«Ярость»: Кто любит мир

Теперь, когда «Ярость» уже идёт в кинотеатрах, даже странно думать об опасениях, которые вызывала фамилия режиссёра. Дэвид Эйр до сих пор снимал полицейские боевики и писал сценарии к ним – и с чего бы это такой парень вдруг обратился к теме Второй мировой?

На кой чёрт понадобилось ему поле, посреди которого давным-давно, как недосягаемый образец, возвышается «Спасение рядового Райана»? Копировать его в сотый раз – недостойно. Делать очередную историю о том, как американцы всех победили – забавно, особенно после тарантиновских «Бесславных ублюдков» все с тем же Брэдом Питтом в роли предводителя отважных убийц Гитлера. Короче, всё это было довольно подозрительно и не внушало оптимизма – и совершенно напрасно. Потому что до того, как писать сценарии и снимать кино, Дэвид Эйр служил на флоте и работал в полиции Лос-Анжелеса. Этот опыт остался с ним навсегда: все фильмы Эйра, так или иначе, о людях «по ту сторону», будь это коп в банде угонщиков или бывший морской пехотинец, поступающий в ФБР. О людях, сильно отличающихся от всех остальных просто в силу профессии.

«Ярость» - именно об этом. Здесь никто не произносит речей и не воодушевляет на подвиги. Это всего лишь два дня войны: тела, вдавленные в грязь, забитый трупами медпункт, горящие машины, «не смей заводить друзей». Здесь нет замедленной съёмки артистически поданного страдания. Горе занимает минуту, потому что на него нет времени. Здесь начисто отсутствует любовная линия, ждущие родственники и чтение писем из дома за кадром. «Ярость» — история о пяти людях без истории. Зритель не узнает, кем был до войны Святоша, как оказался в армии Толстяк и есть ли у Грейди мать; так разворачивается простая истина – неважно, кем был человек до того, как попал на войну, важно то, способен ли он делать свою работу. То, как быстро усваивает этот урок новобранец Норман, которого учили печатать и не учили стрелять, лишний раз подчёркивает суть войны и того, что она делает с человеком.

Сложно сказать, что в «Ярости» хорошо особенно – то ли сцены боев, то ли панорамы, то ли болезненно прекрасный саундтрек, то ли игра актёров, в которой не чувствуется ни пафоса, ни фальши. Эйр, который почти всегда хорош как сценарист и далеко не так всегда идеальный режиссёр, прыгнул выше головы. Это кино с очень сильным религиозным началом: здесь есть Давид и Голиаф, и «конь блед», и Священное Писание. Но всё это не лезет в глаза. Это растворено в общем действии, в чудовищной повседневности, точно так же, как живая душа остаётся у каждого из экипажа «Ярости» под грязью, кровью и усталостью. Суровое, очень сдержанное, пропитанное серым и жёлтым дымом, жестокое – это кино не сводит счётов. С первого кадра и до субтитров Эйр показывает и напоминает, что такое вооружённое противостояние на самом деле — грязная, немыслимая, невыносимая, необходимая работа. Лишённая всякого политического подтекста, «Ярость» напоминает об этом – сейчас, когда память о войне притупилась настолько, что люди готовы видеть в ней только повод для новостей или подвига.