Джеймс Хилл о российской фотожурналистике. Взгляд со стороны

Английский фотожурналист Джеймс Хилл (James Hill) с 1998 года живёт между Римом, Парижем и Москвой. «Нью-Йорк Таймс» посылает его на передовую важнейших мировых событий: от Косово до Ближнего и Среднего Востока в поисках репортажей о террористической организации Хезбола (Ливан), погребении Папы, выборах в Иране и британской королевской свадьбе. После событий 11 сентября 2001 году в течение четырёх месяцев Джеймс освещает войну в Афганистане. В 2003-м следует за американской армией в Ирак, делая репортажи для «Нью-Йорк Таймс» и журнала «Тайм». Около 20 лет англичанин освещает события в России и странах СНГ. Под прицел его камеры попадают украинская «оранжевая революция», выборы президента Владимира Путина, события в Беслане и на Северном Кавказе. К 65-летию победы в Великой Отечественной войне мистер Хилл в течение нескольких лет снимает ветеранов в Парке Горького.

Работы британского фотожурналиста представлены во крупнейших международных изданиях: Time, Newsweek, National Geographic, Paris-Match, The New York Times Magazine, Vanity Fair, Stern, Der Spiegel, l’Esspresso... Фотограф является обладателем различных наград, завоёванных на конкурсах фотожурналистов: фотографии, посвящённые событиям в Афганистане – Пулитцеровская премия 2002 года (Pulitzer Prize 2002) в номинации «Жанровая фотография»), война в Ираке – Премия NPPA 2003 года в номинациях «Лучший в фотожурналистике» и «Лучший новостной репортаж в сети Интернет». Знаменитый репортаж Джеймса о Беслане был удостоен престижной первой премии «Фотография в мировой печати» (World Press Photo) в разделе «Общие новости», «Американский зарубежный пресс-клуб» (Overseas Press Club of America) в номинации «Жанровая фотография» и «Visa d’Or Magazine» на фестивале «Visa pour l’image» во французском Перпиньяне.

О себе и российской журналистике Джеймс Хилл к Дню прессы рассказал ИА «Чита.Ру» специально для забайкальцев.

- Джеймс, вы всё продолжаете работать с «Нью-Йорк Таймс» и журналом «Тайм»?

- Да, у меня контракт с этими изданиями с 1995 года. Первоначально он предусматривал десять рабочих дней в месяц, а в настоящее время они гарантируют годовой контракт на 100 дней. Продолжаю освещать мировые события. Работаю также и для других журналов и газет – как государственных, так и коммерческих.

- Живёте сейчас в Москве?

- Да. Сначала жил на Украине. Приехал в Киев в 1991 году и проработал там четыре года. После того, как заключил контракт с газетой «Нью-Йорк Таймс», на три года приехал в Москву. Потом пять лет работал в Риме. И в 2003-м вновь вернулся в российскую столицу.

- Расскажите, пожалуйста, о вашей юности. Вы из журналистcкой семьи? Как вы стали фотокорреспондентом?

- Случайно. В моей семье нет ни фотографов, ни журналистов. Мама из Южной Африки, там она училась, а в 50-х годах переехала в Англию. Тогда ЮАР ещё была британской колонией, и многие правильные девушки, повзрослев, отправлялись в Великобританию, чтобы найти там свою судьбу. Отец – наполовину португалец, наполовину англичанин - родился на острове Тринидад в Карибском море. Его семья занималась сахарным бизнесом и производством льна. В Англию он приехал после войны, чтобы получить образование. Я родился и учился в Англии, закончил университет. Много путешествовал, а когда вернулся на родину, не захотел работать в семейном бизнесе и поступил в Лондонский колледж печати (London College Of Printing), который является, наверное, лучшим институтом журналистики и фотографии в Англии. Там я проучился один год. А в октябре 1991 года уехал на Украину, где один из моих английских друзей работал корреспондентом. Тогда я не думал, что эта поездка продлится больше трёх месяцев, после чего планировал вернуться домой.

В те годы в Англии было очень легко найти работу, да и жизнь была гораздо дешевле. Тогда вполне можно было прожить, работая внештатным фотографом, даже несмотря на низкие заработки. Сейчас же это становится главной проблемой для фотожурналистов. Многие говорят о том, что фотожурналистика умирает... Заработать или получить доход в этой отрасли становится всё сложнее. Я работаю фотокорреспондентом уже 20 лет, и даже сейчас приходится искать новые пути заработка.

- А с какими-нибудь московскими изданиями вы сейчас сотрудничаете?

- На самом деле я очень редко снимаю по заказу московских изданий. Не знаю, почему, так получается. Единственным исключением является «Русский репортёр». С директором фотослужбы этого издания Андреем Поликановым я познакомился в журнале «Тайм». Он тоже раньше работал для этого журнала. Это действительно очень хороший редактор, и у него есть свой вкус, который, если можно так сказать, объединяет западный и русский взгляд на события. Очень часто я вижу, что то, что я здесь снимаю, не всегда приходится по вкусу русским редакторам. Хотя мой взгляд и является взглядом иностранца, очевидно, я снимаю не то, что они хотят.

- Джеймс, вы давно работаете в России, работали в СССР. Как, по-вашему, за это время изменилась российская пресса? Ваш взгляд со стороны, как зарубежного обозревателя?

- Думаю, что российская пресса отражает жизнь общества. В 90-х годах в стране существовала такая немножко «дикая» пресса, появилось очень много жёлтых изданий. Но были образованы и хорошие издания – журнал «Итоги», например. И всё это очень бурно развивалось. Многие самостоятельные газеты и журналы искали свой путь.

В нынешней России я могу назвать несколько по-настоящему хороших изданий. Об одном из них я уже говорил – это журнал «Русский репортёр». Среди журналистов могу отметить отличного русского военного фотокорреспондента и своего хорошего друга Юрия Козырева, которого считаю одним из лучших в мире. Однако сегодня он больше работает за пределами России. Сергей Максимишин – очень хороший и интересный российский фотожурналист…

Насколько я вижу, сегодня очень сложно найти место для публикации своих материалов. Можно сказать, что пространство для хорошей фотожурналистики сейчас ограничено. И это относится не только к России. В современном мире преобладает глянцевая пресса… Хорошим фоторепортажам приходят на смену рассказы о жизни звёзд, истории из мира шоу-бизнеса и поп-музыки. Те же проблемы есть сейчас и в России. Просто русский издательский бизнес сам по себе гораздо сложнее, чем у нас – очень много давления со всех сторон.

- Джеймс, долгое время вы освещали этнические и политические конфликты в Центральной Азии и на Кавказе… Как вы считаете, каковы основные причины их возникновения – политические, психологические, религиозные?

- Думаю, что всё вместе. Много неверных шагов делается с обеих сторон. Вообще, всё это очень сложно для меня, но думаю, что Кавказ не является частью России. Хотя политически и территориально он ей и принадлежит, но по приезду туда создаётся обратное впечатление. Совсем не ощущаешь эту территорию русской. Ведь каких-нибудь 150 лет назад эти земли были самостоятельны. И очень сложно бороться с историей. Сегодня там действует много религиозных и этнических групп. Когда эти народы неожиданно получили свободу от Советского Союза, то у правительства и у людей, которые там живут, оказались разные ожидания от этой свободы. Обе стороны неправильно действовали с самого начала, а сейчас всё так запуталось, что разобраться очень сложно. Да и действующая власть часто ведёт себя не совсем правильно – действует не совсем красивыми методами.

И хотя очень много денег уходит из Москвы на юг, ситуация продолжает оставаться проблематичной. Правительству очень трудно придерживаться мира.

В прошлом году был в Дагестане. И, вот, когда едешь по этой земле сквозь все эти КПП и шлагбаумы, то чувствуешь, что атмосфера там напряжена. Конечно, когда идёшь по Махачкале, то особой опасности нет, но, думаю, что, пока там звучат выстрелы, нормальной жизни для жителей этих республик быть не может. И очень плохо, что многие к этому привыкают, считая, что всё нормально.

- Расскажите для сравнения о войне в Афганистане? Есть ли вообще в ней какой-то смысл?

- Нет. В этом вся и беда! Эти нации повторяют уже совершённые ошибки. Даже англичане! В школе мы изучали многочисленные англо-испанские войны, которые очень похожи на то, что происходит сейчас. Сначала войска с победой входят в страну, некоторое время длится мир, а потом терпят поражение. И всё повторяется снова.

Когда приезжаешь в Афганистан, очень трудно понять, о чём думают политики в Вашингтоне или Лондоне. Как они видят свою победу? Ведь она не совсем чистая, непонятная и бессмысленная. Для кого она? И против кого война? Ведь враг невидим. Это война против воздуха, в которой очень сложно победить. И с этим очень сложно бороться.

- Что вы считаете главным в работе современного политического фотожурналиста?

- Объективность. Сложность заключается в необходимости соблюдать дистанцию, одновременно стараясь рассказать обо всём правдиво. Существуют очень эмоциональные для многих людей моменты, которые не стоит показывать, так как это не совсем этично. Нужно помнить о расстоянии в политическом и журналистском смысле, всё время выдерживая баланс. И эти задачи, которые каждый настоящий фотожурналист решает ежедневно. Это как полёт на самолёте – нужно всё время менять курс в зависимости от погоды. То, что следует всегда держать под контролем.

- Чем ещё вы увлекаетесь, кроме фотожурналистики?

- Семьёй, конечно. Вы знаете, моё видение мира со временем изменилось. Меняется мой вид, меняется и окружение. Работая военным фотографом, я был совершенно другим человеком – всё время в дороге. Не было времени, чтобы остановиться и разглядеть красивые и хорошие вещи вокруг себя. Думаю, что, когда я впервые приехал в Россию, то в основном видел то, что лежит на поверхности. Но иногда нужно просто остановиться, оглянуться по сторонам и посмотреть глубже, чтобы понять, где ты, с кем ты и что происходит вокруг…

В прошлом году я участвовал в очень большом проекте ко Дню Победы – на протяжении четырёх лет снимал 9 Мая в Парке Горького ветеранов Великой Отечественной войны. Думаю, что 10 лет назад я не смог бы сделать подобный проект, да, скорее всего, даже не захотел бы в нём участвовать.

Сейчас мне интереснее находить окружающую красоту в самых разных формах. И когда работал с ветеранами, понял, что красота бывает не только внешняя. Эти пожилые люди красивы изнутри. Нужно только очень внимательно посмотреть.

- Как вы считаете, эти ценности общие для военного поколения? Вы снимали английских ветеранов?

- Моя семья военная – отец был солдатом, дед и прадед тоже служили в армии. У них всё это тоже было. Но в Великобритании отношение к победе во Второй мировой достаточно сдержанное, тогда как в России всё очень открыто для окружающих. Конечно, это вечные ценности, которые можно найти в любом месте, но у нас в стране потребуется много времени и сил, чтобы их увидеть. В этом разница.

В Англии тоже имеются подобные проекты, но все они менее масштабны и гораздо слабее. И у нас невозможно испытать все те эмоции, которые присутствуют в России в День Победы. Наверное, это оттого, что люди здесь более открыты. Поэтому работать в России очень интересно!

- А вы бывали в Сибири?

- Да, был в Сибири много раз. В Новосибирске, Томске, Омске, в Норильске раза четыре, наверное, Красноярске… Бывал с рабочими командировками на Камчатке и Чукотке.

Любимым путешествием стала поездка на Чукотку в село охотников-чукчей на берегу Охотского моря вместе с группой Фонда дикой природы (WWF) . В течение трёх дней мы ездили до Анадыря на оленях. Белое пространство, холодный ветер, хрустящий снег! Мне, как иностранцу, трудно отделить Сибирь от Дальнего Востока. Ведь всё это так далеко от Москвы. Знал, конечно, что в России 150 миллионов жителей, но эта поездка по бесконечной белой пустыне, где человек – лишь одинокая песчинка, запомнилась и понравилась больше всего.

У Льва Толстого в романе «Война и мир» есть очень красивое описание природы, когда Наташа Ростова с братом едут на лошадях по зимнему полю. И когда я вспоминаю о Чукотке, то словно слышу звуки зимней прогулки, так хорошо описанные у русского классика. И если когда-нибудь я уеду из России, то, вспоминая о ней, буду думать не о Москве, а о таких вот отдалённых её уголках и об этом бесконечном белом пространстве…

- А на Байкале вы не бывали?

- Был один раз и очень хотел бы вернуться. Ездил в Иркутск, а оттуда на машине в Улан-Удэ. Успел побывать лишь на южном берегу озера в сентябре. Там мы с коллегой из «Нью-Йорк Таймс» останавливались, чтобы попробовать омуля. Теперь очень хочется съездить туда с семьёй.

- А ваши мастер-классы проходят только в Москве? Вы не хотели бы приехать в Забайкалье, Читу, чтобы организовать здесь выставку своих работ или поделиться опытом?

- Да, пока только в Москве и обычно в рамках какого-либо мероприятия, организованного либо Британским советом (British Council), либо при поддержке неправительственных организаций. Для подобной поездки нужны время и необходимые условия, поэтому мне очень сложно что-либо обещать.

Насчёт Забайкалья не знаю, но если поеду в командировку в Сибирь, то постараюсь заглянуть к вам на несколько дней.

Путешествовать по России очень интересно! И меня всегда восхищает энтузиазм русских фотографов. Такое чувство, что в России очень мало хороших редакторов. У вас очень много хороших фотографов, работающих с энтузиазмом, не находящим должного отклика.

Когда я начинал работать фотожурналистом, то часто не знал к кому обратиться за нужным советом или консультацией. И мне кажется, что в России очень мало людей, к которым могут обратиться фотографы, чтобы получить должную оценку своих работ. И ещё в России очень мало настоящих профессиональных фотожурналистских агентств. Думаю, что многим русским фотографам просто необходима поддержка.

Очень часто в Москве ко мне обращаются фотографы за помощью или с просьбой рассказать о своей работе. Они хотят получить должную оценку своей деятельности, узнать об ошибках. Это очень важно и для меня, и для них. Я тоже часто советуюсь и показываю свои работы друзьям. Плохо, когда тебе не с кем поделиться результатами своего творчества.

- Что бы вы хотели пожелать фотографам из Читы и Забайкалья?

- Чтобы у них всегда было желание идти и снимать. А самое главное… В начале моей карьеры известная американская фотограф Ив Арнольд из журнала «Магнум» как-то сказала мне, что главное для фотографа – помнить о перспективах длительных и важных проектов. Думаю, что когда выходишь с камерой в руках, главное – это иметь цель, иметь в голове готовый проект. Желаю всем сибирским фотографам удачи, и чтобы у них всегда была цель! Чтобы они знали, для чего работают, и что хотят получить.

Беседовал Андрей Фарионов

Фото Джеймса Хилла