Рейдерский захват ЗабТЭК без рейдеров. Второй монолог уволенного директора

Уволенный за утрату доверия директор Забайкальской топливно-энергетической компании Александр Тогонов продолжает исполнять обязанности, так как бумаг о его отстранении пока нет. Он также продолжает бороться за предприятие, которое может рухнуть из-за непродуманных действий. В очередной раз мы поговорили о том, какие перспективы ожидают край с уходом ЗабТЭК и как этого можно избежать. Далее повествование идет от первого лица.

Я продолжаю исполнять обязанности, протокола заседания Совета директоров на данный момент нет (разговор проходил утром 3 июля. — Прим. ред.). У меня осталось право подписи, вероятно, до того момента, пока не будет найден человек на должность директора. Как долго его будут искать и кто согласится на действия, которые могут расценить как преднамеренное банкротство, — я не знаю.

В глобальном смысле происходящее с компанией похоже на рейдерский захват. Только непонятно, кому он нужен. Предприятие за четыре с небольшим года довели до такого состояния, о котором я говорил в прошлый раз. Есть методы борьбы с этим положением, но они не быстрые. Нам нужна проверка приказов РСТ в части тарификации и отмена корректировок расходов, которые установили для идеальных, несуществующих показателей. Разница между расходами и суммами, которые нам дает край, составляет 1,5 миллиарда за 3 года. Сейчас мы по этому поводу готовим обращение в ФАС России, чтобы проверили эти корректировки и при необходимости отменили их.

Предприятие 3–4 года назад успешно работало и брало такие объекты, как Первомайская ТЭЦ. Мы сделали там капитальный ремонт турбины и распределительных устройств — это довольно масштабные задачи, меняли оборудование, вели испытания на электрической лаборатории. Мы почти десятилетие спокойно работали в Борзе и Забайкальске. Эти подразделения пришлось оставить не в силу нашей несостоятельности, а из-за не совсем правильных решений предыдущий руководителей и органов власти. Эти решения привели к тому, что предприятие обросло излишними тратами, налогами, пенями, штрафами, о которых я в прошлый раз говорил. Всё вкупе привело к делу о банкротстве. Мне в этих условиях рекомендуют расторгать концессионные соглашения и договоры аренды, отдавать структурные подразделения. Но эти подразделения приносят прибыль, которой живет предприятие, рассчитывается с поставщиками и налоговой.

Я бы с радостью ушел под какую-то другую компанию, но надо сначала погасить долги ЗабТЭК и дальше принимать решение совместно, в каком векторе будем идти дальше. Я высказал намерение работать с «Генерацией» (якутская группа компаний, дочерние предприятия которой занимаются теплоснабжением в Борзе и Первомайском. — Прим. ред.), обговорил это с руководством — они согласны, но время идет, а решений нет.

Вице-премьер Алексей Гончаров мне пишет сообщение: «Что тебе нужно сделать, чтобы расторгнуть концессионное соглашение?» Я ему отвечаю: «Погасить долги ЗабТЭК либо твердо об этом заявить». На это он мне возражает: «Если ты не в состоянии погасить долги, то снимай с себя полномочия». С какой стати?

На заседании мне задавали такие интересные вопросы: «Александр Андреевич, вот у вас кредиторская задолженность 1,4 миллиарда рублей. Что вы будете делать, на что уголь покупать?» У меня есть ответ. Один из вариантов в этих условиях — покупать уголь для муниципалитетов, минуя ресурсоснабжающую компанию. Такая практика есть в других регионах, я дал поручение изучить опыт, чтобы можно было использовать у нас в крае. Но этот механизм — следствие несостоятельности властей, неспособных оплатить долги, которые образовались из-за регулируемой деятельности и сопутствующих нелепых трат.

Я не против того, чтобы компания уступила место другим ресурсникам, но надо сделать это максимально комфортно для наших сотрудников. Все-таки у нас работают более 2 тысяч человек, за спинами которых стоят их семьи. Я всегда задаю вопрос, когда идет речь о разделении наших объектов между ресурсниками: куда пойдут люди. Мне в министерстве отвечают: как-нибудь где-нибудь найдут работу. Как вообще можно думать таким образом? Это 2 тысячи человек!

Может показаться, что мы получаем огромные деньги из бюджета и нагрузка стала причиной для ликвидации компании. Но ни мы, ни любая другая ресурсоснабжающая компания не может жить без возмещения выпадающих доходов. Это невозможно, потому что экономически обоснованный тариф в несколько раз превышает плату населения и прочих потребителей. Стоимость гигакалории по некоторым населенным пунктам составляет 9,4 тысячи рублей, а по тарифу в среднем — около 2,2 тысячи. Так, например, фактическая себестоимость услуги теплоснабжения за 2023 год составила 3,58 тысячи, а экономически обоснованный тариф, утвержденный РСТ Забайкальского края, — 3 тысячи, разница в 570 рублей за гигакалорию на фактический объем полезного отпуска выливается в 350,1 миллиона рублей недофинансирования, фактический убыток по регулируемой деятельности за 2023 год — 574,5 миллиона рублей.

Есть населенные пункты, например Жирекен, где вода «золотая», потому что ее транспортируют по многокилометровым водоводам. В Холбоне работает электрическая теплогенерация, конечно, она очень экологичная и с небольшим количеством персонала, но расходы на электроэнергию там большие и тепло тоже «золотое». Естественно, каждый год дорожает уголь, электроэнергия, логистика и расходы несоизмеримы с тарифом для населения.

Помимо выпадающих доходов, которые компенсируются всем ресурсникам, компания из бюджета ничего не получает. Уголь из резервного фонда, о котором говорили в прошлый раз, мы могли бы не получать, если бы выплатили вовремя выпадающие доходы. Мы бы купили топливо сами и потратили бы денег в 1,5 раза меньше.

Ну вот опять вернемся к захвату. Непонятно, какая цель всех этих действий. Угробить предприятие и прогреметь на всю страну с ЧС?

Витают мысли, вероятно, даже у губернатора и его окружения, что должен прийти концессионер с деньгами, сделать капитальные ремонты, реконструировать и модернизировать котельные и сети. Давайте рассмотрим инвестиционную составляющую этих планов. Да, реконструкция и модернизация ведут за собой улучшение характеристик в сфере экономики. То есть предприятие заходит, ведет расчеты, строит новую котельную, которая будет экономичной и за 10 лет окупит себя при сохранении тарифа. В этой схеме есть инвестиционная прибыль. Но когда какой-то волшебный инвестор должен зайти и сделать капитальные ремонты — это уже не инвестиции. Капремонт — это восстановление первоначальных характеристик оборудования, он не улучшает экономические показатели. Закон о концессионных соглашениях гласит: если кто-то подменяет понятия, выдает капремонт за модернизацию, то такие концессии просто признают ничтожными. Мы разве хотим идти по этому пути?

ЗабТЭК ведет капитальные ремонты в тех случаях, когда текущим ремонтом нельзя обеспечить работоспособность оборудования. Но на капремонты в тарифе не заложены деньги. На все подразделения заложено только 50 миллионов рублей. Сложно сказать, сколько это от потребности, так как предприятию всё время урезали траты. Предыдущие руководители рассчитывались за уголь и электроэнергию, гасили долги, а ремонты делали по остаточному принципу и со снижением расходов не спорили. Мы уже 64 миллиона потратили с начала года, и траты будут еще, поскольку нельзя в зиму без ремонтов заходить. Те работы, которые мы сейчас делаем, не отражают потребности.

Совет директоров мне задает вопрос, какие капитальные ремонты ЗабТЭК делает. А мы не можем капремонт делать своими силами, так как у нас не прописано это в концессии. Это незаконно. Капитальный ремонт может финансироваться в тарифе для поддержания оборудования в работоспособном состоянии. Иначе ну никак. То есть сотрудники органов власти не могут нормально прочитать закон и грамотно донести его требования губернатору.

Еще был вопрос о возможности введения режима ЧС. Но это на усмотрение органов власти. Если там думают, что можно не платить долги поставщикам, в том числе 715 миллионов рублей угольщикам и 427 миллионов энергетикам, а обанкротить компанию, то пусть это решение принимается без моего участия.

Я свои профессиональные навыки и навыки команды ЗабТЭК хочу применить на благо края, адекватно работая в адекватных условиях. Нужно сначала погасить долги, а потом делить компанию или поступать с ней как угодно.

Но тут опять снова возникает вопрос? Чего хотят власти? Раньше, когда предприятие было сильным, мы делали ремонт в муниципалитетах, так как знали, что это нам поможет пройти отопительный сезон. Пять-шесть лет назад ЗабТЭК за счет ремонтной кампании вышел в плюс. Почему не выстраивать деятельность адекватно и давать работу ресурсникам? Подрядчики в сфере ЖКХ из края практически все разъехались по другим регионам. Деньги, которые выделяют из федерального бюджета, осваивать практически некому. Сильные компании работают с ТГК-14, с «Водоканалом» и с нами, но их очень мало.

Если в моменте возникнут миллиардные вливания в ЖКХ, то у нас для их освоения нет ни нормальной проектной базы, ни нормальных институтов финансирования. В условиях недофинансирования и ЗабТЭК, и все остальные ресурсники не могут полноценно вести свою деятельность. Расходы урезали, и требуется поджимать какие-то параметры, нельзя принять нормальных специалистов. Это особенно касается мелких ресурсоснабжающих организаций, где производственно-технический отдел (ПТО) состоит из двух человек, но при этом надо постоянно работать с федеральными органами в плане реконструкции, модернизации, подготовки технических заданий, чтобы зайти на проектировку очистных сооружений, новых котельных, тепловых сетей, источников водоснабжения и так далее. Такое предприятие, как ЗабТЭК, в состоянии это делать, пока его не раздробили.

Эта ситуация усугубляется тем, что в Министерстве ЖКХ тоже не всё просто со штатом специалистов. Госучреждения для проектной деятельности тоже нет. То есть мы остаемся без крупной ресурсоснабжающей организации, которая способна грамотно выстроить работу и подготовить всё к работе с федеральным центром по субсидированию в плане каких-то госпрограмм.

Посыл МинЖХК, который мне известен от некоторых глав поселений, такой: «Выбирайте ресурсника сами, это ваши полномочия, делайте капитальные ремонты сами, это ваши полномочия». К чему мы тогда придем?

Сейчас один из основных вопросов — обеспечение углем. Мы провели аукционы, на которые никто не вышел, имеем право заключать договоры с единственным поставщиком. СУЭК нам поставлять топливо не будет, я уже разговаривал с руководством. Тигнинский разрез, по моему мнению, не потянет объем ЗабТЭК. Остается единственный поставщик, у которого более-менее адекватная логистика — это Уртуйский разрез. Но ему нужно вернуть долги.

Сейчас предприятие находится в условиях перерастающей налоговой нагрузки, и это прям как снежный ком. У нас долг 212 миллионов рублей, счета арестованы, но остановить деятельность мы не можем. Нужно оказывать людям услуги водоотведения, водоснабжения. Эти вещи требуют определенных средств, а все поступления на счета списываются на налоги и зарплату. Нам не хватает на поддержание производственного процесса — на топливо для автомобилей и какие-то мелкие ремонты.

Опять-таки хочется сказать про рейдерский захват. Но кому он интересен? Просто «захватчиком» являются не совсем продуманные действия, за которые никто не хочет отвечать.

Мы можем ликвидировать какие-то аварийные ситуации, не только на своих объектах, но и в каких-то других муниципальных образованиях. Давайте просто перечислим, что потеряет край с ликвидацией ЗабТЭК.

Во-первых, у нас адекватная диспетчерская служба, хорошее реагирование на происшествия. Во-вторых, есть аварийные бригады, которые в тарифе почти не финансируются. У нас качественная работа с начальниками структурных подразделений и вообще со всеми людьми на местах. У нас сильный отдел ПТО, сильный отдел предупредительного ремонта, энергетики. Мы умеем делать сметы, дефектные акты, проекты сетей и мелких котельных и так далее. Этим должны заниматься муниципалитеты, но у них нет ни сметчиков, ни проектировщиков. Кто этим будет заниматься?

Есть претензии к тарифу в плане расходов на уголь и фонд оплаты труда. Почему-то люди, которые считают тариф, думают, что при средней зарплате в Забайкалье выше 60 тысяч рублей, кочегар или инженерно-технический работник будут готовы работать за МРОТ. При этом есть железная дорога и другие предприятия, которые своим работникам предлагают достойные оклады.

У нас при этом сильный коллектив, даже начальники структурных подразделений не просто руководители, а, скажем так, «играющие тренеры» — спокойно могут в силу своих компетенций обследовать, например, теплотрассу или котел, чтобы принять адекватное, своевременное решение для реагирования

Я еще раз повторюсь, что не хочу идти вразрез с правительством края, скатываться в деструктив. Я хочу сохранить предприятие, которое обеспечивает стабильную работу ЖКХ, дает рабочие места и способно выполнять задачи, необходимые краю.

После публикации первого текста, в котором Тогонов говорил о непродуманных действиях краевого правительства, мы направили запрос на имя первого вице-премьера, председателя Совета директоров ЗабТЭК Андрея Кефера. Срок ответа на него продлили ориентировочно до 12 июля.