«Русский код, аналогии с шедеврами и фаллическая башня»: Барадиев — о «Слове пацана»

Забайкальский режиссер Баяр Барадиев за вечер «съел» все вышедшие серии нашумевшего «Слово пацана. Кровь на асфальте» (18+). Он увидел в нем российскую идентичность, аналогии с шедеврами не только российского, но и мирового кинематографа, а также остался в восторге от некоторых приемов режиссера Жоры Крыжовникова.

— Могу сказать, что это очень круто. Вокруг сериала начался «вирус» — из каждого утюга говорят про «Слово пацана». Появилось много-много роликов — и классных, и идиотских. Немножко происходит даже, так сказать, перехайп. Но в целом мне кажется, что это вообще лучшее, что может происходить с кино. Когда начинается такой шум — это офигенно, всё больше людей узнаёт про сериал, и меня это радует. Это кайфовое художественное произведение, я остался под большим впечатлением.

Меня радует, что трек группы «АИГЕЛ» «Пыяла» начинает вируситься, занимает первые места в чартах, в топе международного Shazam. Под трек выкладывается огромное количество видео с подписью, ну, например, «когда жена посмотрела "Слово пацана"». Мне кажется, что некоторые авторы таких роликов посмотрели либо одну серию, либо только трейлер, а то и вовсе обошлись только мемами. В сериале раскрывается такая драма, что у меня бы не поднялась рука сделать что-то смешное или тупое. Потому что ставки вообще высоченные, и я только в восторге. По большому счету я очень рад, что сериал попал в такой «вирус» и в «сарафан».

Есть классная история о том, что режиссер и автор сценария Жора Крыжовников рассказывал идею этого сериала продюсерам Netflix. Они у него в итоге спросили: какие референсы у вашего сериала? Может быть, «Бойцовский клуб» (18+) или «Лицо со шрамом» (18+)? А ему нечего ответить.

В этой истории, наверное, и есть ответ на вопрос о популярности сериала. Это действительно уникальная, аутентичная и подлинная история, у которой нет референсов в мире. Можно называть какие-то фильмы. Например, «Однажды в Америке» (16+) — культовый фильм про уличных мальчишек-бандитов, превращающихся во взрослых преступников. Но «Слово пацана» основано на нашей российской среде, которая сложилась на стыке 80-х и 90-х с нашей уникальной культурой и нашим русским кодом. В этом, наверное, самый главный плюс и самый главный кайф.

У меня возникло много сравнений с фильмом «Брат» (18+), который обладает такой же аутентичностью и уникальностью. Он был как бы срезом нашего российского общества конца девяностых — начала нулевых, когда всё настоящее, герой — собирательный образ человека, прошедшего войну. Его, конечно, ругают за какие-то фразы, за цитаты, которые ушли в народ. На Кавказе не любили Балабанова за фразу «Не брат ты мне, гнида черножопая». Друзья отказывались даже здороваться с Балабановым за фразу: «Я к евреям как-то не очень». Тем не менее «Брат» был подлинным и исключительным продуктом, реальным отображением того, что царило в обществе, какой была страна, какими были люди. И «Слово пацана» тоже несет в себе тоже такую же исключительность.

Я остался в восторге именно от художественной части, которая подчеркивается этой исключительностью и играет на ностальгических чувствах. Некоторые моменты рассчитаны на взрослых людей — на поколение старше 30 лет, может быть, даже на их родителей, но молодежь из-за хайпа тоже пошла смотреть сериал.

В нем есть какие-то вещи, понятные только нашему зрителю. Например, бабушка берет в больницу литровую банку с бульоном. Западному зрителю будет непонятно, что это за банка, почему она ее никому не дает. А мы это стопудово узнаём, потому что в те времена, даже в 90-е, носили таким образом супы в больницу. Таких мелких деталей очень много — они узнаваемые и поэтому кайфовые, на них держится ядро истории, потому что это уникальный и родной нам материал.

Когда герой приходит на музыкальную вечеринку, у меня возникла ассоциация с «Братом» — там тоже есть момент появления Данилы на тусе с героями ленинградского рок-клуба. На нескольких скриншотах я могу показать, почему. Это почти цитаты Балабанова.

У меня возникали вайбы «Бойцовского клуба» и в целом Тарантино и много-много всего киноманского с любовью и ностальгией к той действительности.

Были аналогии с «Крестным отцом» (16+) Фрэнсиса Форда Копполы. На финальной сцене пятой серии я испытал нечто похожее на то, что чувствовал, когда Майкл Корлеоне — сын Дона Корлеоне — должен был убить главарей конкурирующих группировок после покушения на отца. Я помню этот страх за героя, который не хочет идти в криминал, он вернулся с войны и желает жить жизнью обычного человека, но вынужден взять на себя ношу Дона. То же самое было в эпизоде с Вовой Адидасом, когда смотришь на него через призму пережитого им насилия, переживаешь за него и думаешь: «Боже, боже, пожалуйста, что будет дальше?» Это кайф, конечно, когда есть такое вовлечение. Дальше я начинаю анализировать, почему оно возникает, как это удалось.

Есть такой момент, который прямо супер-супер-супер, но его заметит не каждый. В сцене, когда пацаны собираются толпой в видеосалоне и смотрят порно, на телевизоре горит красная башня как фаллический символ. Когда я это увидел, подумал, что художник-постановщик просто красавчик — минималистично, тонко и не пошло через деталь нам намекнул. Сидят пацаны толпой, мучаются, смотрят такие, сдерживаются, и вот такой вот красный раскаленный символ стоит на телевизоре. Массовый зритель на это внимание не обратит, это такая маленькая деталь, но такие штуки помогают рассказывать историю, помогают производить впечатление.

Подобных художественных решений очень много. В операторской работе, в композиции, в деталях, в работе

художника-постановщика. Поэтому я радуюсь хайпу, радуюсь, что огромное количество людей сейчас узнает про сериал, который имеет большую художественную ценность.

Нужно сказать про уникальность Жоры Крыжовникова как режиссера. Он очень любит снимать длинными дублями, когда камера следует за героями. Это у него прослеживается в одной из самых известных и первых его работ, в фильме «Горько». Но там и сам жанр якобы свадебного видео этого требовал. Впоследствии в других его работах такой прием — обилие длинных дублей — прослеживался и придавал определенную художественную ценность. Благодаря таким кадрам зритель вовлекается, становится непосредственным участником, будто бы вместе с пацанами движется, едет в автобусе или идет по двору.

Есть также у Крыжовникова и фирменная фишка, которая может раздражать непривыкшего зрителя, — это джамп-каты, когда кадры прыгают резкими скачками. Это сильно помогает при съемке драк или, скажем, когда герой встает из-за стола и вот уже хлопает дверью. Это очень прикольная, отличительная фишка Жоры Крыжовникова, которая всегда очень кайфово работает. С помощью джамп-катов классно показана сцена побега из госпиталя, сцена драки в лифте.

Отдельная особенность — это клиповый монтаж, который придает динамики, придает драйва. В какой-то момент даже эйфория накрывает, потому что это кайфовые кадры, особенно в сочетании с саундтреком. Включается задорная «Комбинация», и при этом герои что-то такое творят: спасаются бегством или дерутся, и зритель вместе с ними подключается. А потом эта эйфория резко обрывается на контрасте с жестокостью, реальностью или злостью. На подобных перепадах, контрастах и скачках, мне кажется, держится напряжение, и оно лучше срабатывает. Вроде бы только что смеялся над какой-то кайфовой, хорошо снятой сценой, которая динамично смонтирована, а потом раз — и резко окунаешься в нашу российскую действительность, в проблемы и понимаешь, что ну ни фига не смешно на самом-то деле, ни фига не драйвово.

Но на самом деле, это, конечно, очень крутой сериал. Я очень жду, что дальше будет с героями. И понимаю, что там не будет никакого хеппи-энда.