«Семеныч к Малахову собрался и зазнался». Водитель школьного автобуса из глубинки Забайкалья покоряет песнями Россию

Сергей Бармин — человек удивительный: он казак, музыкант-самоучка и «вечный водитель» из села Улача Акшинского района. Помимо работы, он ведет у детей кружки, занимается с ними музыкой, побеждает на всероссийских конкурсах и ради культуры наматывает сотни километров на репетиции, не получая при этом ни копейки.

Его уважают в районе и хотят, чтобы он выступил на передаче Андрея Малахова. Земляки отправили заявку, о которой Бармин узнал позже.

— Вы мне когда звонили, застали меня врасплох. Про заявку на передачу Малахова не все знали, а когда новость прочитали, то мне на улице кричат: «Семеныч, чего не здороваешься — к Малахову собрался и зазнался?» — смеется музыкант.

Мы встретились с ним, чтобы поговорить о том, почему нельзя зарывать божий дар, зачем нам в XXI веке держаться за казачество и чем ценна работа без «рублишка».

— Родился я в селе Куранжа в Ононском районе, на родине атамана Семенова. Наш дом стоит напротив того места, где он жил. Семенов с моим дедом в детстве дружил — вместе бегали, играли, купались, дрались. Но потом пути их разошлись. Один туда, другой сюда. Но это их жизни, их судьбы, и нам их не надо судить и рядить. Сейчас у нас своя жизнь.

В советское время всё связанное с казачеством было как-то прижато. Но я так скажу: если внутри что-то есть, хоть один корешок казачий сидит, он всё равно даст свой росток и плод.

У нас возрождение казачества началось в 1993–1994 годах, с того времени много мужиков вступили в казаки, и пошло-поехало потихоньку. Сейчас и пожилые казаки есть, и молодые, даже женщины есть. Мы в Акшинском районе создали Онкоёкский хутор — там раньше останавливались казаки, расселявшиеся по Забайкалью (село Оноёк существовало на территории Акшинского района ориентировочно в 1910–1970 годах. — Прим. ред.).

Оба моих деда были казаками родовыми, один полный георгиевский кавалер (обладатель Георгиевского креста четырех степеней. — Прим. ред.), второй имел три степени. Это моя гордость и моя сила.

Дедов я почти не помню. Отложилось в памяти, что дед Арсеха (Арсентий. — Прим. ред.) здоровый такой был — в молодости, говорят, лошадь поднимал. Стыдно мне, что я не знаю корня. Почему? Думаю, что жизненные трудности, работы и заботы нас от всего этого отвлекали. Не было общения детей с родителями. Мы в детстве папку видели 2–3 дня в неделю. Работы в колхозе было много: и стоянки, и покосы, и сакман (период окота овец. — Прим. ред.). Мужики домой прибегут, в бане помоются, переоденутся и снова на работу.

Нас в семье было 9 человек, и мы почти не могли все вместе собраться за столом побеседовать про житье-бытье. Даже не про жизнь дедов, а про нас самих. Просто времени не было абсолютно. По книгам, конечно, многое я узнал про казаков и про историю Забайкалья. Но это не та песня, что мог бы от родителей перенять. Сейчас можно с детьми сесть потолковать, где-то на охоте в лесу побеседовать.

Мы не должны ни в коем случае забыть жизнь наших предков, наши корни, в которых есть казачество. Я считаю, это будет нечестно. Казачество всегда должно быть примером нашим детям и внукам — это трудолюбие, уважение к старшим, верность стране. Не так, как стихотворение в школе заучивать, но знать про это нужно. Мой друг Алексей Баранов подарил мне книгу про казачество, и мы по ней будем заниматься в казачьем классе понемножечку, надо начинать им вкладывать.

Не сказать, что развитие казачества у нас прямо прет. Но люди стараются и стремятся, а главное, это детям интересно. Если мы сейчас это всё утратим, то следующие поколения уже ничего не будут знать. Но мы не дадим этому произойти.

В пять лет я уже на коня забрался, а в шесть лет на гармошке начинал играть. На сцену я вышел первый раз в 8 лет. Учился сам. Благодарю Господа Бога, что он дал мне такой дар, и, естественно, своих родителей. Папка был гармонист и шахматист хороший в Ононском районе, а я, получается, теперь в Акшинском районе этим занимаюсь. Музыкальная была вся семья. Старшая сестра Ольга, братья Юра и Вова играли на гармони, Иван — на гитаре, Коля и Илья — на баянах. Мама на гитаре играла и плясала, ой, как плясала. Младший брат Слава тоже плясал и даже сам научился чечетке. Я им играю что-нибудь пошустрей, а они пляшут. Слава на табуретку заскакивает, чтобы потверже было, и отбивает чечеточку. Я на всём мог играть — на гитаре, баяне, гармонии и «Ионике», но потом забросил понемногу.

Когда дитё выходит с любым творчеством — пляска это или музыка, душа уже радуется, что человек может, что дар у него есть. Я в жизни много встречал и хороших, и плохих музыкантов, одним не завидовал, а других подхваливал. Потому что доброе слово, оно всегда есть доброе. А одно плохое слово, и всё — человек ориентир потерял, с пути сбился.

У нас в деревне мальчишка Вова Трухин ко мне как-то пришел: «Сергей Семеныч, я хочу на гармони научиться играть». А у меня дома пять гармошек было, я ему одну дал, стал раз в неделю к нему ездить уроки давать. Он начал учиться понемножечку, а сейчас поступил в Читу. На каникулах его увидел, спросил: «Чего, Володя, гармошку тянем помаленьку?» Он отвечает: «Редко теперь». Теперь у него учеба, возраст уже такой. Но если с детства есть желание к творчеству, то надо ему давать рост.

Я музыку оставил в колхозные времена, еще до армии. Работа была от зари до зари, весь день за рулем. В 1987 году из армии я вернулся, играл — дембель есть дембель, с ребятами встречались, на вечеринки ходили. А вот когда уже в работу воткнулся, семьей обзавелся — всё. Стоит гитара дома, хорошо, если на минутку ее схватишь. А что такое минутка? Так музыка моя и отошла в сторонку. Потом уже, когда колхозы закрылись, посвободнее стало и я побольше времени мог уделять. Купил себе новую гармонь — не помню уже, сколько стоила, но что-то дорого. В Усть-Иле мне подарили гармонь, я там выступал на день села, и в конце мужчина вышел: «У нас, говорит, никто не умеет играть, а вам спасибо, что село наше повеселили».

Я вечный водитель. С 1984 года кручу колесо жизни. Нам на обучении в ДОСААФ сказали: «Это ваш хлеб, так что держитесь за руль крепче». Учился я в институте пожарном, не доучился всего пару месяцев. Так уж получилось, но ладно, теперь уже неважно.

Пять лет назад я создал себе группу «Возрождение», выступаем с солистками Валентиной Гурулёвой, Марией Романовой и Викой Зайковой. Они живут в Бытэве, а мы с Александром Зиновьевым — в Улаче. Собираемся, репетируем. Выступали по селам, по другим районам, в Читу даже приезжали. В школе потом тоже образовалась группа «Возрождение».

Не так давно моя солистка написала песню «А если надо будет, встанет в строй за веру, за Россию, за любовь» про забайкальских казаков. Мы ее на конкурсе в Краснодаре исполняли и заняли там призовое место.

Я тоже написал про Акшинский район песню — она мне принесла диплом конкурса «Народный артист» в Москве. Есть еще одна песня про край «Без тебя, родное Забайкалье, не могу прожить на свете дня» — пока она сыроватенькая, не выпускал я еще ее. Написал ее, когда летел в Красночикойский район. Смотрел сверху на наши озера и реки, думал, какая красота. Я как только прилетел, даже не почаевал, сразу начал писать. Красивее нашего Забайкалья нет в мире. Когда багул цветет, просто неописуемое чудо.

Водителем школьного автобуса в селе Урейск я начал работать пять лет назад. Создали там казачий класс с мужчинами-учителями, дружно вели занятия для 24 детей-казачат. Я руководителем был и в основном музицировал. Физруки занимались с детьми в спортзале и по военному направлению. Перед Днем Победы подготовили мы программу, директор школы дала автобус, и мы ездили поздравляли фронтовиков-тыловиков. Их осталось очень мало, каждому мы концертик небольшой провели. Ребята у нас уже в форме были — помогли нам их одеть в «Партии Дела». Меня надоумили к ним обратиться, жизнь-то сложноватая, цены большие, а зарплаты невелики. Родители не всех детей в форму одеть смогут, это на каждого минимум 2,5 тысячи рублей. Через месяц нам выделили денег, мы в Чите заказ сделали, и к 9 Мая ребята у нас уже и в карауле в форме стояли, и на концерты ездили.

Потом мне пришлось по семейным обстоятельствам приехать в Улачу. Там я два года уже работаю опять-таки на школьном автобусе и снова создал казачий класс. Школа там поменьше, и занимаются в классе всего 15 человек. Я веду кружки шашек и шахмат, ну и музицируем, конечно. Мы тоже их хотим одеть в форму — спонсор у нас наклевывается, но пока его не назову, чтобы не спугнуть, хотя человек серьезный, конкретный.

Сейчас готовим концерт. Дети очень хорошие, усердия у них не отнять, стараются, стремятся. Спасибо их родителям, что они опускают детей, — в селе же всё равно работы много, надо помогать. Но тем не менее ребята время находят.

Из Москвы пришло приглашение на онлайн-конкурс патриотических песен военных лет. Я с детьми занимался два месяца — каждый день возил на репетиции из Такечи, улачинские ребята сами приходили. Директор школы, очень замечательный человек, выделила нам автобус, чтобы мы могли заниматься. Вот мы с ними репетировали до упора, спели «Катюшу» и заняли второе место. А сам я с застольной песней — первое.

На конкурсе казачьих песен в Краснодаре мы победили с песней «Живут богато казаки». Дети, конечно, на седьмом небе — жаждут еще побед, достижений больших. Будем надеяться, стараться и верить в себя, верить в судьбу и друг в друга.

С детьми у меня всегда получалось и общий язык находить, и отношения правильно выстраивать. Я в Урейске не работаю уже два года, но, когда по селу еду, мои казаки берут под козырек. Все удивляются: «Как они тебя, Семеныч, уважают». В школе урейской ребятишки налетают обниматься. В Улаче то же самое. Общение с ребятами плотное, прекрасно с ними ладим, и достижения у нас есть. Ребята у нас одинаково хороши, стараются. Не все к творчеству тянутся, но многие стремятся, чтобы петь, хотят в клубе выступать. Даст Бог, еще форму оденем, и будет вообще красота.

Мне ни за группу, ни за занятия с детьми не платят. Самая главная зарплата — это когда дети и их родители говорят «спасибо». Я так скажу, пусть странно звучит сейчас: не всё рублем меряно. А вот спасибо у детей не купишь. Все эти детские успехи, уважение, любовь — это самый главный заработок для меня. Рублишко бы не помешал, но пока нет его.

Безвозмездно выступать получается душевнее. Как-то приглашали меня в Чикой, там вечерами собирались, я играл, женщины пели. Не очень профессионально, может, но зато от души, от сердца. Меня потом благодарили, очень приятно было. Я думаю, что если с каким-то талантом родился, то это от Бога дар, зарывать его нельзя.

Мне всегда многие помогают — с поездками, репетициями, костюмами. Кто-то просто добрым словом подбодрит. Я всем очень благодарен, благодаря таким людям я всё могу делать, в конкурсах побеждаю и к вам вот пришел.

Жизнь непростая, и когда мы вместе, когда друг другу помогаем, уже полегче становится. Один в поле только разведчик да охотник, а остальным надо всем вместе держаться. Свою дорогу я бы не осилил без друзей. До репетиции у меня в одну сторону 90 километров — я бы такие поездки один не потянул. Друзья помогают на бензин, глава района Павел Капустин всегда поддерживает, Алексей Баранов, Николай Симонов — это вообще люди, больные культурой и казачеством.

Сейчас объявили Год семьи — надо нам вспоминать прошлое, брать самое хорошее из старины. Народ наш очень сплоченный, крепкий и живой. Я хочу, чтобы поскорее спецоперация завершилась, чтобы наши ребята вернулись живыми и здоровыми к своим семьям. Это главное сейчас, а дальше — по обстановке.