Разоблачители плагиата

Вольное сетевое сообщество «Диссернет» появилось в 2013 году, но в Забайкальском крае оно стало известно в начале 2016 года, когда его соучредитель Андрей Заякин заявил о плагиате в кандидатской диссертации депутата заксобрания региона Вячеслава Ушакова. В июне Заякин приехал в Читу, и, помимо новости о лишении народного избранника степени, выступил с докладом, в котором уличил в использовании чужих материалов в научной работе доцента Забайкальского госуниверситета Максима Номоконова.

- Проект «Диссернет» начинался в 2013 году. С чего, для чего? Кто его начинал?

- Его делали те же люди, что и сейчас: я, Сергей Пархоменко, Андрей Ростовцев и Михаил Гельфанд. Каждый из нас начинал его из собственных соображений. Я никогда не скрывал, что мне с самого начала была важна общественно-политическая значимость проекта, возможность предать стыду и позору тех депутатов Госдумы, которые приняли закон Магнитского (принятый в декабре 2012 года в США закон, отменяющий поправку Джексона-Вэника и вводящий персональные санкции в отношении лиц, ответственных за нарушение прав человека. В качестве ответных мер Госдума РФ ввела запрет на усыновление российских сирот гражданами США и других стран, нарушающих права россиян – «Википедия».)

Потом я выяснил, что у проекта «Диссернет» есть много других польз и приложений. Для всех целей «Диссернет» идеально сработал как инструментальный способ оценки репутации, будь то оценка публичного политика или оценка диссертационного совета.

- Были ли случаи, когда специалисты «Диссернета» ошибались?

- Все люди ошибаются. Однажды мы перепутали фотографию судьи Городеюка на сайте. Потом у нас была некая хабаровская дама, которую мы перепутали с её полной тёзкой, в итоге извинялись. Там и науки оказались другие.

Бывает следующее: у нас был кейс госпожи Шимаханской. Мы по всей нашей строгой процедуре обосновали наличие плагиата в её работе, потому что не было совместных публикаций, кавычек и соавторства. Когда её стали лишать степени, она притащила на заседание непонятно когда напечатанные документы. Формально получилось так, что у неё было соавторство с теми людьми, у кого, как мы были уверены, она списала. Поэтому мы не стали признавать, что ошиблись, но и не стали настаивать, чтобы эти записи были немедленно переданы на криминалистическую экспертизу. Предъявила и предъявила. Не настолько дорогой был нашему сердцу кейс, чтобы мы стали за него серьёзно бороться.

В редких случаях бывает, что при лишении степени всплывают какие-то совместные публикации. Они бывают стопроцентным фальшаком, как было в случае иркутского Пешкова (проректор Иркутского Технического университета Виталий Пешков – ЮС), который принёс сфальсифицированные им препринты (научные издания, знакомящее с темой до публикации статьи - ЮС). А иногда мы не можем этого доказать, но и не можем опровергнуть.

- В старые времена мы шли просто по спискам служащих разных ведомств: судебного, прокурорского, законотворческого в виде Госдумы и Совета Федерации. Всех сидельцев этих ведомств мы клали в нашу машинку и перемалывали.

После у нас возникла уже сетка диссертационных советов, где можно было видеть, где густо, где пусто: здесь куст (где защищают работы с плагиатом - ЮС) есть, а вот здесь его нет. Брали какой-нибудь диссертационный совет и полностью его весь изучали. Поэтому очень многие люди возникают у нас неожиданно, хотя мы изначально не интересовались ими лично. Их нашли просто в ходе системной проверки совета, который мы хотели, допустим, разогнать, или института, в котором мы хотели эти советы позакрывать. Если Иванов сделал диссертацию Петрова, то мы проверяем всех аспирантов Петрова.

- Вы действительно ставите себе цели разогнать тот или иной диссертационный совет?

- Конечно. Вы видели таблицу «нехороших» советов у нас на сайте? В идеале мы хотим видеть их все закрытыми и более никогда не открытыми, чтобы те люди, которые участвовали в деятельности «нехороших» советов, пожизненно не имели права участвовать ни в каких других советах.

- Как сегодня пишутся «сплагиаченные» работы?

- Оказывается, можно взять чужую работу, заменить одно слово на другое и выдать её за новую. Совершенно вопиющий пример – доктор Юрий Царапкин. Между прочим, лишился из-за нас работы. Диссертацию по кровотечениям при лечении от рака кишечника он заменил на лечение от рака груди. Все данные он оставил те же. Теперь внимание: диссертация доктора Царапкина носила характер клинического испытания способов и средств лечения. Фактические данные в его работе оставались теми же самыми, что и в изначальной работе, при том, что характер болезни и её анатомическое положение органа, которому плохо, было разным. Что самое забавное, если можно говорить о забавных вещах в таком контексте, - то что исходная диссертация, с которой всё было списано, тоже является грубой подделкой, там тоже не проводилось никаких клинических испытаний, потому что в исходном варианте она была про мышей. Вот так и живём.

После этого мы идём в больницу, а там висит прейскурант: консультация врача 300 рублей, кандидата наук – 600 рублей, доктора наук – 1 тысячу рублей. Я всякий раз думаю, стоит ли мне идти к кандидату наук и к доктору наук и проверяю на сайте «Диссернет», нет ли этого доктора у нас.

- Плагиат был и 20-30 лет назад, когда эти доктора получали учёные степени?

- Вообще в России нет никакого плагиата. В России есть система торговли учёными степенями. У нас всегда есть какой-то профессор, два или три, которые работают дружным коллективом и у которых будет много аспирантов. Эти профессора собираются в диссертационный совет, а в определённых вузах почему-то складываются очень благоприятные условия для произрастания таких советов. Дальше всё это крышуется на уровне экспертных советов ВАК и на уровне самого ВАК. Выстраивается пирамида. Я её называю «раковая опухоль».

Те, кто один раз купили диссертацию, довольно часто становятся участниками той же схемы, они начинают эту диссертацию перепродавать, текст начинает участвовать в чужих фальшивых диссертациях. Система работает как на внешнего потребителя – чиновника, депутата, который пришёл купить учёную степень – так и для самовоспроизводства.

Профессор, который заведует таким диссертационным советом, ректор, который возглавляет такую дипломную лестницу, торгует этими дипломами, не могут это делать сами. Профессор не будет писать этот кирпич, ему нужны литературные афророссияне. Поэтому и вовлекаются в схему очередные ассистенты, младшие преподаватели. Ты напиши что-нибудь, а потом тебе будут носить.

- У нас есть такая структура диссертационного бизнеса: никто ничего не списывает. В диссертационном совете все прекрасно знают, что там происходит. Диссертационный совет работает как фабрика фальшивых диссертаций. Обычно этим занимаются несколько активных членов совета, остальные исполняют роль «кивал» на заседаниях, и всё это крышуется в экспертных советах ВАК и в меньшей степени сейчас - в президиуме ВАК.

Исправить ситуацию можно. Нужно разогнать диссоветы, в которых засветились «нехорошие» диссертации, запретить диссероделам быть руководителями и оппонентами при защите научных работ и состоять в диссертационных и экспертных советах.

- Можно как-то узнать, где такой бизнес процветает больше, где меньше?

- На нашем сайте создан специальный раздел «Диссеропедия российских вузов». Это наш относительно новый проект, посвящённый анализу происходящего в системе высшего образования. Он структурирует данные по признаку, в каком вузе работает тот или иной персонаж «Диссернета» на тех, кто списали диссертацию, и тех, кто владел фабриками фальшивых диссертаций, помогая списывать.

По количеству сотрудников, которые засветились в диссертационной индустрии, на первом месте стоит Финансовый университет при правительстве России, на втором месте – Санкт-Петербургский государственный экономический университет и на третьем месте – плехановская академия.

- Вы, говоря о «Диссернете», упоминали экс-губернатора Забайкальского края Константина Ильковского. Общались с ним?

- Он в своё время произвёл на меня фантастически благоприятное впечатление, я даже его несколько раз называл самым честным губернатором России, потому что он единственный, кто прислал нам свою диссертацию по первому зову, когда Пархоменко на «Эхо Москвы» сказал, что будем проверять всех губернаторов. В его диссертации всё абсолютно чисто, мы там ничего не нашли.

- Совсем не так, как у депутата Вячеслава Ушакова?

Депутат Ушаков… У него был очень интересный и важный оппонент – профессор Владимир Мазаев . Редкий случай, когда человек из Высшей школы экономики засветился в нехороших защитах. Это вызвало некоторую озабоченность у руководства «Вышки», и они, насколько я понимаю, с ним разбираются. Пока его не уволили, но ему стало неуютно.

- Кого вы считаете вашими противниками?

- Мои противники – это люди, которые, будучи обличёнными расследованиями «Диссернета», написали на нас доносы. В более широком, философском смысле слова, это те, кто сейчас сталкивает Россию в средневековое мракобесие, сталкивают её с европейского пути развития. Это, например, те, кто голосовал за закон Магнитского в Государственной думе. Да, это мои враги. Да, я ненавижу этих людей и считаю, что они должны в своё время понести наказание за смерть тех российских сирот, которых они не допустили к усыновлению в силу этого билля. Покуда мы не можем привлечь их за убийства, вымажем грязью и вываляем в перьях, фигурально говоря, занимаясь диссертационными исследованиями. Для меня это было одним из серьёзных побуждающих мотивов, чтобы начать в 2013 году проект «Диссернет».

Мои политические враги – это те, кто устроил войну с дружественным нам братским сопредельным государством. Мои враги – это те, кто пытается враждовать со всем цивилизованным миром, заявляют о своей ненависти к Америке и Европе.

- Кто финансирует «Диссернет»?

- Это граждане России, не обязательно только бизнесмены. Кто-то даёт совсем небольшие пожертвования, частные лица.

- «Диссернет» - ваша основная деятельность?

- Сейчас он фактически стал таковой. Я как журналист работаю в «Новой газете» и пишу там преимущественно о «Диссернете».

- Создаётся впечатление, что самостоятельно научные работы сегодня пишут единицы.

- Неправильно говорить, что всё плохо и ужасно. Не надо говорить общих фраз: «Ливанов развалил российскую систему образования». Да, российская система образования в данном аспекте развалена, но в какой мере, как именно – написано у нас. Где-то можно Ливанова похвалить, где-то поругать. То же самое относится и к отдельным ректорам.