантирующих поставщиков. Они присутствуют и на совещаниях министерств, и в правительстве. Естественно, они собирают всю проблематику, а мы, как и остальные гарантирующие поставщики, эту проблематику на них выносим. Я думаю, что наши интересы должно защищать Минэнерго, это же наше профильное министерство. Минстрой, в первую очередь, ориентирован на потребителей, и проблемы сбыта его не волнуют. А федеральные решения должны быть сбалансированы: там должны быть предусмотрены все аспекты, все проблемы - как потребителей, так и ресурсоснабжающих организаций, - иначе смысла в этом нормативном урегулировании нет. В противном случае можно тогда вообще без нормативной базы обходиться — живите, как хотите. Тогда ресурсники по-другому решали бы долговые проблемы.

- Что, с вашей точки зрения, будет происходить с ценами на электроэнергию в Забайкальском крае в ближайшие годы? Будет ли эта цена быстро расти, медленно, стоять на месте, есть ли какие-то варианты по сокращению тарифа?

- Я никогда не видел, чтобы тарифы снижались, за исключением истории в Республике Бурятия. Но в Бурятии это было вызвано принятием конкретных решений на федеральном уровне, вхождением региона в зону свободного перетока Сибири, где стоимость генерации, которая работает в вынужденном режиме, распределяется равномерно по зоне. И второй момент — включение Республики Бурятия в перечень регионов, в отношении которых действуют особенности функционирования оптовых и розничных рынков электроэнергии. Для Бурятии наравне с кавказскими субъектами и с Республикой Тыва цена на оптовом рынке устанавливается уже по утверждённым ФАСом тарифам. Это индикативные цены (государственные фиксированные цены – А.К.), которые в разы меньше, что, конечно, влияет на конечную цену тарифа в сторону снижения. Соответственно объёму снижения оптовой цены должна снизиться и конечная цена.

- С Забайкальским краем такое может произойти?

- Дело в том, что Республика Бурятия достаточно методично и долго работала над этим. Плюс на этот момент врио главы Республики повлиял очень сильно. Он ситуацию вынес на федеральный уровень, и соответствующие решения были приняты. Учитывая, что Забайкальский край принципиально ничем не отличается от Республики Бурятии в этом плане, здесь тоже нужно двигаться в эту сторону. Есть даже понимание, как это можно сделать. Тогда жители Забайкалья увидят снижение конечной цены для себя.

- Зачем вам, всё же, нужен офис в Москве?

- Офис снят в деловом центре, там же будут арендовать помещения федеральные органы власти, в «Москва-сити» также снимает офис представительство Забайкальского края. Это оптимальное расположение.

Цена в том месте не выше рыночной. Рядом расположен Совет рынка, АТС, ЦФР - это наши основные контрагенты. Для нас каждое изменение на оптовом рынке электроэнергии очень чувствительно, и надо постоянно быть наготове.

Потом, офис в Москве, в принципе, необходим, потому что у нас есть куча проблем, которые на региональном уровне не могут быть решены. Всё взаимодействие на сегодня всё равно завязано с федеральным центром. Если бы это было в Новосибирске, мы бы в Новосибирске открыли офис. Но до Новосибирска уж мы отсюда уехать сможем, а вот в Москву ездить нам по очереди и командой через день - это точно нелогично и будет дороже, чем там аренда офиса. Поэтому я не вижу проблемы с этим.

Я могу массу примеров привести, у кого офис в Москве – от правительства региона до крупных компаний. Раньше это вопросов ни у кого не вызывало, а между прочим, раньше у гарантирующего поставщика офис вообще снимался на Цветном бульваре - куда уж центрее.